Коль вниз ползет живая ртуть

      Когда ведущий озвучил фамилию Микасы, Эрен вздрогнул, сразу взглянув на табло, перепроверяя, кажется, себя. Он изо всех сил скрывал волнение, от которого пальцы подрагивали, а улыбка выглядела не совсем естественно. Сказав все слова поддержки, на которые только был способен, он все еще считал, что этого было недостаточно. Должен был подобрать слова лучше, проникновеннее…       Однако стоило Микасе выйти на лед, как сердце Йегера остановилось, даже дышать перестал, наблюдая за каждым ее движением. Для него она была самой идеальной, самой лучшей… Конечно, все еще хотелось самому оказаться рядом, коснуться ее талии, выполнить поддержку, но Эрен мотнул головой. Нет. Она точно справится, выполнит все чисто.       Ханджи едва успела прикрыть ладонью рот, заметив, как Йегер повторял наизусть элементы вместе с Микасой, хоть и не полностью — так, наметками. С каждым чистым исполнением он улыбался, довольно кивал. Стоило Аккерман справиться с самым для нее трудным элементом, как Эрен сорвался аплодисментами, не жалея ладоней.       Аккерман — такая грациозная — притягивала все внимание зрителей, она порхала, как воистину созданная для того, чтобы творить чудеса на льду. Ее костюм невероятно шел ей, и Эрен ловил себя на мысли, насколько гордился тем, что именно она его девушка, гордился тем, что остальные мужчины наверняка завидовали ему. Ведь из всех она выбрала именно его одного. Это невероятно грело где-то в области сердца.       Он выдохнул, только когда Микаса оказалась в его объятиях. Крепко прижимая ее к себе, Эрен прошептал ей на ухо милые сравнения, назвав привычными немецкими прозвищами. Правда, пришлось быстро отпустить ее, чтобы вернуться к подготовке к своему выходу. Эмоции непривычно все еще струились по венам, его потряхивало, ведь теперь от него требовалось не упасть в грязь лицом. На его программу будут смотреть наверняка и в Германии. Это не облегчало ничего. Руки едва ли не потели, дыхание рвалось, а от привычного спокойствия, которое всегда было ему присуще перед выходом, не осталось и капли. Эрен Йегер нервничал, как никогда, был буквально на грани, чтобы отказаться выходить, и это невероятно сильно злило.       Подходить сейчас к Микасе было бы самой большой ошибкой. Он боялся, что рядом с ней позволит своим эмоциям взять верх, поэтому крепко сжимал запасной чехол для коньков двумя руками, сидя на диване в какой-то небольшой комнатке. Времени почти не оставалось. Резко поднявшись, Йегер напряженно, не помня как именно, но дошел до выхода и крепко зажмурился.       Наверняка каждый заметил его переживания, отразившиеся на лице. Это не особо придавало уверенности. Впрочем, может быть, и приглушенный свет скрыл все… Эрен не был в этом уверен. Ведущий что-то говорил на английском, который Йегер вдруг совершенно перестал понимать. Живая музыка, девушка, стоящая с гитарой посреди льда… Но, стоило зазвучать нужным аккордам, Эрен отключил все тревоги, эмоции и чувства, действуя, как настоящий профессионал.       Привычный черный цвет костюма, рукава с иллюзией татуировок… Каждый прыжок, его фирменные шаги, отточенное до идеала обратное сальто — все давалось ему совершенно легко. Йегер растворялся в этой атмосфере, а вся программа протекала безукоризненно. Он будто вернулся в те времена, когда был тем, на кого стремились стать похожими начинающие фигуристы.       Исполненный эйфорией от проката, от того, что справился даже с тем, что по определенным причинам давалось непросто, Эрен наслаждался сорванными аплодисментами, купался в них, ловя восторженные взгляды. Мелкая дрожь пробивала его, когда он крепко сжал бортик, покинув лед, ища взглядом только лишь одного человека.       Микаса улыбнулась ему, и слегка приобняла. Накинутая на ее плечи ветровка была распахнута, демонстрируя ему всю красоту ее костюма.       — Это было круто! — громко крикнула она. — Ты большой молодец, Эрен.       — Правда? — выдавил он из себя, но, как только чехлы оказались на лезвиях, крепко прижал Аккерман к себе, зарываясь носом в ее волосы, шепча так, чтобы слышала только она: — Мне казалось, что я провалил все важные элементы, сделал криво… Еще зацеп небольшой… Ты правда считаешь, что я был хорош? Потому что твоя программа была безупречна лично для меня.       — Ты замечательно выступил. Правда, да и зацеп был настолько небольшим, что я не сразу его заметила. С кем не бывает? — Микаса гладила его по спине, улыбаясь. — Пойдем, сядем?       — Ну, хорошо, хорошо. Я поверю. Надеюсь, что они там все локти кусают, понимая, кого потеряли. — Усмехнувшись, Эрен сжал пальцы Микасы, чтобы пройти в зону отдыха. — Знаешь, я бы не хотел, чтобы ты так часто выступала одна. Я видел всех, кто пялился на тебя. Это ужасно раздражает.       — Не ревнуй. На тебя тоже пялились. — Она шла за ним, довольно улыбаясь. — Да и какая разница? Смотрят и смотрят.       — Имею право ревновать. Вдруг найдется какой-нибудь борзый и наглый, который решит, что способен заполучить твою симпатию? Начнут строчить любовные письма, присылать цветы… — Эрен поморщился, хоть Микаса этого и не могла видеть. — А я буду злиться. В такие моменты я жалею, что приходится все скрывать…       — Когда-нибудь мы раскроемся, и тогда ты не будешь так нервничать. — Аккерман сжала его руку, ободряюще водя по ладони большим пальцем. — Мне никто не нужен, кроме тебя.       Осмотревшись, Йегер заглянул в свободное помещение, где располагался диван для ожидания выступающими. Втянув Микасу, он припер дверь стулом, сразу припадая к ее губам, сжимая ладонями ее щеки.       — Я это знаю, — прошептал он, оставляя руки на талии Аккерман. — Как считаешь, мне пойдут татуировки?       Взглянув на имитацию на тонких рукавах, он ухмыльнулся и выгнул бровь, смотря на Микасу. Так бы и остаться с ней здесь надолго, чтобы никто им не мешал…       — Пойдут. Мне нравится. Но только после конца карьеры. — Она улыбнулась, шлепая его по ягодицам. — Я знаю этот взгляд. Хочешь меня соблазнить?       — Конечно после выхода на отдых, ведь еще поймут не так надпись «Микаса» на всю руку… Вернее, поймут именно так. — Рассмеявшись, Йегер нежно прошелся кончиками пальцев вдоль позвоночника Аккерман, прошептав: — Ты сама соблазняешь меня одним своим существованием, присутствием в моей жизни.       — Это льстит. — Микаса быстро чмокнула его. — Но нам нужно идти. Все заметят, если нас долго не будет. Вдвоем.       — А ведь не было бы действительно долго… — Он сжал ее ягодицу и поцеловал в шею, чуть ниже уха и открыл дверь, выпуская Аккерман в коридор. — Что думаешь насчет номера для Олимпиады? Может, и вправду взять что-то скандинавское? У Армина и Энни наверняка будет сильный номер, они берут своей нежностью и скатанностью… Нам нужно то, чем запомнимся на очень долгое время.       — Не знаю насчет Скандинавии. Я сомневаюсь. — Микаса хмурилась. — Хочу какие-нибудь необычные поддержки. Будем исходить из них.       — Поддержки — это можно. Думаю, с этим мы справимся, если очень постараемся. Я бы сыграл на контрасте с ними, чтобы удивить уже нашим фирменным стилем. Что-то яркое, эмоциональное, понимаешь? — Задумчиво следуя по коридору, Эрен то и дело поправлял свой костюм, который ну очень уж хотелось поскорее снять.       — У меня в голове почему-то вертится танец вампиров. Черно-красные тона, кровь, — тихо начала она. — Потом обсудим.       — А в этом что-то есть. — Йегер провел пальцами по своей щеке, сощурившись. — Но ты права — здесь не место для таких обсуждений. Забавно понимать, что из других стран я не вижу достаточно сильных конкурентов, которых опасаюсь. Но обойти твоих друзей… Я слишком сильно хочу это золото.       — Мы его получим. — Микаса остановилась и взглянула ему в глаза. — Выгрызем у остальных.       Йегер утверждающе кивнул в ответ, становясь вмиг уверенным настолько, насколько только мог. И даже больше. Он верил в Микасу, верил в себя, в Ханджи и команду. Хоть это далось ему не так уж и просто. С его-то характером…       Когда выступления всех завершились, ведущие озвучили свои мысли, прошлись по сценарию… Все мероприятие подошло к финалу, и Эрен с Микасой стояли на улице, общаясь с Энни и Армином. У них и впрямь зародилась дружба, в которую Йегер раньше не особо-то и верил. Но с ними он позволил себе быть мягче, ощущать себя нужным. Это было так странно, что он даже не сразу сообразил, разговорившись с Арлертом, когда его в очередной раз окликнули. Только когда Микаса дернула его за рукав, Эрен обернулся. Пришлось извиниться и отойти к статной женщине, которую он вроде как смутно, но помнил.       — Эрен Йегер, рада очень Вас видеть снова. Меня зовут Бриатта Фисманн. Я представляю сборную Германии и… — Она даже не успела договорить, как Эрен поднял руку, останавливая ее.       — Простите, но я точно знаю, что нам уже не о чем говорить. Я сейчас нахожусь в сборной Великобритании, а это значит, что такие знакомства мне не нужны. — Использовать немецкий в общении с собеседником было крайне приятно больше по причине долгого отсутствия такой возможности, но это был единственный плюс в данный момент.       — Послушайте хотя бы, Эрен, мы приносим Вам наши искренние извинения за все причиненные неудобства, хотим сделать так, чтобы у Вас были реальные шансы на получение золота в соревнованиях. Я лично обещаю Вам лучшего тренера, Вы можете выбрать любого. И любую партнершу, если решите остаться в парном. Но Ваше индивидуальное исполнение… Эрен, Вы — настоящий талант, драгоценность, с которой нужно правильно работать, и она засияет! — Бриатта взмахнула руками, улыбаясь, видимо, будучи совершенно уверенной, что ее речь возымеет эффект.       Легкая ухмылка возникла на лице Эрена, и он покачал головой. Возвращаться в Германию… Это звучало крайне заманчиво. Он скучал по стране, где родился, рос, столько лет трудился… Но Германия перестала быть для него домом. Он скучал, но как по светлому воспоминанию, которое следовало оставить навсегда в прошлом. Возможно, если в дальнейшем только Микаса захочет сменить место проживания… Тогда его дом будет там, куда они переберутся. Его дом — рядом с Микасой Аккерман. И никак иначе.       — Мой лучший тренер — Ханджи Зоэ. А лучшая партнерша — та, с которой я уже столько лет слаженно работаю. Я не променяю их ни на какие сказки, обещания… Ни на какие награды. Даже если я буду точно уверен, что в сборной Германии получу золота намного больше, чем здесь. Что вряд ли, конечно же. Так что, передайте, что разговор этот был последним. Не нужно больше меня донимать подобным. Не нужно никого подсылать. Я принял решение, как и вы все в свое время. Я добился… Мы добились того, что имеем, своим трудом, потом, кровью. Это наш успех, и я им доволен. Простите, фрау Фисманн, но я должен идти. Всего Вам доброго. Надеюсь, Вы хорошо проведете время в Англии, это очень красивая и доброжелательная страна.       Кивнув в знак уважения, Эрен мягко улыбнулся и, пользуясь замешательством, вернулся к Микасе. Энни с Армином уже успели уехать — у няни заканчивалось время. Подойдя ближе, Йегер обнял Аккерман и поцеловал в щеку.       — Идем домой, сокровище, я сегодня очень устал. А еще очень сильно хочу долго-долго целовать тебя. И, знаешь что… Я не говорил тебе «спасибо». Просто спасибо, что ты есть. — Прижимая ее к себе, он касался изредка кончиком носа ее виска, улыбаясь, удаляясь по тротуару в сторону квартиры.       — Смотрю, ты в хорошем настроении. — Микаса улыбнулась. — О чем вы говорили? Хочешь сбежать от меня, м?       — Нет. — Он рассмеялся, чуть ускоряя шаг. — Ты этого не дождешься никогда, понятно? Они предлагали мне вернуться в Германию на лучших условиях. А я сказал, что люблю тебя. Вот и все.       Пожав плечами, Эрен даже бровью не повел, только улыбнулся весьма загадочно.       — Ты такой радостный, даже не подумаешь, что отказался вернуться на свою родину. — Аккерман крепко его обняла. — Спасибо тебе тоже. За это...За все.       — Это ведь значило бы уехать от тебя. А значит, не принесло бы никакой радости. Все ведь логично, не находишь? Мне нравится быть с тобой. А если бы я уехал, ты бы ведь тоже наверняка грустила. И такое я допустить не могу. Я всего лишь расставил приоритеты, как видишь. — Его касания стали мягче, нежнее.       — Как жаль, что мы не встретились раньше. — Она едва ощутимо сжала его ладонь, другой рукой перебирая ключи в кармане. — Может, мы бы сразу заняли первое место в прошлый раз.       — Раньше я был с очень скверным характером… Мы бы очень плохо начали. Так что, я рад, что встретил тебя именно сейчас. А еще этот вечер у нас будет единственный, когда сможем нормально выспаться. Дальше — множество соревнований, Олимпиада… И уверен, что ты будешь обворожительна на каждом.       — Наверное, тебе просто нужен был комфортный человек. — Микаса усмехнулась. — Так что ты бы в любом случае стал лапочкой.       — Я буду сейчас честен. Ужасно честен. Но ты — мой самый комфортный человек. Даже когда немного злишься, обижаешься… Все равно ни на кого не променяю. И уж точно никто бы не увидел бы во мне лапочку. — Он повторил это слово, чуть запнувшись, никогда ранее не использовав его.       Эрену нравилось, когда щеки Микасы слегка краснели от смущения из-за его слов, и ему нравилось говорить ей все эти нежности. А еще, хоть он бы и не признался, но нравилось слушать подобное и от Аккерман. Особенно когда она зацеловывала его, тискала и вводила тем самым в некий ступор. Но он ни разу не оттолкнул ее, наслаждаясь ее близостью и нежностью. Такая милая, заботливая, любимая и родная. Он точно знал, что ближе Микасы у него еще не было никого, и от этого становилось невероятно тепло.

***

      Нагрузки, свалившиеся на членов сборной, нарастали с каждым пройденным соревнованием, полученной медалью. Внутренние выступления были не менее тяжелыми, ведь Энни с Армином составляли достаточно сильную конкуренцию. Как бы Йегер не сердился, когда уступал кому-либо, но в случае с ними он считал это достойным проигрышем. Это были сильные соперники, и такое только заставляло тренироваться усерднее.       Номер к Олимпиаде был придуман не сразу, забрал достаточно много нервов и сил у всей команды. Чтобы довести его до идеала, потребовалась уйма усилий и терпения. Йегер злился, иногда ему даже требовалось побыть одному, чтобы успокоиться, но в конечном итоге он возвращался на лед и повторял неподдающийся элемент снова и снова. И снова. До тех пор, пока весь номер не оказался откатан настолько четко, что он мог бы, возможно, повторить его с завязанными глазами. Именно такого уровня всегда и добивался Эрен, чтобы ощутить уверенность в своих силах.       Поездка в чужую страну воспринималась легко, привычно. Встречать в Китае умели так, будто каждый и впрямь уже выиграл желаемую медаль. Размещение оказалось на уровне, еда тоже. Даже тренировки поставили в вполне удобное время. Не ранним утром — уже хорошо.       Пройти в номер Микасы незаметным не составило труда. Особенно, если угостить сотрудницу дорогой шоколадкой. А если еще точнее — важно было то, что оказалось вложено в упаковку. Деньги всегда оказывали неимоверную помощь во многих начинаниях. Постучавшись уже заученным ритмом в дверь Аккерман, Эрен вошел внутрь, сразу притягивая Мику к себе.       — Мне показалось за обедом, что ты очень уж взволнованная. Не против моей компании? Если что, меня никто не видел.       — Нет, я не против. Просто моя психика не успевает сбрасывать стресс. — Микаса лежала на кровати, хмуро сжимая какую-то брошюру на китайском языке. — Конкуренция в личном сумасшедшая.       — Когда выступал один, то волновался даже больше, чем сейчас. — Разместившись рядом поудобнее, Йегер провел пальцами по волосам Микасы, поправляя их. Он всмотрелся в ее лицо и улыбнулся. — Мы прекрасно откатали наш номер на репетиции. Коньки я десять раз проверю перед выходом. Мы справимся. Хотя конкуренция и неслабая.       — Просто это давление… — Микаса откинула бумажку в сторону и прикрыла глаза. — Думаю, мне просто нужно поспать.       — Я щедро оценил навыки работы сотрудницы… Так что, могу остаться с тобой. — Эрен расположил голову на груди Микасы, слушая ее неспокойное сердцебиение. — Кого ты больше всего опасаешься?       — Поражения. Кажется, я загнала себя в ловушку в виде синдрома отличницы. — Она запустила в его волосы пальцы, и начала аккуратно массировать кожу. — Я совершенно не умею принимать поражения. И если я опять не справлюсь…       — Эй. Перестань. Справишься. Но если даже допустить это, то я ни капли не расстроюсь и не разочаруюсь в тебе, поняла? — Его голос звучал не строго, но внушительно и уверенно, не позволяя сомневаться в сказанном. — Впервые в жизни я хочу получить удовольствие от соревнований. Представить, что мы только вдвоем. Почти как на том озере… И никаких судей, соперников… Мы катаемся друг для друга, а в таком случае не может быть никаких поражений и ошибок. Это то, чем мы делимся, понимаешь? Прости, я могу неверно формулировать мысли, когда ты так приятно делаешь. Позволь себе расслабиться рядом со мной, и все будет хорошо.       Эрен вытянулся, почти промурчав что-то довольное и умиротворенное.       — Хорошо. Я подумаю об этом. — Аккерман кивнула и резко перевернулась, оказываясь сверху. — Ты знаешь, что я люблю спать на тебе. А может и не только спать…       — Как и я никогда не откажусь укусить тебя за одну определенную часть твоего тела… — Ладонь Йегера ощутимо сжала ее ягодицу, и он усмехнулся. — Неужели на мне настолько удобно? И чем же я привлекаю, позволь узнать?       — Не знаю, но так я быстрее засыпаю. — Микаса сжала его в объятиях, и легла удобнее. — Надеюсь проснуться в своей квартире, зная, что у нас неделя выходных.       — А как же прогулки по городу и продолжение снятия проб всяких экзотических блюд? — Он поглаживал успокаивающе ее по спине. — Хотя, я бы не отказался запереться с тобой в квартире и донимать соседей.       — Этого сейчас мне хотелось бы больше всего. — Засмеялась она. — Весь вечер, потом ночь… Но я слишком устала.       — Засыпай, я обещаю, что попробую сделать так, чтобы тебе приснился я. Думаю, это будет лучшим сном. — Эрен поцеловал Микасу в лоб, не переставая ласково водить руками.       — Самый-самый лучший. — Зажмурилась она. — Спасибо за то, что ты рядом. Для меня это очень важно.       — Ты заставишь меня смущаться, die Liebe meines Lebens. Спи уже. — Ощутив, как вспыхнули щеки, Эрен уже привычно устроил руки на талии Микасы, прикрывая глаза.       Признаваться, что он и сам волновался, но пока удавалось отгонять эти мысли, — не особо-то хотелось. Он должен сохранять это спокойствие, чтобы поддерживать Микасу. Чтобы не допустить никакую нелепую ошибку.       Как только Йегер узнал, что их номер поставили в самый конец, он ободряюще сжал плечо Микасы и улыбнулся. Обычные милые шутки, чтобы разбавить атмосферу всеобщего напряжения. Конкуренция была бешеной, как и говорила Аккерман. Однако в первую очередь его интересовали пары из Германии и России. И если немецкая пара сразу показалась Эрену слабоватой, уступающей ему с Микасой, то вот русские… От них он не знал, чего ожидать, и время до их выхода тянулось ужасно долго. Он даже успел сломать чехол для коньков, когда русские вышли на первое место. Казалось, это был крах. Как можно обойти тех, кто настолько легко откатал свою программу, да еще и так харизматично? Теперь же предстояло выложиться сверх собственных сил, порвать границы возможного и, если не умереть на льду, то совершить нечто невозможное.       Выдохнуть получилось, когда на лед вышли Армин и Энни. Их привычно легкое и нежное выступление прошло настолько безупречно и изысканно, что занятое первое место было ими абсолютно заслуженным. Но Эрен прекрасно знал, что их они могли обойти, а это значило, что шанс на золото все еще существовал. Да, они были друзьями, но это не командное выступление — личное. И обе пары хотели выйти на лед за золотыми медалями.       Не подвести. Не оплошать. Не нервничать. Не… Эрен зажмурился, сжимая пальцы Микасы, не говоря в этот раз ни слова. Они все застряли где-то в груди, а он будто потерялся во времени. Такое волнение накрыло его впервые за всю карьеру. В его копилке уже была олимпийская золотая медаль, как одиночника. Казалось бы, с чего ему переживать? Мотнув головой, Йегер — под озвучивание их фамилий — сгреб Микасу в объятия и прижался носом к ее шее, глубоко вдыхая ее запах. Такой легкий, приятный… Успокаивающий.       — Мы самые лучшие. Выступим идеально. Вот увидишь, — сорвалось как-то само собой. — Ты для меня всегда mein hellster Stern. Давай просто сделаем это. Как умеем.       Яркий лед, искрящийся свет, аплодисменты… Безумно идущий Микасе цвет короткого платья, обнажающего ее спину; стандартно черный классический для Эрена. Все так привычно, но в какой-то миг перестало существовать. Эрен видел только Микасу, чувствовал только ее присутствие, ощущал лишь ее, таял от ее улыбки. Это невозможно было передать, но каждое ее движение словно пробуждало в нем все больше и больше уверенности. Они подпитывали друг друга, как никогда до этого.       Музыка требовала экспрессии, передавая тот зной и страсть, которые взрывались между ними. Ханджи была права, настояв именно на таком сопровождении. Весь номер — словно отражение отношений Эрена и Микасы. Они горели, купаясь в эмоциях. Они были нежными, даря друг другу короткие поцелуи во время исполнения. На каждой поддержке зрители вспыхивали овациями. Только Эрену было плевать. Он растворялся в Микасе, как и она в нем. Это будоражило, но в то же время помогало концентрироваться и продолжать выдавать последующие не менее отточенные элементы.       Когда же музыка подошла к концу, а Эрен придерживал одной рукой Аккерман, он едва сдерживался, чтобы не зацеловать ее шею уже сейчас. В нем бурлили чувства, переполняли и пока не находили выход. Только когда восторженные крики стали отчетливее, Йегер осознал, что они только что откатали программу настолько точно, как еще ни разу у них не получалось. Его пробивала дрожь, и, отъехав чуть поодаль, видя улыбку на лице Микасы, Эрен едва не подпрыгнул на месте, вскинув счастливо руки вверх, а после схватив уже Аккерман, закружив ее и быстро покрыв ее лицо поцелуями. Оценки для всех были очевидными, хоть поволноваться пришлось до последнего. Завоеванное первое место. В это даже поверилось не сразу. Йегер пялился на табло, приоткрыв рот, широко распахнув глаза. Это казалось чем-то невероятным, словно в следующее мгновение придется проснуться.       Все слова смешались в голове, Эрен буквально ничего не слышал от пьянящего восторга. Он только помнил, как сильно Микаса сжимала его руку, как сильно стучало ее сердце, да и его тоже. Ханджи обнимала их, поздравляла… Кто-то всучил им букеты и символы Олимпиады. Если бы спросили Эрена, какой победой он гордится больше всего, он точно назвал бы именно эту. Даже первое золото не перебило бы по всем эмоциям это выступление.       Осознание пришло, когда надо было выйти на лед для награждения. Ловко запрыгнув на законное первое место, Йегер подхватил Микасу за талию и поставил рядом с собой. Не договариваясь, когда получили медали, они обменялись ими, смеясь совсем по-детски искренне. Взаимные поздравления со всеми награжденными, объятия с Арлертами и шуточное подначивание на следующие соревнования…       — У вашей пары невероятная сплоченность и понимание, скажите, что вам помогло добиться таких результатов? — Журналисты поймали Эрена и Микасу при выходе со льда, засыпая вопросами даже о личной жизни.       — Мы просто очень подошли друг другу. Разве нужно что-то еще, помимо уважения, доверия и таланта? — Обворожительно улыбаясь, Йегер расположил ладонь на талии Микасы, не останавливаясь, ведя ее к коридорам, свободным от прессы, чтобы там, оказавшись уже в личной комнатке, крепко поцеловать ее, сжав щеки ладонями.       — Подожди, мне нужно прийти в себя. — Она отошла, слегка придерживая голову. — Я, кажется, немного потерялась в том, что произошло. Мы победили…       — Именно так, meine Liebling, именно так! — Глаза Эрена горели восхищением, он взъерошил волосы, расхаживая по небольшой комнатке, но, не выдержав наплыва эмоций, поднял Микасу в воздух, быстро отпуская. — Это было невероятно! Я думал, русские будут первыми. Потом Арлерты… И я успокоился. А потом думал, что все испорчу! Ты была неподражаема! Как богиня… Это ведь наше золото! Именно наше! Как мы и хотели!       — Точно наше? — вдруг засмеялась она, сжимая его в объятиях. — Кажется, я так нервничала, что запорола все. А вышел самый чистый прокат…       — Нас еще и в пример будут ставить! Настолько все чисто и идеально! — Эрен ойкнул, заметив, что слишком уж сильно сжал Микасу, и рассмеялся, извинившись.       Он собирался сказать еще много чего, зацеловать ее, но дверь распахнулась, и на них обрушился душ из шампанского. Ханджи быстро говорила поздравления, насколько она их любит, насколько счастлива… А Эрен, не сдержавшись, совершенно нежно поцеловал Аккерман в губы. Тот самый пьянящий поцелуй — во всех смыслах.       — Ну вот, теперь я вся липкая! — Микаса отжала свои волосы и размазала остатки шампанского по лицу Ханджи. — Спасибо!       — Я помогу тебе отмыться, — смеялся Йегер, смахивая с лица приставучие капли.       — Ну, ты уж точно поможешь! Я не сомневаюсь! Идите сюда еще раз оба! — Зоэ обняла их, всхлипнув. Она радовалась победе ничуть не меньше. — Я говорила, говорила же! Этот номер был для вас! Вы сделали их всех! Любимые мои!       — Задушишь своих любимых, Ханджи! — усмехнулся Эрен, когда получилось отстраниться. Ураган «Ханджи Зоэ» вздрогнула, вспомнив, что забыла о чем-то очень важном. Напомнив об ужине в ресторане вечером, она улетела обратно с той же скоростью, всучив бутылку Эрену. — Кажется, тут были блестки. И много.       Посмеиваясь, он провел большим пальцем по щеке Микасы, сразу облизнув, и одобряюще кивнул.       — У тебя одна большая. Прямо на кончике носа. — Микасе ущипнула его за нос и потянула на себя, заодно снимая блестки. — Давно хотела сделать это.       Притворно возмутившись, он не выдержал долго, играя недовольство, и пригладил обеими ладонями волосы Аккерман. Хотелось так много сказать, признаться во всем… Но Эрен улыбнулся, пропадая в ее завораживающих глазах.       — Давай поскорее сбежим отсюда. Хочу как можно скорее остаться наедине с тобой. Кажется, я очень сильно в тебе нуждаюсь. Во всех смыслах, Микаса. И обязательно озвучу тебе то, что черт как сильно хочу сказать, но пока держусь. Пока тебе следует знать, что я просто невероятно восхищен тобой.       — В целом, я чувствую… — Она игриво оттолкнула его, схватила свое полотенце и направилась в сторону душа. — Пять минут.       Запрокинув голову назад, Йегер плюхнулся на диван, проводив взглядом Микасу. Конечно, он мог бы сделать ей предложение и сейчас, но это бы потеряло весь шарм, который он хотел бы ей подарить. Она заслуживала самого лучшего предложение выйти за него замуж. Такого, чтобы получилось запомнить на всю жизнь. Улыбнувшись своим мыслям, Эрен медленно провел ладонями по волосам. Для кого-то выигрыш на Олимпиаде был пиком карьеры, но только не для них. Они обязаны достичь всех возможных вершин, оставаясь вместе. И даже когда будет тяжело, никогда не отступать, чтобы двигаться вперед и дальше.