Коль вниз ползет живая ртуть

      — Тебе показать видео, где меня бесконечно подкалывала Ханджи? — Микаса на него серьезно глянула, разблокировав телефон. Действительно видео, снятое Хавьером, где Микаса, сидя на лавочке в олимпийском городке, слушала шутки и замечания Ханджи о произошедшем.       — Да ну. Наши девчонки обычно отзывались плохо о французах, называя их эгоистичными, слишком женственными и несдержанными. Кончают быстро. А тебе, видимо, повезло. — Хмыкнув, Эрен задумался, делая медленно глоток шнапса.       — А мне говорили, что у немцев тонкие вялые члены, и что? — Микаса села на край кровати. — Вот наступит пора общеевропейских соревнований, я его тебе обязательно покажу.       — Просто немцев не так уж и много. А теперь представь, что все будут знать правду. Немки не простят такого раскрытия информации. — Хмыкнув, он осушил чашку и отставил ее в сторону. — Пей же, ну. Ты хочешь показать мне его, чтобы я оценил что ли?       — Нет. Я может просто хочу с ним встретиться еще раз. Просто взглянуть. — Микаса допила, убирая кружку. — А у тебя кто?       — После балерины и той истории я принял обет. Слишком много проблем приносит этот секс, поэтому — исключительно дружеские отношения или же мужчины. Так проще. — Он вздохнул и в очередной раз откусил от яблока, прикрывая глаза.       — Мужчины? — Она повернулась к нему, непонимающе упираясь взглядом в его лицо. — Ты… Би? Я не удивлена. Нет, я так и знала.       — Конечно же. Я думал, что ты сразу догадаешься. — Он посмотрел на Аккерман, но покачал головой, с широкой улыбкой все же стянул с себя футболку и откинул на кресло. — Понимай, как хочешь, где обманул.       — Да, думаю насчет ориентации. — Микаса рассмеялась. — Ты точно гей, который прикрывается отношениями с девушками.       — Ты нарываешься определенно. — Рассмеявшись, Эрен кашлянул и плотно сжал губы. Он смотрел на Микасу не меньше минуты, прежде чем притянуть ее к себе и поцеловать. Долго, тягуче, растягивая удовольствие, словно дегустировал самый дорогой сорт вина. — Если будешь утверждать и дальше, что я гей — возьму твою руку, чтобы убедилась и проверила. Рискнешь?       — Мог бы просто сказать, что я ошиблась. — Она покраснела, ложась подальше от него. — Задавай уже вопрос какой-нибудь, а то скучно.       — Еще скажи, что предпочла бы, чтобы я был геем. Нет, я понимаю, так исключила бы возможность драки из-за меня. Но все же. — Он вернулся на место и заложил руки за голову, странно улыбаясь. — Я тут глянул, все так трещат о горечи расставания вашего, что аж тошно стало. Ваши фанаты либо слепые, либо просто странные. Не находишь? Что ты вообще думаешь, когда видишь все эти намёки на ваши недоотношения?       — Мне все равно. Обо всех так думают. — Микаса рассмеялась. — И что мне снять? Кофту или штаны?       — Я начал с верха, поэтому ты начинай снизу. И сделай это красиво. У окна, например. Есть одна идейка, которая тебе должна будет понравиться. Доверься мне, как партнеру. А потом расскажешь, как же это так получилось, что ты сейчас согласилась со мной — редкостным мерзавцем — лежать пьяной в одной кровати. И больше ни с кем такого не было?       — Ты договоришься, что я пожалею, что согласилась на эту авантюру. — Микаса поднялась, встала к окну и сняла штаны, сразу же ложась обратно на кровать. — Не понимаю суть вопроса.       — А ты смотри. — Он показал ей фотографию на экране. — Поиграем с фанатами в «отгадай кто». Они еще не знают, где я нахожусь и что буду выступать в парном. Соглашайся! Не будь скучной занудой. Я разрешу тебе сделать любой снимок со мной. Любой части тела.       Эрен присел на кровати и склонил голову, всматриваясь в ожидании ответа в лицо Микасы.       — А потом все будут думать, что мы трахаемся, и начнут плодить кучу слухов. — Она скептически глянула на него, но согласилась, махнув рукой. — Даже если я заставлю тебя сфоткать член, а потом продам его папарацци?       — Тогда все точно будут думать, что мы трахаемся, так еще и присылаем друг другу нюдсы. Хотя… Откуда тебе знать, может у прессы уже есть мой член. Все может быть. Поэтому не думаю, что ты много за это получишь. — Он рассмеялся, начиная обрабатывать снимок Микасы. — Правда, красиво получается. Да и всем плевать будет, вот увидишь. Зато нервы немного щекочет. Тебе нет? Ты вообще никогда не расслабляешься и не страдаешь подобной херней? Настолько все скучно? Боже, Микаса, не говори, что это именно так. Я зайду иначе еще дальше.       — Раз о нем не трубят, значит ничего впечатляющего. — Микаса приподнялась на локтях, чтобы выпить еще. — Я не рассылаю нюдсы. Мне было некому...       Заходясь смехом, Йегер отрезал дольку от яблока и отдал Микасе.       — Ты все равно не узнаешь, поэтому не будем гадать. Мой член останется при мне, а ты думай о том французишке-показушнике. Как он вообще тебя соблазнил? Или там очередь была у него, но выбрал тебя?       — Почему сразу показушник? — Она съела дольку и убрала кружку. — Мы оба были на адреналине после выступления. Слово за слово, ну и Voilà.       — Да потому что кайф не в трясучке после секса. Совсем в другом, но тебе об этом знать еще рано. — Он приложил указательный палец к кончику ее носа, а после к губам и усмехнулся. — Все, я выкладываю фотографию.       — Ты старше меня всего лишь на год. — Возмутилась Аккерман. — В любом случае, иди ты. Извращенец. Лучше думай, какую программу будем делать.       — Чего ты боишься? — Эрен осушил залпом кружку и отставил ее, придвигаясь ближе к Микасе. — Я серьезно. Чего ты боишься, что не хочешь расслабиться? Занудство у тебя, а я вдруг извращенец. Да удалим все через час или два. Никто и не вспомнит. Или ты всегда правильная?       — Я ничего не боюсь. — Микаса напряглась. — Причем здесь вообще страх?       — Тогда давай. Я хочу увидеть твою смелость и… как это? Безрассудство? Легкость действий. Давай сделаем это. — Эрен расстегнул пуговицу, молнию и приспустил штаны, оставляя видной резинку от трусов. Взяв руку Микасы, он приложил ее к своему прессу. — Если ты не можешь позволить себе трогать меня просто так, фотографировать, то как мы сможем показывать эмоции на катке? Мы должны знать друг друга, чувствовать, понимать. Это так работает. Я не хочу, чтобы мы смотрели друг на друга так, как это было у тебя до меня. Если скажешь, что противно меня касаться, то… — Он почесал затылок, отпустил пальцы Микасы и лег удобнее, выпрямившись и расслабившись.       — Хочешь, чтобы я тебя облапала? — Аккерман не убрала руку, внимательно всматриваясь в его лицо. — Мне казалось, что чувственность появляется немного иначе. Нет, я, конечно, не против потрогать красивое мужское тело, раз ты так настаиваешь.       — Если будешь бояться касаться меня, то никак не проявится и капли чувственности. Вот, ничего же страшного. Тело же красивое.       Йегер приподнялся и коснулся пальцем ее подбородка, провел ниже по шее к груди, обводя ее ладонью через ткань, остановился на животе и едва ощутимо сжал пальцами ее бедро.       — Взгляни на меня иначе. Представь, что тебе все это нравится, поймай кадр. Где твой телефон? Попытайся. Если не получится, то будешь представлять своего француза, который опять тебя оттрахает до потери пульса на каких-нибудь соревнованиях, когда встретитесь. Еще одна ночь в твою копилку. — Он ничего не имел в виду плохого, но почему-то прозвучало с каким-то налетом непонимания такого поведения. Да, Эрен и сам мог запереться в раздевалке с девчонкой из другой сборной, но он точно знал, что ни одна из них потом не тешила себя мыслью о повторной встрече. Или же это он настолько был плох? Сомнительно. Задумавшись, он засмотрелся Микасой, тем, как она держала свою руку, как склонила чуть голову. — Хорошо. Я не буду тебя донимать, если не хочешь.       — Ладно. Можем попробовать. — Микаса хмыкнула, включила запись и поставила телефон так, чтобы было видно только тела. Нависнув над ним, она стала медленно поднимать руку вверх по торсу. — И представлять я никого не буду, как нам тогда выступать?       — Как со своим профессором Ксавье, думаю. Все время его имя забываю дурацкое. — Он немного нервно усмехнулся, смотря на Микасу. — Только вот ниже живота все же не трогай — имей уважение.       Выгнув бровь, он устроил свою ладонь на бедре Аккерман, но скорее по какой-то привычке.       — Боишься? — Вдруг улыбнулась она, едва касаясь, проводя по его ребрам. — Почему ты вечно о нем вспоминаешь?       Гулко сглотнув, Йегер вздрогнул и сжал ее запястье, но сразу отпустил.       — Этой задницы слишком много. Раздражающий он. Но... Аккуратней! Я же живой и реагирую. Не хочу дрочить в душе, знаешь ли. Вдруг так уж случится, будет немного несправедливо, согласись. Или, может, боюсь позора после твоих рассказов. Кто знает. Я ведь не узнаю, возбуждает тебя все это или нет. — Нервная улыбка скользнула по его губам, и он плотно сжал их.       — Да расслабься, Йегер. Мы оба ужасно пьяные собираемся налаживать чувственный контакт достаточно странным путем. Думаешь, это не возбуждает? Ты ведь сам агитировал меня.       — К черту, — прошипел он, сильнее сжимая ее бедро и пробегаясь кончиками пальцев второй руки по ее спине, забравшись под кофту. — Делай, что хочется, раз сегодня решил побыть добрым.       — Блять! Спина. — Она сильно выгнулась, пытаясь прервать контакт его руки с чувствительной кожей. — Ну и одолжение, конечно. Специфичное.       — Не только тебе ведь находить мои слабости. — Ухмыльнувшись, Эрен переместил и вторую руку под кофту Микасы, повторяя движения. — Снимешь? Не очень удобно, знаешь ли, когда так.       Закатив глаза, Микаса отстранилась, стягивая с себя кофту.       — И что дальше, господин?       — О, надо же, — протянул Эрен, быстро увлажнив губы. — Для того, чтобы ты так говорила, нужно было снять эту кофту? Не носи ее больше. Мне она не нравится, раз является причиной наших разногласий. — Он вернул ее руки себе на грудь. — Продолжаем и не останавливаемся. Пока что мне нравится.       Его пальцы легко блуждали по ее коже от спины к животу. Случайно или нет, но он подцепил край ее трусов и тут же отпустил, поднимаясь уже к шее.       — Это была разовая акция, Эрен. Ох, не думала, что мужская грудь такая мягкая... — Микаса сжала его грудь еще раз, а затем стала оглаживать его плечи, шею, переходя на спину. Вторая рука опустилась к низу его живота, слегка царапая. — Ты не ответил на вопрос.       — А? Напомни. Кажется, я немного не понял. Словарный запас и все такое… — Явно выругавшись, он приподнял Микасу, заполучив свободное место, и перевернулся на живот, позволяя ей остаться на себе. — Продолжай просто, вот и все.       — Хорошо. — Микаса рассмеялась, садясь на его ягодицы. Нагнувшись так, чтобы ее тихое дыхание слегка обдавало его шею, Аккерман стала разминать его плечи.       — Слушай, я буду к тебе обращаться. За каким-нибудь тантрическим сексом. Ой, не то хотел сказать. За массажем. — Уткнув лицо в подушку, он длительно выдохнул, а после нашел ее ноги и сжал, усмехаясь. — Ты чем-то упираешься мне в спину.       — Мне кажется, это моя фраза. — Микаса рассмеялась, опуская ладони ниже. — Это грудь. Чем еще мне упираться в таком положении?       — Я не упирался ничем пока, не ври. — Резко развернувшись, он обхватил руками ее талию, поднялся выше и, повторив форму груди, провел по ней большими пальцами. — Покажи. Там ведь точно пирсинг, да? Беру свои слова назад насчет скучной, если прав. И вновь вернемся к моей спине.       — То есть, то, что я скучная определяется пирсингом? — Микаса нервно усмехнулась, упираясь ладонями в его грудь. — Да, там пирсинг. Воодушевляет, правда?       — И не покажешь? — Он выгнул бровь, прижав большие пальцы к соскам, и сразу втянул в себя воздух, предприняв попытку чуть переместиться, чтобы снять Аккерман со своего паха. — Сядь выше.       — Не сяду. Хорошенько попросишь, может, покажу. — Микаса сощурилась, переводя взгляд на его пальцы. — А еще можешь попробовать сам сделать тоже самое с моей спиной.       — Сама покажешь, я просить не стану. — Эрен ухмыльнулся, но скорее нервно, и вновь скользнул ладонями по ее спине, водя вверх и вниз до самой поясницы, к копчику. — Определись: хочешь ты, чтобы я трогал твою спину или же пытаешься понять, встал ли у меня.       — Да тут особо понимать не нужно. Ладно, покажу. Я сегодня добрая. На самом деле у меня очень красивые украшения, а хвастаться не перед кем. — Микаса хмыкнула, перехватывая его ладони, после чего ими приподняла спортивный топ. — Убедился?       — Блять. — Эрен тяжело выдохнул и закрыл глаза. — Я привыкну, а потом буду реагировать на тебя. На пирсинг. Шайсе. Чертов ваш язык.       — А уже все. — Микаса снова рассмеялась, надевая спортивный лиф обратно и ложась рядом на спину.       Эрен облегченно вздохнул и взял ее телефон, останавливая запись. Вернув руку Микасы на свой живот, он опустил ее ниже, из-за чего мышцы напряглись. Направив камеру под удачным углом, он сделал несколько снимков.       — Будет нечестно, если красивое фото будет только у меня. А сейчас… Выкладывай с хештегом «без сна». Не стану настаивать на немецком.       — Ты настроен серьезно. — Микаса отвернулась от него, начиная обрабатывать фотографию. — Ханджи точно смеется над нами сейчас.       — Не думаю, что она поймет. Скажем, что разошлись, разругавшись в хлам. Она поверит. Черт. Я так не нажирался с момента сборной. — Он нахмурился, подкладывая руки под голову, накрыв одеялом себя. — А ты? Какие вообще ощущения от меня?       — Более расслабленные. Или это алкоголь? Сумасшествие какое-то, Эрен. Я показала тебе пирсинг сосков, не слишком ли быстро все развивается? — Микаса села на край кровати, прижимая ладонь ко лбу, хрипло смеясь. — Мне пора домой, наверное.       — Перестань, оставайся. Хочу еще послушать, что ты скажешь обо мне. — Он стянул с себя штаны и, перевернувшись на живот, провел пальцем по ее бедру. — На тебе еще одежда.       — Я не стану больше раздеваться. — Аккерман легла обратно, подкладывая ладонь под щеку. — И пить с тобой больше не буду.       — Брось. Я уже все видел. И ты поймешь, какой кайф — лежать голой под этим одеялом. Я его из Германии привез. Я отвернусь. — Он ткнул ее пальцем в бок и усмехнулся.       — Не люблю голая спать. — Микаса накрыла себя одеялом, полностью прикрываясь. Он отключил светильники, а затем тяжело вздохнул. В комнате воцарилась тишина на долгие двадцать минут. Но вскоре Аккерман не выдержала и повернулась к нему, тихо спрашивая: — Думаешь, у нас получится? Мы вечно будем ругаться, я знаю. А такими темпами нам и чемпионат Европы не светит. А я хочу золото. И катаешь ты классно, но ты меня раздражаешь. Хоть сейчас и поменьше.       — Возьмем. — Он чуть приободрился, словно услышал то, что давно хотел. — Я ведь здесь для этого, забыла? Ну, ругаемся. Со всеми бывает. Так-то я сам переживаю, но ты не слышала. Хочу программу, где будет много эмоций, поддержек. Я справлюсь. Просто поверь.       Микаса лишь кивнула, сразу же зажмуриваясь, чтобы уснуть. Весь дальнейший месяц они провели, выстраивая хореографию, оттачивая синхронность и готовясь ко внутренним соревнованиям. В СМИ бурно обсуждали распад олимпийской пары, из-за чего запланированное в промежутке между соревнованиями интервью было одним из самых ожидаемых событий в мире парного фигурного катания Великобритании.       Они были сосредоточены до предела, наконец пробуя пройтись полностью по всему номеру. Сносно исполнив парные прыжки, они продолжили отрабатывать некоторые моменты. Вдруг во время выполнения парного либела, не рассчитав расстояние, Йегер прошелся лезвием конька по ее щеке. Вскрикнув, Аккерман не удержала равновесие, и достаточно сильно ударилась коленями об лед.       Побледнев, словно за доли секунды всей лишенный крови, Эрен сперва застыл, а после подскочил к Микасе, едва не споткнувшись, обхватывая ее рукой.       — Я это… Не хотел. Надо взглянуть, наверное. — Таким растерянным и испуганным Йегера не видел еще никто. Он пытался посмотреть на повреждение, мысленно уже представив наверняка все самые ужасные исходы. Он боялся увидеть что-то страшное.       — Микаса! Девочка моя, ты как? — Упав рядом, Ханджи быстро и ловко осмотрела ее лицо, попутно вызывая скорую. — Не так все страшно, дорогая, только царапина глубокая, все нормально. — Она повторяла и повторяла, отвлекшись лишь на то, чтобы продиктовать адрес.       Отстранившись, уступив полностью место Ханджи, Эрен всматривался в свои окровавленные руки, переводил взгляд на лужицу крови, разраставшуюся на льду. Он точно находился где-то вне этой реальности, отрицательно мотая иногда головой.       — Жжется. — Микаса тронула дрожащими руками рану, сразу же шипя от боли. — Я нормально. Я просто испугалась.       — А меня-то как перепугала! Давай, пойдем со льда, нужно обработать, а потом уже поедешь в больницу — вдруг потребуется шов наложить. И ты с ней, понял? — Зоэ взглянула на Эрена, но совсем не осуждая, еще бы он умел читать эмоции.       — Да. Да, конечно. Я только соберусь пока. Помочь? — Он подался было вперед, но остановился, будто ужаленный током.       — Да обойдемся, — отмахнулась Ханджи. — Помощь твоя не потребуется, лучше вещи собери.       Эрен совсем виновато кивнул и еще раз взглянул на Микасу.       — Извини. Я совсем не хотел, чтобы так…       — Я знаю. Все в порядке. — Микаса поднялась, зажимая щеку, сразу же глядя на ободранные колени. — Серьезно. Всякое бывает. Спорт такой.       — Ну? Чего стоишь? Вперед! Собирай вещи. — Когда Эрен испарился, Ханджи утерла слезы и крепко сжала руку Микасы, направляя ее к бортикам. Она приложила чистый платок к щеке Аккерман. — Приложи, но не дави сильно, сейчас скорая приедет. Может, швы все же придется наложить, посмотрим. Дурной какой, вот уж стоило отвлечься от вас, а тут уже и до драки дело дошло.       — Это случайность. Плохо рассчитали расстояние, вот и все. — Микаса послушно прижала платок к щеке, поджимая губы. — Все так плохо?       — Да я понимаю, но надо же его было выгнать и занять чем-то. Стоял, чуть сам сознание не потерял. А тащить его тушу по льду — так себе удовольствие. — Стоило добраться до бортика, Зоэ усадила Микасу на скамейку. — Ничего, все хорошо будет. Вот увидишь. Сейчас врачи чудеса творят. Но глубоко задел, а если не кричишь, умирая, значит, что до кости не дошло. Так что, повезло тебе.       — Мне кажется, я просто на адреналине. Щека-то онемела от боли. — Микаса нервно рассмеялась. — Это же надо так умудриться. Хорошо, что не в последний день. Было бы грустно выступать с гематомой и швом.       — Ничего. Зато у вас поддержка, которую точно никто не сделает. Баллы приличные за нее… Главное, чтобы вы не разнервничались и не стали паниковать, когда друг друга видите. Бывает такое, знаю. Партнера чувство вины убивать может, а другого — страх. Но, вижу, ты и так понимаешь все прекрасно, поэтому, уверена, выступите на уровне. — Ханджи обняла Микасу.       — Я все собрал. Там доктор уже идет, может, пойдем сразу? Чтобы ехать? — Голос Эрена крайне отличался от обычного, насыщенный волнением и нервозностью.       — Да, конечно. — Микаса поднялась, сразу же направляясь в сторону доктора, игнорируя легкое головокружение. — Я надеюсь, ты не из тех, кто будет пожизненно винить себя в какой-то глупости. Мы оба виноваты.       — Не знаю, — пробурчал он, только сильнее хмурясь и отворачиваясь. — Я должен был в любом случае следить за своими действиями, находясь в паре. Случись такое на соревнованиях — я был бы виноват в сто раз сильнее. А если бы ногу опустил чуть ниже…       Сглотнув, он предпочел промолчать и переключиться на доктора, приветствуя, сразу же идя за ним следом — в машину.       Приехав в больницу, Аккерман побледнела сильнее, увидев рану. Хоть обезболивающее и вкололи, но от нитей, проходящих через кожу, она морщилась, всхлипывая. Когда Эрену разрешили войти, он не смог ничего сказать, только опустился в кресло, уставившись на пальцы рук, которые как-то почти неестественно двигались, изгибаясь.       — Мне жаль. Мне правда очень жаль, — произнес он наконец, смотря на Микасу. Даже сейчас можно было заметить, насколько он переживал, судя по влажным ресницам и припухшим векам. — Там не все так страшно, но все равно.       — Не кори себя так, все в порядке. Правда, я не чувствую половину лица и выгляжу безобразно, но это не так важно. — Микаса вздохнула, устало глядя на него в ответ. — Я серьезно. Бывало и хуже.       — Хуже? И что же было хуже? — Он накрыл лоб ладонью и коротко выдохнул. — Я бы убрал этот элемент, если честно. Можно заменить ведь и чем-нибудь другим. Какой дурацкий день.       — Хорошо, заменим на тодес какой-нибудь, так будет даже лучше. — Микаса кивнула. — Хавьер меня уронил, из-за чего я получила легкое сотрясение. Но это было несколько лет назад. Вот такая вот я невезучая, вечно падаю и калечусь.       — Хочешь сказать, что ты во всем виновата сама? Ну раз сама, тогда ладно. Уж теперь я точно буду спокоен и перестану переживать, что из-за меня у тебя может шрам остаться. — Он натянуто улыбнулся и быстро моргнул. — Доктор сказал, что через пару часов можно домой. Я вызову такси, чтобы избежать всякого.       — Это случайность, — она поправила его. — А тогда наш прежний тренер заставлял нас ишачить так долго, что у него не хватило сил, чтобы правильно поймать меня на подкрутке. Из-за этого еще скандал был.       Выдохнув, запрокинув голову, Эрен какое-то время молчал.       — Давай лучше такси. А до этого думать, как выступим на соревнованиях. Хотя, с другой стороны… У тебя еще интервью будет, правильно? Ханджи сказала, что могут меня вызвать и представить, но она не уверена.       — Могут. — Микаса легла, вздыхая. — Как же не хочется туда. Это будет так неловко.       — Брось, просто скажи им какую-нибудь новость, которую они будут смаковать до конца интервью. Да хоть придумай. А потом скажешь, что тебя не совсем так поняли, и ты говорила о другом. Я иногда так делал. Ну, ладно. Частенько. — Отвлекаясь, Эрен прошелся по палате, рассматривая редкую мебель, а после вернулся к креслу.       — Думаю, им будет интереснее то, общаемся ли мы с Хавьером, встречаемся ли мы с Хавьером, почему мы разошлись с Хавьером. Хавьер, Хавьер, Хавьер. Наверное, будет разочарованием для всех узнать, что меня бросили из-за мелкой травмы.       — Тогда… Скажи: Эрен. Эрен. Эрен. Можно еще раз, но, когда я произношу свое имя сам, оно звучит странно. — Он дернул плечом, рассмеявшись. — А если серьезно, выдай, что ничего не знала до последнего, а после всего, что между вами было, доверие исчезло. И после проговорись, что в разных сферах своей жизни уже нашла ему замену. Все. Пока они будут расспрашивать его, время закончится.       — Интересный ход. — Микаса едко хохотнула, но вскоре сморщилась от боли. — Бедный Хавьер сгорит от злости, если я стану говорить: Эрен, Эрен, Эрен, когда речь идет о нем.       — Все? Теперь не так пугает это интервью? Главное, больше придыхания добавляй, когда произносишь. И помягче. Услышишь тогда в ответ что-то похожее на: Мика-аса. — Закинув ногу на ногу, Эрен залез в смартфон и усмехнулся.       — Не слышу искренности в голосе. — Микаса улыбнулась. — Я думала, ты тренируешься, вспоминая мой пирсинг и шнапс. Так: Мика-а-аса, Ах! Продолжай, я сделаю ради этого что угодно. Оплачу тебе твою корзину с одеждой на ASOS.       — Ты не заставишь меня стонать, даже не мечтай. И уж тем более оплачивать тебе что-либо. Максимум — косметологию, связанную с твоим шрамом. Так что, давай стоны оставим тебе. Да и шнапс я выпил уже, ты ведь больше не приходила. — Усмехнувшись, он убрал смартфон в карман. — Я так и не ответил ни на один комментарий о том, кто эта девушка на той фотографии.       — Еще бы ты ответил. Мне бы тогда пришлось отбиваться от толп беременных балерин и воздыхателей. — Микаса встала, но тут же плюхнулась обратно, чувствуя слабость. — Как живут люди с анемией? Это жесть.       — И ты бы лишила меня всех этих прекрасных дам. Ну уж нет — спасибо. Я о себе тоже думаю. — Поднявшись, он прихватил сумку и выглянул в коридор. — Плевать, надоело уже торчать здесь, если честно. Такси скоро будет. Я бы мог…       Йегер приблизился с явным намерением предложить что-то, но в последний момент передумал и только лишь хмыкнул, откашлявшись.       — Можешь держаться за меня, — сухо предложил он.       — Хорошо. — Аккерман сжала его руку, натягивая на лицо медицинскую маску. — Надо написать Ханджи, что я вернулась домой.       — Я напишу. — Идя по коридорам, Эрен сохранял полнейшее спокойствие, что и позволило им выйти на улицу. Как и было обещано, такси подхватило их и отвезло по домам.