Коль вниз ползет живая ртуть

«Коль вниз ползет живая ртуть, То быть дождю и буре, Когда ж подымется чуть-чуть — Высок шатер лазури. То скорбь, то радость так же в нас Волненье чередует; В пространстве тесном их тотчас Живое сердце чует»*

      В небольшом пустом кабинете тренера сборной Великобритании по фигурному катанию тихо работал телевизор. Фигурист в черном облегающем костюме выполнял достаточно трудные элементы с присущим ему агрессивным выходом. Его легкая улыбка, мимика приковывали зрителей и покоряли жюри, как говорил комментатор. Очередной скандал в фигурном катании — уход из сборной Германии одного из главных конкурентов одиночников из Японии, России, Англии и Чехии. Никаких комментариев от тренера не поступало, разве что ее подопечный решил завершить карьеру, пока находится на пике своих способностей, чтобы не прерывать золотую серию. Комментатор утверждал, что это огромная потеря для сборной Германии, ведь в двадцать один год не все еще потеряно для одиночных выступающих.       Когда дверь в кабинет распахнулась, на экране все еще показывали сияющее лицо фигуриста с пронзительным и уверенным взглядом. После оно вновь сменилось на повторяющиеся кадры, как он легко запрыгивал на пьедестал, его награждение, странные переглядки с тренером… Сообщалось, что эта Олимпиада была для него последней, и Ханджи Зоэ хмыкнула, убрав громкость на телевизоре.       — Так, ребятки, программа у вас, как и всегда, выглядит идеально. Уверена, что в этот раз вы точно должны побороться за золото! — Она говорила довольно быстро, поправляя периодически очки, расположившись в удобном мягком кресле. — Этот сезон для нашей сборной оставляет желать лучшего, конечно, но уж на вас я всегда могу положиться! Вы обязаны показать все, на что способны. Не в командном, так в личном зачете.       — Обязательно, Ханджи, мы точно выложимся полностью и даже больше, чем обычно. Я уж точно. А ты, Микаса, готова? — Он приобнял свою партнершу и прижался к ней бедром, ободряя, как и обычно.       — Можно хоть немного выдохнуть после Олимпиады? — Микаса улыбнулась. — Бронза — это ведь тоже отличный результат. Хоть и в командном.       — Сейчас есть некоторые моменты, о которых я размышляю. Будем думать, как изменить их для… твоего номера. Да. Немного неловко получается, конечно, сейчас. — Ханджи сняла очки и принялась вытирать их платочком.       — Не делайте из этого трагедию, прошу. Это обычная ситуация, которая случается в спорте. Я уверен, что Микаса справится, она ведь талантливая и практически в разгаре своих способностей, так что… Ты ведь уже приглядела кого-нибудь для нее, да? Иначе это было бы совсем плохо. — Он продолжал улыбаться, словно говорил какую-то абсолютно будничную вещь.       — Не могу сказать, что все так просто. — Зоэ нахмурилась, возвращая очки на место и кладя руки на стол перед собой.       — Вы сейчас серьезно? — Микаса перестала улыбаться, по ее спине пробежался холодок. Она отшатнулась от партнера, хмурясь. — Ты бросаешь меня прямо перед началом сезона? Прекрасно.       — Мы откатали Олимпиаду — это уже показатель, Микаса, но именно с моей травмой я не смогу кататься дальше в полную силу. Врачи подтвердили, что это снизит мою продуктивность, я узнал это давно, но решил не озвучивать тебе, чтобы не портить настрой. И ведь был прав. Мика. — Хавьер сжал ее щеки пальцами одной руки, приблизившись. — Тебе подберут другого партнера, но мы ведь не обязаны прекращать общение.       Микаса ничего не ответила, лишь отстранилась, отходя в сторону окна. Она и не думала, что травма повлечет такие последствия.       — Хавьер, твоя травма не настолько серьезная, чтобы брать и уходить из спорта. Хотя, делайте, как хотите. Ты просто трус! Я катала с сотрясением, а ты из-за глупого растяжения бросаешь меня. — Аккерман взяла свою сумку и, махнув тренеру, вышла из кабинета.       — Я же говорила тебе, что это плохая идея — пытаться скрыть от нее подобное. — Ханджи покачала головой, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза. — Вперед! Исправляй!       Хавьер быстро выскочил вслед за Микасой и развернул ее к себе, сжав плечо.       — Я ведь не мог поступить иначе, ты же должна понимать. Мы столько были вместе, столько вместе прошли, что нельзя просто так убегать, не поговорив. Микаса. Ну давай же, ну скажи, что ты все понимаешь… — Он разжал пальцы и прошелся ими по ее руке вниз, чтобы сжать уже запястье.       — Ты так просто берешь и уходишь, а теперь тебя волнует мое мнение? Серьезно? Знаешь куда иди? В жопу! — Она убрала руку. — Я имела право знать с самого начала.       — Только прошу, давай без скандалов, я все это делал, чтобы ты не психовала, как сейчас. А теперь представь, что было бы, скажи я все раньше. Ты знаешь ответ, но только не бросай на чердак из-за меня коньки, не нужно. — Он улыбнулся так, как обычно делал это, выходя на лед, словно сейчас была не меньшая необходимость в его улыбке.       — Я сама разберусь, что мне делать. Раз уходишь, то делай это навсегда. И не пиши мне больше. Я тебе не истеричка, которая запарывает из-за эмоций олимпиаду! — Она закатила глаза, отворачиваясь от него, чтобы продолжить уходить. Что может быть лучше? Быть брошенной партнером после не особо удачной олимпиады.       Сзади раздалось скупое пожелание удачи, какое-то время еще поступали сообщения с просьбой встретиться, но вскоре и они прекратились. Разве что Ханджи периодически напоминала о скором начале тренировок и советовала не сильно расстраиваться из-за ухода такого партнера. Она и сама не поняла смысл всей этой скрытности, но не стала спорить с Хавьером, ведь он убедил, что знает Микасу уже на все двести процентов, и для всех будет лучшим поступить именно так.       Не удивительно, что им пришлось увидеться еще раз. Комитет решил, что будет отлично устроить показательное повторение олимпийского номера. Во время выступления могло показаться, что между ними и не было никакого разлада, но как только номер закончился, они тут же разошлись в разные стороны, перестав улыбаться. Это был самый морально тяжелый танец для нее.       И теперь, когда время дошло до выбора партнера, Аккерман недовольно наблюдала за их движениями. Все было не так, как ей нужно. Они двигались то слишком быстро, то слишком медленно. Не дожали одно или наоборот — слишком долго держали. Психанув по итогу, она вышла с катка к Ханджи, недовольно качая головой.       — Они все — не то. — Микаса выдохнула, смотря на то, как отблескивало стекло ее очков от прожекторов. — Абсолютно не то, я с ними вся переломаюсь, стоит выйти на лед на каких-нибудь соревнованиях.       — Ты — одна из лучших, и я не боюсь сказать так. — Зоэ опустила ладонь на плечо Микасы. — И ты достойна лучшего партнера, который способен соответствовать твоим умениям, достижениям. Сама видишь, что мужики в очередь встают, лишь бы попытаться пройти этот отбор и катать программы рядом с тобой. Это будет единственный раз, когда я говорю столько похвалы за раз, Аккерман.       — Слушайте, это такая глупость — заставлять меня выходить на лед наравне с ними. Давайте уже решим все здесь, и я начну свою разминку. — Раздался мужской голос с явным акцентом, а на скамью для переодевания рухнула черная спортивная сумка. — Или я что-то не так понял, когда ехал сюда? Мое присутствие не утверждено? Если так, то…       — Все нормально, все так, но желательно выполнить хотя бы парочку элементов, чтобы мы увидели все вживую, ведь парное — совсем иная картина, знаешь ли. — Зоэ нахмурилась, смотря теперь на неприятно удивленного высокого молодого человека в тренировочной экипировке, который так и не спешил представляться. Он и впрямь выглядел настолько уверенно, будто уже откатал программу, которую оценили по максимуму, а Ханджи и Микаса по какой-то причине пропустили этот шедевр, а теперь требуют повторения.       — Это будет последний шанс. — Микаса серьезно посмотрела на Ханджи и вернулась на лед, продолжая кружить. Все, кто уже откатал с ней, как-то расстроено сидели на скамье.       — Последний шанс? — Он удивился окончательно, переводя взгляд с Ханджи на Микасу и обратно. — Слушай, твое счастье, что я вообще пришел сюда, потому что номер на показательных интересно выглядел. А еще заметил, что у тебя какой-никакой, а потенциал есть, и вроде как подходишь. Ты вообще не в курсе ситуации, да? Ей не сказали, кто я?       — Думаю, она прекрасно знает. — Ханджи широко улыбнулась, осматривая коньки, высунувшиеся из сумки, умело исключая возможность резкого ответа Микасы. — Ты будешь менять что или оставишь все старое?       — Чего? — Он раздраженно сел на скамью, начиная переобуваться. — Вы тут все в сборной такие странные, или мне только так повезло? От одних к другим, прекрасно.       — Долго еще ждать? — Микаса слишком явно начала злиться, подъезжая к Ханджи. — Все равно ничего не выйдет, Ханджи, ты же видишь он — грубиян, а я слишком злюсь из-за таких.       — Не выйдет, дорогая, если только ты не прекратишь злостью дышать и продолжишь считать, что быстро — лучше. Черти что вообще. — Закатив глаза, он поправил застежки, расправил плечи и склонил голову сперва на одну сторону, а потом на другую. — Один раз показываю, будь внимательнее.       Он проехал мимо Микасы, даже не посмотрев на нее. Сделав пару кругов, он весьма грациозно, хоть и с явной ленцой, выполнил несколько элементов, а в конце всем широко и обворожительно улыбнулся. Подъехав к бортику, он прислонился спиной и раскинул по нему руки. Ханджи накрыла лоб ладонью и после, приподняв очки, сжала переносицу.       — Мы не сработаемся. — Аккерман ушла обратно, сразу же снимая с себя коньки, абсолютно игнорируя его существование. — Серьезно, Ханджи? Одиночник? Выберешь кого-нибудь из прошлых, или я подключу какие-нибудь связи. Это же катастрофа.       — Микаса, я понимаю, что это выглядит очень и очень плохо. Даже, я бы сказала, отвратительно и неуместно. — Зоэ задумчиво нахмурилась, подбирая нужные слова. — Я не думала, что он согласится в итоге выступать в парном, но это твой шанс завоевать золото, поверь мне. Да, он ведет себя, как полнейший козел и эгоист, но ты видела даже по этому выделыванию, что он профессионал. Ты всегда доверяла мне, доверься сейчас. Подумай над этим, ведь ты сможешь доказать всем и самой себе, что способна раскрыться намного больше, чем за время выступления с Хавьером. Просто попробуй, решись, а я приложу все усилия, чтобы у вас вышло сработаться. Давай. Давай же, соглашайся! Сделаем из него шелкового мальчика, и не таких ломали. А тут — обычный немец. — Ханджи заулыбалась, чуть толкая Аккерман бедром.       — У меня все равно нет выхода, так? Это трата времени. Зачем ему вообще идти в парники? — Микаса положила коньки в сумку, сразу же застёгивая молнию. — Делай так, как считаешь нужным, все равно хуже уже быть не может. Прославлюсь как дважды брошенная парница.       — Отлично! Раз уж ты согласилась, то помоги ему добраться до его отеля, где он остановился, как раз и узнаете друг друга немного получше. Все и спросишь у него лично. Не унывай, я в тебя верю всегда. — Хлопнув в ладоши один раз, Ханджи махнула рукой и крикнула, стремительно отдаляясь от Микасы: — Эй! Да, ты, новенький немец, собирайся живее, твоя партнерша еще не передумала помочь тебе прогуляться по городу!       Вместо ответа он только закатил глаза, удаляясь с сумкой в раздевалку, чтобы выйти оттуда уже переодевшись во все чистое и, как можно было увидеть и невооруженным взглядом, достаточно дорогое.       — Значит, будешь и моим гидом на сегодня?       — Ну, вроде как да. — Она стояла у зеркала, поправляя бежевое пальто. — Какой отель хоть у тебя?       — Держи. Сказали, что лучший во всем Лондоне. — Он мотнул головой и протянул визитку отеля Микасе, достав ее из бумажника. — Но я прекрасно знаю, что эта фраза переводится: тот, на который нам жаль тратить деньги, но он выглядит не хуже люкса, хоть и имеет всего четыре звезды. Я тут понял еще, что ты совсем не следишь за выступлениями других, поэтому все же представлюсь, чтобы у тебя была возможность загуглить. Эрен Йегер. Можешь ознакомиться, я даже подожду.       — Слушай, я не знаю, кем тебя там считали. — Она положила в карман визитку, поворачиваясь к нему. — Но сейчас, здесь ты — никто. У нас тут нет такой иерархии, как у тебя на родине. И чем быстрее ты перестанешь выносить мне мозги своим завышенным самомнением, тем быстрее мы сработаемся. Здесь у нас задир не терпят.       — Ты напоминаешь мне военного офицера, который решает подавить новобранцев. — Эрен рассмеялся довольно громко, а после уставился на Микасу, рассматривая ее весьма пристально. — Я просто знаю себе цену. Знаю, что в одиночке выступать ничуть не легче, поэтому давай не портить друг другу жизнь. Не пытайся говорить мне, что делать. Меня вырвали из Германии буквально сразу после моего неофициального заявления об уходе оттуда. Так что, вспомнив все награды, я не считаю зазорным вести себя соответствующе. Ты все это время вообще выглядела зажатой, так что, лучше бы поучилась держать себя именно объективно значимо.       — Ну так возвращайся в Германию. Ах да… — Микаса улыбнулась. — Тебя же выперли. Моя зажатость, которой нет, — не твоя проблема. И ты теперь сам дойдешь до отеля.       — Меня никто бы не посмел выпе… вып… попросить уйти! Шайсе. Это было мое решение — сменить сборную. — Поправив ворот на пальто, он забросил конец шарфа за спину, раздражаясь. Бесцеремонным движением руки Эрен достал отданную ранее визитку из кармана Микасы. — Уж доберусь без компании озлобленной парницы, от которой сбежал партнер. Второй раз. Вот тебе и шанс на карьеру, который ты упускаешь, препираясь со мной.       Гордо вскинув подбородок и поправив ремень от сумки на плече, он бросил на Аккерман осуждающий взгляд и спешно направился к выходу, что-то проговаривая себе под нос, похожее на ругательства.       — Придурок! — крикнула она ему в ответ. Возвращаясь домой, она была стойко уверена в том, что это конец ее карьеры, пытаться делать что-то дальше просто не было смысла, вся мотивация ушла вместе с бывшим партнером. А эти двое пусть делают, что хотят. Ханджи как раз всегда тренировала одиночников. Конечно, эта позиция ужасно инфантильная, но уж лучше Аккерман будет заниматься в одиночестве, чем доводить себя до ручки грубостями какого-то выскочки.

***

      С каждым пропущенным Микасой тренировочным днем Зоэ все сильнее смурнела. Ей не нравилось, что она тренировалась отдельно. Даже разговоры с Эреном, оказавшимся вполне толковым в плане исполнения и повторения даваемых занятий, уже не успокаивали. Она понимала, что с этим нужно определенно что-то решать, как-то учить их понимать друг друга и уважать, ведь без этого точно не получится хоть что-то стоящее.       — Так и думал, что она плюнет на тебя и откажется, — смеясь, начал Хавьер, подойдя к остановившемуся возле бортика Эрену. Но Йегер и бровью не повел, словно рядом никого не было. — Если ты все еще на что-то надеешься, то зря. Она упрямая, как черти в аду, которые тебя сожрут, попытайся ты наладить с ней общение.       — Ах, прости, это ты здесь? Я думал, что муха пролетела, а оказалось, что ты их и привлек бы — этих мух. — Эрен хмыкнул, допил воду и бросил ровно в руки Хавьера, отъезжая своей фирменной походкой спиной и показывая ему два фака.       — Хавьер! Тебя вот еще здесь не хватало! Чего забыл в этот раз? Микасы пока нет, она вышла. — Ханджи совсем не походила на ту улыбчивую женщину, которой и была обычно. Сейчас она точно находилась на взводе, готовая сорваться на любого.       — Да я… Вещи забыл некоторые. — Нахмурившись, он тяжело вздохнул и направился в сторону раздевалок, как пристыженный мальчишка.       — Всем выкладываться! По полной! Ну все, Аккерман, ты меня тоже довела. — Потребовалось несколько гудков, и Ханджи уже выплескивала на Микасу все, что только думала об этой ситуации, требуя начать появляться на тренировках.       Один Эрен методично выполнял все озвученные ему элементы, оттачивая их до совершенства. Как бы он ни злился, но все же понимал, что это и впрямь для него последний шанс продолжать заявлять о себе, как о медалисте.       На следующую тренировку Микаса все же пришла, но так и не произнесла ни единого звука, тренируя свои движения отдельно, но теперь под присмотром Ханджи и остальных, находящихся на льду. В конце концов, сев на скамейку передохнуть во время перерыва, Аккерман уткнулась в телефон, листая ленту в новостном паблике фигурного катания. Конечно же, слухи уже разошлись.       — Аккерман, Йегер! Ко мне живо! — скомандовала Ханджи, скрестив руки на груди, ожидая, пока они оба окажутся рядом. — Значит так, проблемные. Я угрожать не собираюсь, не люблю это дело, но уясните, что работать вы должны вместе. Микаса, ладно он — профан, но ты же знаешь все лучше кого-либо. Что за выделывания? Хочешь угробить из-за придурка все годы своих тренировок и похоронить все достижения — бывшие и предстоящие? Нет, Эрен, не включай отмороженного, я про ее бывшего. Я вам дам задание до конца дня. И уж постарайтесь его выполнить. Оба. Показываете друг другу свои самые короткие программы, которые вам нравятся. Да хоть просто набор того, что умеете. И потом придумываете что-то друг для друга. Живее, чтобы я не разочаровывалась в тебе, Микаса и в тебе, немецкая ты звезда!       Зоэ стукнула кулаками по бортику, но уже скоро она снова улыбалась, будто давно хотела выплеснуть весь этот негатив хоть на кого-то.       — Я не против, — подозрительно быстро согласившись, произнес Эрен и пожал плечами. — Дамы вперед.       Микаса лишь закатила глаза, показав короткую программу, с которой они выступали в прошлом году, смешивая ее с самой последней. Закончив, она подъехала к бортику, совершенно незаинтересованно глядя на Йегера.       — Ну-у, — протянул он и скорчил такое лицо, словно видел все это уже сотню раз, но решил сыграть в культурного и не обижать.       Достав смартфон, он положил его рядом с Микасой и, найдя и включив нужный трек, он заложил руки за спину. Немного раскатался, Эрен выждал нужный момент, начиная довольно агрессивно выполнять безупречно известные ему элементы, складывая их в хаотичное выступление. Вернувшись, он отключил смартфон и убрал его обратно.       — Тебе не хватает импульсивности, яркости. Ты должна стать намного более чувственной, если уж будешь выступать со мной. Иначе ничего не выйдет.       — У нас и так ничего не выйдет. — Она улыбнулась, едва ли не невинно хлопая ресницами. — Ты бестактный, эгоистичный придурок, который только и делает, что восхваляет себя, вместо того, чтобы адекватно выстраивать отношения.       — А ты чем лучше? Язвишь, огрызаешься и с первой минуты даешь понять, что ничего не выйдет. Да будто я тебя трахать пришел, а ты с больной головой свалилась. И что? Мне плевать на твой характер. Для меня важно — заполучить золото и утереть всем носы. Раз уж так получилось, что с тобой, значит давай-ка работать, а не сопли мотать и нервы друг другу. Все равно я прав насчет тебя. Скажешь, когда придумаешь что-нибудь толковое. — Эрен закатал рукава и, размышляя, отъехал в сторону, сразу принимаясь что-то накатывать, хитро ухмыляясь.       — И как с ним работать? Скажи, пожалуйста, Ханджи. Как мне работать? Терпеть все это? Это какая-то месть с твоей стороны за то, что Хавьер получил травму, или ты меня просто так ненавидишь? — Аккерман подъехала к бортику, начиная тараторить. — Я может вообще хочу уйти из спорта! Это просто бесполезно. Удачной тренировки, и больше не звони мне, чтобы вылить говно всего света на меня. Я не виновата в том, что меня кинули, ясно?!       — А-ну! Стоять, Аккерман! Ни шагу больше! Я устала быть со всеми вами спокойной. Мы все в одной команде, а я, вместо того, чтобы уделять время другим, вынуждена разбираться еще и в ваших взаимоотношениях. Меня не должно волновать, у кого какое настроение. Все обиды оставляете за этой дверью. Оба! Йегер! К тебе тоже относится! Еще раз ты посмеешь начать давить на нее, вместо того, чтобы выстроить отношения, я с тебя десять шкур спущу и отправлю не в парное, а в танцы, где конкуренция за призовое с твоими-то навыками покажется чем-то невъебенным. Вы — спортсмены. Вы — лица нашей страны, на которых ровняется столько людей, и сейчас из-за собачества и говняных характеров решили мне тут все похерить? Оба на лед немедленно продолжать тренировку! И чтобы я не слышала больше от тебя, Йегер токсичности, а от тебя, Аккерман, жалоб на то, что не получается все с первого раза, и что хочешь уйти. Считай, что ты в пожизненной секте из которой нет выхода! — Глубоко вздохнув, Ханджи прикрыла глаза и нагнулась к Микасе. — Я понимаю, что ты обижена на Хавьера, на его предательство. Это ранит, и очень сильно. Я сама была в такой ситуации, но будь добра, соберись и не дай ему считать тебя слабой. Он и так приходил посмеяться, что у вас ничего не получается, а этот за тебя, между прочим, вступился. Можешь его хоть краской обливать, но за пределами катка. Здесь мы все профессионалы.       — Я не согласен насчет краски. — Эрен упер руки в бока, проезжая мимо на катке. — Как и насчет придурка. Но тот, кто бросает партнера в самый неподходящий момент, готовясь заранее, — мудак и козлиная задница. Я, кстати, почти составил номер.       — Отлично, теперь уж я буду кланяться ему в ножки за то, что он за меня якобы вступился. — Фыркнула Микаса. — Я скорее поверю, что мне подарят миллиард фунтов за красивые глазки, чем в то, что это произошло.       — Сойду с вами с ума, поседею и уеду лечить нервы куда-нибудь подальше. Вот предлагали же мне идти в керлинг. Чего отказалась? — Потирая виски, Ханджи удалилась в свой кабинет, наказав доделать задание.       — Ну что? Готова посотрудничать? Потому что я не горю желанием слушать подобные лекции на регулярной основе. — Подъехав к Микасе, Эрен остановился и скрестил руки на груди. — Это всего лишь самая короткая программа. Откатаем и уходим заниматься своими делами. Ну? Будешь смотреть?       — Ну, показывай уже. — Микаса прислонилась к бортикам, хмуро наблюдая за ним.       — Отлично. Не поймешь — спрашивай.       Эрен включил музыку в наушниках, уже привычно сделал неторопливо круг, а после на полном серьезе выдал совершенно женские движения, больше походящие на стриптиз, если бы он проходил на льду. Не было каких-то сложных или непонятных прыжков, изворотов, только то, что изображало страсть.       Откатав, он довольно резко затормозил рядом с Микасой и улыбнулся, ловя ее реакцию.       — Запомнила или помочь?       — Это сейчас была попытка в стриптиз? — Микаса недовольно покачала головой.       Она повторила все, что он показал ей, после чего вернулась обратно. Номер совсем ее не впечатлил.       — И все? Микаса, дело же не в движениях. — Он взял ее за руку, выводя в середину и прижимая к себе, чтобы исполнить вместе первый элемент. — Не воспринимай все в штыки, но ты забываешь о другой стороне, что это танец и игра. Давай, попробуем.       Опустив одну руку ей на живот, стоя сзади, Эрен направил Микасу, чтобы все повторить. Пройдясь по короткой программе снова, в конце она откатилась подальше от него, чувствуя дискомфорт.       — Ты с первой тренировки требуешь то, чего другие пары добиваются месяцами. — Микаса отвернулась от него, поправляя хвост. — Взаимопонимание.       — Ну одиночники же как-то показывают страсть и похоть в номерах, так в чем проблема это сделать сейчас? Ты загоняешься. Можем поиграть в психолога, если хочешь. Надену белый халат, возьму ручку и блокнот… Хочешь ролевых если, то просто попроси, все же легко. Только не включай сейчас злобную обиду, я всего лишь пытаюсь шутить. Еще раз повтори. — Он приблизился и протянул ей плеер и наушники. Там на повторе, попробуй.       — Дело в том, что здесь сейчас два человека. И чтобы двоим убедительно передать, как минимум, страсть — нужно очень постараться. — Она прикрепила плеер на майку. — С тобой мало того, что страсть не передашь, так еще и лютый дискомфорт почувствуешь. Думаешь, мне круто просто так загоняться? Ты же даже не дал мне с тобой нормально познакомиться — сразу начал выделываться. Как я могу быть открытой с тобой?       Аккерман сменила раздражающую песню на следующую, начиная выполнять произвольные движения.       — Если я услышу, что для того, чтобы изображать страсть, партнерам нужно трахаться, меня стошнит. — Он усмехнулся, но замолчал, приметив наблюдавшую за ними Ханджи, и улыбнулся ей. Микаса наверняка не слышала его фразу, поэтому можно было продолжить следить за ней, примечая некоторые моменты.       Она казалась Эрену чересчур зажатой, и это ему не нравилось. Выступать с той, которая могла передать эмоциональность только к прежнему партнеру, с которым наверняка трахалась постоянно, не могло принести должного удовольствия. Это было сродни начинанию отношений с девушкой, все еще мечтавшей о возвращении к бывшему, заедавшей стресс шоколадом. Сперва необходимо суметь отпустить все, а после уже действовать. Только вот как изменить хоть что-то? Йегер до самых костей был одиночкой и сейчас во всех смыслах находился в растерянности, даже несмотря на профессионализм и умения быть ярким на льду в любой ситуации.       — Хорошо. — Вдруг она остановилась, с укором глядя на него. — По-твоему парники братья и сестры занимаются сексом, чтобы уметь передавать эмоции? Или что?       — Да нет же, только стереотип — не больше. Но не предлагай мне его развенчать. — Посмеявшись, Эрен замолчал и стал вновь серьезным. — Не воспринимай все настолько близко к сердцу. Ну, шутки у меня иногда такие. Давай уже попытаемся что-нибудь изобразить.       — Ну, так не плоди эти стереотипы дальше. Держи. — Она передала ему один беспроводной наушник. — Под «Sex bomb» уж точно ничего не получится.       — А жаль, тебе бы что-нибудь такое пошло точно. Я как-то выступал под похожие песни, было весело. Наслаждаешься и выигрываешь. — Ухмыльнувшись, он вставил наушник. — Хрен с тобой, попробуем под это. Есть наметки?       — Есть немного. — Сжав его ладонь, они развили достаточную скорость, чтобы начать придумывать то, как бы выстраивались движения под мелодию. Аккерман убрала ладонь, начиная двигаться самостоятельно.       Эрен замедлился, выполнив несколько довольно простых движений, но в последний момент нахмурился и буквально направился к выходу, но остановился и только отъехал к бортику, прижавшись спиной, наблюдая за действиями Микасы со стороны.       — Ногу. Натер. — Он был невозмутим, когда поймал ее взгляд, только стал мрачнее и скрестил руки на груди.       — Конечно. — Микаса остановилась где-то в стороне. — Ножка наверное сильно болит у бедного маленького мальчика, который называет меня зажатой.       — Представляешь, бывает такое у людей, когда лед не нравится. — Осмотревшись, заметив, что за ними периодически наблюдали, он вздохнул и, подъехав к Аккерман, потянул ее со льда. — И без того раскатались, сразу понятно, что начинать надо с танцевального зала.       — Ага. — Микаса рассмеялась, выходя с катка. Наконец можно было бы быстро вернуться домой и не мучить себя, на матах он уж точно поймет, что выступать в паре — титанический труд. — Как скажет Ханджи, так и будет.       — Я просто не хочу тебя уронить, — серьезно заявил Эрен и закатил глаза. — Идем в зал, наладим там взаимодействие. Я не сбегаю, ясно? Надо просто смотреть здраво на такие вещи.       — Мгм. Я бы и не полезла к тебе за поддержкой, ты же сто процентов не удержишь меня.       — К твоему сведению, я имею представление о поддержках. Просто… Решил перестраховаться. — Прохаживаясь по просторному залу, Эрен открыл окно и втянул носом воздух, а затем опустился на пол. — Покажи те элементы, которые нужны от меня. Если что, всегда можно начать с танца. Какие вообще знаешь?       — Танго, например. Мы как-то ставили номер с его элементами. — Микаса села напротив. — Контемп и прочие. Мне больше нравится техническая часть. В большинстве случаев за стиль отвечала команда, либо Хавьер. Правда, наш номер на олимпиаде — мое предложение. Жаль, конечно, что в личном не пробились. Бронза в командном.       — Бронза — плохо. Я пришел именно за золотом. Да и ваш этот номер… Как бы так сказать. Его нужно было доработать. Знаешь, когда один не дотягивает? Вот и у вас так было. Я посмотрел ваши выступления. Почему не задумывалась перейти в одиночное? — Эрен склонил голову, изучающе рассматривая Микасу.       — Я командный игрок, плюс для одиночного я слишком высокая, тяжелая. Они же там все как одна — дюймовочки. — Микаса пожала плечами. — Сразу пошла в парники. Лет в семь меня поставили с ним, с тех пор мы так и работали.       — Понял. Значит, все вот эти вот твои. — Он изобразил до ужаса недовольное лицо, а после хмыкнул и закатил глаза. — Все это из-за говнюка, который все решил сам. Слушай, я все действительно понимаю, мне тоже непросто в какой-то степени, но я знаю, что должен и могу это сделать. И как бы я был тебе ненавидим… Для тебя? Ненавидела меня? Не важно. Дурацкий язык. У нас у обоих нет выбора. Давай, попробуй запрыгнуть на меня. Просто попробуй, чтобы побороть уже эту херню с доверием на полу.       Резко поднявшись, он протянул Микасе руку. Поднявшись, она ловко выполнила нужный ему трюк.       — Ты меня бесишь, но до ненависти очень далеко, Йегер. — Она стояла на его бедрах, глядя на него сверху вниз. — Вот не выпендривался бы сначала, все было бы иначе. Были бы уже лучшими подружками.       — С чего бы вдруг мне быть вообще скромнее, если я говорю правду. Сама же знаешь, что спортсмена моего уровня заполучить непросто, а тут — удача. Наобещали мне всего, а что я вижу? Симпатичная девчонка с гонором и проблемой с бывшим, кричащая тренер, слабоватый персонал. И никаких балерин и милых массажисток. Скукота. Ради этого я отказался от гражданства своей страны. Не лучший набор для старта сезона. — Вздохнув, он подбросил Микасу, прокручивая, и тут же поймал, прижав к себе, поддерживая чуть ниже ягодиц.       — Он не мой бывший. — Микаса опустилась на пол, хмыкнув. — Здесь тебе не курорт, где будет все. Стоп, это от тебя в сборной залетели аж две дамочки, а потом передрались?       Микаса рассмеялась, отходя в сторону.       — Тебе для этого нужны балерины? Фетиш такой? Массажист, кстати, есть. Хочешь? Красивый, высокий. Мускулистый. У нас все тут на него слюнки пускают, а он гей.       Сперва Эрен оставался серьезным и даже бровью не повел, а после залился смехом, едва не хватаясь за живот.       — Передрались из-за меня, но вот беременна одна была от другого. Такая забавная история, если честно. Балерина, которая помогала ставить мне пластику несколько лет, считала, что секс невозможен без отношений. Ну а девушка, которая делала нашей сборной массаж, доказала ей обратное на моем примере. Я знал, что она уже была месяце на втором. Но это неважно. В общем, пресса гудела тогда знатно, пытаясь узнать правду. Кстати, никто до сих пор не знает, что именно произошло. В свое оправдание: я никому из них ничего не обещал, кроме секса. Балерина после этого вышла замуж за какого-то хоккеиста и сейчас сама беременна. А массажист, уж извини, не интересует пока что.       — Ну и ну. — Микаса попыталась сдержать смех, но выходило не очень. — Ловелас какой. Только не начни совращать здесь девочек, драка нам не нужна.       — Сама понимаешь, что на сборах особо нечего делать, чтобы отдохнуть. Вот и остается одно-единственное развлечение, да еще и приятное. — Йегер подошел к Микасе и взял ее за руку, резко отстраняясь, из-за чего она едва не потеряла равновесие, только после этого он дернул ее на себя, скручивая в объятия. Он улыбнулся, наблюдая за ее реакцией, смотря прямо в такие серые и глубокие глаза, чуть сощурившись и склонив голову.       — Вот и молодцы, что начали ладить между собой, — раздалось со стороны открывшейся двери. — Раз уж так все у вас неплохо пошло, то продолжить общаться не составит труда. Проводите вечера вместе, узнавайте друг друга, иначе так и будете топтаться на месте. Вот и славно, хорошие. Давайте-давайте, продолжайте.       Дверь захлопнулась, а Эрен так и продолжил держать Аккерман в объятиях, смотря на дверь.       — Сучка. — Микаса тяжело вздохнула, глянув на часы. По времени тренировка подходила к концу. — Пойдем тогда сейчас, а то скоро придет одна заноза в заднице, еще хуже, чем ты. Очень меня бесит одно ее высокомерное выражение лица.       — Надо же, я сдаю позиции? Надо определенно с этим что-то делать. — Отойдя, он тряхнул головой и пригладил волосы. — На улице встретимся, мне нужно собраться, а потом, думаю, можно поехать в ресторан или сразу ко мне. Советую сразу ко мне — ящик шнапса долго у меня стоять полным не будет. — Эрен улыбнулся уголком рта и подмигнул, выходя из зала.       Стоя на улице, Микаса закуталась в шарф, наблюдая за тем, как небо медленно темнело, а на землю опускался туман. Где-то вдалеке на рекламном баннере мелькали счастливые лица олимпийских медалистов, от чего Аккерман нахмурилась, не смея отрывать взгляда от своего лица.       — Между прочим, мне потребовалось дня два, чтобы узнать одну вещь. Мой отель находится в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Я тратился на такси целых два дня. — Поправив шарф и подняв ворот пальто, Эрен проследил за тем, куда смотрела Микаса. — У вас здесь такой туман постоянно, что даже не могу понять, что там мерещится на баннере?       — Хрень какая-то, пойдем. — Микаса направилась в сторону отеля, кладя руки в карманы пальто. Легкая моросня стала оседать на распущенные волосы, от чего те начинали неприятно липнуть ко лбу. — Считай, что это наказание судьбы, ездить по Лондону на такси. Ужасно дорого ведь.       — А точно заноза именно та, которая должна была прийти, а не ты? — Он с подозрением взглянул на Аккерман, усмехнувшись. — Пальму первенства за вредность и мстительность точно тебе отдать надо. И еще за неумение принимать критику. Но все равно напою тебя шнапсом, так и быть, фройляйн.       — Странное слово. Фройляйн. — Они остановились около пешеходного перехода. — То, что ты говорил — не критика. Это давление на психику и попытка убедить в том, что на твоем фоне я — ничтожество. Ладно. Давай не будем начинать снова.       — Да нормальное обращение к девушке в немецком. Не бери в голову, — невозмутимо произнес Эрен и поправил ремешок сумки на плече, наблюдая, как замигал светофор и позволил перейти дорогу.       Из окна его номера открывался неплохой вид, а уж то, как он был обставлен… Комитет точно не поскупился на вложение в Эрена, как в перспективного фигуриста. Повесив пальто в шкаф, Йегер поставил ботинки абсолютно ровно друг с другом в обувницу и прошел в ванную.       — Давай на кровать, смотри меню, если вдруг решишь что заказать.       Микаса легла на кровать, нарочно включая на полную громкость объяснение сленговой части слова «фройляйн».       — Да ладно! — Эрен вскинул руки, резко поворачиваясь к Микасе. — Я не сексист, если что. И вообще, я использовал это слово в качестве «коллега», «девушка с такими же интересами». Да есть такое. Мы не сработаемся, если ты будешь гуглить каждое мое слово. Я не для этого говорю на немецком, чтоб ты знала.       Опустившись на кровать рядом, он забрал у Аккерман телефон и убрал в тумбочку, сразу всовывая ей бутылку шнапса.       — То есть, тебе можно просто брать и обзываться, а мне нельзя знать, что именно ты сказал? — Микаса открыла бутылку, делая глоток. — Нечестно.       — Обзывайся на английском, я же не запрещаю. — Он усмехнулся и подоткнул себе под спину подушку. — Я знаю разговорный, но не могу сказать, что идеально. Только в виду того, что есть что-то общее с немецким, и немного учил в школе. А еще балерина была русской, поэтому мы общались с ней именно на английском. Там и подтянул.       Достав еще одну бутылку, он открыл ее и сделал глоток, сразу расслабляясь.       — Кто бы сомневался, что она русская, — пробормотала Микаса, возвращая себе телефон. — Я вот в школе учила французский.       — Не буду же я экономить, поэтому пошел по стереотипному мышлению, что русский балет — лучший. Зато я дал ей путевку в жизнь — она так и осталась жить в Германии. И вообще, ты меня путаешь. Погоди.       Поднявшись, что-то бубня себе под нос, Эрен нашел две чашки и, бросив в каждую по дольке яблока, наполнил их. Потрепав ложкой дольки, он дал одну чашку Микасе, а из второй достал яблоко и вдохнул аромат, сразу отправляя его себе в рот.       — Вот, поняла? А потом уже глотками. — Йегер отрезал еще дольку, улыбаясь       Она повторила за ним, слегка морщась.       — Как выгодно с тобой дружить, оказывается.       — Да не так уже и выгодно. Ты не знала, что Германия не разрешает двойное гражданство? Так что, даже если мы с тобой очень качественно потрахаемся, то увезти не смогу. На соревнованиях, имею в виду. — Он разжевал очередное яблоко и кинул новую дольку в кружку Микасы, сразу наполняя ее шнапсом.       — Мы с тобой точно не сделаем это. — Микаса покачала головой, снова выпивая все. — Я скорее задушу себя.       — Я опять путаю слова, кажется. Хотел сказать «выложимся по полной», это ведь не так звучит. А я что сказал? — Он спрятал улыбку, облизнув губы, но хитро взглянул на Аккерман. — Еще одна такая чашка, и мы начнем говорить на более откровенные темы.       Рассмеявшись, Йегер вновь наполнил чашки и прикрыл глаза, не торопясь со своей.       — Как будто бы это что-то необычное для пьяных. — Микаса рассмеялась. — Не хватает только игры на раздевание.       — И кто запретит эту стандартную процедуру? — Эрен быстро осушил чашку, наполнил ее и взглянул на Микасу. — Нам же все равно сказали узнавать друг друга, а я знаю только один способ. Мы говорим и спрашиваем о чем угодно, а если хотим соврать, то снимаем что-нибудь из одежды. Вот скажи, ты трахалась со своим партнером? Для меня это очень важная тема, я ведь должен знать, пить с тобой дальше или нет.       — Нет. — Микаса рассмеялась, отворачиваясь от него в сторону. — Мы не спали. А почему тебе так интересно?       — Да кто ж знает, я просто люблю знать такие подробности, мне нравится копаться в личном. — Хмыкнув, Эрен откусил от целого яблока и всмотрелся в потолок. — Мне показалось, что он хочет тебя до сих пор. Некое желание вернуть потерянное, которое так и не стало его. Не думаешь, что он может создать проблемы?       — Хочет или нет, у нас ничего не вышло. Признаюсь, была не до конца честна. Но, фактически, мы не спали. — Микаса съела кусок яблока, хмыкнув. — Он сказал, что уходит из-за травмы. Но, это как-то странно, так что… Не знаю. Может быть будут проблемы.       — Значит, забываем о нем, как о втором сорте, к которому больше не возвращаемся. Пусть зализывает свою рану. Ну а ты? Кто это был? Кто-то из спорта или просто парень из соседнего дома? — Намеренно налив себе побольше, Эрен опрокинул в себя шнапс и закашлялся в кулак, сразу же откусывая от яблока и вновь смотря на Аккерман.       — Парень из пары, которая обогнала нас на Олимпиаде. Француз. — Микаса легла на спину. — Это было что-то с чем-то.       — Француз? Серьезно? — Эрен поморщился и съел дольку из чашки Микасы, наполняя ее вновь и ставя ей на живот. — Рассказывай.       — Ни одна гребаная тренировка не заставляла меня ходить настолько уставшей, как это сделал он в ту ночь. — Она выпила все залпом, после чего засмеялась. — У него будто бы энергия не заканчивалась. Всю ночь без остановки заниматься чем-то таким — неожиданно приятный, и одновременно неприятный опыт.       — Снимай давай. — Эрен показал пальцем на одежду, подбирая слова. — Как это сказать? В общем, снимай. Ты сейчас точно врешь.       Он смеялся, прикрывая глаза ладонью.