ЗакусочнаЯ

Скромный паренёк притягательной наружности в силу обстоятельств вынужден был устроиться в одно из заведений общественного питания. Чонин был не частым гостем подобных закусочных с весьма калорийной едой, но место его работы имело довольно приятный внешний вид, да и недалеко от дома, что очень удобно. Это, собственно, и стало решающим при выборе ресторана. Чонин оказался спокойным, но очень шустрым малым, который уже с первых часов работы был удостоен похвалы от своего менеджера. Приятно, правда. И, он действительно старался: внимательно слушал, запоминал, пытался зафиксировать в голове каждую мелочь.  — Вот, малышка, а здесь, на саладетте, должны храниться овощи, понял, — сказал менеджер Минхо, серьезный на вид юноша чуть старше Яна, хотя по виду будто на целый десяток. Чонин закивал вроде как на вопрос о понимании, но его немного смутило ласковое обращение, которое тот использовал. «…интересно, здесь все обращаются в такой милой форме?..» — мельком подумал Чонин, и в последствии удостоверился, что да, но присуще это явление только менеджерам.  — Вооот, а соуса ты можешь взять здесь, — Минхо показывает рукой на кучу запечатанных коробок, — мусор выбрасывать сюда, — указывает на большую урну с педалькой внизу… и дальше ещё куча других озвученных обучалок от менеджера.

👨‍🍳🌮

После общения с Минхо Чонина прекрепили к одному из опытных, насколько это возможно в подобных заведениях, где основу персонала составляет молодежь, работнику.  — Привет. Меня зовут Чанбин.  — Привет. Очень приятно, я Чонин, — вежливо поздоровался Ян, немного стеснительно стушевавших в своих телодвижениях.  — Слушай, честно, я без понятия чему тебя учить, — с насмешливым видом ответил, хлопая руками по металлической столешнице кухонного островка, — ну давай что ли по рецептам пройдемся, и попробуем вместе что-то из этого сделать. Лучше всего учиться по ходу на практике. А, ещё всю кухню покажу. Чонин кивнул. Его глаза невольно проскользили по внешности парня, что стоял рядом. Чанбин чуть ниже его ростом, телом крепче и волосы отливают то ли вороньим зелёным, то ли фиолетовым. На нем почти такая же форма, как и на Яне, а не покрытые одеждой предплечья украшены цветными тату.  — У тебя очень красивые тату, — вскользь в разговоре тихо проговорил Чонин, но был услышан.  — Спасибо, — улыбнулся Чанбин, смотря на собственные руки. Похоже, что это лишь малая часть ярких рисунков, что покрывали его тело. Из того, что было видно, это разноцветная надпись иероглифами с причудливыми ветвями внизу, зеленая обвивающая широкое запястье змея с гетерохромией, нотный стан с лирикой какой-то мелодии выше локтя и бледная, видимо, неоновая молния на большом пальце. «Интересный, даже чудной набор, но правда красиво…»  — А сколько тебе лет, — поинтересовался Бин.  — Эээммм, двадцать? — растерялся Чон от такого внезапного вопроса.  — Хах, старик.  — Ээээй, чего это? — спросил Чонин, обиженно буравя свою черную обувь и плитку пола взглядом.  — Хаха, мне 16. Вот, пришел сюда зарабатывать деньги на новые татушки, — с восторгом отозвался Чанбин, растянув губы в краткую улыбку. Чонин подумал, что это немного легкомысленно, ведь он сам пришел зарабатывать деньги себе на жизнь и оплату квартиры. Но не ему осуждать Бина. И в следующей фразе-совете почувствовалась инфантильность и ещё некоторая подростковая незрелость парня, хоть совет и оказался дельным.  — Куда ты так торопишься. У нас же почасовая оплата, — чуть тише и ближе, — Когда нечем заняться, то можешь просто протирать столешницу, полки там, плитку. Ну или делать вид, что протираешь. Хыхы.

👨‍🍳🌮

Несколько дней работы. График для Чонина, как для новичка, составили очень удобный, как он и хотел, что очень здорово. Он вроде и справляется неплохо, пока ещё совершая ошибки, периодически забывая ингредиенты некоторых позиций, но все же Минхо в спокойной и довольно милой форме ему поясняет касаемо каждой. -… А Минхо всегда так орет?.. — тихо спросил Чонин ещё тогда, в первый день, наклонившись ближе к Чанбину. Хотел понять, почему голос того такой звонкий и раскатистый как гром среди ясного неба — обычный ли это тон или выработанный.  — Ооооой, да он та ещё злюка. Из-за него половина сотрудников ушла, — дёрнув затекшим плечом, ответил Чанбин.  — Привет! Я Хан Джисон. Ты здесь новенький? Как тебя зовут? — неожиданно к Чонину подсел, почти рухнул на табурет рядом какой-то, видимо, сильно общительный паренек, с анимешно большими округлыми глазами, пухлощекий, но вполне приятный, пока Ян в тишине подсобного помещения разбирался с теорией на следующий день.  — Эээээ, Чонин. Да, какой это у меня день… Эмм, третий? Да, скорее всего.  — Ух, клево. А ты красивый. Выходи за меня замуж, — выпалил Хан на совершенно спокойном, но Яну это резануло слух.  — Хаха, ты меня не вытерпишь. Говорят, я та ещё заноза в заднице, — расхрабрившись, ответил Чонин, чтобы соответствовать резкости их разговора.  — А, ну вот и посмотрим. Пошли на свидание, — парень сидел все также с широко раскинутыми ногами, но придвинулся чуть ближе и подпер щеку рукой. Мельком взглянув на него, Ян хохотнул про себя, потому что щеки Хана? показались бесконечными и одновременно бесконечно бархатными, на вид как облачко проминаясь под его же грубоватыми пальцами, мягко обволакивая. Чонин чувствовал на себе чужой пристальный неотрывный взгляд, и от этого ощущал бы себя очень неуверенно и уязвимо, если бы на лице чуть ниже носа на впалых щеках не висела бы его излюбленная черная маска. Ян постоянно её носил, как и вообще только полностью черную одежду, не рискуя яркостью, которая на самом деле пестрила через край у него внутри.  — Вот как только, так сразу, — сказал Чон одну из своих излюбленных фраз, которая всегда очень подходила, когда не хотешь договариваться о чем-то конкретном, да и в принципе ни к чему не обязывающая. Идеально.  — Ммм, ну ладно, буду ждать, не буду мешать, — протараторил парень, и радостно куда-то ускакал.

👨‍🍳🌮

Так прошло ещё несколько рабочих дней. Чонин трудился с самого утра, и такой расклад его определенно устраивал, потому что в это время довольно тихо и не так много посетителей, не считая обеденного времени и визитов регулярных проверок. А некоторые виды работ, коих здесь имеется дофига и много, очень даже увлекательны. Например, что особенно нравилось Нину, так это сборка с утра кухни и кухонного оборудования, что было очень похоже на большой набор Лего: много металлических деталей с предусмотренными пазами и крючками для прикрепления к основной конструкции рабочей зоны. Или этикет-пистолетом, коим ставят таймера на продукцию, как ценники в магазинах. Забавным и одновременно смущающим, немного выбирающим из рабочего ритма было то, что в это же утреннее, переходящее в день, время выпадала и смена этого самого говорливого парня Джисона. Он работал на задней закрытой части кухни, в отличие от Чонина, что был в передней открытой, и частенько в свободные минуты, боком оперевшись на разделяющий две эти зоны горячий шкаф для готовых мясных изделий, будто любовался Чонином. Первое время Яна это очень сбивало, что он начинал путаться в ещё и так не закреплённых знаниях, рецептах, бывало даже что-то ронял или сжигал, но позже привык к этому вниманию. И даже стал мило улыбаться, хотя это было понятно только по видимым над маской суженным черным глазам и округлившимся яблочкам щек. А глаза парня напротив кажется от этого ещё больше начинали сверкать бликами и звёздочками.

👨‍🍳🌮

Прошло где-то полторы недели. Чонин, по факту, все ещё являлся новичком, но уже с первых дней работал один на кухне. Неплохо, никто не мешает, хотя в обед или ближе к нему бывает особенно сложно носиться туда-сюда, в попытках ускориться, чтобы человек за стойкой из приготовленных им блюд смог наконец собрать нужное и отдать все заказы.  — Поспокойней, чего ты так суетиться, — плавно, словно даже немного издеваясь, сказал ему мимо проходящий менеджер Хо, завидев беспокойство и неловкость Чона от спешки. Чонин и сам не понимал, почему он так метается между столами, совершая массу ненужных движений. Слишком много усердия вкладывает в это что-ли? А через какое-то время снова появился Минхо со своим комментарием.  — У тебя слишком много лишних телодвижений. Запомни, что каждое действие должно быть полезным. «Спасибо. Правда, спасибо. Как будто мне это поможет», — гневная мысль Чона на это в голове.  — Тогда вся моя жизнь бесполезная, — вполголоса проговорил Чонин в попытке пошутить, но никогда не получалось. То ли уверенности не хватало, то ли настойчивости в подаче.

👨‍🍳🌮

В целом и этот день начинался очень даже неплохо. Но вскоре вновь нагрянул Минхо.  — Вот, это наш новичок, — Хо рукой указал на женщину бальзаковского возраста уже сразу в рабочей форме, готовую, так сказать, к труду и обороне, — это Сора-аджуммма. Введи её в курс дела. Чонин немного растерялся, но вежливо поприветствовав, все показал, объяснил и в экспресс-форме научил женщину тому, что сам знал и что умел, как только Минхо затерялся. Но потом этот вышеупомянутый не единожды менеджер снова пришел и познакомил Чона с ещё одной аджуммой, когда Сора закончила свою смену.  — Знакомься, Хвасу-аджумма. С ней проделайте все тоже самое, все покажи и расскажи, — и вновь ушел. Что ж, делать нечего, и Чонину пришлось и этой даме средних лет объяснять все по второму кругу. Конечно, что первый новый работник, что второй в силу неопытности допускали те же ошибки, что и он первое время в особенности: пережарил булки, делал что-то не так, или бывало что-то падало, что в итоге изделие не соответстволо стандартам и его во всех этих случаях приходилось выкидывать.  — Так, Чонин, а ну-ка подойди сюда, — звонко сказал Минхо-хен, но здесь эта звонкость была колющей и не предвещей ничего хорошего, повышенная громкость которого сейчас была явно вообще не связанной с тем, что на кухне постоянно работает куча приборов, и снижается способность воспринимать речь в шумных условиях, — это что такое?! Вот и надо было Минхо лезть в этот мусорный бак и что-то выкидывать именно сейчас, в час пик, когда куча народа, сумтоха и нервная возбудимость на максимум.  — Почему ты выкинул так много лепешек и булок?! — Хо с выпирающими венами на лбу и суженными от злости зрачками, с кошкоподобно растопыренными пальцами перебирает выбрашенные упаковки и поэлителен, выгребая из мусора именно испорченные продукты, — десять, Чонин, десять штук! Это пол упаковки. Как так можно?! И это за пару часов работы. А потом все это у всех у нас вычтут из зарплаты, — после, чуть остыв, громко хлопнул крышкой бака и отчеканил, — чтоб такого больше не было. Еще раз, и будешь платить сам. Кивок и краткое «мг» в ответ. Чонин не привык вступать в прямую конфронтацию, да и не считал, что тут нужно что-то отстаивать. Проще согласиться. Хотя обида накатила лютая. «Как будто нормально прикрепить к неопытному новичку, который и сам ещё совершает ошибки, двух ещё более зелёных однодневных. Конечно будет столько испорченного продукта! А я следовал инструкции — выкидывая то, что испорчено в отходы… Согласен, возможно отчасти мой косяк. Но почему все повесили на меня?!» После прогона этого в своей голове обида сменилась на сильную внутреннюю злобу. Может Чонин и мог проглотить это, не выговариваясь, но вот полностью блокировать все свои эмоциональные проявления не мог. И в такие моменты в себе он ненавидел то, что в последнее время злоба имела свойство быстро переходить в слезы, тихо выходя наружу.  — Я пришла, — громко оповестила Мирэ, которая несколько дней подряд приходила на смену Чону в конце его рабочего дня. Ах да, очень и очень хорошо, что сейчас был тот самый момент — конец рабочего дня, потому что дольше держатьмя он бы не смог. К дождливому состоянию внутри Чонина можно было примешать ещё и новую небольшую обидку за то, что пришедшая девушка проигнорировала его красные глаза, которые уж точно можно было заметить из-под низко опущенной кепки. Да и пару капель, не содержавшихся на глазах Чонина и побежавших куда-то под ткань маски, тоже было сложно не заметить. Но сейчас Чонину было плевать. Он вот-вот мог окончательно расклеиться, а на людях этого делать не хотелось бы, поэтому нужно было срочно убегать. Не предупредив ни одного из менеджеров о своем уходе, что конечно нужно было сделать, он шустро спустился на нулевой этаж, который был чем-то вроде подвального помещения, где находились холодильные помещения и пара раздевалок. Не доходя до комнаты мужской раздевалки, он в моменте окончательно потерялся в пространстве, не видя ничего перед собой из-за пелены влаги в глазах, и рухнул прямо на пол. Горечь обиды и несправедливости душила хуже тропической жары. Холод от плитки пола, на которую он приземлился, полностью игнорировался, пока Ян придерживал свои ноги за колени, вжимаясь и превращаясь в один маленький плачущий комочек серой мокрой печали. Это не было похоже на истерику, просто расстройство и эмоции накрыли его с головой. Чонин, по обыкновению такого проявления своих эмоций, принял этот поток, и громко без стеснений завывал, потому что безответное одинокое эхо издаваемых им звуков на этом этаже подтверждало то, что никого кроме него здесь нет.  — Бооооже, комочек, ну что же ты так расстроился, — с боку к нему неожиданно кто-то подошёл, присаживаясь на корточки рядом. Ласковость в голосе была совершенно не узнаваема, да и многих работающих здесь людей Чонин попросту пока не знал. Он резко поднял голову, расширяя в удивлении свои глаза, даже забыв про то, что всегда считал себя плачущим очень уродливым и отвратительным. Сейчас на это было все равно, больше интересовало то, кто же так тепло начал поглаживать его по округлившейся подрагивающей спине.  — Х…хан…  — Все в порядке, бубочка, — мягко произнес Джисон, тихо и успокаивающе. Чонин и не заметил, что оказывается предусмотрительно, так сказать, «расположился» рядом с умывальником. Хан приподнялся, оторвал пару бумажных полотенец, складывая их квадратиком словно носовой платок, и вернулся к лицу Йенни, утирая его слезы. Это нескромное и решительное проявление заботы застало Чонина врасплох, но было как нельзя вовремя, — Привстань пожалуйста, тебя нужно умыть. Хан взял Чона под руки, гладя по локтям, и подвёл ближе к умывальнику. Он собственноручно принялся омывать раскрасневшееся личико Чонина прохладной водой, постоянно бегая по его мордашке глазами, отвлеживая любые мельчайшие смены эмоций и переломы мимических морщинок. Оба немного постояли, склонившись над раковиной, ожидая, пока Чонин успокоиться, причем молча. Но тишину все продолжали разрезать всхлипы Чонина, которые почему-то, по мнению Джисона, только ухудшились и перешли в хрипы.  — Тааааак, бусинка, так не пойдееет, — протянул Сон и утащил Чонина на себя, усаживаясь в старое офисное кресло, что стояло неподалеку. Чон немного себя не контролировал, поэтому, потерянный, последовал за ним, садясь на колени к Хану, который тут же, чуть откинувшись на стуле, прижал его плотно с себе.  — Все хорошо, слышишь меня? Все в порядке, — Джисон обхватил дрожащее тело обеими рука, поглаживая везде, куда мог достать. Обычно, когда успокаиваешь человека, он ещё сильнее начинает плакать, но тут то ли от неожиданности акта бессмертной доброты в его сторону, то ли от такого приятного убаюкивающего чужого тепла, Чонину правда стало легче. Дыхание постепенно восстанавливалось с судорожно втягивающего порции воздуха на обычное размеренное, а касания стали ощущаться более отчётливо. Чужие руки глидили поверх одежды всю поверхность спины, плечи, бока, и даже спускались на ягодицы. Неловкость стала где-то издалека так махать Чонину ручкой, но он не хотел, чтоб эта мягкость заканчивалась. Хан, когда почувствовал шевеление чужой головы у себя в изгибе шеи, переложил одну из своих рук на растрепавшиеся угольные волосы, приглаживая их по пробору. Йенни даже прикрыл глаза, потому что взаимодействия с собственными волосами ещё с детства были для него одним из приятных, когда ещё мама перед сном нежно гладила по его голове. Джисон спустился подушечками пальцев чуть ниже затылка, случайно задевая кончики чужей ушей, отчего Нин внезапно резким вздохом случайно спалил свое чувствительное место. Оба дрогнули, а после замерли, бессмысленно упираясь взглядами в стены напротив своих глаз. Первым от этого ступора отмер Хан. Он по жизни в целом был тот ещё авантюрист, выдумщик, да и экспериментатор хренов, потому просто так не смог это оставить, хоть и держался изо всех сил. Пару минут, но правда держался, верьте ему. Не подчиняя действия своих нетерпеливых пальцев твердому, но глупому разуму, уже обе руки потянулись к двум ушам Чонина сразу. Пальцы тут же медленно принялись оглаживать завитки ушлых раковин по верху, плавно переходя к внутренним полузавиткам.  — Хыыыы… хыыы… — шумно выдыхал Чонин, скорее всего из-за того, что нос после плача был немного забит. Но участившийся стук его сердца уж точно дал понять Джисону, что Йенни нравится, и он все делает правильно. Хан, пока водил пальцами по нужным лабиринтоподобным выпуклостям, невольно рассматривал чужие уши. И увидился, отметив для себя, что у Чонина очень даже красивые угловатые уши как у…  — …летучая мышка…  — Ммм? Что…что ты сказал? — слабым голосом переспросил Чонин.  — Ой! Эмммм, — ну что уж делать. Сказал а, говори и б, Хан Джисон, — говорю, что у тебя красивые уши, как у летучей мышки. Реакция Чона была не понятной, потому что он все ещё цепко держался слабыми ручками за чужие плотные плечи с расположенным подбородком на плече Хана. Но это пока уши его в руках Джисона не потеплели и не зарумянились.  — Хих, очаровашка, — констатировал Хан, переходя на шепот. А шептание смущало куда больше внезапных комплиментов. Тут Сон вспомнил, что как-то из интереса трогал собственное ухо, и было забавным водить внутри него, слыша приятные шорохи, будто приложил ракушку к уху, чтобы услышать море. Ему было все равно, но так как у Чонина это явно одна из эрогенных зон, то ему точно должно понравиться. Так и получилось. Теперь к сопению и бешеному сердцу прибавилась ещё и тараняящая его собственную часто вздымающая грудь Чонина. А когда Хан чуть отодвинулся, и вобрал в теплый рот приятную мягкую мочку, то Нини даже вознаградил его протяжным «ооооххх».  — Тише, мышонок, я не сделаю ничего плохого, — сказал Джисон, когда его пальцы подцепили край рабочей майки, утаскивая его выше, от чего Нин дернулся, — я ничего плохого не сделаю, — Чонин прижал Сона ближе к себе, чтобы не видеть его лица, и самому не сгореть от стыда. Потому что все это было таким смущающим, что его лицо по ощущениям уж точно сейчас горело ярче тех помидор, которые он так старательно нарезал ещё утром на кухне во время работы. Хан не стал противиться желанию не устанавливать зрительный контакт, — Хах, ну хорошо, если тебе так лучше, можешь не смотреть на меня… Но я хочу сказать тебе… …я видел все твои старания… …ты большой молодец… …но не вкладывай в работу больше сил, чем нужно… …береги себя… От такой трогательности Йенни точно мог бы вновь расплакаться, но внезапно холодная атмосфера после избавления от верхнего элемента одежды охватила его оголенный торс, напрягая и сжимая в тиски. На контрасте с этим подоспели скользящие в направлении к груди обжигающие ладони, пока свои безвольно свисали с чужих плеч и мёрзли кончиками пальцев. Звук облизывания, и к его соскам прикоснулись мокрые пальцы Сона, слегка покручивая их. Ощущения не сказать что приятные, скорее странные — влажно и щекотно, а ещё холодно. Просто как будто что-то настойчиво тебя беспокоит, как оса летним днём над обеденным столом. «Ага, это не то… Ладно, ушей для начала вполне достаточно».  — Аааах, Хааааан! — ладони Джисона в широком обхватывающем жесте обхватили чужие ягодицы, вплотную прижимая к себе. Вновь мгновение ступора от ощущения невозможной близости и взаимное осознание того, что у обоих стоит. А они и не заметили. Чонин то ладно, но что так подействовало на Хана. «Ого, а этот малыш своим звучанием нехило так на меня повлиял… Прелесть маленькая».  — Е… ещё…п…пожалуйста…сонииии…  — А? Кто? — переспросил Джисон, в удивлении взмывая брови ввысь. И только парой секунд после Чонин понял, что озвучил. Он ещё сильнее зарылся, но теперь уже выше, в прическу Хана.  — Лапочка, я сделаю все, что скажешь. Ноль осуждения. Я уже весь твой. Просто…пожалуйста…повтори…как ты меня назвал… — попросил Джисон. Ого, Чонин и не догадывался, что этот шумный парень, которого всегда казалось много, может так неуверенно-потерянно что-то говорить. Йенни определенно не хотел прерывать все происходящее, поэтому собрав всю свою волю в кулак, и, собственно, сжав один из них, всё-таки повторил.  — Ссс… Кхм… Соонниии…  — Ммммммммм, — закатывая глаза, Хан в наслаждении сделал круговое выражение головы, вновь укладывая свои ладони на сочную попу Чонина. Джисону совсем не хотелось развращать этого размягшего мальчика. Возможно ему посчастливится сделать это позже, но не сейчас. Поэтому он, управляя чужими бедрами, стал подавать тело Чонина ближе к себе, сталкивая их возбуждения. У обоих в сладком месте соприкосновения было ощутимо твердо и тесно, и теперь каждый это четко понимал. Хан на пробу сделал в медленном темпе ещё пару покатывающих движений чужими бедрами на своих, отчего кресло, на которым вообще-то находилось два мужских взрослых тела, начало предсмертно и жалобно поскрипывать.  — Малыш, можешь пожалуйста немного поработать для меня бедрами, — попросил Сон, мило поджимая губы. Но Чонин по прежнему это не видел, как и в целом его лица. Ему, видимо, было достаточно и своих ощущений и гладкого трепетного голоса так близко рядом с собой, чтобы сойти с ума.  — Мг, — и начал краткие движения вперед-назад. Работать собственным тазом оказалось очень тяжело, потому что поясница и до этого ныла от нескольких часов работы на ногах. Но Сон находился как бы в таком же положении, который тоже за день не присел, поэтому для начала именно Чонин должен постараться. Сложно, но он постарается. А парню напротив наоборот казалось наибольшей сложностью сейчас удержание их тел на шатком офисном кресле, живущем, кажется, на последнем издыхании. А ещё сложно не помогать, не ускорять темп и не подаваться своими бедрами навстречу. Такую хрупкость, находящуюся в его руках, можно и сломать неловким движением наперекор. Острые коленки этой юной прелести выглядели остреее рабочих ножей на кухне. Все время, что Йенни прилежно покачивал тазом, Хан оглаживал их остроту, придерживая под коленками.  — Фуууф…хаааах…фуууф…  — Молодец, радость моя, — Чонин сквозь туманность накрывшего сознание возбуждение, навострил ушки, чтобы услышать, что сказал Хан, — теперь моя очередь. Ухватись за меня покрепче. Расслабься и получай удовольствие.  — Ух, — издал странный звук Нини от неожиданности, и от того, что пыхтящий до этого словно паровоз Джисон точно нашел ещё где-то дровищек или угля, и закинул его в топку, раз продолжал их стремительные, набирающие обороты движения с новой силой. Откуда эта энергия взялась, не ясно, но её новый сильный виток ускорил происходящее между ними действо и сделал ещё куда более стремительным и донельзя приятным. Ткань рабочих брюк была не грубая, поэтому именно как нужно мягко натирала и шекотал при трении. Плевать, что от обоих пахло кухней, от Хана в основном мясом, а от Чонина картошкой и овощами, да и в добавок к этому примешался ещё и лёгкий запах пот. Но эта разность ароматов будто давала понять, кто из них по законам дикой природы будет хищником, а кто травоядным, если оба все же в будущем начнут любовные отношения. Вздохи и стоны по громкости наверное могли бы уже долететь и до верхнего этажа, или быть услышанными какими-нибудь заплутавшими в белых коридорах зеваками, но время часа пика было им как нельзя на руку. Поэтому, крупно вздрагивая, Чонин кончил первым в белье со звонким стоном, получая при этом в догонку сверхстимуляцию от того, что Хану понадобилась для своего финала ещё пара движений. Десять минут тишины. Ну или если можно её так назвать. Два уставших тела опали друг другу в объятия, окончательно расслабляясь. Уже и усталость от восьмичасового рабочего дня куда-то улетучилась, и голова приятно опустела, выкинув в утиль зудящие мысли. Оба делали глубокие вдохи и выдохи, возвращая размеренное дыхание. Хану захотелось диалога.  — Что ж, так теперь ты пойдешь со мной на свидание? — и вновь вернулся этот задорный взрывной тон Джисона. А Чонину захотелось целоваться.  — И ты меня не поцелуешь, — тихо прошептал Йенни.  — Хахах, — засмеялся тот, — нет, малыш, давай оставим хоть это на сегодняшний вечер. Пошли в какую-нибудь кафешку.  — Только не в нашу.  — Согласен.