Сирень

Утром Олег разбудил его, велев принимать душ. Этот момент тоже оказался продуман: Олег принес вторые наручники, на длинной цепи, которую продел в петлю, вмонтированную в стену “душевой” и перестегнул Сергея на них, снимая футболку с каждой руки в отдельности. Потом, демонстративно оставив ключ от них на диване, вне досягаемости, расковал ноги, позволив снять джинсы. Сергей вопросительно погремел наручниками на руках, но Олег велел мыться так, аргументируя это тем, что Сергей “пока не в себе и может натворить глупостей, а длины цепи хватает”. Помыться и кое-как вытереться и правда хватило. Олег не отдал джинсы обратно, выдав вместо них мягкие штаны – и, к счастью, белье. Ноги Олег педантично сковал обратно. Возиться еще раз с надеванием футболки не стал, только сменил наручники: пристегнул короткие на оба запястья и отстегнул длинные. После завтрака – омлет, кофе, поджаренные кусочки хлеба с расплавленным сыром, причем Сергей не мог не признать, что было чертовски вкусно – Олег снова уселся напротив,неодобрительно поглядывая на татуировки. – Сереж. Сергей сидел на низком диване, сцепив руки в замок, чтобы не расковыривать заусенцы. – Что? – Сергей смотрел исподлобья. Снизу вверх было неуютно, Олег нависал, вызывая желание вжаться в угол. – Я знаю, что тебе сложно. Тебя накачали лекарствами или запугали, или убедили, я не знаю. Но хочу, чтобы ты понял и осознал, что я не желаю тебе зла, просто пытаюсь помочь вспомнить. Себя и меня. – Ну что вам от меня надо? Я вас не знаю, и не могу вспомнить, ясно? – Я Олег, Олег Волков – от терпеливого тона, каким говорят с детьми, сводило зубы. Сергею пришлось признать тщательно отрицаемое вчера. Ну да, конечно. Этот мужик свихнулся на косплее, решил, что он и правда Олег Волков – и решил проблему с “Разумовским”, не придумав ничего лучше, чем похитить человека, который играл его роль. – Слушайте, – Сергей невольно скопировал тон “Олега”. – Я не тот, кто вам нужен. А вы не Олег Волков. Сергей даже улыбнулся. Крашеных в рыжий фанаток у него было полно, были и фанатки, косившие под Волкова. Были вот, судя по всему, и мужики такие же. Олег, кстати, мог бы сойти за комиксного персонажа – он был существенно выше и крупнее самого Сергея. Все это было бы предельно мило, Сергей подписал бы любые комиксы и вообще все, что угодно, если бы не тот факт, что его по-настоящему похитили. – Ты мне не веришь, – Олег сокрушенно покачал головой и вышел из комнаты. Через минуту он вернулся и сунул Сергею под нос паспорт, раскрытый на странице с фото. Под глянцевой пленкой с голографическими гербами РФ рядом с фоткой значилось: “Олег Волков”, только отчество было не такое, как в фильме, и не такое, как фанаты придумали. Сергей медленно перевел взгляд с паспорта на Олега. Этот псих сменил имя. Он настолько далеко уехал на почве увлечения, что сменил имя! Или его звали так изначально, и он просто поехал крышей, это не так важно. Сергей попробовал еще раз. – Слушайте, Олег. Я не тот, за кого вы меня принимаете. Меня зовут Сергей Горошко, я актер. Я играл Сергея Разумовского в фильме, но я не Разумовский. – Сереж, все хорошо. Мы теперь вместе, и я подожду, пока ты вспомнишь, кто ты такой. – Да послушай ты!.. – Сергей было приподнялся с дивана. – Сереж, спокойно, – Олег положил ему руку на голое плечо и предупреждающе сжал. – Я не хочу применять силу. С этими словами Олег толкнул его обратно на диван. – Я не Сергей… – Ты отзываешься на это имя, имя тебе оставили, а вот фамилию сменили на совершенно идиотскую, но это поправимо, – Олег перебил его, заговорив быстро и зло. – Согласись, что Разумовский намного красивее. – Я не Разумовский. – Это пока. Олег ушел, снова оставив Сергея одного. Он заметался по комнате, звеня цепями на руках и ногах. Ну хоть что-нибудь! Он снова распахнул шкаф и в первую секунду не поверил глазам: на деревянной вешалке висел халат со съемок. Вчера ему было не до шмоток, а вот сейчас заметил. При ближайшем рассмотрении оказалось, что халат только похож – все вещи в шкафу были похожи на гардероб Разумовского, некоторые прямо точно такие же, что можно было найти в продаже. Нашлись и кроссовки, правда, на размер больше, и брюки, и рубашка с презентации, не хватало только смокинга. А ведь когда-то казалось забавным и лестным, что в сообществах гадают, что у него была за рубашка на съемках. Сергей отступил от шкафа. У него похолодели руки. В сообществах не только искали одежду. Там были… Рисунки. Рассказы. Не только такие наивные и милые, как зачитывали на Вечернем Урганте. Ужас был в том, что он был скован, Олег – тяжелее и сильнее, и если… К горлу подкатила тошнота от одной мысли, что с ним сделают что-то подобное. Одно дело, когда это развлечения в интернетах, фантазии, но тут все по-настоящему, а ему даже противопоставить нечего! Гребаные сероволки. Гребаное все. Но когда Сергей в одних штанах замерз, вариантов, кроме как накинуть на плечи халат, не нашлось. Олег снова явился к вечеру, принес ужин. – И сколько я буду тут… Находиться? – Сергей все же пытался договориться по-хорошему. – Пока не вспомнишь все. Считай это частной клиникой, частной настолько, что ты ее купил. Олег оставил еду и уже подошел к двери. Сергей напал сзади, всем телом накинулся, метя ударом в затылок – и тут же оказался лицом в пол, подмятый тяжелым телом. Он дернулся, но Олег только сильнее навалился, блокируя. – Если ты думаешь, что можешь плохо себя вести, ты ошибаешься, – Олег схватил за подбородок, вдавливая пальцы в щеки до боли, прожигая пугающим темным взглядом. – Мое терпение не безгранично. Олег поднял Сергея, встряхнул зло, сгрузил на диван. – Спокойной ночи. Сергей некоторое время лежал. Голова снова слегка кружилась и пульсировала в затылке. Его уже наверняка ищут. Он пропал практически в центре Питера средь бела дня. На территории наверняка были камеры. Его точно хватились, когда он не пришел на съемку. Сердце сжалось при мысли, как волнуется Даша (и стало фантомно не хватать кольца). Может, о пропаже написали в соцсетях. Хотелось бы верить, что Ольгу-Олега видели рядом с ним и кто-то вспомнит, сообщит. Она встретила его на территории и вела себя уверенно – значит, могла там работать? До сих пор работать, кстати. Свет ему Олег не выключал, выключатель находился в комнате, и, похоже, это единственное, что Сергей сейчас контролировал. На самом деле Олег не слишком надоедал своим присутствием. С наскока убедить Сергея, что он Разумовский, не вышло, и теперь противостояние стало позиционным. Олег исправно Сергея кормил и водил в душ, Сергей пытался молчать, но все равно через раз срывался, силясь доказать, что он не персонаж выдуманной вселенной. Большую часть времени проводя наедине с собой, Сергей поневоле задумался, что мог бы – только теоретически мог бы – сыграть его в реальности. Минус деньги, разумеется, и минус гениальность, но… но зря что ли он составил целый конспект о Разумовском, с самого детства и до момента становления Чумным Доктором? Он знал о нем все, о, в этом Сергей был уверен. Но это никак, вообще никак не означало, что Сергей станет поддерживать эту игру, в самом деле. Однажды Сергей орал полночи и стучал в окно, надеясь, что кто-то услышит, это же, скорее всего, коттеджный поселок, а не дом лесника. Олег в конце концов даже пришел: – Орать бесполезно. Дом стоит поодаль от других, никто тебя не услышит. К тому же это двойной слой пластика. Сейчас Олег выглядел абсолютно адекватным и осознающим, что держит тут пленника против его воли. Сергей хотел было поговорить, но тщетно, Олег захлопнул дверь и закрыл со своей стороны. Сирень, кстати, отцвела. Каждый день начинался с того, что Олег вопросительно смотрел, надеясь, что за ночь Сергей “вспомнил”, а Сергей в свою очередь выдавал просьбу – приказ, мольбу, даже, на пробу, истерику – отпустить. Олег никогда не ошибался, не мешкал, запирая дверь, не приносил ничего, что могло бы служить оружием; у него при себе не было телефона. – Олег, я больше не могу здесь сидеть, я схожу с ума. – Это ты сейчас сошел с ума, Сереж, – все больше было заметно, как когнитивный диссонанс коротил Олеговы поехавшие мозги, но он сдерживался и только иногда грубил; хватал до синяков, дернул как-то за отросшие уже и висевшие – ха-ха, почти как стрижка Разумовского в фильме – волосы, но пока не бил. Мысль о том, что это только “пока”, подкатывала все сильнее. – Я устал. Это уже перешло все границы. Я даже не заявлю в полицию, клянусь, просто пожалуйста, отпусти меня. Олег – у Сергея особый зубовный скрежет вызывал тот факт, что их паспортные имена только помогают этому психу утвердиться в своей правоте – хмурился. – А знаешь, – Олег сел на диван рядом, слишком близко, так что Сергей не успел отпрянуть и не дать погладить себя по голове. – У меня есть кое-что, что поможет тебе вспомнить. Пойдем, – он поднял Сергея за локоть. – Нет-нет-нет, куда! – Сергей вырвался, Олег, морщась, схватил снова. Скованными – Олег, к сожалению, все еще идиотом не был и не освобождал Сергея – руками отбиваться получалось не особо, так что Сергей снова оказался прижатым к Олегу, тот перехватил его поперек спины и груди. Халат от борьбы слетел с плеч, и чужие руки сжимали прямо за голую кожу. – Тише, Сереж, – раздалось над ухом, и Сергей махнул головой назад, надеясь ударить в нос, но безуспешно. – Ух ты, а в детстве ты таким драчливым не был. В Олеге удивительным образом сочетался трепет по отношению к чертам, которые походили на Разумовского, и злостью по отношению к тому, что Разумовскому не подходило. Олег потащил его к душевой. Сергей упирался ногами в пол, и в конце концов Олег просто взял его поперек туловища под мышку и понес. – Нет! Нет, я не хочу! Иди ты нахрен! Сука! Если Олег навалится на него, прижимая своим весом, он даже не сможет сопротивляться!.. – Я тебя сейчас в шаверму свяжу, хорош уже! По правде сказать, Сергей притих больше от мощи окрика, чем от угрозы. Как бы то ни было, Сергей очень хотел жить, а Олег был более чем в силах его случайно убить. Или не случайно. В санузле Олег сгрузил его в душевой поддон, перестегнул на длинные наручники через петлю на стене и стал стягивать штаны. Сергей забился и заорал, на адреналине удалось вырвать одну ногу, когда Олег расстегнул цепь на щиколотках, и пнуть Олега. Тот отвалился; Сергей попытался вернуть штаны на место, но только уронил ниже. Он забился в угол душевого поддона, насколько позволяли наручники. Олег отстал от него, вышел и вернулся через пару минут, неся… рыжую краску для волос. – Извини, к компьютеру тебя подпустить не могу, но делаю все, что в моих силах, – Олег снова повеселел, решив, что его идея удачная. – И дай я все-таки сниму с тебя штаны, чтобы не испачкать. – Олег, ну послушай, ты же понимаешь, что я сам по себе не рыжий? Меня не покрасили в русый, это мой натуральный цвет. Я не Разумовский. Разумовский рыжий, я – нет. Сергей заглядывал Олегу в лицо и невольно дергал цепь; в любом эмоциональном разговоре он неудержимо начинал жестикулировать. – Угу, – кивнул Олег. – Не рыжий. Сейчас будешь, я все верну. Фантастика. Он попросту не слышал то, что не вписывалось в нужную картину мира. Сергей решил на всякий случай не сопротивляться. Олег все равно добьется того, чего хочет, а получить сотрясение мозга в ванной проще простого. И вряд ли маньяк повезет его в больничку, если что. – У тебя волосы красивые такие, жаль, что отрезал, – Олег аккуратно прочесывал пряди, чуть спутанные от того, что Сергею расческу никто не давал, и причесывался он пальцами. Ладно, просто покрасить волосы – это не страшно, это приемлемо. Может, это усыпит бдительность Олега. Парикмахером или стилистом по волосам Олег, очевидно, не был. Он извел пачку краски на половину Сергеевой головы, а также на ухо и полотенце на плечах, и Сергей сидел с полупокрашенной головой, пока Олег приносил и замешивал вторую порцию. Складывалось ощущение, что какие-то нормальные функции у него включались по необходимости: он совершенно адекватно себя вел, будучи “Ольгой”. Купил вот краску для волос с запасом, значит, понимал, что Сергей не тот Сергей? Как это уживалось в нем с тем, что часть его верила, что Сергей – Разумовский? От попытки понять мозги психа плавились собственные. Олег уляпал ему вторую половину головы краской. – Тут написано полчаса, – Олег вышел и сел на диван, оставаясь в пределах видимости. Сергею было холодно в одних трусах в поддоне, да и мокрая от краски голова тепла не добавляла, но жаловаться не хотелось. Хотя… вдруг это поможет? А может, все-таки попробовать сыграть? Сыграть то, что Олег от него хотел? Знать бы еще, чего он там хотел на самом деле. Что хотел от Разумовского. Мысль о том, что станет делать Олег, если убедится в том, что он не Разумовский, не приходила Сергею в голову – а ей, мысли, стоило бы. Почему он был так уверен, что Олег раскается и отпустит его? А если… Черт. Нет-нет-нет, Сергей вовсе не был готов погибнуть без борьбы. Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь, вспоминая ключевые моменты, выделенные им для подготовки к роли, настраиваясь на “Сережу”. – Олег, – получилось почти как на съемочной площадке. – Олег, мне холодно. Олег тут же поднял голову. Он сидел в позе, очень похожей на ту фотку Чеботарева из декораций башни, где изображал уставшего Олега. Вот только даже Птице-Олегу было очень далеко до вот этого сбрендившего по-настоящему Олега. – Давай я включу воду, – Олег оказался рядом, он тянул руки к кранам. На плечи полилась вода – слишком холодная. Сергей дернулся, пытаясь уйти от струек, но Олег отрегулировал, и стало нормально. Он был близко. Можно было бы попробовать ударить его лбом, возможно, даже успешно, но ключ был снова показательно брошен на диване в комнате, а умирать от голода в ванной с разлагающимся трупом входило в список худших кошмаров Сергея. Олег тепло улыбнулся: – Так нормально? Минут двадцать еще. Сергей сидел в поддоне в мокрых трусах и с краской в волосах, Олег спокойно расположился на диване и почти немигающе смотрел на Сергея. От этого взгляда было почему-то страшнее всего: страшнее цепей, наготы, угроз. Голову он позволил вымыть себе без сопротивления, стараясь не задумываться о происходящем. Ему массировал кожу головы и аккуратно поливал из душа гребанный маньяк, а Сергей на полном серьезе собирался ему подыгрывать! С другой стороны, если не сопротивляться, Олег становился аккуратным, заботливым, прямо-таки ласковым. Касания рук ощущались нежными, даже трепетными; его пальцы пару раз вздрогнули, когда стирали коварно юркнувшие в глаза струйки воды. Сергей не мешал. Оранжевая вода постепенно светлела. – Я же говорил, что тебе станет лучше. Не сразу, но станет. – Олег, а сколько дней прошло? – Двенадцать. Сергей насчитывал десять. Еще и двух недель нет, а он уже путается в подсчетах. Олег стал промокать волосы полотенцем, вытирать отдельные прядки, разделил на пробор, как было в фильме. – Жаль, что пока короткие, но ничего, отрастут. Помнишь, у тебя раньше длинные были? Сергей не помнил, но очень старался.