Принцесса и Кайзер

      Флари Харт еще раз поправила наушники. Они предназначались для грифонов, поэтому путались в ее гриве, неприятно давили ей на уши и в целом выглядели нелепо на ее голове. Ей пришлось прижать уши к голове, чтобы хоть как-то использовать их; они подергивались под мягкими амбушюрами, и она слышала, как бьется ее сердце. Она оглянулась на пустой табурет и на грифонов в контрольной комнате за большим стеклом.       За шесть последних лет жизни Флари, выступая в качестве правительственного пропагандиста, успела побывать на радио Уэтер бесчисленное количество раз, но они так и не удосужились купить гарнитуру, подходящую для пони. Флари негромко фыркнула, однако, микрофон, стоявший перед ней, уловил звук. Один из грифонов в соседней комнате поднял голову. Он постучал по стеклу и показал Флари лист бумаги.       Опоздание: 5 минут       Флари еле удержалась от того, чтобы снова фыркнуть. Нужно быть невероятным нахалом, чтобы опаздывать на свое собственное радиошоу, но Гэвин Штормфронт стал таким задолго до прибытия Флари в Нова Грифонию. Штормфронт, серо-голубой грифон с маленькими глазами, был постоянным интервьюером Флари. Он также брал интервью у Блэкпика и Кемерская в своей вечерней программе.       Грифон заявлял о своем политическом нейтралитете, но радио Уэтера рекламировало оружие, выпущенное на заводах Блэкпика, а сам Штормфронт любил сообщать новости о контрабандистах-пони, которых жестоко преследуют в доках, игнорируя новости о еженедельных антикоррупционных делах против Блэкпика, проводимых подконтрольным Кемерскаю парламентом.       Флари ненавидела Штормфронта. Она ненавидела его самодовольную, чопорную походку и то, как он разговаривал с ней во время интервью, словно она была глупым жеребенком из коррекционного класса. Кемерская ненавидел Штормфронта за то, что тот берет деньги у Блэкпика, поэтому радио-гриф стал одной из редких точек соприкосновения для них.       Если не брать во внимание несколько радиолюбителей, вещающих с самодельных станций, во фронтире, радио Уэтера было единственной радиовещательной службой, способной охватить всю Нова Грифонию и даже ближайшую заграницу. Если Флари хотела обратиться ко всем жителям страны, ей приходилось делать это через толстого грифона.       И сегодня, в свой шестнадцатый день рождения, Флари нужно было решить вопрос о своем будущем.       Штормфронт буквально с грохотом врезался в дверь и ворвался в студию, поправляя рубашку и галстук. Он отчаянно пытался просунуть крылья в отверстия на рубашке. Только самые бедные жители Нова Грифонии не носили одежды. Флари провела копытом по оборкам своего простого белого платья.       Грифон лучезарно улыбнулся ей. — Ты рано! — гаркнул Гэвин. Его шея выпирала из воротника рубашки, что свидетельствовало о том, что с их последней встречи он снова прибавил в весе.       — Я всегда пунктуальна. — пожала плечами Флари. От такого простого движения наушники чуть не свалились с ее головы. Флари сморщила нос и фыркнула, когда грифон подошел к кабинке и вошел внутрь.       Усевшись на табурет, грифон взял свою гарнитуру и надел ее. Он повернулся и быстро махнул когтем в сторону звуковой комнаты, после чего техно-грифы сразу же засуетились, чтобы отключить музыку и начать программу. Когда музыка оборвалась, загорелась красная лампочка.       — Всем-всем-всем добрый вечер, — начал Штормфронт своим ровным баритоном. — Прошу прощения за задержку. Этой холодной зимней ночью нас посетил специальный гость, — он ухмыльнулся Флари. — и мы с нетерпением ждем ее слов.       Штормфронт щелкнул когтем. — Но сначала о погоде! Наше побережье сотрясают бури, пришедшие с дальнего севера. Птенцы и цыпочки, оставайтесь в безопасности и хорошенько укутайтесь.       Флари Харт не обращала на него внимания и тихо сидела, пока грифон зачитывал несколько новостных сюжетов и рекламных объявлений. Сегодня он избегал сюжетов, направленных против пони, вероятно, зная, что этим вечером множество пони будут слушать его шоу. С глубоким вдохом Флари вновь сосредоточилась на окружении.       — Итак, — начал Штормфронт. — Я уверен, что всем слушателям интересно узнать о нашем госте. Не стоит больше гадать! Радио Уэтер тепло приветствует и поздравляет с днем рождения нашего нового гражданина, встречайте Флари Харт! — он махнул в сторону Флари, призывая ее говорить.       Флари наклонилась к микрофону. — Спасибо, Гэвин. Приятно вновь вернуться сюда.       — С твоего последнего визита прошел почти год, наша маленькая гражданка. — шутливо укорил ее грифон. — но я рад слышать и видеть тебя в нашей студии. Шестнадцать – это большое число.       — Так и есть. — ответила Флари.       — Уже шесть лет ты живешь здесь, обладая статусом беженца, — заключил грифон, — но это первый год, когда ты осталась в Уэтере на свой день рождения. Вы завели традицию на государственные деньги объезжать сельскую местность и выступать перед жителями, усмиряющими фронтир.       «На наши деньги», подумала Флари. «Блэкпик не дал нам ни битса». — Фронтир, как известно, не получает должного внимания и известен своей бедностью. — сказала Флари вместо этого. — Я была счастлива отдать долг беднейшему сообществу, которое приняло меня.       — И они с радостью принимали вас все эти годы. В шестнадцать лет ты официально стала совершеннолетней и получила право подать на гражданство. Мне сказали, что ты отнесла документы и принесла присягу на верность нашей великой стране еще сегодня утром. — отметил Штормфронт.       — Да, я хотела убедиться, что все будет сделано быстро и без ошибок. — Этим утром Флари без сопровождения отправилась в центр Уэтера, в здание капитолия, где заседал парламент. Это было не самое подходящее место для получения гражданства, но Флари понимала, что такой торжественный жест будет воспринят лучше, чем стандартная процедура. Она принесла присягу в присутствии фотографов; завтра в газетах она будет на шестой или седьмой странице.       — Значит ли это, что ты отказалась от своих титулов?       — Я все еще ношу мою корону? — ответила вопросом на вопрос Флари и рискнула наклонить голову.       — Единственная корона, которую носит моя гостья, - это наша гарнитура. — пошутил Штормфронт. — Трудно ли тебе было отказаться от своей мечты? —спросил он.       — Вовсе нет, — осторожно ответила Флари, — и моя мечта – продолжать выступать в защиту наших пони, которые по-прежнему страдают от неравенства зарплат и более длительного рабочего дня.       Штормфронт заколебался и посмотрел на нее. — Ну, я уверен, что некоторым из наших граждан будет приятно, что их бывшая принцесса продолжает говорить от их имени.       Флари ничего не ответила.       — Мисс Флари, а что по поводу твоих планов на будущее? — поинтересовался грифон.       — Я уже подала заявление на вступление в ВВС Нова Грифонии, — ответила Флари. — Я готова принести клятву верности и защищать Республику Нова Грифонии от всех агрессоров.       — Я уверен, что наши летчики будут гордиться тем, что бывшая принцесса летает и сражается вместе с ними. — сказал Штормфронт. Его тон был достаточно нейтральным, чтобы его можно было воспринять как жест поддержки или шутку.       Торакс уже подкупил нужных чиновников, чтобы обеспечить ее поступление в авиакрыло Уэтера – единственное крыло на побережье, где были пилоты пегасы и бэтпони. В большинстве других подразделений преобладали республиканцы Кемерская, и Торакс не хотел рисковать.       Это вполне устраивало Флари. Ее целью было завоевать расположение части пилотов и персонала; Флари всегда могла бы попросить перевода на фронтир, но фронтир уже практически полностью принадлежал ей. Весь прошлый год она тренировалась с Рейнбоу Дэш и Даскрестом, летая на одном из старых, ранних бипланов. Истребитель - совсем другое дело, но основы Флари уже знала.       — Я с радостью применю свои способности и мою магию на поле боя, если до этого дойдет. — улыбнулась Флари.       — Это подводит нас к последней теме перед перерывом, — мрачно понизил голос Штормфронт. — по другую сторону узкого пролива расположилась Империя Грифонов. О здоровье регента, архонта Эроса, ходят разные слухи, многие сомневаются в том, что он сможет дожить до коронации кайзера через несколько месяцев. До меня доносятся шепоты о недовольстве населения.       Штормфронт хитро наклонился к ней. — Общеизвестно, что у вас с кайзером есть определенная, — он сделал паузу подыскивая подходящее слово. — связь в вашей переписке. У тебя есть какие-нибудь комментарии по поводу происходящего в Рейхе?       — Это хорошее слово для наших споров и препинаний. — рассмеялась Флари. — Я не получала писем от кайзера уже несколько лет. Думаю, что я ему надоела. — с притворной грустью сказала Флари.       — А что по поводу историй о том, что архонт мог уже умереть от инсульта?       — Я не буду комментировать слухи, которые я никак не могу проверить. — сказала Флари. — Его видели на публике.       — Только издалека, — возразил Штормфронт. — На его месте может быть чейнджлинг. — он придал своему голосу еще больше ужаса и неуверенности. — Чейнджлинг может быть и на месте самого кайзера. Как часто жители Рейха видят своего государя?       Флари решила подыграть ему, — Может, поэтому я и не получаю новых писем. — сказала она с беспокойством.       Радио было достаточно мощным, чтобы его можно было принять на севере Грифонии, там, где Кемерская-старший и республиканцы приняли свой последний бой. Архонт запретил радиостанцию, но не было надежного способа помешать грифонам ловить эту волну.       — Мы вернемся к этой истории позднее и послушаем комментарии от королевы Кризалис. — Штормфронт резко поменял амплуа и вновь заговорил своим успокаивающим баритоном. — Мисс Флари Харт, гражданка и будущий летчик: вы уже давно взяли в привычку по радио обращаться к нашим пони-гражданам после своего дня рождения.       — И я очень благодарна за предоставленную возможность, — как обычно ответила Флари.       — Конечно, — рассмеялся Штормфронт. — Итак, есть ли у тебя какие-нибудь советы или комментарии для них сегодня?       Флари вздохнула и посмотрела на свои маленькие карточки с заметками, лежащие на столе.       — Пони, вам не нужна принцесса, выступающая по радио и говорящая вам, что вы должны чувствовать. — начала она. — Жизнь для всех нас была очень тяжелой, и мы многое потеряли. Когда я путешествую по стране, я всегда горжусь, видя то, сколько мы сделали для Нова Грифонии. Осенью Кемерскай обещает урезать нам зарплату и сбросить нас на самое дно общества; он не верит, что мы можем быть хорошими, демократическими гражданами, борющимися за Республику. Я намерена доказать ему, что он ошибается. — она взглянула на Штормфронта, который возился с кольцами на когтях.       Крылья Флари дернулись. — Блэкпик предлагает нам крохи со стола и говорит мне, что мы должны быть благодарны даже за это. — Штормфронт вскинул голову и недоуменно уставился на нее. — Я не буду говорить пустых банальностей, — в спешке продолжила Флари. — но я обещаю вам: сейчас на мне нет короны, но от этого я не перестану бороться за ваши права. Пока мы живы, мы не проиграли.       Штормфронт перевел взгляд на комнату управления. Грифоны внутри отчаянно метались, но им не удавалось отключить аликорна. Красный огонек все время горел.       — Ну что ж, мы услышали неплохую речь от мисс Флари. — неуверенно протянул Штормфронт. — Я вернусь после хита этого сезона от Винд Уолкерс. — Он провел когтем по шее и уставился на грифонов за стеклом. Красный свет погас.       Гэвин нахмурился. — Если ты намеревалась досадить Тритону и Александру, считай, что цель достигнута. Тебе просто нужно было сказать, что ты больше не принцесса и призвать пони голосовать за Блэкпика.       — Я аликорн. — отмахнулась Флари. — Как там звучит та старая грифонская пословица? — Она в насмешливом раздумье взмахнула крылом. — Ах, да! Слова – это ветер. Я не могу поменять то, кем я являюсь.       — И кем же теперь ты являешься? — спросил Штормфронт.       Флари мягко улыбнулась и посмотрела на золотые и серебряные кольца на его когтях. — Ты ведь довольно богат, верно? — спросила она. — Приятно ли тебе осознавать, что ты продаешь свои перья тому, кто больше заплатит?       — По крайней мере, это позволяет мне жить не в гетто Понивилля. — закатил глаза Штормфронт.       Флари рассмеялась и стянула копытом неуклюжую гарнитуру. — Вам не по карману купить наушники, предназначенные для пони? — язвительно спросила она.       Грифон пожал плечами. — А зачем? Ты единственная пони, которую мы пускали внутрь, и это будет невероятная удача, если ты еще раз попадешь сюда после своего трюка.       — Понятно, в этом есть смысл. — кивнула Флари.       — Я рад, что ты понимаешь, принцесса. — усмехнулся грифон, растягивая последнее слово.       Флари встала и расправила крылья. — Кстати, — сказала она вполголоса. — вам определенно не стоит пускать сюда пони.       — Реально? — усмехнулся Штормфронт.       — Наши носы гораздо лучше, чем у вас, и я чувствую запах твоей секретарши от всего твоего тела. — Флари закатила глаза. — Настоящее достижение – прилететь с опозданием на собственную радиопрограмму, гоняясь за хвостом. Уверена, что твоя жена будет довольна.       Грифон попытался выскочить, но Флари зажгла рог, и он замер. Гэвин сел обратно, потея и подергивая крыльями. Флари направила рог в сторону стола и в голубом пламени сожгла маленькую стопку бумажек с заметками. От них осталась только аккуратная кучка пепла, а к потолку потянулась струйка дыма. Флари рысью пронеслась мимо контрольной комнаты; один из грифонов незаметно кивнула ей, на что Флари ответила таким же кивком. Снаружи здания раздался раскат грома.       Флари Харт остановилась в вестибюле и уставилась на падающие вниз струи дождя. Для полета обратно в гетто погода была слишком ужасной. Она могла бы телепортироваться; ее охранники сегодня отсутствовали, чтобы закрепить ее имидж обычной гражданки. За шумом дождя, барабанящего по окнам, она услышала скрип пишущей машинки.       Флари осмотрела приемную. Секретарши, молодой грифины, едва ли старше Флари, здесь не было, когда аликорн зашла в здание. Она так и не поправила взъерошенные и растрепанные перья на правом крыле. Ее платье было слегка задрано, а один из рукавов порван.       На столе перед ней лежал листок бумаги с надписью: “Сери”. Когда Флари была здесь в прошлый раз, секретарем была молодая грифина по имени Аврилла. У нынешней секретарши были оранжевые перья и тушь вокруг глаз. Она печатала на машинке, похоже, составляя смету расходов по нескольким документам.       — Ты из Аквелии? — предположила Флари, основываясь на ее имени.       Грифина застенчиво моргнула и перестала возиться с бумагами и машинкой. Она обернулась назад, проверяя, что за ней никого нет, и только потом посмотрела на Флари. — Да? — неуверенно ответила она.       — Он обещал тебе повышение? — спросила Флари на аквелийском.        — Я… я не понимаю, о чем вы говорите. — протянула Сери в ответ. Она клацнула клювом, и ее карие глаза заметались по комнате.       — Если я правильно помню, предыдущей он обещал возможность петь в эфире. — продолжила Флари, указывая копытом на табличку с именем. Сери посмотрела на нее, но разгладила бумажку со своим именем. Тон Флари смягчился. — Тебе лучше быть в доках; там не так плохо, как говорят по радио. Мои пони не будут приставать к тебе, а большинство дел не связано с разгрузкой ящиков. Нам всегда пригодится тот, кто хорошо разбирается в цифрах.       — Я пробовала там работать, — призналась Сери на аквелийском. — после смерти моей матери. Они хотели от меня того же, что и он. У меня нет никого, кто мог бы мне помочь. — сказала она тихим голосом.       — Ты разговаривала с местными грифонами. — отмахнулась Флари. — Подойди к одному из единорогов в районе четвертого пирса и скажи, что я прислала тебя. Продолжай повторять это, у них есть возможность узнать, говоришь ли ты правду. Если ты умеешь считать, к концу дня у тебя будет работа. Вероятно, там будут лучше платить, и нипони не попросит тебя поднимать хвост.       Сери с опаской оглянулась на студию.       — Ни один грифон здесь не знает аквелийского. — сказала Флари. — Я знаю несколько аквелийцев, у которых есть свободные комнаты. Завтра у меня встреча с ними в Зале Ветеранов. Я могу поспрашивать у них. — предложила Флари.       Сери покрутила когтями. — Он обещал помочь мне.       — Он дает много обещаний, но я не помню, чтобы он выполнял хоть одно из них. — фыркнула Флари.       У Сери не было ответа на этот вопрос. Она опустила голову и скрестила когти, пока ее крылья нервно трепетали.       — Я поговорю о тебе со своими друзьями, — сказала Флари. —а ты спустишься в доки и поговоришь с моими единорогами. Там ты найдешь работу, и понибудь подскажет тебе, где можно остановиться. Будет трудно, но это лучше, чем так.       Грифина покачала головой. — Я не могу уйти. Я подписала контракт. Я должна остаться.       Флари Харт сузила глаза. — Мне все равно. Ему тоже. Последнюю секретаршу он вышвырнул на улицу, как только она надоела ему, контракт что-то ей не помог. Я хочу встретиться с тобой через неделю, — пообещала она. — и я не хочу найти тебя здесь, ясно?       Сери сглотнула и кивнула.       Флари кивнула в ответ и взмахнула хвостом. Она остановилась у дверей на улицу, дождь стал только сильнее. Флари навострила уши, услышав всхлипывания секретарши. Она прикусила нижнюю губу, а затем обернулась через плечо, смотря на нее.       — Сколько тебе лет? — спросила она по-аквелийски.       Грифина вытерла тушь с глаз. — Восемнадцать, — солгала она. — С днем рождения, принцесса. — протянула она дрожащим клювом.       Принцесса Флари Харт улыбнулась в ответ и вышла на улицу. Она не стала прикрываться щитом, а позволила каплям падать ей на перья и растрепывать ей кудри.       «Гровер отправит мне письмо. Он очень щепетильный; мы тщательно все спланируем. Он сдержит свое обещание».       Аликорн еще немного постояла на улице, потом ее рог засветился, и она с треском телепортировалась прочь.