Небо в алмазах

Кулак болел неимоверно - костяшки были содраны в мясо, но больше отдавало в плечо. Тэ даже не мог как следует растрясти руку - от неловкого движения перед глазами вспыхивали круги. Он нашел в себе силы фыркнуть. Вот и увидел я с тобой небо в алмазах, не правда ли, Тайм? - Ты мне зуб выбил... - прохрипел мужчина, и Тэ только покачал головой: - А ты мне сердце разбил. Неоднократно. Мне кажется, зуб - малая цена за подобное. Тем более, что вставить его - недолго и недорого для тебя. - Тебя же все устраивало, о каком разбитом сердце речь?! Тайм постоянно трогал кончиком языка место, где совсем недавно был его внушительный клык, и от того речь его была немного невнятной. Тайм выглядел смешно, но оставался все таким же опасным. Но даже спрятанный кастет и компактный шокер, о которых Тэ знал совершенно точно, молодого мужчину не пугали. Его вообще мало что теперь пугало. Просыпаться в собственной постели не вдвоем, а втроем, - вот это потрясение, что какому-то кастету. ...Рука болела, и Тэ постарался сосредоточиться именно на этой боли. Она заземляла его, не позволяя углубиться в собственные душевные терзания. Но как отвлечешься, когда перед глазами - твой любовник и его любовник, трахающиеся в метре от тебя. На вашей чертовой кровати. На купленном тобою лично шелковом белье. Тут и на улицу вылетишь, как оголтелый, чтобы никого не убить, и с нечитаемым удовольствием разобьешь своему любовнику лицо... Тэ надавил на костяшку, содранную о многострадальный зуб Тайма, и поморщился. По пальцам медленно заструилась кровь. Тайм что-то ворчал, сплевывая на асфальт и марая его красными сгустками, а к горлу Тэ медленно подступала тошнота. Короткий всплеск адреналина сходил на нет, и периферия зрения наливалась нехорошей чернотой, грозя затопить собой сознание. Последнее, что Тэ услышал, был вскрик Тайма. Какой же асфальт чертовски жесткий... Пришел он в себя в тишине и полутьме собственной спальни. Рука была забинтована, плечо словно окунули в холод так, что сустав, поврежденный сильным ударом, совершенно не чувствовался. Голова раскалывалась, и Тэ, стиснув зубы, постарался сесть. Белье на постели сменили. Грозовой шелк, любимый когда-то и ныне - оскверненный, неопрятной грудой высился на корзине для грязного белья, а под ладонью чувствовался мягкий египетский хлопок, недавний подарок Кинна, нежно-фиалковый, как помнил Тэ, с мягкими вуалевыми разводами. По одному из них Тэ и провел рукой, задумчиво прочерчивая  мягкие размытые линии. Внезапно голова перестала его заботить - болит и болит - а вставать на ноги расхотелось. Из гостиной слышались приглушенные голоса, и молодому мужчине совершенно не хотелось выяснять, с кем именно разговаривает Тайм. У него еще оставалась одна целая рука, а в том, что он не сдержится, если это окажется именно Тэм, он был уверен на все сто процентов. Входная дверь хлопнула, издалека донесся приглушенный расстоянием рев мотора,  а дверь в спальню приоткрылась. - Ты имел наглость не выгнать его сразу? - безразлично осведомился Тэ. - Ты же знаешь, у меня с оказанием первой помощи так себе, - Тайм присел рядом с кроватью прямо на пол. Лицо его уже было отмыто от крови, а губа смазана чем-то белым, видимо, регенерирующей мазью. - Я думал, что придется везти тебя в больницу, ты долго в себя не приходил. - Так и отвез бы, - равнодушно заметил Тэ. Его больше занимали разводы на ткани, чем речь Тайма, тем более особенной прочувствованностью она не отличалась. Интересно, у них какая-то особая система обработки ткани? Такие плавные переходы, словно окрашивали вручную... Хотя, зная Кинна, он мог действительно заказать для них такой комплект. Для них... Не было никаких их, подумал Тэ ожесточенно. Все это глупость и блажь, и слепота, но не случайная, а сознательная. Ведь он действительно никогда особо не обращал внимания на интрижки Тайма, зная, что тот всегда будет к нему возвращаться и называть домом только их дом. Независимо от того, кого он трахает в перерывах. ...Перед носом появилась таблетка и стакан воды. На запотевшем стекле явно были видны отпечатки пальцев Тайма, и Тэ постарался взять стакан в руки, не коснувшись их. И, черт возьми, Тайм знал, что головная боль от холодной воды только усилится. Не раз и не два они напарывались на этот баг в организме Тэ, когда легкая головная боль превращалась в мигрень на несколько дней, стоило лишь немного ее спровоцировать ледяной водой. А пускай, плюнул мысленно Тэ, запивая таблетку. Какая разница. Ему было все равно. - Я переночую на диване, - услышал он реплику Тайма и мысленно пожелал ему провалиться вместе с означенным предметом мебели на нижний этаж, к мерзкой семейной паре, иногда устраивающей марафоны кинопросмотров ровно под их спальней. «Звонок» и «Сумерки» Тэ уже выучил наизусть - у него всегда был слишком хороший слух. - Мне все равно, - озвучил он свои чувства, но так и не дождался ответной реплики. Дверь уже закрылась. Тэ действительно было все равно. Лекарство начинало мягко действовать, смиряя самые пики головной боли, и Тэ очень захотелось спать. Ему нужно было уже завершить этот безумный день, но и будущий его страшил. Ему не хотелось ничего решать. Планировать. Его с утра ждала работа - открытие новой гостиницы на юге города, мероприятие помпезное и важное, требующее соответствующего внешнего вида, поведения, манер. Там от него требовалось говорить с людьми, ладить с людьми, выглядеть достойно и соответствующе. Но так не хотелось шевелиться. Последним сознательным усилием Тэ проверил установленный будильник, бросил телефон на зарядную станцию и словно рухнул в пустоту, едва коснувшись подушки гудящей головой. Снов ему не снилось. Утром Тайма на диване не оказалось. Свернутый плед и куча стащенных в груду подушек говорили о том, что тот все-таки ночевал дома, а не уехал к своей пассии, чему Тэ не удивился бы, если быть честным. На завтрак не было моральных сил, но кофе в себя он все-таки залил. При одной мысли о каше или тостах желудок начинало сводить, а во рту появлялся кислый привкус, так что Тэ не решился рисковать. Перебинтовав руку так, чтобы травма не бросалась в глаза, он принялся выбирать костюм на мероприятие, но уже вскоре понял, что не подходит ничего. Одно было слишком ярким, да так, что слепило глаза, другое - провокационным. Повертев в руках шифоновый пиджак, Тэ грустно усмехнулся. Можно было бы надеть и его, он привык иной раз эпатировать публику, хоть до старшего Терапаньякула ему было далеко, но сегодня душа ныла и требовала того, что в шкафу Тэ не водилось. Он не был уверен, водится ли оно где-то еще. Голова болела. Нудная и неприятная эта боль ввинчивалась в виски, заставляя держать осанку, двигаться медленно и сомневаться в собственном выборе. Хорошо, что Тайм ушел. Впрочем, не стоит о нем. Наконец из глубин шкафа на свет было извлечено то, что не вызывало ни тошноты, ни посторонних воспоминаний. Тэ даже задумался на минуту, открывая молнию темного кофра, а надевал ли он этот костюм от Живанши когда-нибудь. По всему выходило, что нет. Мысли постоянно сворачивали к Тайму, что и не удивительно, но трясти головой было опасно. Мигрень затаилась за стенками черепа, усмиренная долгим сном и крепким черным кофе, и будить ее было себе дороже. Черный шелк обнял плечи, ложась на них приятно ощутимой тяжестью и прохладой, и Тэ тяжело выдохнул. Для него, как и для полубезумного Танкхуна, одежда была броней, маской, а не только социальным конструктом. Так и теперь, он надевал отливающий в синеву черный костюм, прикалывал брошь-звезду на лацкан, выбирал  подходящую обувь так, словно собирался не на открытие собственного своего детища в благонадежном районе Бангкока, а на свой личный бой. Где нельзя терять лицо, где за тобой будут пристально наблюдать и ловить каждый момент, когда ты оступишься или сделаешь неловкий и некрасивый шаг, чтобы заклевать тебя, пожрать твою выдержку, сердце и последние нервы. Тронув косметикой лицо, Тэ выпрямился, оглядывая себя в зеркале. Это было... приемлемо. Последний штрих - тонкие перчатки, скрывающие забинтованные костяшки. ...Тэ надеялся, что Тайм не придет на открытие. Но одновременно помнил - разлад в их отношениях мог негативно повлиять на будущие контракты, об этом сложно было забыть, как ни старайся. Сожрут же. ...Гора запятнанного чужой изменой постельного белья высилась у стены и раздражала одним своим видом. Тэ прикрыл глаза на мгновение, а потом, свернув тонкий шелк, безжалостно запихал все тряпки в специальный мешок - на переработку, убирая с глаз долой. Вызванная с утра машина уже ждала у подъезда. Водитель, серьезный и немногословный, открыл перед Тэ дверь, запуская, а затем лихо сорвался с места, словно работая не на элит-тарифе, а на загородной трассе. Но Тэ не стал возражать. Как и вчерашний, этот день хотелось скорее привести к его логическому завершению, а что будет завтра... то будет завтра. Возможно, будет лучше. Не факт. Но кто мешает ему надеяться? *** Тайм все-таки пришел на открытие.