Д'Алинте. Бродячий город

       Безмятежный сон Тейта пронзил вой, низкий и рваный, призывающий приближённых Косэя немедленно предстать перед ним, и Тейту пришлось подчиниться; он лишь выкроил пару минут, чтобы сделать это в достойном виде — ладно уж крылья не удастся привести в порядок, но волосы причесать — обязательно. Уверенный в себе, гордый и прекрасно выспавшийся после вчерашнего вечера с Косэем, Тейт направился к месту, куда позвала Виола, но оказался не рад увидеть возле неё и Косэя не лидеров групп и даже не пару существ, а одного лишь Рея, боевой настрой Тейта немедленно пошёл на убыль. Вида, что Рей вызвал презрение, Тейт старался не подавать, сосредоточил всё своё внимание на Косэе и, на самом деле, примитивный способ сработал, у Косэя такие широкие плечи, длинные волосы, почти до поясницы, но сегодня красиво уложенные, собранные в высокий хвост, отлично смотрелось и отвлекало от ненужного, в том числе от отвратительных шуточек Рея.        Скоро внимание Тейта стало приковано исключительно к словам сфинкса, словам, которые совершенно не придавали уверенности, с каждой минутой Тейт ощущал тревогу, и не зря, ведь самое кошмарное, что могло, Косэй произнёс в единственной фразе. К сожалению, Тейт не имел выбора, не мог отказаться по двум очень важным причинам: чтобы не подвести доверие Косэя, и потому, что он мог доверить новое задание только двоим. Что же, придётся собрать волю в кулак, постараться держать язык за зубами и выполнить поручение Косэя вместе с Реем, даже если при взгляде на него Тейта начинало трясти от отвращения и неприязни к этому типу. Если вожак сказал идти с Реем, значит Тейт пойдёт с Реем.        Весь путь тот не затыкался, говорил бред каждую минуту, рассказывал о вещах крайне мерзких, однако Тейт оставался верен самообладанию и не слушал, как там Рей кого потрошил, как крысы живьём сжирали людей под их истошные крики, и какой кислотой можно сжечь глотку, однако не убить, зато с каждой секундой Тейт убеждался, что Рей — чёртов извращенец, в котором не осталось ничего, кроме кровожадности. Тейт молчал, не реагировал ни на одно слово Рея, старался абстрагироваться от него и сосредоточиться лишь на предстоящей миссии, непростой, рискованной, а потому продуманной до мелочей, по крайней мере Косэй объяснил Тейту, что делать в любом случае, при любых непредвиденных обстоятельствах, ему оставалось только довериться сфинксу. Но почему именно с Реем? Почему не с кем угодно другим? Неужели больше никто из сотен существ не мог справиться, хотя бы сам Косэй? Вероятно, нет, а значит, придётся потерпеть, возможно, этим Тейт немного насолит Рею.        Любые чувства Тейт отбросил, когда заметил впереди океан и грозовую тучу над ним, тогда пришлось схватить Рея вокруг поясницы, проигнорировать его: «— Будь понежнее», и полететь в паре метров над землёй, а затем и водой, о которую бились капли дождя, брызги попадали на лицо, Тейт летел так низко, что касался кончиками маховых перьев поверхности. Неудобно, опасно, однако Косэй дал чёткий приказ лететь настолько близко к воде, насколько Тейту хватит мастерства, и этому он давно наловчился. Беспокойный океан с трудом удавалось отличить от небес, всё серое, всё двигалось, переваливалось, внизу волны, наверху — облака, Тейт едва мог держаться заданного направления, но это — единственный день, тот, который Косэй долго ждал, второго шанса не представится.        Не жалея себя, Тейт махал крыльями, промок до нитки от капель, что падали сверху, что подскакивали снизу, и чувствовал внутренний компас, который пытался подсказать направление, а Рей, что удивительно, молчал; или его Тейт не слышал из-за шума волн и сосредоточенности. Пришлось лететь долго в сопровождении тучи, она двигалась так, как Косэй и говорил, будто он повелевал не только землёй, но и ветром. Прежде, чем Тейт увидел, он почувствовал сердцем, как-то замерло, а затем загорелось от ярости, и лишь погодя, когда Тейт пролетел немного вперёд, различил то, что Косэй назвал «авианосцем». Прежде этого слова Тейт не встречал, но теперь увидел — громадный корабль, и пусть о его назначении мог лишь догадываться, очень сомневался, что цели его мирные. Тейт продолжал лететь в паре метров над океаном, иногда тряс головой, хотел бы поправить волосы, чтобы не липли ко лбу, однако руки оставались заняты; Рей оказался намного тяжелее, чем Тейт предполагал, не как Шанкара, и всё же не таким, как был должен, учитывая его рост и телосложение.        На борту корабля, огромного, светящего фонарями, Тейт различил множество самолётов, а чуть погодя и людей, которые всматривались вдаль биноклями, возможно, подозревали о присутствии чужака, но не могли обнаружить его на серо-синем фоне. Всё, как предсказывал Косэй. Согласно его указаниям, Тейт подлетел вплотную к металлическому борту, и только тогда поднялся, сбросил Рея и затаился за одним из самолётов, немного отдышался. Пока что всё шло неплохо, главное не ошибиться теперь. Ещё какое-то время Тейт позволил себе восстановиться, набраться сил прежде, чем вынуть из груди клинок Нифльхейма, а затем вонзить его в пол. Из-под острия вырвался морозный воздух, вслед за ним ледяная корка, которая стремительно захватывала залитую водой палубу и самолёты, лёд перенимал ярость валькирии, сжимал истребители настолько сильно, что металл заскрипел, а лобовые стёкла покрылись трещинами. С людьми Нифльхейм обошёлся гуманнее, всего лишь заморозил их по локти, снова оставляя крохотное расстояние между собой и кожей, однако обещал стать причиной обморожения, если пройдёт достаточно времени. Зазвучали голоса, команды, вопросы, на которые никто бы не мог дать ответ, а лёд всё продолжал покрывать корабль, обездвиживал военных, кольями протыкал оборудование, но осторожно, чтобы ничего не взорвалось.        Крайне уверенно Рей встал на лёд, когда сделал шаг, Тейт заметил множество маленьких шипов на подошве; вот почему Косэй велел отнести Рея до места, с такими не походишь. Крики возмущения, приказы, которые не удастся исполнить, и вопросы не прекращали звучать, а Рей между тем покинул укрытие, эффектно взмахнув плащом и выхватывая клинок, опустил его так, чтобы острие заскрежетало о лёд, и на корабле настала тишина. Тейт пошёл чуть позади, ощущая, что меч Нифльхейма захватил весь корабль, каждого человека, и в груди Тейта замерло, когда он осознал, как много здесь людей — не меньше полутора тысяч, и это всего один авианосец, не самый большой, если верить Косэю, а пока что причин для сомнения в его словах не имелось. Рея же эта информация едва ли интересовала, он приветствовал всех своей фирменной хищной улыбкой, оглядывал людей, примёрзших к кораблю, кого с биноклями, кого с фонарями, неторопливым движением убрал с лица намокшие волосы. — Доброго дня, господа, — ещё раз Рей прошёлся взглядом по экипажу, исполнил вежливый поклон, — и дамы.        За ним Тейт следил напряжённо, стискивал рукоять меча и мысленно благодарил Алистара за то, что помог выучить английский язык, теперь Тейт хотя бы мог понимать, что вообще происходило, зачем они пришли сюда. — Не подскажите, где у вас боевой информационный центр, кажется, он называется так. — Пошёл к чёрту, монстр! — крикнул один из закованных матросов, а спустя секунду его проткнуло лезвие, подо льдом начало растекаться пятно крови. Без всяких эмоций Рей вырвал клинок, неспешно протёр платком. — Если кто не понял, я разговариваю со старшим офицерским составом, остальных прошу заткнуться. Повторяю вопрос: где центр запуска?        Матросы с ужасом косились на мёртвого товарища, некоторые шептали, военные же старались сохранить хладнокровие, преданно молчали, а Рей только этого и ждал. Он медленно двинулся мимо ледяных ловушек, скользя глазами по форме каждого человека, обращал особое внимание на погоны. Рей снял перчатку, ногтем провёл по льду на уровне груди одного из солдат, Тейт заметил, как дыхание того участилось, он нахмурился, но не от злости. Он боялся. Этого человека Рей не тронул, прошёл дальше, вдруг замер, показался заинтересованным, и целенаправленно зашагал к ещё одному человеку, навалился на плечо, не покрытое льдом, смотрел своими безжалостными, полными веселья серыми глазами. — Адмирал! Как я рад, что вы с нами. Так что, подскажите, куда идти?        Мужчина выглядел гордым и почти спокойным, смотрел точно перед собой, чем вызывал бы восхищение, если бы не являлся представителем человеческой армии. — Я умру, но не предоставлю вам информацию, — ровно ответил офицер.        Медленно Рей провёл подушечкой пальца по щеке адмирала, резко схватил его за скулы, из-под ногтей показалась кровь. — Поправка: вы умрёте и дадите мне информацию.        Произнеся последнее слово, Рея открыл рот и вонзился в шею мужчины. Раздался краткий крик, в сторону хлынула кровь. Когда Рея оторвал кусок плоти, не выплюнул её, а стал жевать, пока кровь стекала по его подбородку, капала на грудь, чуть погодя проглотил. Если это не альгуль, то кто? Тейт отвернулся, закрыл рот ладонью, боясь, что проиграет тошноте, внутри похолодело, и колени затряслись, хорошо, что дождь смыл запах. Раздался глухой удар — Рей разбил лёд, а затем единственным движением клинка отрубил кисть адмирала, осмотрел её, будто диковинку, после чего удовлетворённо ухмыльнулся, из внутреннего кармана мужчины достал пропуск.        Ливень стучал по палубе, заглушая тихий плач и рваное дыхание, шуршал громче биения сердец и шёпота страха, и среди этих звуков так резко прозвучал женский голос: — Чудовище…        Понимала ли она, что навлекла на себя этими словами? Кажется, да, она закрыла глаза со смирением, будто хотела умереть, возможно, вслед за своим капитаном, а может за тем, кого любила. Она не успела даже крикнуть, как Косэй и говорил, Рей умел убить быстрее, чем пуля, раскроил грудь несчастной и равнодушно прошёл мимо, а Тейту пришлось направиться за ним.        Авианосец оказался намного больше, чем Тейт воображал, здесь имелось огромное количество комнат, коридоров и лестниц, а Рей шёл так уверенно, будто точно знал, где располагалась нужная каюта. Пол и стены покрывал лёд, от него исходила дымка, он погнул лестницы, не позволял закрыть двери, заставил людей замереть в движении, и многие в панике оглядывались на Рея и Тейта, будто ощущали, что лучше молчать, никто не произносил ни слова. Тейт всё не мог понять, зачем Рей спрашивал, где нужная комната, если сам знал. Неужели просто для того, чтобы поиграть? От злости и животного ужаса Тейта затрясло, на миг он перестал дышать, допустил, что этот сумасшедший мог обернуться и убить просто потому, что захотел, однако Тейт не стал увеличивать расстояние между собой и Реем, не мог позволить ему одолеть себя.        Без малейших сомнений, без помощи карты или подсказок Рей двигался в нужную сторону, время от времени прикладывая пропуск, который забрал у адмирала, и едва кусок пластика открывал двери, как их немедленно обхватил лёд, в эти помещения он пробрался через вентиляцию или попросту ломал потолок. В очередную каюту Рей вошёл не только с использованием ключ-карты, но и приложив отрубленную ладонь адмирала к панели, подождал сканирования, и тогда двери открылись, их немедленно приморозило. — Адмирал! — с надеждой крикнул один из офицеров, пытаясь повернуть голову. — Внимательно слушаю, — с наигранной доброжелательностью откликнулся Рей, вот только ему никто не подыграл. — Что, я недостаточно презентабелен? Какая жалость… Так, позвольте-ка воспользоваться вашим компьютером.        Вместе со стулом и человеком, сидящим на нём, Рей швырнул на пол кусок льда, встал перед компьютером, использовал пропуск, чтобы открыть доступ к системе, начал печатать, а Тейт всё озирался на людей, что пробовали выбраться, некоторые злились, другие тряслись от страха, но многие смирились с неизбежной кончиной. Так много людей, но не все из них — солдаты, почти все — рядовые матросы, хорошо, что они понимали это и не пытались геройствовать. Снова Тейт перевёл взгляд на Рея, который действовал без всяких сомнений, будто несколько лет провёл на этом судне, и вдруг замер, уставился в экран, фыркнул, и резко обернулся, проскользил взглядом по присутствующим, к одному из них направился вальяжной походкой. — Если мы вас освободим, окажете услугу, поможете получить доступ? — Пошёл ты к чёрту, — процедил мужчина, и ему Рей нежно улыбнулся. — Прекрасный ответ… Тейт, убери лёд от нашего друга.        Как только Тейт сделал это, единственным движением Рей отрубил руку мужчины, попытавшегося выхватить пистолет. Прошла секунда, и Рей оказался позади военного, сжал пальцы на задней стороне его шеи, едва не швырнул к компьютеру и запустил процесс сканирования радужной оболочки, затем отпечатков пальцев, ему предоставил отрезанную конечность, также вставил карту, которую взял из кармана пиджака. Как только доступ стал разрешён, Рей пнул мужчину в поясницу под хруст, оставил со сломанным позвоночником истекать кровью на полу, пока сам принялся вводить координаты, запустил проверку систем, почти с восторгом наблюдал за этим. А Тейт не определил, что испытывал от всего, что сделал, от всего, что увидел, от всего, что сказал Косэй, так и не объяснив конечную цель, и то, как уверенно Рей действовал… неужели он прежде служил на таком же корабле? Тейт очень сомневался.        Он невольно дрогнул, когда Рей резким движением вынул оба клинка, ударил ими друг о друга, а затем расставил в стороны. — Что же, дело сделано. Теперь можно зачистить корабль…        Прежде, чем Рей совершил хотя бы шаг, Тейт схватил его за запястье, сжал, не соизмеряя силу, заглянул в серые глаза и процедил: — Я не позволю. — О… И что ты сделаешь? Остановишь меня?        Если достать меч, Рей расценит это как вызов, и придётся драться, пока один из них не умрёт, но Тейт видел и другой выход.        В это время Косэй занимался привычными делами: проверял уровень бензина в генераторах, убеждался, что провизии хватит до следующего раза, а меню составлено на неделю вперёд, и никто не жаловался на что бы то ни было. Нет, небольшие жалобы, конечно, имелись, но рисковать ради пачки сигарет Косэй не намеревался. Иногда он двигал хвостом в одну или в другую сторону, задаваясь вопросом, как эти двое справятся, понимали ли они, как многое зависело от их успеха, и что гордость, неприязнь и всё прочее придётся засунуть глубоко и надолго, пока дело не будет сделано. Если Косэй не ошибся, они скоро должны вернуться, и если всё удастся… Вдруг к Косэю подбежала Виола, заметно растерянная, даже слегка напуганная, она перепила пальцы и косилась в сторону выхода. Косэй негромко проурчал, дёрнул ухом. — В чём дело? — Снаружи… вам лучше посмотреть.        Не понравилась Косэю эта интонация, однако он не стал допрашивать, вряд ли Виола сумела бы что-нибудь объяснить, поэтому двинулся наружу, готовый увидеть что угодно и спокойно это воспринять. Камни расступились перед Косэем, тот потряс лапой, сбрасывая с неё мокрый снег, окинул взглядом местность, а затем обратил внимание на небо, точнее на громадный кусок льда, который тащил Тейт, и Косэй утомлённо вздохнул, примерно догадываясь, что случилось. Лёд упал прямо перед ним, разбившись на куски, и Косэй совершенно не удивился услышать ненормальный смех Рея, тот хрустнул позвонками шеи, вставая на ноги, истощённый из-за использования клинка и резвого полёта Тейт рухнул в снег неподалёку, почти сразу поднялся. — Всего семь лет подготовки насмарку. Почему бы и нет?        Невольно Косэя рявкнул, проводил взглядом Тейта, который с трудом взмахнул крыльями, держал их приподнятыми, но глазами с Косэем не встречался, слышал, как тот утробно рычал. Чёрт… он разозлился. Это неудивительно, но почему-то Тейт хотел верить, что Косэй… впрочем, с чего бы ему реагировать иначе? Косэй сложил руки на груди, задрал голову, а затем и хвост, выглядел крайне внушительно и при том возмущённо, продолжал рычать, махать хвостом в одну сторону, резко в другую. — Жду объяснений. Рей.        Тот стряхнул с себя кусочки льда, с издёвкой усмехнулся, переводя взгляд на Тейта. — Твой ненаглядный запорол всю операцию, — не дождавшись внимания от Тейта, Рей посвятил внимание Косэю, ухмылялся его недовольству. — Видишь ли, не понравилась ему идея выкосить всех на корабле, так что ракету они либо сбили, либо предупредили о ней Израиль.        Глухое, однако крайне агрессивное рычание Косэя заставило всех замереть, даже Рей чувствовал себя неуютно, давно не слышал этот звук, и не мог определить, кому именно он адресован, на всякий случай незаметно отшагнул. Косэй закрыл глаза, сделал глубокий вдох, не прекращая урчать. — Рей, приведи себя в порядок. И постарайся не проявлять свои звериные наклонности при Тейте, хочешь откусить кому-то голову — отойди. Ты меня понял? — Да. — Тейт, — позвал Косэй и обращением заставил того вздрогнуть, его крылья слегка задрожали, — пройдёмся.        Косэй не просил и не приказывал, он поставил перед фактом, и Тейту оставалось только направиться за ним, содрогаясь всем нутром. Если Косэй попытается напасть, придётся постараться, чтобы успеть выхватить из Арсенала клинок, вопрос лишь, какой именно. Хельхейм не поможет… А вот заморозить… Если только сил хватит после того, что пришлось сделать на корабле, Тейт допускал, что не сумеет защититься даже крыльями. Пока что Косэй ничего не говорил, шёл по подтаявшему снегу, размахивая хвостом, смотрел перед собой, кажется, будто без эмоций, но он точно разозлился, Тейт ощущал это каждой клеточкой тела, едва дышал, воображая всякое, что могло произойти в следующую секунду. — Скажи мне, Тейт, если бы ты отправился в одиночку, сумел бы справиться? — заговорил Косэй почти равнодушно, но Тейт чувствовал, как за этим голосом скрывалась угроза. — Нет. — Почему?        Тейта бросало в жар от интонации, темы разговора, того, как Косэй вёл себя, какие чувства бушевали внутри, Тейт сравнивал себя с мальчишкой, который не способен нести ответственность за свои поступки. Придётся заставить Косэя понять, что Тейт не жалел о содеянном — Я не знаю, как управлять кораблём. — То есть, без Рея ты бы не справился? — уточнил Косэй и в этот раз не позволил ответить. — Тогда зачем помешал ему, своему напарнику? — Он сделал то, что ты велел, и хотел убить невинных людей, их там были сотни, он бы всех прикончил, — едва контролировал голос Тейт, но Косэя этим нисколько не задел, тот лишь махнул хвостом.        Странно, но Косэй показался задумчивым, шевельнул ухом в сторону вспорхнувшей птицы, но не обернулся на неё. — Невинных… Тейт, из-за твоей жалости они могут сбить ракету, а я несколько лет готовился к тому, чтобы спровоцировать войну между людьми.        С губ Тейта сорвался выдох. То, что сказал Косэй… он это всерьёз? — Войну? — проронил Тейт.        Косэй ответил плавным кивком, наконец перевёл взгляд на Тейта, взгляд, лишённый сострадания, как и жестокости, не похоже, что Косэй принял это решение спонтанно и руководствовался точно не эмоциями, исключительно холодным расчётом. Так вот как Косэй намеревался сократить население планеты? Заставить людей убить друг друга, хотел использовать оружие людей против них самих — жестоко, но как же находчиво. — Да, Тейт. Это самый простой и эффективный способ. Люди и раньше отлично справлялись с этим, однако, — Косэй снова опалил Тейта взглядом, — с появлением ядерного оружия начали бояться войны. Вот и я хотел дать им достаточно веский повод. Но ты помешал.        Почему-то Тейту стало больно от этих слов, он склонил голову под тяжестью вину, но ведь понимал, что совершенно точно поступил правильно, не позволив убить тех людей. Они с Реем могли прийти, всё сделать, дождаться, когда ракета достигнет цели, и тогда уйти, но нет, Рей посчитал необходимостью убить каждого, кто находился на борту. Тейт поступил так, как был должен, и может даже сумеет убедить в этом Косэя… судя по его взгляду, нет. — Я помешал убить людей, мы могли обойтись без этого, — почти решительно отозвался Тейт, не отвлекался от глаз Косэя, чтобы доказать ему свою уверенность и не пропустить мгновение, если он вознамерится напасть.        Снова Косэй тяжело вздохнул, будто Тейт пытался убедить его в очевидной глупости, да так пылко, что становилось смешно. Даже если так, Косэй сохранял власть над эмоциями, постепенно остановился, поглядел на усыпанное снегом поле, уходящее куда-то вперёд. — Солдаты — всего лишь инструмент власти, приборы без воли и принципов, делают то, что им сказали. Это всё равно, что жалеть пистолет или нож, — заговорил Косэй без намёка на сострадание, вдруг ухмыльнулся. — Знаю, что ты думаешь, но я докажу, что говорю так не из неприязни к людям.        Рука Косэя разлетелась на камни, которые устремились сквозь мягкий снег, сперва из-под него вылезла лапа, она уронила на ладони Тейта какую-то книгу, а затем земля задрожала, вскоре разверзлась, создавая громадный ров. Он тянулся так далеко, что сливался с горизонтом. — За свою жизнь я видел множество войн, люди воевали всегда и по множеству поводов, к этому я всегда относился снисходительно — если люди хотели умирать, пусть умирают, — вдруг Косэй зарычал. — Но одна война изменила моё мнение… Ты когда-нибудь слышал о второй мировой? — Нет…        Само по себе слово «война» несло в себе боль, разрушения, горе потерь, но вместо со словом «мировая» заставляла содрогаться от страха даже Тейта, который видел лишь крохотную крупицу того, о чём они говорили. Вслед за Косэем он поглядел на расщелину, и совсем не ожидал, что Косэй скажет дальше. — Представь себе этот ров, доверху заваленный трупами, и не важно, мужчин или женщин, стариков или детей, истерзанных, истощённых, покрытых гнойными ранами и волдырями, — камни на руке Косэя разбились на маленькие, подлетели к Тейту и открыли книгу, которую тот держал. Спустя несколько секунд осознания его ноги подкосило, на миг голова пошла кругом при виде фотографий на страницах, одной ужаснее другой. — Это — не чьи-то кошмары и не учебник ненависти к людям. Это — часть их истории. Это люди делали с людьми.        Яма, заваленная телами, люди, тощие настолько, что, казалось, эти тонкие ножки не выдержат собственного веса, сожжённые тела, помещения, заполненные ими, дети без одежды среди снега, женщины, рыдающие над погибшими — Тейт глядел на это и чувствовал, как сжалось сердце, как слёзы наворачивались на глазах, и Тейт не задавался вопросом, кто эти люди, военные или нет, есть ли среди них существа. Это не имело никакого значения, ни один факт не изменил бы того ужаса, что охватил Тейт, ему стало холодно внутри, но совсем не так, как должно было. Тейт бросил книгу в снег, а Косэй поднял её, отряхнул, каменной рукой вернул к себе в комнату, а разлом заставил закрыться. — Эту войну люди начали не за пищу и даже не за территорию, а по той простой причине, что посчитали свою расу лучше, чище, достойнее, и ведь тогда не знали о существах, — не жалел Тейта Косэй, говорил так ровно, будто это должно быть чем-то нормальным. — И пусть один посчитал так, миллионы поддержали его, убивали других, искреннее наслаждаясь этим, истязая, моря голодом, заживо сжигая беззащитных. Так скажи, солдаты достойны того, чтобы спасать их?        Тейт зажмурился, спрятался крыльями, пытался совладать с собой, но не сумел, упал на колени и задрожал, плакал, прошипев сквозь зубы, не мог поверить, в то, что сказал Косэй, в то, что он показал. Люди не могут быть такими, они не должны… Никто не может быть таким, даже магары не убивали так безжалостно, да, они истребляли себе подобных, но лишь для того, чтобы выжить, а люди… и это они — разумные существа, вершина пищевой цепи? Тейт отказывался принимать это, а тем более признаваться, что ради спасения этих чудовищ предал план Косэя, заставил его сомневаться в себе, превратил в ничто столько времени и сил, которые он потратил. Что теперь делать?        Когда почувствовал прикосновения к плечам, Тейт поддался мимолётному желанию, сплетённому со взбушевавшимися эмоциям, прильнул к Косэю, прижался лбом к его груди, не прекращая дрожать, и услышал, ощутил тихое мурлыканье, кажется, им Косэй пытался успокоить. А вот голос Косэя прозвучал вовсе не так нежно, почти с угрозой: — Надеюсь, такого больше не повторится.        На это Тейт не мог сказать что-либо, до сих пор трясся, ничего не понимал, и боялся, в самом деле боялся того, что узнал, боялся себя и людей, больше не мог относиться к ним так, как раньше. В эту минуту Тейт не владел собой, он прильнул к Косэю всем телом, пытаясь восстановиться в его объятиях, в теплоте его крыльев, в крепких руках. Не повторится… Наверное, Тейту не требовалось говорить это, всё и так понятно, больше никогда он не поставит человеческую жизнь выше цели, которую обозначил Косэй, нельзя было останавливать Рея, а менять что-либо поздно. Как Косэй теперь будет относиться? Тейт не сумел бы простить себя, если бы потерял его доверие… может, Косэй простит юношескую глупость? Возможно, такое суждение наивно, однако из-за того, как мягко Косэй провёл по светлым волосам, продолжая мурлыкать Тейту, он посчитал, что Косэй в самом деле даст второй шанс. — Тебе нужно отдохнуть, и хорошенько подумать над своим поведением.        Склонив голову, Тейт кивнул, вытер слёзы, не поднимая на Косэя глаза, слишком стыдно перед ним. Он злится… он точно злится… или всё-таки нет? Чтобы проверить это, аккуратно, ненавязчиво, Тейт придумал лишь один способ, робко подал голос: — Дашь мне свечу с мелиссой?        Тейту стало намного легче от улыбки Косэя, того, как мягко он прикоснулся к щеке, слегка приподнял голову Тейта, позволяя взглянуть на себя, кивнул, кажется, не возненавидел его даже за столь серьёзный проступок. Первым поднялся Косэй, помог Тейту встать на ноги и повёл в свою пещеру, чтобы отдать успокаивающую свечу, иначе сегодня Тейт не заснёт, впрочем, после того, что он увидел на чёрно-белых фотографиях, никакие свечи не помогут.        Как любой представитель кошачьих, Косэй отличался чистоплотностью, именно поэтому его утро начиналось с тщательного умывания, ухода за кожей и частично волосами — основательно помыть их и причесать время не всегда имелось, а вот нарисовать в уголке глаз стрелки и нанести сверкающие золотые тени на веки — обязательный ритуал. Конечно, делал всё это Косэй левой рукой, пока правая рассыпалась камнями на столе. То и дело Косэя задевал жар, а порой казалось, что плечо горело изнутри, мышцы будто изъедала тысяча плотоядных червей, но Косэй не позволял паразиту захватить ещё хотя бы миллиметр тела, бросил суровый взгляд на когда-то свою руку. — Сиди там, чудовище. Мою жизнь ты не получишь.        Сознанием паразит не обладал, ответить не мог, однако Косэй ощущал, как тот возмущён, как требовал ещё пищи, чистой живой энергии, а не каких-то растений и зверушек. Что же, придётся накормить эту тварь, она заслужила.        Пока все спали, Косэй проверил генераторы, выключил несколько, учитывая температуру в пещере, убедился, чтобы одна из групп уже начала готовить, и только после этого покинул логово. Надевать плащ Косэй не стал, всё равно намеревался полететь туда, где теплее, где больше существ или людей, которых можно принести в жертву паразиту. Летел Косэй довольно громко, по крайней мере в сравнении с Тейтом, однако быстрее, мощнее, с высоты высматривал подходящую добычу, может, какой-нибудь лагерь или выбравшуюся на пикник семейку, это был бы идеальный вариант. Увы, пока что никого подходящего Косэй не обнаружил, внизу всё оставалось пусто, спокойно, только природа, прекрасный вид, но не своевременный, даже разведчики не бродили в округе.        Пусть летел за конкретной целью, Косэй не забывал наслаждаться красотой, простирающейся внизу, полной грудью вдыхал свежий воздух, не осквернённый людскими машинами или заводами, предвкушал момент, когда весь мир станет таким. Да, Тейт сплоховал, из-за него план провалился, но ничего, это лишь один из вариантов, куда важнее, что Тейт понял, кому на самом деле они противостояли, и на что способны люди. Только вот… он так испугался, даже заплакал, от этого до сих пор в груди Косэя сжималось сердце, из-за поведения Тейта он забывал, как тот молод, что ещё многого не видел, не знал о мире людей, и вдруг узрел самую мерзкую их сторону. Может, оно и к лучшему? Теперь Тейт по крайней мере понимал, что благородство валькирии по отношению к ним излишне.        Пусть мысли вились вокруг Тейта, Косэй не терял сосредоточенности, продолжал искать подходящую добычу, всё дальше улетая от горы, пересёк океан, летел час и другой в поисках пищи для своего проклятья и силы. Вместо жертвы Косэй обнаружил кое-кого другого, того, кого никак не рассчитывал найти спустя столько лет, и понимал, что не ошибся, эта чёрная с жёлтым чешуя могла принадлежать лишь одному. Нужно накормить паразита, но Косэй просто не мог упустить возможность поблагодарить и припугнуть эту маленькую гадюку… а может… нет, этот ползучий не заслужил такой участи после услуги, что он оказал, но поприветствовать его нужно, безусловно.        Приземлился Косэй резко, поднимая пыль и траву, и выставил плечо, камни резкими громкими ударами образовали руку, на которую Косэй, тихо урча, смотрел, выждал немного прежде, чем перевести взгляд на змея. — Не могу поверить, что-то заставило тебя выползти из своей берлоги, — заговорил Косэй, тихонько ступая лапами по земле. — Наверное, завтра небо упадёт.        Косэй видел то, на что рассчитывал — дивный страх, изумление в золотистых глазах, Шанкара явно не ожидал увидеть того, кого однажды обрёк на гибель. Разве можно представить выражение прекраснее? За свою долгую жизнь Косэй видел несчётное количество существ, редко запоминал их, но эта чёрно-жёлтая чешуя навсегда врезалась в память, как и лицо того, кто вперёд Косэя знал о том, насколько могущественным он станет, и какую угрозу будет являть собой, пусть наивно полагал, это время окажется недолгим. Плавным движением Косэй заставил камни разлететься, они начали кружить вокруг, пока Шанкара медленно отползал, подбирая под себя кольца хвоста. Какое прекрасное зрелище. — Знаешь, я не злюсь на тебя, на самом деле я даже благодарен: это сделало меня весьма талантливым к тому же, — резко камни образовали колонну, что вонзилась в землю и заставила вылезти из неё шипы, они окружили Шанкару. Тот содрогнулся, в растерянности озирался, стискивая хвост, будто пытаясь защититься им, а затем снова обратил глаза на Косэя, глотал воздух тем чаще, чем сильнее проигрывал ужасу. — Я первый, кто приручил это проклятье. Хочешь увидеть его истинную мощь?        Шанкара не мог шевельнуться, едва не задыхался, свернул хвост в плотный комок. Пытался спрятаться в нём? Как мило. Это Косэй и желал почувствовать, теперь не мог сдержать улыбку, даже когда увидел направленное на себя лезвие, правда, сделал это крайне не внушительный противник — худая восточная девушка, но держала меч она уверенно, сразу видно, опытный боец. — Я хочу. Продемонстрируешь?        Косэй ухмыльнулся, долго думать не стал — заставил камни принять форму клинка, который взял в левую руку и ответил на вызов, а шипам из земли позволил опуститься. Этим Шанкара незамедлительно воспользовался — отполз в лес, принялся искать сухие ветки или траву, чтобы поджечь и вызвать огненного демона, осталось только вспомнить его имя, и Косэй в этом совершенно не помогал. Как он мог выжить? Шанкара надеялся, что Тейт встретил другого сфинкса, как бы ни была мала вероятность этого, но нет, каким-то фантастическим образом Косэй в самом деле одолел древнего паразита, подчинил его себе и теперь обрёл власть над земной твердью, это ужасало так же, как восхищало. Совсем рядом клинок ударял о камень, Сяоминь дралась решительно, превосходила Косэя во всём, что касалось владения мечом, вот только каждый понимал, что Косэй бы сумел убить их обоих за несколько секунд, просто не хотел этого. Пока что.        Хвост Шанкары не находил покоя, всё елозил по траве, пытаясь наткнуться на то, что могло стать хворостом, и всё же нашёл, Шанкара немедленно метнулся туда, схватил несколько веток, поджёг их; как хорошо, что взял зажигалку, будто чувствовал, что пригодится. Удалось вспомнить имя, Шанкара позвал в огонь: — Вейлин, скорее сюда.        Крохотный огонёк усилился, почти сразу из него вырвался змей, который перенёс Шанкару, а затем и Сяоминь, прополз по мокрой после дождя траве, покрывая её пеплом, и нырнул обратно в ветви.        Доставил Шанкару и Сяоминь Вейлин прямиком в кабинет Арона, который сидел в кресле с закрытыми глазами, но открыл их, едва почувствовал присутствие эллилдана, заметил выражение лица Шанкары, он всё пытался привести сердце к нужному ритму. Странно, Шанкара так часто воображал, что вдруг столкнётся с Косэем, должен был давно привыкнуть к этой угрозе, но в реальности она оказалась куда более ядовитой. — Что с вами случилось? — тихо от усталости побеспокоился Арон. — Встретились с Косэем. Он оказался не так крут, как я представляла, — резким движением Сяоминь сунула клинок в ножны, — по крайней мере с мечом.        Арон протяжно выдохнул, ощутил, как отступила дрожь — при одном упоминании о Косэе сердце начинало тревожиться, впрочем, в последнее время оно только этим и занималось.        Раз уж принёс травы, Шанкара принялся возиться с ними, заодно отвлекаться от дурных воспоминаний: промыл, оторвал листья, отделил стебли от корней, стал измельчать, смешивать мазь, чтобы нанести на грудь Арона, прикосновениями улавливал его волнение и жар, не был уверен, что средство хоть немного поможет, но обещал Алистару сделать всё от себя зависящее. Шанкара заметил, как Арон двинул рукой, наверное, хотел прикоснуться, но вовремя одумался, вместо этого ограничился встречей взглядами. — Алистару ведь скоро нужно пить кровь… — Об этом можете не волноваться, — холодно откликнулся Шанкара, хвостом убрал несколько флаконов в сумку, подцепил её, — я дам свою.        Арон кивнул. Это было ожидаемо, но в глубине души он готовился к тому, чтобы угостить Алистара, даже если в процессе потеряет сознание, а ведь помнил о Шанкаре, понимал, что тот обязательно отдаст кровь возлюбленному, и Алистар с удовольствием вкусит её, особенно после стольких лет разлуки. Возможно, Алистар почувствовал, что его вспоминали, или подчинился зову жажды, ведь пришёл, бросил взгляд на Арона, секундой позже посвятил себя Шанкаре, заключил его в объятия, провёл по волосам, ловя их тонкий аромат, кажется, они немного отдавали шоколадом, а Шанкара изгнал из себя тень страха, чтобы не заставлять Алистара волноваться. Заглядывая в самые прекрасные глаза из всех, Алистар заворожённо пропустил прядь волос между пальцами. — Новый шампунь? — Да… Нравится? — полушёпотом убедился Шанкара, чьи губы Алистар поцеловал. — Безусловно.        Момент нежности нарушил Вейлин, пронёсшийся между Шанкарой и Алистаром за мгновение до их поцелуя, и огонёк они проводили взглядами. — Красноглазый, там тебя ждут на входе. — Благодарю, — интонацией Алистар дал понять, что не слишком признателен, но возвратил нежность, едва взглянув на Шанкару, кончиками пальцев провёл по его щеке. — Сокровище, пойдёшь со мной?        Шанкара мягко кивнул, взял Алистара под руку, прильнул к нему, согревая теплом кожи, и обоих Вейлин укрыл огнём, доставил не к дверям замка, а к выходу из города, куда прибывали новые существа, причём почти все крайне изысканного вида, благородные, статные, многие с бледной кожей и тёмными волосами. Как только увидел их, Алистар затрепетал сперва от радостного волнения перед встречей, но затем нахмурился, накрыл ладонь Шанкары своей, а тот подобрал хвост, чтобы существа не споткнулись. Он тоже узнал родителей Алистара, видел, как сперва они улыбнулись, так искренне, так радостно, позволили себе нарушить привычные образы благородных кровопийц, однако вскоре заметили рядом с сыном Шанкару и немедленно утратили любые намёки на положительные эмоции.        Родители Алистара остановились перед ним, мать искренне растерялась, не понимала, что сказать, отец же оставался серьёзен и строг, как и всегда, и этим позволил Алистару понять, его родители совершенно не жалели о том, что сделали. Он не начинал говорить, молча смотрел на отца и мать, они — на него, а Шанкара прижимался к руке любимого, с трудом выдерживая эту обстановку, водил кольцами хвоста, и не понимал, лучше, чтобы они накричали друг на друга или чтобы продолжали молчать. Всё-таки Алистар решился первым подать голос, стал глядеть, задрав голову, говорил ровно, без эмоций: — Это правда, что вы сказали Шанкаре, будто я погиб в том пожаре?        Мать Алистара резко отвернулась, отец же продолжал смотреть в глаза. — Да. Вы с этим змеем не пара, — безжалостно заявил отец Алистара то же, что и пятьдесят лет назад, и этим будто придал смелости супруге. — Вы из разных миров: ты — аристократ, а он — бродяжка, ты — дитя луны, тогда как он не может жить без солнца, вы оба мужчины в конце концов! — пылко поддержала мужа миссис Дэли.        На это Алистар мог только разочарованно выдохнуть, столько лет прошло, а его родители так ничего и не поняли, впрочем, иного Алистар не ожидал. Он слегка сжал пальцы Шанкара в своих, не отрывал взгляда от отца, сражался с ним глазами, но не был уверен, кто победил. — Я рад, что вы пришли, однако мне потребуется некоторое время прежде, чем я снова захочу говорить с вами.        С этими словами Алистар повёл Шанкару прочь, уверенный в себе, нисколько не сомневающийся в принятом решении, и весьма грозный, но к любимому по-прежнему прикасался бережно, хотя немного дрожал. Алистар столько лет не виделся с отцом и матерью, и вот как пришло их воссоединение, иного не приходилось ожидать, сложно представить, чтобы вампир отказался от своих слов, тем более, когда они касались чистоты их крови, но в глубине души Алистар хотел верить, что эти пятьдесят лет позволили им хоть как-то измениться.        Неприятный оттенок разговора остался снаружи замка, в его же стенах вернулась нежность, ушли любые проблемы, в том числе с родителями или встреча с Косэем, Алистар подарил Шанкаре улыбку, поцеловал кончик его носа, вдруг услышал голоса, не только Стефана, но и Тейта.        Он снова выбрался из логова Косэя, чтобы проведать тех, кем дорожил, унести с собой ощущение их заботы, попытаться успокоиться после ночных кошмаров, а ещё — вручить небольшие подарки, вопрос в том, как все отнесутся. Первым Тейт вручил свечу Стефану, который принял её, посмотрел с одной стороны, с другой, вдруг произнёс: — В форме черепа потому, что я — зомби? Смешно, — добавил Стефан, и теперь Тейт усмехнулся, хотя слегка неловко. — Точно не глупая идея? — Нет, это правда забавно. Мне приятно, что ты сделал мне подарок. Может, я могу ответить тебе взаимностью? — предложил Стефан, но Тейт замотал головой. — Не нужно. Мне просто хотелось сделать тебе приятно. — Я тоже хочу, — стоял на своём Стефан. — Ты позволишь?        Тейт тихонько посмеялся. — Конечно.        Он считал, что Стефан имел в виду не слишком далёкое будущее, какой-то момент, когда придумает что-нибудь, может, они вместе займутся чем-то интересным, и уж точно не ожидал, что Стефан аккуратно поставит свечу возле вазы, а затем подойдёт и обхватит руками. Как Стефан когда-то выразился, позвоночник он не пытался сломать, держал аккуратно, как будто мягко, стоял довольно близко, но пару сантиметров между собой и Тейтом оставил, чуть погодя он понял, что Стефан обнимал. Сердце его медленно билось, совершало по удару в минуту или две, тогда, как в груди Тейта затрепетало, его кожу опалило, а ведь Стефан оставался холодным. Он явно сдерживался, чтобы не причинить вреда, кажется, не до конца касался, но эмоций это принесло огромное количество, они забились в Тейте, окружили его покоем и странной радостью, его прежде никто не обнимал так, ещё и для того, чтобы сделать приятно. Стефан — холодный, почти мёртвый, его дыхание не касалось кожи, прикосновения напрочь лишены нежности, но почему-то Тейт чувствовал, как много в этом жесте, сколько эмоций, которые Стефан не мог выразить. Он не умел обниматься, совершенно, и Тейт тоже, так что он просто повторил за зомби — прижал его крепче, однако бережно, будто показывал, как нужно.        Скоро Тейт перестал контролировать себя, дал чувствам толику воли, притянул Стефана вплотную и улыбнулся, укрыл крыльями. Вдруг Стефан уточнил: — Приятно или так лучше не делать? — Приятно, — выдохнул Тейт.        Объятия не должны быть такими, и всё равно они исполняли свой долг — позволяли Тейту чувствовать себя в безопасности, успокоиться и радоваться, так робко, так тихо, самым искренним образом, внутри словно стало теплее. Как это ощущение мог подарить тот, кто не способен на эмоции? И всё же ему удалось. — Вы ещё поцелуйтесь, — прозвучал рядом комментарий Вейлина, и на него Тейт махнул крылом.        Напоследок он ещё раз чуть крепче обнял Стефана, сделал шаг назад, а Стефан тут же взял свою свечу. На неё обратил внимание и Вейлин, на секунду вспыхнул. — Э, а моя где?! — У меня, — почти воодушевлённо откликнулся Тейт и, достав из крафтового пакета свечу, подал её Вейлину. — О-о-о, да это же вылитый я!        Вейлин слегка уменьшился, подлетел так, чтобы его голова оказалась там, где располагалась шея мускулистого тела; почему-то Тейт знал, что так эллилдан и сделает, выглядело забавно. Слыша, как эпично Вейлин рычал, хвастаясь восковым прессом и бицепсами, Тейт посмеялся, а затем негромко, с крупицей волнения убедился: — Нравится? — Спрашиваешь! Давно хотел себе бюст! — Вейлин облетел Тейта, из-за его спины появился уже большим, с непривычной аккуратностью взял свечу в ладони. — Пасиба, крылатый! Старому с плаксой уже подарил? — Кому?        Так, как Вейлин рассмеялся, объяснить пришлось Стефану: — Он имеет в виду Арона и Линоса.        С шутливым упрёком Тейт обернулся на Вейлина, но тот уже исчез, после него растворились искры, почему-то они заставили вернуться воспоминания об огне, сожжённых телах, людях, убитых газом. Так Тейт и смотрел в коридор, который скоро перестал быть пустым, в него как раз вошли Шанкара и Алистар, тот заметно улыбнулся, завидя Тейта, кажется, хотел что-то сказать, но Тейт резко развернулся и двинулся к лестнице, не слышал вопрос Алистара за своей спиной. Ощущение, которое он оставил, Тейт прогнал благодаря мыслям об Ароне, странным объятиям Стефана, до сих пор не верил, что он обнял. Надо же, и ведь действительно приятное ощущение, нужно почаще обнимать его, научить, как это правильно делать и самому научиться, тогда, может, и те страшные картинки удастся забыть.        В тёмную дверь Тейт постучал, выждал секунду и вошёл, не был уверен, услышал или показалось, что Арон дал на это разрешение. Похоже, не показалось, ведь Арон уже встречал взглядом, особенно уставшим, почти истощённым, однако сияющим добротой, Арон попытался подняться, но сразу сел обратно, указал ладонью на кресло, стоящее напротив. — Тейт, как я рад, что ты пришёл. Всё в порядке? Ты не ранен? — беспокойно звучал голос Арона, и согревал изнутри.        Кресло Тейт пододвинул, чтобы стол не разделял, только после этого сел. За прошедшее время Тейт будто забыл это ощущение, что окутывало в присутствии Арона, он прогонял тревоги и волнения, необходимость найти ответы на сложные вопросы, позволял отстраниться от мира, забыть обо всём, что Тейту пришлось пережить среди подчинённых Косэя. Образы истерзанных Реем тел, каменная лапа, которой Косэй сжал голову ослушавшегося существа начали оставлять Тейта, наверное, поэтому он первое время молчал, приходил к умиротворению, и только после этого заговорил. — Как вы себя чувствуете?        Сперва Арон одарил ласковым взглядом, вдруг протянул руку, осторожно, будто проверял, не накинется ли Тейт, не ответит ли агрессией, но нет, наоборот, он опустил веки, чтобы ощутить это прикосновение, робкое, но такое тёплое. Оно лишило Тейта тревоги, позволило поверить, что он снова дома, здесь никто не заставит, никто не причинит вреда, а значит, нужно сделать всё, чтобы защитить город. — Теперь в порядке, — негромко из-за усталости произнёс Арон, встретился с Тейтом глазами. — Я больше за тебя волнуюсь. — Что со мной будет? — усмехнулся Тейт, хотя прекрасно понимал, о чём именно Арон тревожился, и не зря.        Конечно, Арон предложил Тейту немного отдохнуть и насладиться напитком, только не чаем, а какао, сладким, ароматным, которое согревало во всех смыслах слова, жаль Тейт не мог остаться надолго, посидеть и поговорить с Ароном о чём-то простом, может, спросить у него, какую книгу прочесть или предложить вместе посмотреть какое-нибудь кино, позвать Стефана, Линоса и… нет, Алистара можно не звать, он нашёл себе компанию, пусть с ней и остаётся. — Тейт, — вдруг позвал Арон, уловив перемену в голубых глазах, — что-то случилось? Тебя что-то тревожит?        Тейт уткнулся в кружку, долго делал единственный глоток. Тревожит? Нет, точно нет, Тейт совершенно не беспокоился из-за чего бы то ни было, но понимал, что-то не так. И кто поможет разобраться, если не Арон? На него Тейт поднял взгляд, продолжая греть руки о кружку, не собирался признаваться в том, что сделал, говорить о том, что показал Косэй, это не так важно как-то, что волновало в эту конкретную минуту. — Когда Алистар приходил к вам последний раз?        Арон разомкнул губы, кажется, растерялся. — Так дело в нём, — Арон показался огорчённым, но затем на его лицо возвратилась улыбка, глаза оставались добрыми, полными любви, даже к Алистару. — Он в самом деле почти не появляется, но я не могу винить его. — Вы в таком состоянии, — горячо перебил Тейт, но осадил себя, видя всё то же нежное выражение. И как Арон мог не злиться? — Обо мне есть, кому позаботиться. Алистар с Шанкарой не виделись так много лет, я бы не простил, если бы он постоянно находился со мной, а не с любимым.        Пусть Арон сказал это, вряд ли солгал или пытался успокоить, Тейт не мог принять его слова, не так просто. Даже если бы обрёл давно потерянного друга, Тейт бы каждый день, каждый час приходил к Арону, ведь он так много сил потратил, пострадал ради города, заслужил внимания и заботы, если бы не находился подле Косэя, Тейт бы ни на минуту не отходил от Арона. Он мягко дотронулся до Тейту, взял его ладонь в свои, провёл пальцем по костяшкам, пусть Арон болел, его кожа оставалась нежной, а единственное прикосновение заставляло полностью сосредоточиться и в то же время забыть обо всём. — Тейт, не злись на дорогих тебе людей из-за одной ошибки. Мне очень приятна твоя любовь, но не зацикливай на мне свой мир. У тебя ведь есть и друзья        И снова Тейт не мог принять идею, пусть и правильную, на веру. Он отвернулся, но продолжал ощущать прикосновение Арона, запоминал его, ведь неясно, когда сможет выбраться в следующий раз. Следовало уходить, скоро лагерь проснётся, а потому Тейт поспешил рассказать о том, что узнал, о том, каким именно способом Косэй намеревался уничтожить человечество, и что пусть в этот раз план провалился, Косэй несомненно попробует снова. Слушал Арон внимательно и без сильных эмоций, похоже, иного варианта не предполагал, но надеялся, что Косэй не настолько безумен, чтобы спровоцировать людей на войну, ведь каждый понимал, чем она обернётся, теперь и Тейт тоже. Когда он закончил, стал глядеть на Арона, ожидая его слов, однако они прозвучали не сразу, Арону имелось, о чём подумать. — Вот как… Я допускал, но не думал, что он отважится на это, — Арон замотал головой. — Он не людей уничтожить хочет, а весь мир. — Я не позволю, — заявил Тейт, крепче беря Арона за руку, и тот будто засомневался, но, как оказалось, не в Тейте. — Ты и так сильно рискуешь, я не могу подвергать тебя опасности. — Вряд ли Косэй видит во мне угрозу к тому же если ему не помешать, городу будет негде бродить, и, — Тейт резко замолчал. Это говорить совсем не нужно, Арону это точно не понравится, наверное, именно по этой причине Тейт желал увидеть, узнать, как он поведёт себя. — Я хочу понять Косэя.        В наставшей тишине особенно громко прозвучал вздох Арона, он опустил глаза, кажется, метался в том, что конкретно сказать Тейту, а тот всё ждал, и трепетал. Что скажет Арон? Он вряд ли хотел бы, чтобы Тейт сближался с врагом, иначе не получится, если Тейт собирался понять, чем он руководствовался, чего в итоге намеревался добиться. Станет ли Арон отговаривать? Прочтёт лекцию? Ответ оказался иным, начался с этого неизменно доброго взгляда. — Только прошу, будь осторожен. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.        Иного Тейт не мог желать услышать, однако совсем потерял дар речи, когда Арон приблизился, мягко прижал к себе, обхватил руками возле крыльев крепко и осторожно. Так вот, как нужно обнимать… Тейт закрыл глаза, прильнул к Арону, чувствовал его кожу, горячую, мягкую, и это удивительное ощущение, одно из лучшего, что Тейт когда-нибудь испытывал, оно лишило любых мыслей и эмоций, кроме нежности, такой сильной, что она начала скапливаться слезами на глазах. Тейт дрогнул, его тело стало лёгким, но почему-то не сразу послушалось, лишь спустя время Тейт сумел ответить и в этот раз с искренней, непривычной для себя откровенностью, растворился в дивном чувстве, ощущал его каждой клеточкой, и совсем не хотел отстраняться. Как теперь возвращаться к Косэю? Но это придётся сделать.        Точно… Тейт чуть забыл о подарке, который приготовил Арону, задумался, зажёг ли он прошлую хоть раз, может не стоило… Едва Тейт подался назад, как Арон отпустил его, сделал это будто нехотя, не спешил разрывать прикосновения, провёл ладонями возле перьев, и снова заглянул в голубые глаза, опаляя всё внутри Тейта. Тот поспешил отвести взгляд, достал последнюю свечу. — Я… сделал это для вас, надеюсь, получилась лучше, чем предыдущая.        Почему Арон вёл себя так? Почему глядел так, будто Тейт преподнёс ему дивной красоты и ценности подарок, а не обыкновенную свечу? Её Арон взял с трепетом, осмотрел будто драгоценный камень. — Спасибо, Тейт… Ты знаешь, что на языке цветов пион означает процветание и честь? — поделился знаниями Арон, а Тейт в стеснении так и не смотрел на него. — Нет… мне просто понравилась форма.        По восковым лепесткам Арон провёл пальцами, чувствовал и видел, сколько стараний Тейт приложил, ведь ни один лепесток не сломался, все идеально-ровные, гладкие, на концах полупрозрачные, и чем ближе к сердцевине становились, тем более насыщенный сиреневый оттенок имели. — Она великолепна, — Арон неловко посмеялся. — Постараюсь не сжечь её так быстро, как предыдущую.        Что на это сказать? Тейт не придумал, но почему-то ему нравилась мысль, что Арон зажёг прошлую свечу, что она порадовала его взгляд, может, помогла заснуть или просто стояла рядом и напоминала о том, кто сделал её. Не зря Тейт старался… А пока что ему пришла пора возвращаться, он подарил свечи всем, кому хотел, был рад, что Сяоминь не посчитала форму китайского дракона слишком банальной, и что Линосу понравилась круглая свеча, с ней Тейт особенно старался, выкладывая ракушки и делая похожей на кусочек моря, прямо как у Косэя, а Стефан посчитал череп забавной формой. Полученные за эти несколько минут эмоции обещали помочь Тейту продержаться ещё немного.        После множества чувств, не остывших следов от прикосновений, теплоты, заботы, голоса Арона Тейт странно ощущал себя, когда Вейлин возвратил в комнату под горой. Мягкая улыбка сошла с губ Тейта, он огляделся как в первый раз, выдохнул. Нужно быть осторожнее, выяснить, чего на самом деле добивался Косэй, не мог он желать войны людей друг с другом и не понимать, к чему это приведёт. Может, его цель состояла в другом? Он ведь мог и солгать просто, чтобы припугнуть.        Тейт обернулся на проход, ведущий из комнаты, заставил себя покинуть её, где чувствовал себя хоть немного уверенно, и сразу был поглощён голосами, стуком, гудением генераторов, со всех сторон напали голоса и запахи. Среди них отличился один, насыщенный, яркий, кажется, корицы и карамели, может быть свежего хлеба, Тейт обернулся в сторону, откуда он исходил, постарался придать себе невозмутимый вид, а объятия Арона очень помогли в этом. Странно, но Косэй, кажется, не сердился из-за того, что случилось вчера, глядел на Тейта спокойно, но с улыбкой, а хвост держал задранным. Неужели в самом деле простил за неповиновение? — Сегодня ты поздно проснулся, мой дивный ангел.        Опять это обращение… оно не нравилось Тейту, странно влияло на него. — Да, долго не мог заснуть. — Вот как, — прозвучал голос Косэя почти огорчённо, но затем в него вернулась привычная уверенность. — Надеюсь, это скрасит твоё утро, идём, — Косэй протянул ладонь, — я приготовил его специально для тебя.        Что приготовил, наказание? Хотя вряд ли оно скрасит утро. Получается, Косэй издевался? Нет, кажется, нет, он прикасался аккуратно, а пальцы его оказались очень горячими, и шёл Косэй, мягко ступая лапами по каменному полу, мурлыкал, тихо так, с удовольствием, что вызывало ещё больше вопросов. Рей упоминал, что Тейт сорвал операцию, к которой готовились восемь лет, Тейт помешал из-за глупой жалости к людям, а Косэй даже не сердился на него? Сумасшедший… или в самом деле подготовил наказание.        Утро здесь недавно настало, многие уже сидели за столами, разговаривали во время завтрака, а Косэй повёл Тейта прямиком на кухню, из одного из холодильников достал аккуратную стеклянную форму, вдохнул запах, снова двинув хвостом. Все, кто находились на кухне, без команды разошлись, оставили Косэя и Тейта наедине, и тот заметил, как один из стульев перед круглым столом отодвинулся — камни под ним зашевелились. — Присаживайся.        Что именно Косэй приготовил, он не показал, для начала поставил на стол две широкие тарелки с овощами, мясом, жареным картофелем и цветочками соуса по краям. Косэй устроился напротив, принялся за еду, а Тейт сделал это чуть погодя, снова не понимал, что именно чувствовал, а главное, почему Косэй вёл себя, будто ничего не случилось. Что же, если так, Тейт не собирался переживать понапрасну, тоже начал есть потрясающее прожаренное мясо, свежие овощи и картофель, снаружи хрустящий, а внутри — мягкий, невероятно. Раньше так вкусно не было… это Косэй готовил? Или он говорил лишь о том, что достал из холодильника? Тейт со стыдом признавался, но ему стало интересно, что же там такое. Почему Косэй делал всё это? Он ухаживал, несмотря на поступок Тейта, вёл себя так естественно, а может просто делал вид… что в голове Косэя? О чём он думал сейчас? Что задумал на самом деле? Тейт бы хотел узнать, но мог лишь задаваться всё большим количеством вопросов.        Тейт ощущал себя весьма напряжённо, однако вкус еды и тишина помогали забыться, в конце концов, даже если Косэй тонко манипулировал чувством вины, это не отменяло возможности насладиться завтраком и просто ощущать некое воодушевление рядом со сфинксом. Когда они с Тейтом доели, Косэй убрал посуду, и принёс то, что сделал для Тейта и о чём он уже успел забыть на фоне потрясающего мяса и на удивление вкусных овощей — десерт, интересный, слоёный, один белый — второй — коричневый, и снова белый, и снова коричневый, а наверху воздушный крем, посыпанный шоколадной крошкой. Выглядела сладость лёгкой и при этом очень вкусной. — Знаешь, что это за десерт? — Честно — нет, — признался Тейт, перед ним Косэй поставил миску из прозрачного стекла, через неё угощение смотрелось восхитительно. — Тирамису. Я многое испробовал за свою жизнь, но он приносит мне особенное удовольствие, возможно из-за мягкого вкуса и кофейного аромата. Если не ошибаюсь, его название переводится как «вознеси меня», — последнюю реплику Косэй без стыда промурлыкал.        Вот теперь Тейту стало немного тревожно. Стоит после такого пробовать угощение? Да и если вспомнить, до чего сахар довёл Линоса… Но выглядело так красиво, и Косэй ел без опасений, при том, что за телосложением явно следил. Может, последовать примеру? Тейт всё же взял ложку, едва не затаил дыхание прежде, чем попробовать десерт, и, чёрт, он оказался потрясающим, таким нежным, но, как заметил Косэй, с лёгким оттенком кофе, и это мягкое печенье или что это, в самом деле вкусно, очень вкусно. Это Косэй определил по тому, как стал смотреть Тейт, как приподнялись уголки его губ, как крылья слегка расправились, и в глазах заиграли огоньки. Сейчас Тейт думал не о десерте, больше о Косэе, допускал, что у него есть вторая личность, а может брат-близнец, ведь он совершенно не походил на того, кто убивал людей целыми поселениями, кто безжалостно лишал жизни за единственный проступок. Может, Косэя всё-таки два?        Тейт начал допускать, что неплохо бы поделиться впечатлениями о нежном вкусе, всё-таки, он удивительный, и Косэй так старался, странно представить его за готовкой, Тейт уж точно не мог допустить, что трёхтысячелетний сфинкс выкладывал десерт слой за слоем. Как он справился практически с одной рукой? Тейт всё же разомкнул губы. Нужно похвалить Косэя, а тот будто почувствовал, уши поставил, хвостом шевельнул, приготовился слушать комплименты в свой адрес, однако на кухню неожиданно вбежала Виола. Без всяких слов она протянула Косэю рацию, а тот взял её, снизил громкость практически до нуля и поднёс устройство к уху, прелестно шевельнул им, ловя едва слышный звук из динамика. Сперва Косэй выглядел вполне довольным, ухмылялся, однако совсем скоро эмоции переменились, Косэй нахмурился, и вдруг оскалился, прошипел, открыв рот и показав клыки, уши прижал. Косэй резко поднялся из-за стола, взмахнув хвостом, своего вожака Виола могла лишь проводить встревоженным взглядом, а Тейт пошёл на большую дерзость, забыл про десерт, двинулся за Косэем, а тот сразу остановился. — Тейт… — Я иду с тобой, — твёрдо откликнулся тот. — Не идёшь. — Ты сказал, что поддержишь, если я приму решение без сомнений, — напомнил Тейт, не отрывая взгляда от Косэя, за ним наблюдала и Виола, боялась, что у неё сейчас сердце выскочит из груди.        Косэй вздохнул почти обречённо, спорить не стал, только предупредил: — Тебе не понравится то, что ты увидишь.        Эти слова Тейт принял, подошёл, не позволяя Косэю сомневаться, правда, в глубине души тревожился от того, свидетелем чего ему предстоит стать. Чего-то, что не понравится Тейту, что он намеревался увидеть собственными глазами, похоже, вторую сторону Косэя, ту, которую следовало бояться и всячески избегать.        Резким движением Косэй заставил пещеру открыть проход, не взял накидку, хотя снаружи шёл снег, возможно, сейчас злость грела, её Тейт кожей чувствовал, но не такую, как ту, что обитала в нём, Косэй сердился совсем иначе, кажется, почти ненавидел кого-то, однако безупречно владел собой. На самом деле Тейт бы хотел научиться этому, гнев до сих пор выжигал его нутро, а Косэй, он будто знал какую-то таинственную технику, которая превращала ярость в силу, минуя разум и сердце, защищая их от разрушительной силы эмоций. Хвост Косэя сновал из стороны в сторону, уши продолжали жаться к голове, а крылья находились в боевой готовности, полупрасправленные, напряжённые, Тейт улавливал злость Косэя и следовал за ней, но не был уверен, намеревался остановить его или… зачем вообще пошёл? Просто понимал, что не мог иначе, должен был узреть Косэя, какой он есть на самом деле.        Он двигался в направлении холма, рацию оставил на поясе, не издавал ни звука, ни рычал, ни шипел, заставлял Тейта гадать, что же случилось, и кто говорил с Косэем, чем разозлил его. Впереди показался холм местного поселения, пышные деревья, уютные низкие домики, на крыши которых падал снег, вместо того, чтобы подниматься к главным воротам, Косэй резко взлетел — Тейт едва успел следом — и жёстко приземлился, несколько раз хлопнул крыльями, вздымая снег. Спустя секунду Косэй выставил руку-столб, что вонзился в землю сквозь сугробы, и каменные стены вырвались из-под них, окружая поселение. Тут же послышались встревоженные голоса, существа осматривались, многие поспешили к чужакам, замирали, едва завидев Косэя, как тот бил хвостом, слыша его предупреждающее рычание. На него посыпались угрозы, оскорбления, вопросы, однако Косэй молчал, ожидал, когда выйдет лидер, тогда вскинул голову. — Вы думали, я не узнаю? Правда считали, что капитаны ближайших баз не работают на меня? — глухо прошипел Косэя, а Тейт, слыша его, разомкнул губы. Так вот почему Косэй и его подчинённые в безопасности, он договорился с солдатами… Тейт машинально перевёл взгляд на рацию. — Косэй… — О, вы вспомнили моё имя, — мурлыкнул тот вожаку существ. — Я польщён. — Косэй, не делайте этого. — Не делать чего?        Каменные стены задевали ветви деревьев, не позволили бы никому выйти, высокие, гладкие, через них не перебраться, их не преодолеть без крыльев, Тейт бы мог сломать, думал об этом, однако не понимал, что же случилось. Что сделали эти существа за спиной Косэя? Сейчас на него Тейт смотрел с опасением и вместе с тем едва не дрожал от благоговения перед этой силой, перед твёрдостью, лишённой сомнений, Тейт бы тоже хотел отбросить вопросы и решительно пойти к своей цели. Как делал Косэй.        Существа подходили к воротам, некоторые сжимали копья или мечи, матери защищали детей, не позволяли приблизиться к сфинксу, а Тейт глядел то на него, то на существ, сомневаясь во всём, что происходило. — Я защищал вас от людей и бурь, никогда не причинял вам вреда, и в ответ лишь просил молчать о нас. Я предупредил, дал понять, что не шучу, и должен сдержать слово. — Тут дети! — крикнул главарь. — Женщины!        Косэй сжал каменные пальцы в кулак, сперва поглядел на него, но затем вернул внимание вожаку существ. — Об этом нужно было думать раньше. Я сразу сказал, что наказание за донос любого из вас понесут все.        В груди Тейта замерло, а затем вспыхнула пламя Альвхейма, он кричал, скорбел, но и без его подсказок Тейт понимал, что произойдёт дальше, мог бы помешать этому, но не стал по двум причинам: во-первых, Тейт больше не имел права на ошибку, не мог позволить Косэю снова сомневаться в себе, а во-вторых, должен был увидеть, чтобы воспринимать Косэя так, как должен, начать бояться его, наконец признать в нём жестокость и безнравственность. Почва задрожала под ногами существ, а затем обрушилась вместе с деревьями, снегом и домиками, каменные стены закрыли расщелину, будто створки капкана. Из-под земли слышались мольбы о помощи, тщетные попытки выбраться, крики и плач, там оказались заживо похоронены десятки существ, может даже сотня, они будут медленно задыхаться, не в силах выбраться, вряд ли такие толстые стены возможно пробить, разве что пламенем Муспельхейма, старики, женщины и дети, все они умрут. Тейт медленно перевёл взгляд на Косэя, а тот с презрением смотрел на землю под своими ногами, немного погодя взял рацию, сперва дёрнул ухом, а затем нажал кнопку, сказал в приёмник: — Майор, запускайте ракету через полчаса… Благодарю, я в долгу не останусь.        Когда Косэй обернулся на Тейта, тот разомкнул губы, роняя выдох, глядел на Косэя и не видел в его глазах то, что рассчитывал обнаружить, ни кровожадности, ни наслаждения от кровопролития, ни банальной злости, нет, Косэй оставался спокоен и как будто удручён. Он смотрел на Тейта, а тот на него. — Ты боишься меня, Тейт?        Ему пришлось глубоко вдохнуть, чтобы обрести дар речи, но Тейт не мог дать ответ на вопрос Косэя прямо сейчас. — Я не уверен как относиться к тому, что ты сделал, — проронил Тейт, глаза от Косэя не отводил ни на миг. — Что я сделал? Тейт, — к нему Косэй подошёл, протянул руку, и Тейт не одёрнулся, позволил прикоснуться к своему лицу, — если сфинксы перестанут быть верны своему слову, кому в этом мире вообще можно доверять? — Ты прав… прежде, чем я отвечу на твой вопрос, можешь ответить на мой?        Косэй плавно поклонился. — Разумеется. Что ты хочешь узнать?        Себя Тейт слушал, внимательно и очень честно, был уверен, что начнёт бояться даже шаг сделать, однако глядел в глаза сфинкса без толики опасения. Сколько бы Тейт ни смотрел на Арона, тот оставался полон добра, любви ко всему миру, заботился о каждом, кто приходил к нему, ухаживал за зомби, даже если он способен исцелить себя, но Косэй смотрел совсем иначе. В его глазах пусто, ему словно не хватало чего-то, он шёл вперёд, знал, как добиться своей цели, но её будто кто-то навязали ему, Тейт так же чувствовал себя совсем недавно. — Когда я остановил Рея, ты в самом деле не разозлился на меня? — всё же спросил Тейт, не отводя взгляда от сфинкса, чтобы не упустить ни одну искру эмоций, а тот негромко проурчал. — Я в самом деле удручён, но вовсе не из-за того, что этот ход пошёл насмарку, а потому, что ты не поверил мне.        Не поверил ему… Как Тейт мог верить Косэю? Вот только он не давал повода усомниться в себе, всё, что говорил Косэй, являлось правдой, он ни разу не солгал Тейту, ухаживал за ним, вот только причина оставалась неясна. Что, если Косэй просто хотел заставить Тейта поверить себе, ловко манипулировал его чувствами, эмоциями, желаниями, ведь прожил так много лет, так много всего видел? И вдруг Косэй протянул руку, в лице не менялся, оставался собран и решителен, говорил также безмятежно, готовый принять любой ответ. — А теперь ответь. Ты боишься меня?        Тейт не отворачивался от Косэя, видел так много глаз, взгляд Стефана, мёртвый, лишённый эмоций, однако вечно сосредоточенный, и Арона, который смотрел так, будто любил весь этот мир, глаза Сяоминь, полные энергии, обжигающие, яркие, но Косэй… если глаза отражали то, что внутри, то Косэя наполняла пустота, в ней не имелось места желанием или эмоциям, а то, что он делал… Может, это воля паразита, что жил в нём? Может, вовсе не Косэй его подчинил? Ответы Тейт мог не получить никогда, но свой ответ дал когда подошёл, коснулся ладони Косэя, горячей и мягкой, не потому, что должен, потому, что сам хотел этого.