Д'Алинте. Бродячий город

       Спал Тейт тревожно, к нему вернулись беспокойные ночи, но теперь не из-за людей, Асгарда и нехватки силы, из-за Арона. Когда он очнётся? Что сделать для него? Вдруг он потратил слишком много энергии? Даже у такого могущественного колдуна она не бесконечна. Чем мог подсобить сам Тейт? Ничем, только сидеть и верить, что каким-то невероятным образом всё само разрешится, однако это невыносимо. Имелся ли другой вариант? Летать по городу, спрашивать каждого встречного о целителе и надеяться, что это поможет, что среди тысяч обитателей Д’Алинте отыщется тот, кто умеет исцелять колдунов? Не следовало даже начинать, чтобы понять, насколько это бессмысленно, и всё же, Тейт не мог смириться, опустить руки и ждать, что произойдёт чудо. Чудо не происходит, его совершают.        Тейт часто просыпался от плохих снов или резкой нервозности, но в последний раз сделал это от грохота, рёва, который эхом пронёсся по всему городу. Тейт немедленно вскочил на ноги, приготовился сражаться, едва не вынул меч из Арсенала, однако сперва выглянул наружу и нашёл причину звука — своей огромной пастью Д’Алинте собирал и проглатывал деревья вместе с землёй, они сваливались в кучу, которую неспешно разбирали существа, кто-то тут же пилил брёвна, другие превращали их в доски, драконы относили их огромными связками в разные части города. Но и это не всё — по краю моста шли только что прибывшие, причём много, действительно много, с личными вещами, кто-то с палатками, некоторые вели с собой животных, тоже в весомом количестве. Эту процессию встречал Алистар, скорее всего подсказывал, куда идти, отвечал на множество вопросов, раздавал указания на удивление спокойным существам, совсем не как те, которых доводилось видеть раньше, и время от времени вампир поглядывал на гору камней, земли и деревьев, будто проверяя, что работа кипела.        Что же, остатки сна окончательно покинули Тейта, он потянулся, широко раскрыв крылья, надел жилет и скоро вышел в гостиную, улыбнулся Стефану, который сидел на диване, что-то подкручивал в протезе, убедился, что банка с горячей смесью надёжно закреплена, и трос хорошо скользил по шкиву. — Доброе утро, — поприветствовал Тейт, поймал на себе взгляд Стефана, пусть неизменно холодный, хотел верить, что Стефан рад видеть друга. — Доброе.        Тейт мотнул головой в сторону окна. — Не знаешь, что там происходит? — То, к чему Арон давно был готов: мы забираем всех, кто надеялся жить в мире людей. Это стало слишком опасно, — без всяких эмоций объяснил Стефан, прицепил протез, проверил, что тот двигался плавно. — Им хватит места?        Стефан поднялся с дивана, повёл протезированным плечом и снова удостоверился, что тот ровно сидел, ни за что не зацеплялся и не мешал, до сих пор считал модель чересчур массивной, но к ней следовало привыкать. — Конечно, Арон расширил город.        Рефлекторно, без задней мысли Тейт кивнул, но затем понял, что именно сказал Стефан, обернулся на него, будто это он виновен в произошедшем, от мимолётной злости Тейт хлопнул крыльями. — Что? Он же слаб! Зачем он это сделал?        Самым неестественным образом Стефан пожал плечами, всё-таки не давались ему подобные жесты. — А какой у него был выбор? Дома в городе строятся по мере необходимости, а сейчас случился демографический скачок, — объяснил очевидное Стефан, некоторое время глядел на Тейта прежде, чем осознать, от чего он так сердился. Стефан сделал шаг к Тейту, несколько тяжело хлопнул его по плечу. — Арон сильный, справится. — Но это ведь, — процедил Тейт, затем выдохнул. — Это ведь опасно…        Теперь Стефан подошёл ещё чуть ближе, рвано постукал Тейта по плечу, не оставляя попыток хоть как-то подбодрить. — Верь ему, Тейт. Арон делает всё на благо Д’Алинте, часто в ущерб себе, но он никогда не поставит свою жизнь под угрозу, ведь знает, как нужен городу.        Только благодаря этим словам Тейт уговорил себя успокоиться, насколько это было возможно. Опять Арон пострадал из-за людей, сперва они напали, теперь заставили всех, кто оставался во внешнем мире, сорваться с места, покинуть свои дома, родные земли, и поспешить в Д’Алинте, последнее пристанище для тех, кто не желал никому зла. Люди… Если бы Тейт овладел силой Рагнарёка… Однажды валькирии открыли проход в другой мир, чуть не заставили солнце человечества закатиться, и всё же проявили милосердие, не стали делать этого, и поплатились, своим благородством вынудили страдать так много существ. Тейт не заметил, как от мыслей сжал пальцы в кулаки. — Думаю, чай, который ты сушил для Сяоминь, уже можно подарить. — Ох, я совсем о нём забыл… Только у меня нет, — начал было Тейт, однако Стефан перебил его, поманив жестом в свою комнату. — Я сделал банку для чая, Арон сказал, фарфор подойдёт лучше всего.        Тейт последовал за Стефаном и скоро с удивлением глядел на то, как зомби достал с верхней полки шкафа небольшую банку, причём украсил её узором дракона, прорисовал глаза, когти, каждую чешуйку и волосинку. Это мог сделать кто угодно, мастеров в Д’Алинте хватало, однако Тейт подозревал, что именно Стефан так постарался. И как только сумел? С другой стороны, едва ли этот парень не умел хоть чего-нибудь. Сосуд Стефан передал Тейту, стал глядеть на него, наверное, с интересом и ожиданием. — Что думаешь? Не слишком банальный узор? — Может и банальный, — признался Тейт без намёка на негатив, улыбнулся, продолжая разглядывать банку, прикоснулся к рельефному рисунку, — но Сяоминь наверняка понравится… Спасибо, я подарю его.        Конечно, Стефан не разделил сантиментов, а потому не пошёл вместе с Тейтом, отправил его в одиночку, впрочем, Тейт не имел ничего против, это он должен сделать сам. И как Тейт мог забыть про чай? Так старательно его сушил, соблюдал все рекомендации, и всё равно забыл. Может и хорошо, что так получилось, сейчас более подходящее время для подарков и признательности, ведь всё успокоилось, Сяоминь наверняка соскучилась по дому, готовилась к чаепитию, но она будет пить не свой чай, а тот, который Тейт собрал… разумеется, если Сяоминь понравится, наверняка она разбиралась в чае получше Тейта и его подарок могла посчитать недостойным… Следовало подумать об этом раньше.        К поместью Шэнь Тейт добрался на крыльях, банку с чаем прижимал к груди, крепко, словно хищник добычу, чтобы ни в коем случае не разбить. Интересно, Сяоминь понравится? А вдруг Тейт собрал плохие листья? Или сочетание неудачное? Так, стоп. Что за глупости? С каких пор Тейта стали беспокоить такие вещи? Эта банка — не более, чем символический подарок, маленький жест признательности от ученика своему наставнику, да и Сяоминь точно не из чувственных натур. Но может ей всё равно будет приятно? На большее Тейт не рассчитывал. Он начал снижаться к поместью, пошёл на посадку, встав на крыло, надеялся, что не помешает, не отвлечёт своего мастера от дел. Хотя, чем Сяоминь могла быть занята? Даже если тренируется, можно сделать ей подарок во время перерыва, надолго Тейт в любом случае не задержит. И почему он так заволновался? Это же всего лишь жест признательности, вот только никогда прежде Тейт никого не благодарил, а ведь Тейту имелось, кого благодарить, помимо Сяоминь — Арона, Стефана, может быть Алистара, и Линоса. Им всем подарить по банке чая?        Разгоняя листья и песок взмахами крыльев, Тейт приземлился во внутреннем дворе, не ожидал, что парнишка в юкате будет бегать туда-сюда, накрывая стол, причём крайне богато, и не только это изменилось, по всему двору висели бумажные фонарики, они источали нежный тёплый свет, и над поместьем оказалось темнее, чем во всём городе, Тейт заметил, что одна из дыр улья, в котором обитал Вейлин, стала закрыта, вот свет практически не попадал сюда. Домработник подбежал к Тейту, что-то протараторил ему, но по-китайски Тейт не понял ни слова, неловко улыбнулся парнишке и тот ответил взаимностью, посмеялся. Вместо того, чтобы попытаться вспомнить алмент’ёрд, Мин Тао поклонился в знак приветствия, а затем указал вглубь дома, догадываясь, к кому гость пришёл. Тейт поблагодарил поклоном и аккуратно двинулся в указанную сторону, встал на пороге, заглянул в комнату прежде, чем вполголоса позвать: — Сяоминь, вы здесь?        Что-то громыхнуло в доме, раздалось многозначительное «Ауч», и скоро Сяоминь выскочила к Тейту, немного взлохмаченная и крайне взволнованная. Кажется, Тейт в самом деле пришёл не вовремя, а потому постарался быстрее закончить. — Простите. Я помешал? — Не то, чтобы прямо очень, — Сяоминь наспех поправила волосы, прибрала их изящной заколкой с украшением в виде цветка, — я просто жду гостя. — Я ненадолго, и, не знаю, может как раз к столу.        Тейт откашлялся, выпятил грудь и вскинул голову, чтобы произвести правильное впечатление, всё-таки, он — валькирия, а не кто угодно другой, и в столь важный момент должен выглядеть соответствующе. Для большего эффекта Тейт расправил крылья, но не сильно, чтобы ничего не задеть. — Сяоминь Шэнь, я признателен за терпение, которое вы проявили по отношению ко мне, и за то, что учите меня. Я посчитал, что слов недостаточно поэтому, — вот тут скудное красноречие оставило Тейта, он не сумел закончить достойно, просто протянул Сяоминь фарфоровую вазу, — примите этот скромный подарок в знак благодарности.        Не такого Сяоминь ожидала, об этом удавалось судить по выражению её лица — Сяоминь захлопала ресницами, невольно разомкнула губы и с некоторой растерянностью уставилась на Тейта, затем на вазу прежде, чем взять её, тогда Тейт поклонился. — Больше спасибо, госпожа Шэнь.        Сердце Тейта дрогнуло от нежной улыбки, что украсила губы Сяоминь, она неторопливо, с особым удовольствием осмотрела вазу, провела по рельефу драконьей чешуи подушечками пальцем, а затем открыла крышку и наполнила лёгкие ароматом чая, конечно, людские пахли ярче, и карамелью, и персиком, но здесь не имелось добавок, только чистый аромат леса, ягод, солнца, под которым их собирали. Какой прекрасный подарок. В груди Сяоминь даже как-то светлее стало, ведь вплоть до этой минуты она терялась в догадках, насколько скверным учителем себя проявила. — Ох, Тейт, как приятно. Что это за сорт?        Тейт неловко отвёл глаза, ухмыльнулся. — Не знаю… Мы со Стефаном сами собирали листья, вряд ли у него есть название.        Говорил Тейт почти стыдливо, окончательно засомневавшись в своеобразном подарке, наверняка Сяоминь пила только редкие сорта чая, с каких-нибудь там особенных полей, а не листья, сорванные в случайном лесу, именно поэтому Тейт не ожидал что когда поглядит на неё, увидит искренне изумление. Сяоминь опустила взгляд на вазу, снова изучила её, но теперь по-другому, понимая истинную ценность подарка, прикоснулась трепетно, перенимая эмоции, ведь её ученик не купил чайные листья у какого-нибудь торговца и не попросил их у одного из существ в качестве благодарности за спасение, а самолично собирал. Кто бы мог подумать… Сяоминь глядела очарованно, а Тейт мог лишь гадать о причине. Дар речи вернулся к Сяоминь не сразу, она в самом деле не ожидала подарка, к тому же созданного своими руками, и этот подарок преподнёс не друг и даже не хороший знакомый, а ученик, с которым Сяоминь вела себя достаточно строго. Она хотела было что-то произнести, но сумела лишь пару раз беззвучно пошевелить губами до того, как голос наконец возвратился. — Тейт… Даже не знаю, что сказать, — Сяоминь обожгла Тейта своим взглядом, никогда прежде она не смотрела так просто, с такой добротой и открытостью, не как наставник, не как оппонент, а как друг. — Это очень много значит для меня.        Вазу с чаем Сяоминь не поставила, вместе с ней поклонилась Тейту в знак, пожалуй, наивысшей признательности, одновременно смущала Тейта и несказанно радовала. Но разве может наставник кланяться своему ученику? И всё же Сяоминь сделала это без всякого ущерба для гордости, сейчас Сяоминь не скрывала эмоций, пусть сама не ожидала, что они так резко объявятся. Возможно, Тейт бы спрятался крыльями от неловкости, однако прежде, чем смутился окончательно, к Сяоминь подбежал Мин Тао, не успел сказать то, что собирался, его перебил властный женский голос: — Так занята, что даже гостью не соизволила встретить?        В комнату вплыла женщина, чем-то похожая на Сяоминь, с такими же сверкающими чёрными волосами, светлой кожей и глазами, радужка которых не отличалась от зрачка, разве что одевалась совсем не так, на незнакомке переливалось жёлтым и красным кимоно, украшенное узором цветов. Глядя на неё, Сяоминь ухмыльнулась. — К тебе я и не торопилась…        Вдруг Сяоминь и её гостья засмеялись, а затем произошло то, на что совершенно ничего не намекало — Сяоминь передала вазу с чаем домработнику, сама подошла к женщине и обняла её, крепко, нежно, а та ответила взаимностью, ласково провела ладонью вдоль спину Сяоминь, прижала сильнее. И снова сердце Тейта принялось дрожать, но теперь по другой причине, от невыносимой смеси очарования и боли, от того, как стало тесно в груди, как что-то начало царапать, а ведь только что он радовался, что осмелился сделать подарок и Сяоминь приняла его. — Мама, как хорошо, что ты пришла, — прошептала Сяоминь, прижимаясь нежно, трепетно, сейчас походила не на учителя и не на феникса, скорей, напоминала дочь, наконец встретившуюся со своей мамой.        Та отпрянула, провела по волосам Сяоминь, стала разглядывать её, черты, которые переменились за время разлуки, но глаза оставались такими же, как и десяток лет назад, удивительными, распахнутыми, полными уверенности и силы. — Моя девочка, ты так выросла, а какой красивой стала.        Сяоминь не прекращала ластиться к маме, прикрыла глаза от её прикосновения. — Я так рада, что ты наконец здесь. — Да, хотя было нелегко оставлять дом, — со вздохом призналась мама Сяоминь, огляделась, — впрочем, здесь всё почти такое же. — Это Арон постарался, — похвасталась Сяоминь, будто самолично возводила эти стены, высаживала деревья и рассыпала песок, однако её мама явно не оценила этого, вскинула бровь. — Тот, который украл мою дочь в ночь перед замужеством? — Тот самый.        Видимо, мама Сяоминь ощутила, насколько неуютно чувствовал себя Тейт, только не мог незаметно уйти, в любом случае бы помешал, да и сбежать, не попрощавшись, было бы некрасиво. На него обратили внимание, причём госпожа Шэнь показалась крайне заинтересованной. — А кто этот юноша? Умоляю, скажи «жених» или хотя бы «парень». — Ну, мама, я ведь тебе писала, — засмеялась Сяоминь, прикрыв рот ладонью, и вдруг встрепенулась. — Точно: Тейт, это — Мейлин Шэнь, моя мама, мам, это Тейт, сын Рандгрид и мой ученик. — Для меня честь познакомиться с вами, госпожа Шэнь, — на одном дыхании произнёс Тейт, почтительно кланяясь, и на жест Мейлин ответила легким кивком. — Как и для меня. Я горда знать, что моя дочь обучает потомка валькирии.        Всё нутро Тейта ощущало, как что-то назревало, разве что не понимало, хорошее или плохое, и Тейт предпочёл не выяснять, а потому снова поклонился, стараясь сохранить улыбку, придать ей хоть немного естественный вид. — Позволю себе откланяться, не стану мешать.        С пониманием Сяоминь кивнула, и тогда Тейт взлетел, резко, а ведь не хотел поднимать песок, тем более порывом срывать один из фонариков, вот только не сумел по-другому. Почему стало так больно? Нужно ведь радоваться, Сяоминь воссоединилась со своей мамой, сложно представить нечто лучше, и наверняка они не единственные, в город возвратилось множество существ, теперь некоторые обрели свои семьи, могли не переживать за тех, кто остался во внешнем мире, нет ничего прекраснее, чем возвращение к семье. Так почему Тейт не мог этому улыбнуться?        Летел он в конкретное место, хотя понял это не сразу, лишь когда увидел башню Арона, когда почувствовал, как колола необходимость побыть рядом с ним. Тейт осторожно приземлился на балконе, вошёл в спальную, недолго ждал, пока глаза привыкнут к темноте, только свеча догорала у кровати; наверное, Алистар приходил, снова поил Арона отваром из церберы, лишь бы это хоть немного помогало. Зажигать новую свечу, как и шуметь, пытаясь её найти, Тейт не стал, сумел различить стул возле кровати Арона, сел, обернулся на него, едва узнавая в темноте очертания. Сперва Тейт молчал, только глядел на Арона, слушал его дыхание, глубокое, пусть немного учащённое, глаза он не открывал, скорее всего крепко спал, пытаясь восстановиться, не понимал, что Тейт рядом. Возможно, оно и к лучшему. Хотя знал, что никого нет в комнате, Тейт всё равно осмотрелся, провёл по шее, будто и не думал о глупости, которая сейчас казалась единственным, что могло помочь. Тейт протяжно выдохнул, бросил взгляд в сторону, снова вернул внимание Арону и всё же решился заговорить, пусть очень тихо, знал, что он не услышит, но только ему Тейт мог довериться, правда, начал издалека. — Как вы? Выглядите… кажется, немного лучше.        Говорил Тейт вполголоса, наверное, даже если бы Арон находился в сознании, вряд ли бы услышал, на него Тейт не прекращал смотреть через полумрак. Если бы Арон вдруг открыл глаза, Тейту бы стало неловко, но в глубине души он надеялся, что это произойдёт, что Арон даст совет или просто выслушает, может быть погладит по голове, прикоснётся, напоит каким-нибудь непривычным, но несомненно вкусным чаем, этого было бы достаточно, но этого не случалось. Тейт переплёл пальцы, позволил себе вздох. — Я… я до сих пор не отпустил маму, не успел попрощаться, теперь вы, — Тейт отвёл взгляд, как будто обжёгся. — Но с вами же всё будет хорошо? — вдруг Тейт усмехнулся над собой. — Глупо просто надеяться на это, нужно найти целителя, только я не знаю, с чего начать. Я ведь не могу ждать Вейлина, я должен хотя бы попытаться сделать… что-то.        Сколько бы Тейт ни смотрел на Арона, не сумел уговорить его ответить, но даже так Тейт продолжал сидеть и слушать, чувствовать, как внутри трещало, скрипело от той сцены, как Сяоминь обнимала свою маму, как та прикасалась к дочери, как нежно гладила по лицу. Тейт бы многое отдал за возможность дотронуться до Рандгрид, почувствовать её тёплую ладонь, ощутить мягкость перьев, но ничто в мире, никакая магия и ни один из клинков не мог сделать этого, не был способен вернуть мёртвых. Снаружи многие существа приветствовали прибывших, воссоединялись семьи и любимые, встречались старые друзья, вовсю гремела стройка новых домов, раздавались обязанности, а Тейт продолжал сидеть в тёмной комнате и стараться заглушить своё сердце, сейчас оно говорило о слишком тяжёлых вещах. Люди, тот человек, что напал на город, если бы Тейт обрёл свою силу, мог бы выстоять, мог бы защитить Д’Алинте и Арона, но не получилось. От осознания собственной слабости Тейт до боли сжал пальцы, себе он клялся, что такого больше не повторится, он станет достаточно сильным, чтобы и без Вейлина отправить всю человечью армию в царство Хель, чтобы больше никто не пострадал.        Каждую свободную минуту — а их значительно прибавилось, учитывая, что Сяоминь стала проводить с мамой много времени, показывала ей город, угощала чаем и рассказывала обо всём, что случилось — Тейт посвящал Арону, помогал готовить для него зелье из плодов или корней церберы, взбивал подушку, менял постельное бельё, чтобы простынь и одеяло всегда оставались свежими, приносил бы цветы, но в этом не имелось необходимости, ведь лунные лилии никогда не завянут, разве что вазу с ними Тейт поставил возле кровати Арона, надеялся, что аромат немного поддержит его. Если не тренировался и не ухаживал за Ароном, Тейт летал по всему городу и расспрашивал о целителе, правда, тактика очевидно не приносила результатов, ведь интересовался Тейт у случайных существ, просто надеясь на удачу, но та не спешила улыбаться. Что ещё оставалось делать? Так Тейт по крайней мере пытался, интересовался у прибывших существ, может, они знали целителя или хотя бы слышали о нём от кого-то, ведь снаружи по-прежнему нуждались в помощи этих удивительных лекарей. На самом деле, один такой явился с новой группой существ, вот только оказался он обыкновенным знахарем, чуть более опытным, чем другие, разбирался во многих травах и владел редкими заклинаниями, но понятия не имел о том, как вести себя с колдунами, тем более, когда они не подхватили конкретное заболевание. Хотел бы Тейт обрадоваться, что это хоть какой-то результат, но нет, Арон нуждался в настоящем целителе, а не в «хоть каком-то».        Тейт встречал очередную группу новоприбывших, каждого спрашивал, не знал ли кто целителя или, может, поймал слух, где его найти, но все как один давали отрицательный ответ, мотали головой или просто игнорировали валькирию, ведь существам хватало своих забот. Снова Тейт остался ни с чем, не получил никакой подсказки, а потому бросил это дело, почти привычно полетел к башне Арона, чтобы побыть с ним, однако отвлёкся на громкий звонкий голос, лучащийся счастьем: — Тейт! Те-е-ейт!        Тот бросил взгляд на реку, не сумел улыбнуться Линосу, уговаривал себя образумиться, сделать вид, будто не услышал с такой высоты, это несложно, Линос ничего не поймёт, и в то же время сердце в груди кричало о том, что нужно ответить, другого шанса не будет. Придётся постараться, Тейт это понимал, лучшим решением станет пролететь мимо, однако Тейт всё равно начал спускаться к Линосу, который махал рукой, весь светился от восторга, и не пришлось гадать о причине. Он — крепкий, длинноволосый, с маленькими рожками на лбу, она — с серо-голубой кожей, жуткими чёрными глазами и когтистыми пальцами, и всё равно эти двое нежно прикасались друг к другу, а с какой добротой и любовью глядели на Линоса, от этого в Тейте стало холодно. Он осторожно опустился, не успел крылья сложить, а Линос вдруг выскочил из воды, чтобы обнять вокруг шеи, Тейт резко последовал за ним вниз, чуть в реку не свалился, не успел как-либо среагировать, ведь так же неожиданно Линос отстранился. — Тейт! Познакомься, это мои мама и папа!        Чтобы не поддаться эмоциям, Тейту пришлось воззвать ко всей силе воле, что имелась в распоряжении, он плавно опустился на колено, чтобы не смотреть сверху вниз на тритона, как говорили, потомка самого Посейдона. Мужчина подплыл ближе к берегу и поприветствовал Тейта, пожал его руку своей, сильной, крепкой, покрытой редкой чешуёй. — Рад встретиться, Тейт. Я — Анкородайя, отец Линоса. Он успел много рассказать о тебе.        К горлу подступил ком, а потому Тейт сумел лишь кивнуть, перевёл взгляд на сирену, жуткое создание, однако она с неизменной материнской любовью обняла Линоса, провела по его волосам с трепетом, которым не владели многие прекраснейшие из существ. — С-с-спасибо, что заботиш-ш-шься о нашем мальчике… Меня зовут Ламия.        Снова Тейт ответил исключительно жестом, ведь на большее сил попросту не хватило, как и самообладания, Тейт боялся сорваться уже в следующую секунду, как и не мог уйти, всё глядел на Линоса с родителями, одновременно считал это одним из лучшего, что видел с момента падения Асгарда, и в то же время ненавидел Линоса. Почему из всех только он не потерял родителей? Почему лишь его мама и папа вернулись целыми и невредимыми? Это прекрасно, это — единственное, о чём можно мечтать, однако Тейт почти презирал Линоса за то, что он счастлив в кругу семьи. И всё равно Тейт от всего сердца улыбался, наблюдая за Линосом, даже если чувствовал, как по щеке стекла слеза, её Тейт торопливо стёр ладонью. — Тейт, я хотел показать маме с папой город, хочешь с нами? — распахнутыми, как никогда яркими глазами Линос глядел на Тейта, вдруг перестал улыбаться, заметив его слёзы. — Думаю, сейчас вам нужно побыть вместе, я как раз хотел проверить Арона. — Хорошо… — Но в следующий раз я с радостью составлю вам компанию, — пообещал Тейт и был искренним, но сейчас не мог оставаться рядом с теми, кто так смотрел на своего сына, кто так прикасался друг к другу. Тейт позволил себе определённую вольность, дотронулся до волос Линоса, возвращая его улыбку, чуть погодя сделал большее — прикоснулся к его щеке, провёл по ней пальцем. — Мы обязательно попьём вместе чай со… с фруктами, — с ухмылкой добавил Тейт, почти гордился тем, как повёл себя, тем, что сумел вернуть Линосу прежние чувства, ведь сейчас он должен видеть лишь хорошее, иначе нельзя.        Теперь пришла очередь Линоса кивнуть, он оплыл немного прежде, чем нырнуть в реку, за сыном последовала Ламия, Анкородайя же обернулся на Тейта, слегка поклонился ему, видимо, благодаря за то, что не стал мешать, и тоже скрылся под водой. Только, когда остался один, Тейт принялся вытирать слёзы, однако они никак не прекращались. Нужно ведь радоваться за Линоса, он снова со своей семьёй, далеко не каждому так повезло, Алистар сам говорил, что полных семей тут… тогда почему Тейт так злился? Он с трудом наполнил лёгкие, медленно выдохнул, пытаясь угомонить шторм в себе. Рандгрид мертва, этого не изменить, всё, что Тейту оставалось, это смириться, попробовать разделить счастье от того, что хоть кому-то повезло больше, к тому же Линос вряд ли сумел бы вынести трагедию, это под силу только валькирии… и теперь Тейт не просто хотел, ему стало необходимо увидеть Арона.        Снова Тейт сидел возле его постели, но пока что молчал, поделился бы произошедшим, рассказал бы о своих чувствах, ведь Арон всё равно не услышит, однако подозревал, что опять проиграет слезам. Это так глупо. Разве валькирии плачут? Да, ведь слёзы доказывали, что Тейт жив, а значит мог продолжать идти, двигаться к своей цели, даже если на это уйдут десятки лет, только Тейт не был уверен, к чему именно он стремился. Спустя некоторое время Тейт заговорил, но совсем о другом: — В Д’Алинте всё больше существ, они уже строят дома и работают на полях, так что, наверное, всем хватит еды и достанется крыша над головой, — Тейт усмехнулся. — Вы всё продумали… Целителей среди них не оказалось, я боюсь допустить, что их вовсе не осталось… Это ведь не так?        Только теперь Тейт обратил взгляд на Арона, тяжело оказалось видеть его таким, для него будто замерло время, даже если Арон проснётся через пару дней, город успеет преобразиться, станет немного иным… И зачем Арон потратил силы на его расширение? Ничего, потеснились бы, не обязательно каждому иметь свой собственный дом, а так хотя бы не пришлось тратить последние силы. Тейт заметил, что одна из прядей лежала на лице Арона, а потому поднялся, подошёл и осторожно убрал волосы, чтобы не мешали, кожей уловил слабый выдох, Арон по крайней мере дышал, он жив, а значит ему ещё можно помочь. — Нашёл! — резко, будто удар молнии, раздался голос, прошёлся эхом по факелам.        Вейлин появился в одном из них и прежде, чем громко повторил единственное слово, Тейт взял эллилдана на ладонь, второй накрыл. Его Тейт вынес в кабинет Арона, закрыл дверь в его спальную и только тогда поднял руку, чувствовал тепло огонька, но оно не причиняло боли, смотрело парой чёрных глаз. — Пожалуйста, не разбуди Арона, — попросил Тейт, выставляя ладонь, только тогда Вейлин принял привычный образ, но говорить стал тише. — Нашёл! Я нашёл её!        В который раз, уже в который раз сердце Тейта сорвалось с цепи, он распахнул глаза, почувствовал, как внутри забурлила энергия, невольно расправил крылья. — Целительницу? — Да! — Вейлин разгорелся ярче. — Её зовут Бамия, и она очень, — вдруг Вейлин поднялся, взял Тейта за лицо, чтобы заглянуть в его глаза и точно донести мысль, — о-о-очень далеко отсюда, не думаю, что смогу перенести тебя.        Тейт замотал головой, выскочил на балкон и спрыгнул с него, тут же расправил крылья, двинулся к раскрытой пасти города, а Вейлина прижимал к груди. — Не нужно, только скажи, где её искать.        Вейлин сорвался с ладони Тейта, пролетел рядом с ним пару секунд, но затем обернулся змеем и привычно проглотил, принялся перемещаться от одного огня к другому, через искры, свечи, пламя каминов, в костёр, который развели под навесом. Как мог долго Вейлин летел над лесом в виде змеи прежде, чем выплюнуть Тейта, он немедленно замахал крыльями, осмотрелся вокруг, пока его внимание не привлёк кружащий рядом Вейлин. — Дальше я не пойду, — предупредил Вейлин, а Тейт поглядел на стену дождя, накрывшую всё впереди. — Бамия где-то в лесу… но если нет, это не я ошибся, меня дезинформировали! Д’Алинте отсюда на… — без капли сомнений Вейлин указал на юго-запад. — Востоке! — Вейлин, — его Тейт позвал на единственном выдохе, поглядел прямо в глаза эллилдана, а тот явно не был уверен, чего ожидать дальше, — спасибо. Ты в самом деле невероятный. — Ха… ну… да, как иначе-то?        Цвет пламени Вейлина изменился, приобрёл более красный оттенок и это Вейлин почувствовал, а потому поспешил скрыться, возвратился в источник огня, из которого выскочил, пока его не затушили, Тейт же решительно направился дальше, туда, где лес обильно поливал ливень. Если бы Тейт знал, как Бамия выглядит, было бы намного проще, если бы сверху просматривалось хоть что-то — ещё проще, однако из-за густой растительности Тейт не видел ровным счётом ничего, что происходило на земле, сплошное зелёное полотно, ни одного просвета. У Тейта не имелось другого варианта, кроме как постепенно спуститься, причём он сделал перья лезвиями, чтобы прорваться через лианы, толстые ветки, пышную листву. Из-за туч и крон деревьев свет почти не попадал вниз, дождь даже не думал прекращаться, от него Тейт спрятался под крылом, идти стал осторожно, чтобы не поскользнуться на грязи, не обращал внимания на запах петрикора, который поднимался от земли. Что же, придётся искать так, знать бы ещё, в какую сторону двигаться.        Тейт воззвал к голосу логики, и та подсказала, что если кто-то и живёт в таком лесу, то наверняка для того, чтобы укрыться от чужих глаз, при этом Бамия не скрывала своего пребывания, была готова помочь, даже если не жила здесь постоянно, а укрылась в чаще на время, нуждалась в пище, а главное воде. Сверху Тейт успел заметить полосу реку, примерно понимал, в какой она стороне, так что постепенно двинулся к ней. Надеяться на одни лишь предположения Тейт не стал, вынул из груди меч Альвхейма и выпустил его свет, который лентами разошёлся во все стороны, огибая стволы деревьев, извиваясь, словно змеи. Капли барабанили по листьям, мешали слушать, всё здесь сливалось в картину из коричневых и зелёных цветов, приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не упасть, не запнуться от торчащие корни и не запутаться в лианах. Какое-то испытание, а не лес.        Совсем скоро крыло Тейту пришлось опустить, чтобы не поцарапать о ветки, постоянно не цепляться, Тейт до нитки промок, но надеялся, что в такую погоду хотя бы не встретиться с дикими зверями, вряд ли кто-нибудь охотился в ливень. Постепенно продвигаясь вперёд, Тейт всё пытался определить, где здесь мог прятаться целитель, наверняка он, то есть она, помогала местным жителям, а значит, к её дому должна вести дорога или хотя бы тропинка, протоптанная через лес; впрочем, это могло быть ещё одной мерой защиты, только местные знали путь к целительнице. Нет у Тейта времени, чтобы прочёсывать каждый километр леса или искать поселение, чтобы потом допрашивать. Как бы ускорить поиски? Снова Тейт поглядел наверх, однако не увидел неба, лишь его редкие крупицы, которые просматривались между листьями. Лететь бесполезно. Какие ещё варианты? Возможно, если Тейт не мог найти целительницу, она сможет найти Тейта? Стоило хотя бы попытаться.        Тейт велел полосам света стать ярче и пробраться так глубоко в лес, как только получится, конечно, стал готов к нападению тех, чьё внимание привлечёт, старался не терять бдительности и надеялся, что способ сработает, наверняка целительница захочет найти источник странного света, а пока что Тейт продолжал поиски, двигаясь к реке. Из-за дождя почти ничего не удавалось услышать, деревья росли плотно друг к другу, под ноги постоянно попадались торчащие корни, а лианы цеплялись за крылья, которые Тейт и так вжал в спину. Опасно здесь, напасть могли отовсюду, взлететь Тейт бы вряд ли сумел, однако он даже не думал возвращаться, пока не найдёт Бамию; если только Вейлина не дезинформировали, и никакой целительницы здесь на самом деле не водилось.        Когда впереди задребезжал свет, Тейт остановился, отошёл за дерево, из-за него стал вглядываться в чащу и пытаться определить, что же увидел. То и дело что-то блестело впереди, невысоко, всего в метре над землёй, при этом не беспорядочно, раз сверкнёт, затем два подряд, и снова раз, и опять два, как будто кто-то подавал сигнал. С подобным Тейт уже сталкивался, помнил солдата, что выстрелил в Стефана, а потому подходить не спешил, всё наблюдал за тем, как отражался свет Альвхейма, кажется, от зеркала. Может, кто-то нуждался в помощи? Всё же Тейт покинул укрытие и двинулся туда, где сверкало раз и два, затем замирало, а потом опять раз и два, остальные ленты из Альвхейма Тейт пока что заставил исчезнуть, оставил лишь одну, что тянулась вперёд, и всё пытался увидеть, кто же подавал знак, кажется, из-за пышного кустарника. Тейт подходил ближе, свет не исчезал, никто не нападал и не бродил вокруг, ничто не подсказывало о затаившейся опасности, однако это не заставило Тейта вернуть оружие в Арсенал. Когда Тейт почти подошёл к тому, кто отражал свет зеркалом, что-то вдруг упало сверху и сжало, лишило возможности двигаться, сперва показалось смола, но затем Тейт узнал чешую, чёрную, как смола, и редкие широкие кольца цвета золота. Сопротивляться Тейт не стал, как и выпускать меч, давал понять, что угрожать не станет, пока нет повода, однако готов постоять за себя и, похоже, хозяину змеи это пришлось по нраву, ведь он заговорил, перестав играться с зеркалом. — Зачем ты пришёл? — раздался голос едва угрожая, ему не шла такая интонация, слишком нежный, напоминающий бархат, слишком красивый для того, кто пытался доминировать. — Мне нужно найти Бамию. Срочно, — добавил Тейт пылко.        Змея не отпускала, зато образ впереди начал двигаться, его очертания едва удавалось уловить из-за растений и стены дождя. — Насколько важно? — Ты слышал о бродячем городе? — для начала удостоверился Тейт, почувствовал, как на миг змея сжала сильнее.        Он не сводил взгляда с собеседника, который наконец вышел из-за листьев и ветвей, им оказался юноша со смуглой кожей, с волосами длинными, лежащими на спине и плечах, и цветом точно повторяющими окрас чешуи — на угольно-чёрном фоне сверкали тонкие золотые пряди. Нага — догадался Тейт, чуть погодя увидел, что юноша в самом деле лишён ног, вместо них и поясницы из-под длинной рубашки тянулся хвост. Постепенно он начал отпускать Тейта. — Кто же о нём не слышал… И зачем тебе Бамия? — Арону нужна помощь, он сильно пострадал после нападения людей, — Тейт контролировал голос, не позволяя ему прозвучать агрессивно, но давал эмоциям определённую волю, чтобы собеседник понимал, как много стояло на кону. — Бамия ведь целительница, только она может помочь.        Нага обжёг Тейта глазами, похожими на растопленное золото, и манерой лиса, их очерчивали длинные ресницы, смотрел юноша чуть прищурившись, кажется, пытался придать себе определённый образ, строгий и критичный, и это у него получилось. Хвост всё вился по земле, рисовал кольца и волны, кажется, обвил всё вокруг, Тейт насчитывал в нём метров двадцать длины, не меньше, а потому держал руку наготове, если нага вдруг осмелится напасть. — Если хочешь помощи от Бамии, докажи, что этот Арон достоин спасения. Одолеешь меня, так и быть… — У меня нет на это времени, — произнёс Тейт, тряхнув головой.        Он выхватил из груди меч Нифльхейма и воткнул его в землю. Из-под лезвия брызнула холодная дымка, которая стремительно порабощала всё вокруг, покрыла инеем деревья и цветы, а хвост наги заморозила, окутала льдом всё до поясницы, но этот лёд не причинял вреда, не останавливал течение крови в венах или ломал чешую. Незнакомец попытался вырваться, однако не сумел даже дёрнуться, держал руки приподнятыми, чтобы не касаться его, глядел растерянно и как будто с восхищением, впрочем, неудивительно, мало кто знал о способностях валькирии. Чтобы хоть как-то смягчить обстановку, Тейт уточнил: — Это считается за победу?        В золотистые глаза вернулась уверенность и долька азарта, нага ухмыльнулся. — Придётся признать, да.        Прежде, чем нага попросил, Тейт заставил лёд растаять, заметил, как быстро хвост собрался кольцами вокруг юноши, тот провёл по чешуе, видимо убеждался, что она не пострадала, наверняка продолжал чувствовать холодок. Чем дольше Тейт смотрел на нагу, тем сильнее сомневался в его возрасте, сперва принял его за ровесника, но в движениях, во взгляде, в ощущении, исходящем от незнакомца, улавливал опыт прожитых лет, множество бед и трудностей, что закалили характер и вытеснили импульсивность. Дальше Тейт не мог ждать. — Так ты отведёшь меня к Бамии? — почти со смирением уточнил Тейт, надеялся, что этот парень не будет дальше играть, иначе придётся заставить его. — В этом нет необходимости, она перед тобой.        На мгновение Тейт опешил. — Так это ты. — Да, но ты можешь называть меня Шанкарой Мукерджи, — мягкая игривая улыбка вдруг покинула губы, с них сорвался краткий выдох, всего на секунду, но взгляд стал серьёзным, слегка агрессивным. — Похоже, Арон Фицджеральд в самом деле важен для тебя…        Сперва Тейт намеревался промолчать, не нужно этому Шанкаре знать больше, однако Тейту казалось, что если он не услышит ответ, не станет помогать, кажется — пусть в это с трудом удавалось поверить — Шанкара не слишком хорошо относился к Арону. Чтобы подобрать верные, а главное честные слова, Тейту пришлось заткнуть гордость, сказал он негромко, однако без всяких сомнений: — Сложно найти того, кто значил бы для меня больше. — Вот как, — проронил Шанкара, кажется, почти разочарованно. — Что же, в таком случае я постараюсь ему помочь… Как далеко нам идти? — Я отнесу вас.        Тейт не сразу понял, что Шанкара в самом деле посмеялся, весьма изящно прикрыв рот ладонью, и даже не пытался скрыть насмешку над услышанным. — Ты отнесёшь меня?        Издёвка никак не задела Тейта, он оставался верен самообладанию. — Прошу, возьмите всё, что необходимо, нам нужно отправиться как можно скорее.        Шанкара с вызовом ухмыльнулся, но не стал больше задерживаться, пополз в лес, а Тейт двинулся следом, промокший, взволнованный и намеренный довести дело до конца, если этот целитель поможет Арону, пусть ведёт себя как угодно, пусть просит взамен обо всём, Тейт на колени встанет, если потребуется, лишь бы Арону стало лучше.        Погода не менялась, Тейт постоянно поскальзывался, приходилось держаться за деревья и свисающие лианы, следить за крыльями, чтобы не поцарапать их, а вот Шанкара без всякого труда полз, пробирался под ветвями, почти вплотную припадая к земле, иногда Тейт замечал, как сверкало брюшко насыщенного жёлтого света, чешуя блестела из-за дождя, зато волосы Шанкары как будто оставались сухими, и одежда тоже. Идти пришлось в самую глубь леса, к лачуге, спрятанной среди листвы, и каждую потерянную минуту Тейт мысленно считал. А сколько времени займут сборы, наверняка целителю нужно взять с собой огромное количество трав и всевозможных приспособлений, вряд ли Шанкара позволит Тейту помочь, не дай бог он что-нибудь сделает не так. При всём беспокойстве и нетерпении Тейту пришлось стоять под дождём на некотором расстоянии от домика, Шанкара же не стал заползать в него, снял с крючка у двери котомку, поставил на пороге и широко раскрыл. Сперва не происходило ничего, Шанкара просто смотрел на сумку, а Тейт — на него, но затем предметы в домике задрожали, склянки, банки и веточки, пучки всевозможных трав и засушенные цветы затряслись, одна за другой начали подниматься с полок и стола, птичьей стаей устремились в котомку, туда же отправились ступы разных размеров, бутыльки с зельями и разнообразной водой, и все они удивительным образом умещались в крохотной сумочке. Когда последний предмет спрятался в котомку, та сама собой подскочила, шнур на ней затянулся, и всё, что осталось Шанкаре, это взять сумку. Не переставая двигать кольцами хвоста, Шанкара обернулся к Тейту, глядел на него сквозь ресницы, не то предупреждая, не то пленяя взглядом. — Что же, я готов. И как ты планируешь доставить меня в город?        Тейт, так и не выпускающий клинок Альвхейма из рук, плавно поднял его, прежде не делал подобного, однако не сомневался, что получится, выпустил несколько полос света, которые, будто обладая собственной волей, начали переплетаться между собой, создавай полотно. На него Тейт приглашающе указал ладонью, а Шанкара не спешил доверять, сперва изучил сияющие ленты, дотронулся до них, но ничего особенного не почувствовал. Долго исследовать незнакомое явление Шанкара не стал, заполз на светящийся квадрат, подобрав под себя хвост, постарался уместить его на полотне, которое Тейт взял за края, будто кулёк, расправил намокшие крылья. Быстро взлетать Тейт не стал, сперва подождал, пока ветер успокоится, и только после этого, сделав верхний слов перьев клинками, согнал с них воду и сумел подняться, разрезая листья, обрубая торчащие на пути ветки. Руки Тейта, как и позвоночник задрожали, мышцы натянулись, словно цепи, он стиснул зубы, пересиливая себя. Да, это не «двести килограммов красоты и очарования», тут все пять сотен, но Тейт даже не допускал мысль о том, чтобы добираться по земле, слишком много времени это займёт, а потому приложил все усилия, чтобы подняться над тучами, скрыться от людских глаз и понести Шанкару в Д’Алинте, двигался к нему на юго-запад и надеялся, что город не успел уйти слишком далеко.        Время от времени Тейт опускал голову, проверял, как там Шанкара, и тот чувствовал себя прекрасно — лежал на собственном хвосте, как на шезлонге, хвостом же Шанкара держал книгу, которую читал, вместе с тем ощипывая какой-то цветок в мешочек. Что же, тем лучше, пусть готовится оказать помощь, но Тейта не покидала мысль, что Шанкара испытывал к Арону далеко не тёплые чувства. Но почему? Неужели хоть кто-то мог плохо относиться к колдуну, который спас столько существ? Если только когда-то Шанкара не сумел попасть в город… снова ненужные мысли, единственное, что требовалось от Шанкары — исцелить Арона, и не важно, с какими чувствами Шанкара будет это делать.        Прежде Тейт считал, что достаточно развивал своё тело, силу, выносливость, способность крыльев поднимать вес в разы тяжелее самого Тейта, но теперь понял, сколько ещё работы предстояло сделать — руки и спина едва не ломались под весом Шанкары. Об этом полёте Тейт старался думать, как о тренировке, очередном задании с утяжелением от Сяоминь, Шанкара хотя бы лежал спокойно, не пытался вырываться и не шлёпал хвостом; это в его интересе, учитывая, на какую высоту они поднялись. С курса Тейт не сбивался, словно чувствовал, куда именно лететь, и не как Сяоминь ориентировался с помощью внутреннего компаса, просто понимал, что если не справится, возможно, никто не сможет помочь Арону. Лишь бы он дождался. Странно, но страх за его жизнь придавал Тейту силы, помогал раз за разом взмахивать крыльями, даже если, казалось, они вот-вот надломятся, Тейт летел, не думая о себе, об усталости, о том, как мышцы будут болеть утром, ведь сейчас важно лишь одно — поскорее добраться до города.        Даже когда наконец увидел его, идущего среди холмов и болот, у Тейта не открылось второго дыхания, использование меча Альвхейма и долгий перелёт снова и снова ударяли по мышцам, сбивали стук сердца, Тейт боялся потерять сознание, однако продолжил лететь, ускорился, чтобы поскорее опустить Шанкару. Мышцы Тейта как будто превратились в лаву, горели, не желали двигаться, но Тейт вынуждал их, рычал сквозь зубы, пытаясь прогнать изнеможение, не позволял пальцам разжаться, лопатки почти не чувствовал, и снова заставил себя лететь быстрее, осталось совсем немного. Завидев приближение одного из обитателей, Д’Алинте открыл пасть, Тейт же совершил над собой очередное садистское усилие, чтобы аккуратно опустить Шанкару, немедленно вернул свет в меч Альвхейма, а тот — в Арсенал, принялся глотать воздух, но не упал и даже не присел. Совсем скоро перед Тейтом и Шанкарой вспыхнул Вейлин, начал осматривать незнакомца и сновать туда-сюда. — Ого, ты нашёл её!        Изящным движением Шанкара положил пальцы на грудь, показался весьма оскорблённым. — Вообще-то я — мужчина.        На заявление Вейлин пожал плечами. — Ещё бы мне не было плевать, — хихикнул огонёк, и прежде, чем ему успели ответить, кольцом перенёс Шанкару и Тейта в спальную Арона.        Тот продолжал лежать на постели, такой же бледный, болезный, с тяжёлым дыханием, на тумбочке рядом стояла пустая кружка, которую Шанкара взял, провёл пальцем по краю, поймал каплю со дна языком. — Снадобье из церберы и кайенского перца… удивлён, что кто-то ещё умеет его готовить. — Это Арон написал рецепт, — с трепетом и сдержанной гордостью признался Тейт, но Шанкара, похоже, не ожидал услышать другого ответа, скептически изогнул бровь. — Вещь хорошая, но внутренности себе он точно обжёг, нужно дать ему облепиховое масло…        Вряд ли Шанкара слышал что-либо дальше, он будто погрузился в иной мир, собрал волосы в высокий хвост, стал выбирать среди множества своих склянок и зелий, которые вытаскивал из котомки, в это время хвостом расставлял банки на полках, что-то сдвигал с них тоже хвостом, кое-что брал без спроса, впрочем, никто не возражал. Тейт то наблюдал за Шанкарой, то смотрел на Арона, будто надеялся, что одно лишь присутствие целителя начнёт оказывать положительное влияние. Невольно Тейт задумывался, не причинит ли Шанкара вреда, как он смотрел на Арона, как говорил о нём, точно не испытывал к нему эмпатии, наверное, именно поэтому Тейт не убирал пальцы с груди, готовый немедленно убить, если придётся, но пока что Шанкара не давал повода. Он смешал несколько трав, какие-то бросал целиком, другие измельчал в ступе, залил всё это водой, и пока тряс настой, держа флакон хвостом, Шанкара взялся осматривать Арона, послушал его сердце, посчитал пульс, посветил в зрачки небольшим фонарём. Тейт не мог вынести молчания, хотел подойти ближе, но Шанкара преградил дорогу хвостом. — Не мешай, юноша.        Тейт остановился, но вопрос всё равно задал: — Что с ним?        Прояснил ситуацию Шанкара не сразу, сперва безмолвно глядел на Арона, холодно так, равнодушно, с затаённой на глубине злобой. — Он потратил много сил, больше, чем у него было. — С этим можно что-нибудь сделать? — немедленно побеспокоился Тейт, не отрывая взгляда от Шанкары. — Время покажет. Сделаю всё, что смогу, но не ради него.        Для Арона или нет, Тейта не волновало, пусть Шанкара хоть во имя человечества помогает, это не играло никакой роли, лишь бы он вылечил Арона.        В его спальной Шанкара провёл много времени, смешивая травы и порошки, приготовляя мази и настои, какими-то поил Арона, другие растирал на его груди или руках, пользовался хвостом, чтобы достать что-нибудь или убрать, и всё не позволял Тейту подойти, если он вдруг пытался; впрочем, он быстро перестал, чтобы не мешать. Когда Шанкара плавно опустил руки, Тейт затрепетал, хотя в глубине души понимал, ничего конкретного сейчас не услышит, ни одно лекарство не действовало мгновенно. — Что же, проверю его завтра и посмотрю на результат. — Спасибо, господин Мукерджи, — вполголоса, то ли чтобы не разбудить Арона, то ли от усталости и нежности произнёс Тейт. — Это очень много значит для всех нас, для меня в особенности.        Уголок губ Шанкары на миг приподнялся в тоскливой улыбке, но Тейт не гадал о причине, его не волновало, что же случилось когда-то между Ароном и Шанкарой, главное, сейчас он здесь и готов сотрудничать. Многие растения и препараты Шанкара сложил обратно в котомку, в ожидании поглядел на Тейта, и тот встрепенулся, жестом пригласил покинуть спальную, совсем забыл предупредить Алистара о целителе, надо бы найти ему комнату. Но ведь одна свободная найдётся в таком огромном замке? Будет лучше, если Шанкара останется где-нибудь поблизости, чтобы в случае необходимости мог прийти спустя минуту. Тейт провёл Шанкару через кабинет Арона, который нага окинул беглым взглядом, не показался впечатлённым, и вновь Тейт не придал этому значения, открыл дверь, пропуская змея вперёд, а тот вдруг замер. Раздался глухой удар, за ним — звонкий, Тейт выглянул в коридор на Алистара, который выронил поднос, на Стефана, который едва сумел поймать миску с супом, чашку и бутыль с отваром, тарелку с кусочками желе. Тейт не успел понять, что случилось, увидел лишь, как Алистар распахнул глаза, как на них проступили слёзы, как он бросился вперёд, а затем Тейта втолкнул обратно в кабинет Стефан, ногой закрыл дверь, наконец поставил посуду на стол. Из свечи тут же вылетел Вейлин, восторженный, взявшийся за голову. — Ого! Вы это видели?! Они что, знакомы?! Или женаты?! — Я не уверен, — отозвался Стефан, наливая отвар из церберы в чашку, — мы с Алистаром не часто говорим, тем более о личном.        Тейта же нисколько не волновало, что случилось в коридоре, какие отношения связывали Алистара и Шанкару, единственное, что заботило Тейта сейчас, это здоровье Арона. Зелье обожгло ему внутренности… неужели масло облепихи поможет? Вряд ли опытный целитель ошибался, но, получается, Арону не следовало больше пить тот эликсир, с другой стороны, если он хоть как-то помогал… Мысли Тейта разбежались от прикосновения Стефана, тот пусто глядел в глаза валькирии, не испытывал никаких чувств, однако знал, как выразить их. — Тебе бы тоже отдохнуть, до утра всё равно ничего не изменится, — Стефан заметил, как Тейт вознамерился возразить, перебил. — Я присмотрю за Ароном, не отойду ни на минуту, обещаю.        В нежности от такой заботы за них обоих Тейт улыбнулся, слегка опустил веки, чувствуя необходимое сейчас облегчение. — Спасибо… я правда немного устал. Вейлин, не перенесёшь меня? — Тейт указал за спину. — Не хочу им мешать. — Без проблем, крылатый.        Стена огня окружила Тейта, а когда исчезла, он оказался недалеко от входа в город; то ли Вейлин не понял, что подразумевалось под «отдохнуть», то ли просто игрался с неточностью формулировки, впрочем, это нисколько не смутило Тейта. Прежде, чем уйти, он обернулся на Вейлина и заставил его растеряться своим выражением лица, а затем негромким признанием: — Вейлин, спасибо. Если бы не ты, вряд ли я бы хоть когда-нибудь нашёл целителя.        Прежде Вейлин в карман за словом не лез, сейчас же не мог придумать ни одной фразы, язвительность вдруг стали углём, Вейлин глядел на Тейта, не видел на его лице и не слышал в голосе эмоций, которые улавливал обычно. Тейт не шутил, не издевался и не дразнил, он в самом деле благодарил, честно так, от всей души. — Да ладно… Я сам не хочу, чтобы старый откинулся.        Ответил Тейт лёгкой улыбкой, теперь мог отойти, расправить крылья и взлететь, ведь боль обещала прийти лишь завтра. Отдохнуть… да, нужно отдохнуть, но не так, как Тейт привык это делать, не с помощью сна и даже не окунувшись в горячие воды ледяной пещеры, Тейт понимал, что станет хуже, но вместе с тем был многое готов отдать за возможность хоть на секунду почувствовать то, что дарила мама, и сейчас это ощущение обитало лишь в одном месте. Не прекращая сомневаться в своей затее, Тейт долетел до озера, опустился на его краю, стал глядеть на поверхность, как по ней пробегала рябь, как отличались берега, как вились во все стороны реки, чтобы напоить поля и существ, что жили здесь. Будет жечь, будет стучать и колоть, но сейчас Тейт хотел испытать эту боль, а потому прикоснулся к поверхности озера, провёл по ней, оставляя стремительно исчезающий узор. Ждать долго не пришлось, Тейт различил в воде образ, встретил Линоса улыбкой, наверное, перенял крупицу его яркого настроения, видел его в глазах, в каждом движении, в том, как постоянно елозил хвост. — Снова привет, — как-то неуверенно начал Тейт, слегка раскрыл и тут же сложил крылья, уговаривал себя не блуждать взглядом, но не мог долго смотреть на Линоса. — Как, показал родителям город? — Да! Они и не думали, что Д’Алинте такой большой! А ещё мы смотрели, как светится глубинные огни, дома их не так много, маме с папой очень понравилось!        Не нужно этого делать, станет только хуже. Тогда почему Тейту так хотелось? Он ведь будет мешать, наверняка Ламия и Анкородайя почувствуют себя неуютно из-за незнакомца. Если так, Тейт просто уйдёт. — Я хотел спросить, это считается за «следующий раз»?        Линос захлопал ресницами, слегка наклонил голову в непонимании. Ещё бы, кто бы понял значение этой белиберды? Пришлось Тейту вздохнуть, сказать прямо. — В смысле, я обещал в следующий раз познакомиться с твоими родителями, — почти в нос, смущаясь чего-то, напомнил Тейт. — Вот, я свободен. — Правда?!        Вряд ли Линос нуждался в ответе, в любом случае дать его Тейт не сумел из-за резких объятий, того, что снова чуть не рухнул в воду, ещё не высох после ливня, и вот опять намок; повезло, что не успел переодеться. Линос нырнул в озеро, наверное, на радостях забыл сказать, что скоро вернётся, так что Тейт сел на берегу, позволил улыбке сойти с лица, поглядел на своё отражение. Зачем сделал это? Ясно ведь, что станет только хуже, но точно так же Тейт признавал, что нуждался в этом, в иллюзии, которая заглушит мысли, страхи, отвлечёт, даже если потом станет в разы больнее, а кошмары вернутся, пусть хоть что-то напомнит, каково это, испытывать родительскую любовь, по крайней мере понаблюдать за ней со стороны.        Затеряться в своих мыслях и чувствах Тейт не успел, снова встретил улыбкой Линоса и его родителей, невольно гадал, как они такие разные, тритон и сирена, смогли найти друг друга и, более того, полюбить, отважиться завести сына, зная, что такой союз не примет ни одна из сторон. Линос вместе с мамой и папой принесли угощения, достали их из стеклянных коробок, разложили на покрывале, которое высохло практически мгновенно, Тейт помог аккуратно расстелить его, открыть бутылку с соком. Вполне закономерно Тейт ожидал некоторого напряжения, неловкости, многозначительных пауз и рваных фраз, однако Ламия и Анкородайя не позволили настать такой обстановке, наверное, все родители умели общаться с детьми, пусть даже чужими и довольно взрослыми. Анкородайя не без гордости рассказал о том, как Линос впервые открыл портал, и как узнал о людях, о том, насколько огромен и разнообразен мир и как Линос загорелся желанием увидеть его во всём многообразии, затем и Ламия вспомнила, как впервые услышала пение своего сына, способного не влюблять, но приносить сладкие сны, этот дар Линос открыл в себе случайно, когда избавил от страданий раненного волка.        Тейт сидел на берегу озера, понемногу угощался сладостями, в которых не использовали сахар, и слушал о родительской гордости, любви, беспокойствах, Линос с восхищением рассказывал о том, как много мама с папой сделали для него, как отпустили исследовать мир, а спустя время и в Д’Алинте, сами решили остаться в своей заводи, но только до поры, пока туда не придут люди. Минута за минутой Тейт чувствовал себя лучше, конечно, на дне продолжало колоться сожаление, жгучая зависть и почти неприязнь, но они не имели власти над Тейтом, позволяли ему впитывать каждую секунду происходящего, этой пленительной, дивной, словно дождь посреди знойного дня, атмосферы. Как же Линосу повезло с родителями…        С ними и Линосом Тейт провёл время до самого вечера, слушал, порой сам рассказывал или о себе, или вспоминал, как Линос помогал заснуть, как заплёл волосы, как Тейт невольно показал ему красоту полёта, и как Линос участвовал в обучении. Даже внешний вид Ламии, её чёрные глаза, острые зубы и когти перестали внушать дискомфорт, Тейт почти свободно чувствовал себя рядом с ней и Анкородайей, одновременно не хотел покидать их, но вместе с тем понимал, что нужно скорее бежать, спастись от обмана, пока он не захватил, не лишил рассудка. Принять решение Тейт бы не нашёл в себе сил, повезло, что Линос мило зевнул, прикрывая рот ладошкой, и родители неизменно пришли к выводу, что пора отдыхать, на сегодня хватило впечатлений, так что Тейт тоже мог полететь к себе и теперь заснуть, точнее попробовать сделать это.        Тейт не был уверен, спал он или нет, всю ночь думал об Ароне, как он, помог ли ему Шанкара, знал ли он, что именно делать, как справиться с болезнью.… да, знал… Шанкара ведь целитель, причём, кажется, опытный, всё пройдёт хорошо, он обязательно поможет Арону выздороветь. Наверное, именно поэтому, от бесконечной вереницы мыслей, Тейт проснулся так рано, понимал, что не заснёт, как и не видел смысла просто лежать в постели, а потому поднялся. Конечно, по мышцам немедленно пробежали искры боли, тело загудело, заскрипело, но Тейт не поддался слабости, первым делом направился в комнату Арона, чтобы проведать. Как и раньше, Арон продолжал лежать в постели, но стал не таким бледным, дышал тихо, намного глубже, и Тейт не видел ничего важнее этого. Он сел на краю постели, не сразу, но дотронулся до пальцев Арона, осторожно, очень мягко сжал, чувствуя теплоту, кажется, Арону медленно начал идти на поправку, и всё благодаря Шанкаре. Хотелось бы Тейт принести Арону завтрак, накормить его, но тот спал, так что смысла не имелось. И правильно, пусть отдыхает, выспится, наберётся сил, тогда Тейт обязательно приготовит ему что-нибудь полезное.        Больше Тейт не стал мешать, пока не мог помочь Арону, решил посвятить время ещё одному, не менее важному делу, а именно — отблагодарить Шанкару за то, как много он сделал. Возможно, подарок ему преподнести не получится, но выразить признательность хотя бы словами Тейт посчитал своей прямой обязанностью, даже если брал на себя слишком много. Пока решительно шёл по коридору, Тейт глядел по сторонам, сам не знал зачем, что пытался увидеть, ведь Вейлин занят, тем не менее, его Тейт позвал его, и скоро огонёк появился в одном из факелов, стал наблюдать за Тейтом огромными чёрными глазами. — Что хочешь? — Ты знаешь, где комната Шанкары? Хочу поговорить с ним. — Ага, — Вейлин вылетел из пламени и устремился по коридору, оставляя за собой огненные указатели в виде стрелок. — Два этажа вниз, левая от лестницы комната.        В знак благодарности Тейт кивнул, хотя сомневался, что Вейлин увидел жест, огонёк сейчас слишком занят, да и Тейту следовало подобрать слова, достойные Шанкары, а Вейлин мог подождать. Что же сказать? «Спасибо» так жалко прозвучит… Ладно, Тейт что-нибудь сочинит, как валькирия он должен учиться вести воинов в бой пламенными речами, вот пусть практикуется. Странно, но эта растерянность переросла в смелость, Тейт побежал по огненным следам, вниз по лестнице, к комнате, на которую указывала ещё одна большая стрелка, она превратилась в дым, едва Тейт подошёл. Он протяжно выдохнул, успокаивая биение сердца и мысли, нужно привести их в порядок, продемонстрировать красноречие, если таковое вообще имелось, и ни в коем случае не ударить в грязь лицом, необходимо произвести на Шанкару правильное впечатление.        Только после того, как Тейт постучал, вспомнил о времени, о том, что ещё очень рано, наверняка змеи спят в это время… кто бы знал, когда они вообще отдыхают… При чём тут змеи? Шанкара ведь — нага, а не обыкновенная змея, наверняка спал тогда же когда все, ночью, правда, это не придавало уверенности в том, что он уже проснулся. Пока Тейт задавался вопросом о распорядке сна у наг, Шанкара приоткрыл дверь, встретил мягкой улыбкой, выглядел несколько неопрятно, волосы были взъерошены, а рубашка чуть сползла на плечо, что подсказало, Тейт в самом деле явился слишком рано. Если уж разбудил, уходить стало бессмысленно, поэтому для начала Тейт низко поклонился, расправив крылья. — Прошу простить, что разбудил вас, но я был обязан поблагодарить вас за то, что помогли Арону. Не знаю, что бы случилось без вас, — постепенно Тейт выпрямил спину, заглянул в глаза Шанкары, и резко перевёл взгляд на что-то красное, что заметил на его шее. Кровь? Неужели Шанкара поранился? Вскоре Тейт понял, что это рана не случайна, и не одна, на смуглой шее чётко различались две крохотные раны, свежие, но кровь уже не шла, подсохла. Шанкара быстро понял, что привлекло внимание Тейта, а потому деликатно прикрыл шею воротником рубашки, такой же белой, как только что выпавший снег. Взгляд Тейта стал блуждать, он захотел уйти отсюда как можно скорее, однако прежде сказал ещё несколько слов, был должен закончить то, ради чего пришёл, пусть уже не глядя на Шанкару. — Арон очень важен для города, для меня, ваша помощь неоценима. Благодарю.        Как только договорил, Тейт двинулся прочь, заметил, что сжимал пальцы, хотя не понимал, почему именно, это ведь всё надумки, а даже если нет, Шанкара имел право на личную жизнь, что делал Шанкара в свободное время, Тейта не заботило совершенно, а вот тот, с кем Шанкара провёл это время… Тейт затряс головой. Неважно, это всё неважно, пусть делают что хотят, лишь бы это не сказалось на самочувствии Арона. Нужно проведать его.