Д'Алинте. Бродячий город

       В тот день человечество напало на небеса и доказало им свою силу. Ни клинки, ни щиты не сумели спасти от оружия людей, способного в мгновение ока сравнять с землёй целые города, что уж говорить об одиноком острове, парящем над океаном. Тысячелетние постройки, деревья, которых не найти нигде больше, стены, когда-то сдерживающие чудовищ, всё это обрушилось в воду вместе с кусками острова и окровавленными перьями, с остатками великой расы. Любая мать была готова защитить своё дитя даже ценой собственной жизни, и Рандгрид сумела сделать это, помочь выжить единственному из обитателей Асгарда, своему сыну Тейту. За каждый взмах крыльев он платил чудовищной болью, тело его сгорало от неистовой ярости и горя, прежде невиданного юноше, но Тейт продолжал лететь, следуя за едва заметным огоньком, который успела выпустить Рандгрид в последний момент, лететь всё дальше от места, где теперь покоился его дом, его Тейт оставил позади, как и друзей, воспоминания, как всех, кого знал. Тейт запрещал себе оборачиваться. Нельзя. Это бессмысленно, спасать уже некого, всё случилось слишком быстро, сейчас необходимо добраться до города, где можно найти укрытие, Рандгрид велела выжить, взяла со своего сына клятву, и тот не мог обмануть, даже если нутро его выжигала ненависть к людям, к себе, ко всему миру и тем, что находилось за его пределами, только последнее обещание своей матери могло усмирить эти чувства.        Крохотное пламя вело всё дальше от могилы асгардцев, через океан, а затем материк, огонёк петлял над лесами, преодолевал реки и озёра, а Тейт взывал ко всем богам, чтобы хоть в этот раз они не оказались слепы, чтобы даровали силы долететь, чтобы тело и некогда могущественные крылья преодолели этот путь. Счёт времени Тейт не вёл, ничего не видел перед собой, кроме зарождающегося на другой стороне планеты рассвета, от бессилия едва не падал, но продолжал раз за разом превозмогать себя, запретил себе останавливаться. Рандгрид приказала спастись, чего бы это ни стоило, велела добраться до единственного места на всей Земле, где человечество не представляло угрозу, хотя после того, как увидел ночное небо опалённое огонь, как дворец из несокрушимого камня за единственный миг обратился в пыль, Тейт невольно считал людей вездесущей болезнью, кошмаром, который мог проникнуть в каждого сон. Путеводный огонёк не останавливался, то устремлялся вниз, то снова поднимался, а Тейт не спускал с него глаз, стиснув зубы, сдерживая гнев и слёзы, продолжал лететь за пламенем и беспрестанно напоминал себе, что не бросил маму и других валькирий, они сделали невозможное ради его спасения, и Тейт был обязан сохранить свою жизнь ради них, чтобы их жертва не стала напрасной.        Наконец сгусток огня остановился, а затем рассыпался на тлеющие искры, сперва звучала лишь тишина, по крайней мере для Тейта, он не слышал зов ветра, шёпот деревьев, крики птиц где-то вдалеке, но различил шаги, не такие, как у людей, не такие, как у существ или животных, эти принадлежали какому-то огромному созданию, и к нему Тейт бесстрашно двинулся. Он положил ладонь на грудь, надеялся, что не придётся вызывать меч, иначе последние силы и крупицы сознания оставят, и тогда Тейт не сможешь защитить себя. Когда вылетел из-за холма, Тейт замер, не ожидал увидеть настолько странное и громадное существо. А существо ли? Не важно, похоже, это и есть то самое место, которое могло спрятать от людей, а потому Тейт немедленно направился к нему, глотая воздух ртом, стараясь усмирить слёзы.        Навстречу Тейту вырвался огненный смерч, от которого валькирия закрылся крыльями, но не смог обратить их в щиты, на это не осталось даже толики энергии, впрочем, Тейт не ощутил жара, это пламя прикасалось, но не согревало, не выводило ожоги на коже и не опаляло волосы. Когда оно развеялось, Тейт оказался перед массивными деревянными дверьми, он обернулся на коридор, освещённый факелами, не стал задаваться вопросом, в правильное ли место перенёс его огонь, вместо этого толкнул двери и без промедления вошёл в кабинет. Двое тут же затихли, один седой, второй — красноглазый, поглядели на Тейта. — Кто из вас Арон Фицджеральд?        Тот, что с красными глазами, нахмурился, потянулся было к ножнам, однако серовласый остановил прикосновением к запястью, с некоторым усилием поднялся из-за стола. — Я — Арон. А ты, смею предположить, сын одной из валькирий. Где они?        До боли Тейт сжал зубы, железным кнутом заставил эмоции угаснуть, стиснул пальцы в кулаки так сильно, что костяшки побелели, но совладать с гневом и отчаянием всё же сумел. Двое между тем переглянулись, выражения их лиц смягчились, глаза выразили бессмысленное сострадание. — Их нет, — процедил Тейт. — Люди… люди уничтожили Асгард… Ты — колдун! Сильнейший из всех, что жил и будет жить! Помоги мне отомстить людям за то, что они сделали! — в сердцах кричал Тейт, цветом его глаза напоминали самые чистые и безмятежные небеса, но сейчас в них бушевала буря, от которой не имелось спасения. Каждая клеточка Тейта горела, мышцы, внутренности, казалось, сам разум, и Тейт обомлел, ощутил колкий холод, когда Арон замотал головой. — Если ты ищешь кров, я готов протянуть руку помощи, — заговорил Арон голосом твёрдым, однако спокойным, лишённым попытки подчинить своей воле. — Если же ты пришёл нарушить мир тех, за кого я взял ответственность, то уходи. — Ты обещал валькириям! Сказал, что поможешь, если небеса станут опасны!        Арон плавно кивнул, ненадолго закрыв глаза, его недавний собеседник же взгляд не сводил с Тейта, держал руку полусогнутой, чтобы в любой момент выхватить саблю, будто ждал, когда незваный гость предоставит для этого повод. — Я не отказываюсь от своих слов. Если ты жаждешь поквитаться, я не стану тебя останавливать, более того, сделаю всё, чтобы помочь тебе обрести силу, — безмятежный, не выражающий никаких переживаний голос Арона усыплял, проникал в сознание и словно захватывал власть над ним, корнями дерева опутывал и, быть может, пытался уберечь. — Однако ни я, никто из тех, что живёт здесь, не станет бросаться с тобой в битву. Решай, нужна ли тебе такая помощь.        Тейт прошипел. Он держал крылья плотно прижатыми к спине, до сих пор дышал часто, резко глотал воздух, когда его вдруг становилось мало, глядел в глаза Арона, фиолетовые, как чистейшие аметисты, и такие же холодные, в них едва получалось разглядеть сочувствие к потери, казалось, этим глазам неведомы никакие эмоции, чужая боль для них — пустой звук. Колдуну не одна сотня лет, наверняка его характер закалён не хуже любого клинка, а решения непоколебимы, как заснеженные скалы, если он сказал, что не присоединится к битве, значит, Тейт не сможет его переубедить, как бы ни пытался, и предложить что-либо взамен он не имел возможности, ведь ничего не осталось. Тейт глубоко вдохнул в надежде снова воззвать к клятве, однажды данной колдуном валькириям, но перестал видеть в этом смысл, всё перед глазами Тейта двоилось и расплывалось, каждый его мускул сгорал в агонии и слабости, если же Тейт хоть на миг закрывал глаза, неизменно видел тот адский кусок металла, который принёс за собой смерть и разрешения, и пламя, захватившее Асгард, то, как падали его башни и осыпались стены. Человечество поплатится за это. — Тогда помоги мне… помоги обрести силу, которой можно сокрушить людей.        Плавным кивком Арон выразил согласие, но сомневался, что в таком состоянии, с таким рассеянным взглядом валькирия заметил жест. — Хорошо. Однако ты должен соблюдать правила нашего города, я не потерплю неуважения, драк или попыток склонить кого-то из существ к мести, и если захочешь пойти своим путём, я не стану мешать, — предупредил Арон, на что валькирия чуть погодя согласился движением головы. — Назови своё имя. — Тейт, сын валькирии Рандгрид. — Моё имя ты знаешь, а это — граф Алистар Дэли, — плавным жестом Арон указал на красноглазого мужчину. — Он — моя правая рука, можешь обращаться к нему, если я буду занят.        Тейт склонил голову, блуждал взглядом перед собой, не имея возможности смириться с происходящим. Он вдруг расправил крылья, выпятил грудь, встречаясь с Ароном глазами, намеревался сокрушить его убеждения или по крайней мере попробовать сделать это, однако не сумел произнести ни слова — Арон поднял ладонь, вновь замотал головой, нарекая бессмысленными любые попытки изменить своё мнение, давая понять, что его, Арона Фицджеральда, слово — закон. Пришлось Тейту задушить порыв праведного гнева, кивнуть, принимая условия, и только после этого Арон опустился обратно в кресло, провёл пальцем над огоньком свечи. — Позови Стефана… Алистар, найдите этому юноше подходящую одежду, а ты, Тейт, подожди за дверью.        Как только покинул кабинет, Тейт упал на колени, они не сумели выдержать вес тела, казалось, собственного, но сейчас будто чужого, всего за миг силы оставили, возможно, потерялись где-то снаружи, следами на пути, который Тейту пришлось преодолеть. И это он — сын великой воительницы, одной из сильнейший валькирий, потомок Одина, если верить старинным легендам? Тело поняло, что находилось в безопасности, а потому проиграло дрожи, потрёпанные крылья сами собой опустились на пол, среди хаоса, возникшего в голове, не удавалось выцепить ни одной мысли, только осколки того, что случилось, воспоминания недавно произошедшего, последние слова, крики, тщетные попытки защититься от уродливого оружия людей. Не по своей воле Тейт опустил веки, вновь видел пламя, лицо мамы в последний миг до конца, её нежную улыбку и одинокую слезу, блеснувшую на щеке. Рандгрид, Мист, Альвита, все они мертвы, погибли от рук самых слабых и жалких созданий из всех, что обитали на планете, от вируса, от болезни, которую могли истребить ещё тысячелетия назад, однако проявили милосердие, оставили человечество жить. И вот она благодарность.        Едва заметив шевеление впереди, Тейт заставил себя подняться, пусть для этого пришлось опереться рукой на стену, дышать Тейту тоже приходилось с трудом. Направлялось сюда странное существо, с виду человек, но с мёртвой зеленоватой кожей и пустыми чёрными глазами, в них даже не отражался свет факелов, зрачки не отличались от радужки, казалось, сама бездна заменила их. Тейт коснулся груди, приказал организму подготовиться, возможно, придётся сражаться, однако незнакомец различил слабое движение, немедленно остановился в паре почтительных метров от Тейта, выждал немного, а затем заговорил: — Мне жаль, что случилось с твоим домом. Это тяжело, терять родных.        Фразу бы Тейт проигнорировал, впрочем, как любую другую, плевать он хотел на соболезнования и пустые слова, но эти… Тейт понятия не имел, что это за парень, что возомнил о себе, какую роль занимал здесь, но он словно издевался, нет, наслаждался потерей для всего мира, произнёс свои слова незнакомец настолько пусто, настолько ровно, голосом, неотличимым от поверхности замёрзшего озера, будто самолично воодушевил людей на нападение и не сомневался в его исходе. Это он таким образом насмехался над мощью валькирий?!        Когда Тейт занёс руку, незнакомец даже не шелохнулся, как будто знал, что ударить Тейт не сможет, что его успеет схватить за запястье Алистар и, ослабевшего, истощённого, без усилий сумеет удержать холодными пальцами. Тейт одёрнулся, снизу вверх поглядел на Алистара, который всучил стопку одежды, а затем наклонился, чтобы поравняться с Тейтом глазами, заговорил тихо, преподнося свои слова ему одному. — Знаешь сколько здесь полных семей?        Разумеется, Тейт не ответил, лишь резко отвернулся. — Твоя драма не даёт права нападать на других… Стефан, — позвал Алистар уже громче, улыбнулся парню с бледной кожей и пустым взглядом, к нему обращался совсем иной интонацией, дружелюбной, почти родительской, — наш новый гость пока что поживёт с тобой. Будь добр, пригляди за ним.        Этот самый Стефан не ответил словами, кратко кивнул, принимая приказ, и направился по длинному коридору, Тейту пришлось двинуться следом, он даже не обернулся на красноглазого, в таком состоянии не отличил бы его от предмета декора, всё стало едино.        В спину Тейта Алистар глядел долго, слегка сощурившись, на потрёпанные окрашенные кровью крылья, спутавшиеся волосы, светлые, как у всех валькирий, опущенные плечи и гнев, пронизывающий каждую клеточку его тела, гнев настолько мощный, настолько дикий, что он ощущался даже на расстояния, а может и виднелся дымкой вокруг. Алистар презрительно фыркнул, после чего возвратился в кабинет Арона, который стоял у окна, глядел на поля пшеницы, они как раз готовились ко всходу, на них трудились существа, не ведающие страха за свою жизнь и жизни своих близких, они дарили друг другу улыбки, работали вместе даже с представителями иных, совершенно далёких видов. Слова того, кто создал город, кто оберегал десятки тысяч существ, сохранял гармонию среди них, приверженцев самых разных национальностей и культур, Алистар не ставил под сомнения, однако в этот раз позволил себе задаться вопросом. — Уверен, что приютить жаждущую мести валькирию — хорошая идея? — Он — последний из валькирий, стало быть унаследовал их клинки, — Арон наполнил лёгкие воздухом, тяжёлым, предвещающим дождь. — Все до одного. — Да, вот только он жаждет мести, и что-то мне подсказывает, это неисправимо. Он молод и слишком горяч, боюсь представить, чем это может обернуться. — Если сейчас месть ведёт его — пускай, — не дрогнул голос Арона, тот поглядел на друга с улыбкой, такой же безмятежной, как океан, жестом пригласил сесть. — Я понимаю твои опасения, но готов рискнуть, если он обретёт силу клинка Рагнарёка.        Этих слов Алистар ожидал, плавно кивнул, принимая решение Арона, наконец позволил себе передохнуть впервые за сегодняшний день, мог бы сделать это раньше, если бы не Тейт. В глубине души Алистар продолжал тревожиться, задаваться вопросом, точно ли яростный сын валькирии использует меч Рагнарёка на благо, а не станет причиной гибели мира, но пока что мог лишь наблюдать за тем, что будет дальше.        В это время Стефан вёл Тейта через множество коридоров замка, по лестницам и поворотам, здесь всюду горели факела, в них почти не дрожало пламя, стены украшали разноцветные пятна картин, однако никто не поднимал на них глаз, не рассматривал и тем более не восхищался красотой полотен. Стефан даже не обернулся, когда заговорил, прежним голосом, подобным льду, таким же холодным, безжизненным, лишённым намёка на какие-либо эмоции, ни спокойствие не различалось в этом голосе, ни равнодушие, только пустота. — Говоришь на алмент’ёрде? — Да. — Хорошо, — не изменилась интонация Стефана.        Осталось преодолеть последнюю лестницу, пройти ещё немного вперёд, затем свернуть в очередной коридор, и тогда Стефан остановился ненадолго, указал на одну из множества дверей, неотличимых от соседних. Стефан первым вошёл в комнату, теперь обернулся, заглянул в глаза Тейта своими, чёрными, как пучины космоса, на них не отражалось даже тонкой полосы света, а потому они вселяли ощущение бесконечной угрозы, затаённой где-то в глубине и способной вырваться в любую секунду. Стефан предоставил время осмотреться, однако им Тейт не воспользовался, продолжал наблюдать за, вероятнее всего, зомби. Кто ещё мог так сильно напоминать мертвеца, но при этом двигаться? — Здесь я живу, теперь ты тоже, — Стефан подошёл к ванной комнате, как-то слишком резко мотнул в её сторону. — Умойся и надеть чистую одежду.        Не сразу Тейт сумел сдвинуться с места, его тело не желало слушаться, стонало, изнывало, ради каждого движения приходилось собирать все оставшиеся силы и заставлять собственные мышцы, приказывать им подчиняться, хотя прежде они безукоризненно слушались хозяина. Тейт не следил за тем, что делал, не понимал, не задумывался, просто делал, а может тело само принимало решения, догадываясь, что команд сегодня не дождётся. Тейт не чувствовал температуры воды, горячая она или напоминала растаявший айсберг, это не важно, главное смыть с крыльев кровь, оставить грязную одежду. У белой рубашки Тейт разорвал ткань на спине, чтобы суметь надеть, попробовал расправить крылья, но те отказались, Тейту даже показалось, он не заметил, как обратил их в щиты, но нет, перья оставались мягкими, только почему-то совсем неподъёмными.        Когда закончил, может через минуту, а может прошли часы, Тейт возвратился к Стефану, поднял на него измученный взгляд, ожидая дальнейших распоряжений. — Тебе нужно отдохнуть. Попробуй поспать.        Создавалось впечатление, что Стефан проявлял заботу, понимал состояние Тейта и пытался ему помочь, однако это мало походило на правду из-за голоса, который погиб так же давно, как его обладатель. Стефан указал на другую дверь, а Тейту вновь пришлось вынудить собственное тело преодолеть несколько шагов до комнаты, почти пустой, будто в ней давно никто не жил, а может никогда прежде, рефлекторно Тейт подошёл к окну. Из него просматривался город, он простирался на километры вперёд, не удавалось увидеть его весь, наполненный самыми разными зданиями и растениями, на одной полосе ярко-зелёными, запутанными в лианах, со вкраплениями пальм, в другом — низкими с редкой желтоватой листвой, с озером и линиями рек вдалеке, только вместо неба и горизонта — своды пещеры, а луну заменило сияние бледного алого света, что пряталось в каменном улье под самым потолком. Тейт страшился вообразить, на какое расстояние раскинулся город, как он вообще существовал вне реального мира, и всё это сумел сделать единственный колдун. Разве такое возможно? Как один колдун способен обладать настолько колоссальной силой? Прежде Тейт слышал о тех, кто пытался создать нечто, вроде копии мира, крохотного и за пределами Земли, но даже у десятка сильнейших колдунов этого не получилось, и только Арон смог… и вместо того, чтобы направить такую мощь в нужное русло, сокрушить людей, обезопасить весь мир от их жестокости и жадности, этот великий колдун поджал хвост и спрятался в своей пещере, не желал пошевелить и пальцем. И это он, Арон Фицджеральд, тот, кто обладал непревзойдённой, не подчиняющейся даже воображению мощью, удивительный создатель убежища для существ, о котором говорила мама? Этому колдуну она доверилась?        Тейт тяжело выдохнул, ощутил, как лёгкие обожгло, затем они задрожали, а вслед за ними весь организм. Мама… одна из самых могущественных валькирий, Рандгрид, сама Разбивающая щиты, когда-то она сражала армии чудовищ, приносила победу на поля боя, её слову подчинялись легионы, но даже это не могло спасти её. Возвратилась дрожь, она захватывала одну за другой клеточку, принялась выжигать вместе со всем нутром, швырнула в ад, который Тейту довелось пережить, в его голове звучал чудовищный рёв той машины. Её создали люди, не важно, специально для того, чтобы уничтожить Асгард или против друг друга, Тейт понимал лишь одно — он сделает всё, ответит им той же монетой, Тейт обладал достаточной силой, чтобы справиться, нужно только пробудить её, а затем стереть человечество с лица Земли. С помощью Арона или своим путём, но Тейт поклялся отомстить, чего бы это ни стоило, даже если это будет последнее, что Тейт сделает, он покарает людей за все злодеяния, за все зверства, что они совершили.        Стекающих по щекам слёз Тейт не чувствовал, только пламя, горячее, чем огонь Муспельхейма, оно превращало всё внутри Тейта в пепел, а тот застилал глаза, забивался в венах и голове, от чего последние подобия мыслей исчезли. Тейт сам не понял, когда вдруг расправил крылья, заставил перья превратиться в лезвия и ударил ими, вонзив в каменный пол, с усилием вырвал. Не помогло, даже крупица ненависти к роду людскому не ослабла, поэтому всё, что осталось Тейту, это перевернуть стоящую кровать, свалить наверняка старинный деревянный шкаф, разбить о стену небольшой комод, туда же полетел письменный стол и стул. Легче не стало, даже чуть-чуть, только больнее внутри, тогда Тейт стал бить кулаками о стену, но и теперь ничего не почувствовал, по крайней мере, пока не упал на колени, оставляя бордовые полосы крови. Тейт глотал кислород, которого вдруг стало не хватать, едва выносил вес собственных крыльев, перья на них то и дело пытались превратиться то в щиты, то в клинки, то обратно в перья. От краткой судороги, пронзившей всё тело, Тейт дрогнул, ощущал, как срывались цепи с одного из клинков в Арсенале, совершенно не удивился, что меч Хельхейма дал своё благословение Тейту. Кто бы сомневался, что он отзовётся на эту ярость, напитается ей, как сладким нектаром, тогда, как самого Тейта она отравляла.        В бессилии Тейт склонил голову, уронил потрёпанные крылья, на его лицо спали всё ещё мокрые волосы. Плевать на колдуна. Если так труслив, пусть сидит в своём дворце, пока Тейт овладеет клинком Хельхейма, вполне возможно, этого окажется достаточно для уничтожения человечества, даже их чудовищные машины не выдержат его мощи, нет нигде силы, что сумела бы пережить прикосновение мира мёртвых. Пусть уйдут годы или десятилетия, Тейт не намеревался останавливаться, люди заслужили мести уже давно, и даже без помощи этого колдуна Тейт справится, приведёт приговор в исполнении. Что люди могут противопоставить валькирии?.. Тейт уткнулся лбом в стену, сжал зубы, снова ударил кулаком, оставляя на нём капли крови, по-прежнему не ощущал, как горели и пульсировали мышцы возле костяшек.        Едва услышал глухой металлический стук, Тейт вскочил на ноги, готовый сражаться, развернулся всё к тому же зомби, который безразлично окинул разрушенную комнату взглядом, ничего не сказал об этом. Когда зомби двинулся навстречу, Тейт приготовился выставить крылья, сомневался, что хватит сил защититься, однако нападать Стефан не стал, вместо этого подал стакан с каким-то бледно-зелёным варевом. — Выпей. Поможет успокоиться и заснуть.        Стефан перевёл взгляд на костяшки пальцев Тейта, который залпом выпил отвар, не успел остановить себя прежде, чем швырнуть стакан о пол, это случилось без какого-либо осознания происходящего, и снова Стефан даже глазом не повёл, не вздрогнул, будто наперёд знал, что так произойдёт. Неожиданно и без всякого спроса Стефан взял Тейта за запястье, тот попытался одёрнуть руку, однако не смог и вовсе не от бессилия, этот чёртов зомби вцепился, как крокодил в глотку добычи, не оставляя ни единой возможности высвободиться, однако казалось, даже слегка не напрягал мышцы. Опять Стефан не сказал ни слова, потащил Тейта в ванную комнату, заставил подставить ладони под тёплую воду, сам смысл кровь, не позволяя Тейту даже шаг сделать в сторону, хотя бы слегка отстраниться, держал крепко, не предоставляя выбора, а ведь Тейт пытался сопротивляться. По-прежнему в молчании Стефан ушёл, вернулся меньше, чем через минуту с бинтами и каким-то флаконом, смочил в нём ватный диск и когда приложил к ранам, кожу Тейта обожгло, но он ни дрогнул, смиренно наблюдал за тем, что делал зомби. Тот всего лишь обработал раны, обмотал ладони Тейта бинтами, не поднимая на него глаз, завязал, а затем позвал: — Иди за мной.        Тейт безмолвно двинулся за зомби, изучал его блуждающим взглядом, расправленные плечи, безупречную осанку, словно у одного из асгардских асов, разве что мёртвая кожа напоминала о том, кто это на самом деле, а ещё Тейт заметил, что одна из рук, левая, отличалась от правой, оказалась механической до плеча, только не ею Стефан схватил, своей человеческой обладал той пугающей силой. Так и не произнося хотя бы слова, не объясняя, куда и зачем они направлялись, Стефан шёл по очередной веренице коридоров, а затем вверх по лестнице, двигался практически неслышно, словно дикий зверь на охоте, чётко, как на построении, вывел Тейта на террасу, расположенную на крыше и обнесённую по кругу каменным ограждением, на неё выходили двери нескольких башен, стоящих по периметру.        Сюда Стефан привёл не для того, чтобы полюбоваться видом, и не разродился великой речью о том, что месть не поможет. Стефан вдруг принял боевую стойку, выставил механическую руку для защиты, и в единственном движении читалась сила, уверенность, готовность к нападению, Стефан глядел на Тейта не моргая, не блуждал глазами, не изучал потенциального соперника. Это Стефан задумал? Драку? Что же, в таком случае пусть приготовится, Тейт больше не будет сдерживать вулкан внутри. Тейт первым бросился в битву с зомби и в следующий миг понял, как мало знал об этих существах. Этот тип оказался не ровней любому из тех, с кем Тейту доводилось сражаться, он не совершал ни единого лишнего шага, читал движения Тейта ещё до того, как он успевал сделать хоть что-то, отражал атаки, будто видел их наперёд, но Тейт не припомнил у зомби способности к чтению будущего, ни у кого из существ. Спустя всего несколько секунд ход боя переменился, теперь Тейт был вынужден лишь защищаться крыльями-щитами от ударов чудовищной мощи.        Стефан атаковал то рукой, то протезом, а Тейт едва сдерживал натиск, про себя отмечал, что противник толком не двигался с места, использовал исключительно кулаки, самые примитивные атаки, и всё равно вынуждал отступать сына валькирии, который с детства учился сражаться. Да, по меркам дев-воительниц Тейт очень молод, двадцать три года — не возраст, однако практически каждую их минуту Тейт тратил на то, чтобы овладеть искусством меча, изучать противника, подмечать его сильные и слабые стороны, наблюдать за ходом сражения и читать его, словно книгу. Так вот — у Стефана не имелось слабых сторон, ни одной. Тейт только и мог, что отступать, уклоняться, обращёнными в щиты крыльями защищаться от сокрушительных ударов, едва дышал, почти не держался на ногах, начал сбиваться и промахиваться, а Стефан даже не запыхался, его взгляд не затуманила усталость, он ни на мгновение не отрывался от противника, даже если тот пытался отвлечь. Пусть Тейт уже едва понимал, что делал, не останавливался, дрался с зомби, вымещая на нём ярость, до тех пор, пока после очередного его удара ни упал на колени, мгновением позже Тейт потерял власть над телом, сознание оставило его.        Какое-то время Стефан глядел на неподвижного противника, слушал дыхание, ждал, когда потомок валькирии проснётся, но этого не происходило. Заметив перемену в окружении, Стефан поднял глаза на каменный улей, в котором начало светлеть, огонь разгорался ярче, а потому в городе приближался рассвет. Да, много времени потребовалось, чтобы успокоить этого парня, но главное, Стефан добился своего. Неслышно он подошёл, хотя чётко понимал, это не обманный манёвр, и закинул Тейта себе на плечо, подобрал его крыло, понёс обратно в комнату осторожно, чтобы ни обо что не задеть, а там уложить мальчишку спать, теперь он точно сумеет отдохнуть; а ещё нужно прибраться в его комнате и подумать, что делать с одеждой.        Время от времени за дракой из окна своего кабинета наблюдал Арон, и каждый раз ухмыльнулся увиденному. Если всё получится, если Тейт останется в городе на достаточно долгий срок и сумеет подчинить меч Рагнарёка, у них появится шанс… ради этого нужно постараться, приложить все силы для того, чтобы Тейт, сын валькирии Рандгрид, обрёл власть над судьбой всего мира, а маленькая демонстрация способностей Стефана могла этому поспособствовать. Что же, теперь Тейт хотя бы сумеет поспать, этим следовало заняться и самому Арону, но прежде, чем позволить себе практически эгоистичный поступок, он обратил взгляд на карту, занимающую одну из стен. Арон провёл пальцами над свечой, единственной стоящей на рабочей столе, заговорил с огоньком: — Вейлин.        Совсем скоро в пламени появились маленькие чёрные глаза, которые пару раз моргнули, затем уставились на Арона. — Веди город южнее, передохнём в лесу. — Как скажете, мой повелитель, — откликнулся огонёк, свернулся в клубок и на миг потух, свеча вспыхнула снова, но уже без глаз.        Между тем Алистар почти закончил просчитывать провизию, необходимую для обеспечения жителей города, сколько новых полей следовало засеять, нужно ли выловить ещё рыб для заселения в озеро, кажется, нет, пока что в этом нет необходимости, но через полгода лучше снова проверить популяцию, особенно сельди и скумбрии. Ещё с четверть часа Алистар просидел над бумагами, количество которых довело бы до сердечного приступа любого аналитика, наконец подшил документы в толстую папку, её почти торжественно положил на стол Арона, правда, тот не заметил жеста, всё стоял перед картой. Алистар ухмыльнулся, от чего стало видно длинные клыки. — Тебе пора поспать.        На фоне долгого молчания фраза прозвучала неожиданно-громко, Арон будто пробудился ото сна, снова поглядел наружу, где всё ярче разгоралось пламя, равномерно освещая климатические полосы. Пришлось Арону оторваться, правда, сделал это он лишь на мгновение. — Мы приближаемся к границе, не знаю, безопасно ли будет пройти через горы, — рассуждал вслух Арон. — В них обещали спокойную погоду, но можно ли верить синоптикам? — Подумай об этом после того, как поспишь, — твёрдо попросил Алистар и, взяв Арона за плечи, потащил его к двери, ощутил скромные попытки сопротивления, а потому добавил. — Иди спать.        Алистар обратил внимания на звук, который издал желудок Арона, остановился, вздохнул, будто измотанный просьбами ребёнка, замотал головой. — Когда ты в последний раз ел? — не дожидаясь ответа, Алистар снова повёл Арона, но теперь к столу, твёрдой рукой усадил за него. — Время уже позднее, принесу тебе гейнер, а потом — спать. — Спасибо, я в самом деле забыл о пище.        В который раз Арон обратился к карте, движением пальца сменил режим с физического на политический, хотя не был до конца уверен, не изменилось ли что-то за последние месяцы, всё предполагал, как же безопаснее провести город. Горы — лучший вариант, но там может обрушиться лавина или провалиться лёд, весил город немало, а как потом вытаскивать его? Можно пройти вдоль границы, но даже у такой маленькой страны наверняка серьёзная охрана. Придётся хорошенько подумать над маршрутом прежде, чем двигаться дальше.        Арон обернулся к возвратившемуся Алистару, тот подал бокал с напитком, проследил, чтобы Арон всё выпил, ужин, конечно, скверный, но лучше, чем ничего и тем более чем прежняя диета Арона — стакан воды и кусок хлеба или, ещё один излюбленный вариант, лапша быстрого приготовления. После того, как поблагодарил, Арон наконец отправился спать, Алистар же остался в кабинете, устроился на диване с одной из множества книг, только из-за закладки вспомнил, на какой главе остановился, однако всё равно пришлось перечитать пару предыдущих страниц, чтобы восстановить в памяти, что там вообще случилось с Лорой Фэрли и загадочной женщиной в белом. Чтению Алистар успел посвятить десять драгоценных минут прежде, чем огонёк свечи разгорелся, принял образ остроухого эльфа с горящими вверх волосами-пламенем. — Клыкастый, там кентавры лужайку не поделили, иди разберись.        С ухмылкой на губах Алистар вздохнул, зажал закладку между страниц, убрал книгу обратно на полку, подозревая, что пройдёт ещё несколько недель прежде, чем он сможет вернуться к чтению, особенно учитывая, что в городе появился сын валькирии. Не следовало подселять его к Стефану, так Алистар считал, но если Арон принял решение, значит, понимал, что делал, к тому же вряд ли хоть кто-то в городе сумеет совладать с этим диким мальчишкой кроме Стефана.