Хайкью мальчики и их вселенные

      Есть несколько общеизвестных фактов.       Ушиджима никогда не переманит Ойкаву в Шираторизаву, и это общеизвестный факт.       Куними лучше не трогать после особенно тяжёлых тренировок, и это общеизвестный факт.       Ойкава и Ивайзуми безумно хотят друг друга. И это тоже общеизвестный факт.       Единственные, кто об этом не догадываются — это естественно они сами. Ханамаки как-то раз спрашивал у Матсукавы: ну неужели возможно быть НАСТОЛЬКО слепыми?       Оказывается возможно.       Однажды после тренировки Ойкава так усердно прожигал голую спину Ивайзуми взглядом, что Яхабе пришлось наклониться к капитану и прошептать, что это уже точно выходит за рамки приличия и негативно скажется на психике детей. Дети, в лице Куними и Киндаичи, тактично разглядывали свои кроссовки и даже не смотрели в сторону третьегодок.       В общем, несмотря на то, что никто не озвучивал этого вслух, в голове каждого члена дружной команды Сейджо неоном светилась одна общая мысль: «УЕДИНИТЕСЬ УЖЕ!!!»       Первым не выдержал Ханамаки, и тяжело вздохнув, попросил Ойкаву немного задержаться после тренировки и поговорить.       — Ойкава, во благо всей команды ты должен что-нибудь предпринять!       — Ты о чем, Макки?       — Я о том, что вы с Ивайзуми сильно поднимаете возрастные ограничения наших тренировок, и в радиусе пяти метров от вас такое сексуальное напряжение, что даже мне хочется трахаться.       — О господи, ты с ума сошёл. Перестань говорить такие вещи! — щеки сеттера за пару секунд налились ярко красным оттенком и пришлось закрыть их руками — что… так заметно?       — Ха, я думаю нужно быть полнейшим придурком, то есть Ивайзуми, чтобы не заметить ваше очевидно обоюдное желание переспать друг с другом.       — Ты думаешь обоюдное? — у Ойкавы покраснели даже кончики ушей.       — Я не думаю, я знаю. И ты узнаешь, если не будешь отводить взгляд, когда он оборачивается.       Этой ночью капитан Аобаджосай так и не смог уснуть.       На следующий день он призвал все свои ойкавские силы и не отвёл глаза, когда мокрый после душа Ивайзуми отвернулся от шкафчика и посмотрел в его сторону. Сначала вниманием Тоору завладели капельки воды, скатывающиеся по рельефным мышцам живота, потом венистые предплечья и подкаченные мышцы плеч, и только затем он поднял взгляд на лицо друга.       И ему пришлось сразу же его отвести, потому что изучающий, хитрый и игривый взгляд, которым Ива-чан его одарил, точно был выше всяческих сил. Ойкава быстро бросил спортивную сумку себе на бёдра и стал думать о самых омерзительных вещах, которые только могли придти ему в голову. В первую очередь, о победе Шираторизавы на турнире. Этот метод всегда помогал ему отвлечься от ненужных мыслей лучше всех прочих.       «Дуракава, ты идёшь?» — Ивайзуми уже успел переодеться и ждал Ойкаву у выхода. Шли они в несвойственной для обоих тишине. Любые слова, приходившие в голову, казались неловкими и глупыми, словно выдающими все тайные желания обоих. В итоге Ойкава решил, что не сможет продержаться долго и предложил поехать домой на автобусе. Ивайзуми молча кивнул.       Автобус по закону подлости был битком набит людьми, и двух волейболистов прижало друг к другу без возможности отодвинуться хотя бы на пару сантиметров. Ойкава успел только согнуть руки в локтях, но не поднять их к поручню, и они оказались зажаты между телами парней. А точнее между их грудными клетками. А если ещё точнее, они были прижаты к груди Ивайзуми, и один этот факт мог довести Тоору до инфаркта. Сам Хаджиме, судя по довольному виду, никаких возражений не имел, а на одном довольно крутом повороте даже обхватил сеттера руками, и если бы не жуткая толкучка в автобусе, двусмысленность этой позы, не оставляла бы никаких сомнений.       Ойкава наконец расслабился, потому что понял, что никто орать на него не будет, и Ива-чан не оттолкнёт его, не назовёт мерзким, и уж точно не перестанет с ним дружить. Во время раздумий Ойкава почти упустил тот факт, что нога Ивайзуми фантастическим образом оказалась между его бёдрами, и это могло привести к совсем серьёзным последствием. Тоору перевёл взгляд на лицо друга и к удивлению заметил на нем лишь отрешенную безмятежность. Ива-чан словно говорил взглядом: «Что такое Дуракава? Что-то не так?»       Ойкава пообещал себе отомстить.       На следующей остановке количество людей немного поубавилось, и осталось даже одно свободное место, куда капитан Сейджо и устремился, но не успел сделать и двух шагов, как Ивайзуми нагло уселся на сиденье. Он одарил Тоору торжествующим взглядом, и Ойкаве даже на секунду показалось, что он покажет язык, но наваждение быстро исчезло. План в голове сеттера созрел за доли секунды, и вот он уже бесцеремонно сидит на чужих коленях, повергая в шок всех пассажиров автобуса и одного конкретного Ива-чана. Затем он игриво наклоняется к уху друга и шепчет: «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, Ива-чан».       Ивайзуми так-же тихо спрашивает:       — Удобно уселся?       — Да вообще-то не очень, стояк твой мешает.

***

      Дома у Ойкавы никого нет, и это точно пойдёт на благо его обитателям, вряд-ли мечтающим знать о личной жизни сына в ТАКИХ подробностях.       Ивайзуми бросает на пол спортивную сумку и вовлекает Ойкаву в страстный поцелуй. Затем он спускается на подбородок и целует скулы, пока Тоору успевает запереть дверь, скинуть обувь и почти сойти с ума от того, что это действительно с ним происходит.       До комнаты сеттера они добираются за считанные секунды, и возможно это новый олимпийский рекорд, о котором никто никогда не узнает. Ивайзуми сдирает с Ойкавы олимпийку и майку, обхватывая ладонями чужую талию. Тоору не отстаёт, помогая Хаджиме избавиться от лишней одежды, и вот он снова восседает на коленях друга, как пол часа назад, с той лишь разницей, что оба они теперь в одних трусах, и можно абсолютно бесстыдно ерзать на чужих коленях столько, сколько захочется.       Правда долго дразниться у него так и не выходит. Ивайзуми резко толкает Ойкаву на кровать, коленом упираясь в пах сеттера. Тоору издаёт протяжный стон. Его практически трясёт от возбуждения.       Ойкава притягивает Хаджиме к себе и целует отчаянно и неумело, а затем перекатывается на живот и бурчит куда-то в подушку.       — Не заставляй меня просить, Ива-чан. Смазка под кроватью.        Ивайзуми наклоняется к шее, проходится языком между лопаток и кусает загривок.       — Хорошо, Тоору.

***

      — Так ты говоришь, Ойкава не придёт на тренировку? — с наигранным удивлением спрашивает Матсукава.       — Да, он приболел.       — А по моему вы просто еб… — договорить Киндаичи не успевает, Ханамаки зажимает его рот рукой.       — Передай ему пожелания скорейшего выздоровления!