В омут с головой

      Завоевание сердца пришлось отложить из-за сильной нагрузки перед экзаменами. А ещё родители стали готовить её к важному походу с ночёвкой, проверяя, всё ли Эмити знает для того, чтобы избежать опасности. Там, куда собирались ученики, рос лес не с самыми дружелюбными обитателями.       Цель похода заключалась в умении работать с магией в условиях, где нельзя достать ингредиенты для мерзости, добывая и усиливая её мощь подземными залежами, схожими по составу. Это показалось Эмити невероятно интересным, но родители вдруг попытались её отговорить, опасаясь, что в лесу и на болотах рядом с ним слишком опасно.       - Ваш преподаватель головой думает, или чем? – возмущалась Одалия Блайт. – Конечно, директор ему разрешил, они же друзья со школы!       За дочь заступился отец, и Эмити после долгих колебаний матери разрешили пойти. Суетясь со сборами, родители тщательно подошли к этому делу, и, носясь с мелочами, позабыли уложить в рюкзак дочери самое главное – палатку. Лишь прибыв на место и сунув руку внутрь, Эмити похолодела от ужаса. Все уже натянули палатки, готовясь ко сну, а она так и сидела на корточках с рукой в рюкзаке, уставившись в пространство. Профессор мерзости, что пребывал в дурном расположении духа из-за боли в клыке, возникшей недавно, и не успел посетить лекаря, не обращал на неё внимания, пока не начал обход палаток учеников. Как назло, среди этой сборной солянки были ребята из семи ковенов, и ни одного – из ковена целительства или зельеварения*. Постоянно отвлекаясь на сильную боль, профессор небрежно осматривал палатки, с трудом улавливая недочёты, пока не добрался до Эмити. Та стояла рядом с пустым местом вместо палатки и со стыдом на лице.       - А где же твоя? – резонно заметил он.       - Простите, - стиснув зубы, покраснела Эмити, отчаянно желая провалиться сквозь землю. – Рюкзак собирали родители и в суете забыли положить.       Профессор промолчал, явно не зная, что делать.       - Знаете, я попробую сделать себе палатку из мерзости, например.       - И когда ты уснёшь, она рухнет на тебя, - заметил тот. – Нет уж, иди девочек… девочку попроси, - указал он на палатку единственной, помимо Эмити, девочки из их группы, изучавшей магию растений. Эмити, едва взглянув туда, покачала головой.       - Она терпеть меня не может, сэр, мы почти враги.       - И что же делать? – уставился на неё профессор, будто бы это она решала вместо него.       Эмити пожала плечами.       - Сниму куртку и посплю на ней.       - Исключено. Здесь слишком холодно по ночам. Ох, Блайт, мало мне разных проблем, ещё и это… Ладно, спи на земле, только укройся от ветра между палатками. У меня есть ещё одно одеяло, держи.       Поблагодарив, Эмити стала устраивать лежанку между палатками профессора и недружелюбной девчонки. Когда все легли, она, как могла, пыталась согреться на своей куртке, кутаясь в одеяло, но спустя час холод усилился, и Эмити поняла, что ни за что не уснёт. Да ещё и заболеет, пропустив важные экзамены. Ей было нелегко принять такое решение, ведь это наглое вторжение в личное пространство и вообще против всех правил, но юная ведьма не видела иного выхода.       Без единого шороха, очень медленно и осторожно, она заползла в палатку профессора, спавшего у левого края, так что свободного места было полно. Улёгшись напротив, Эмити прислушалась к бешеному стуку сердца. Завтра она от него получит, но это не самое страшное. Лишь бы никто из учеников не сунулся сюда, решив потревожить профессора каким-нибудь глупым вопросом из разряда: «А где здесь туалет?», или «Не могу уснуть из-за храпа в соседней палатке».       Он лежал к ней спиной, и Эмити отчаянно желала, чтоб не повернулся, если ещё не спит. На всякий случай она зарылась в одеяло с головой и старалась не шевелиться. А ещё ей пришлось прогнать из головы самую дурацкую мысль из всех: попытаться согреться, обнимая профессора.       «Зачем я вообще пошла с ними, - ругала она себя. – Будто и так не сильна в магии мерзости. Ничего не получила, кроме сплошного позора».       Найдя в себе силы успокоить бьющееся сердце, Эмити выбросила из головы всё мысли, представив, что она сейчас дома, просто постель жёсткая. И сон уже почти пришёл, как вдруг…       Из-за больного клыка профессор не сомкнул глаз, ничего не видел и не слышал, поглощённый раздражением от боли, поэтому, когда перевернулся на другой бок и увидел, как край одеяла частично сполз с лица спящей Эмити, с трудом подавил желание прокричать её имя на всю поляну. Вместо этого демон поднялся и ухватился за край одеяла, стягивая его. Ощутив, что по ней будто кто-то ползёт, Эмити резко открыла глаза, едва не закричав. Из-за своих фантазий она сперва подумала, что профессор задумал взять её силой, чего она боялась сильнее всего, ибо ждала не таких скачкообразных развитий их отношений.       - Простите, сэр, я не должна здесь находиться, но мне правда некуда деться! – зачастила юная ведьма, отодвигаясь в угол палатки со стыда. – Вы были правы: снаружи жуткий холод, и я…       - Убавь тон, всех разбудишь, - строго предупредил профессор, подняв ладонь к переносице. – Вот что, Эмити Блайт: проблема твоя и вправду серьёзная. Но из-за тебя завтра утром я рискую стать жертвой гадких слухов, поэтому, во-первых, ты встанешь на час раньше остальных, выйдешь наружу и погуляешь. А во-вторых, сейчас я сам отсюда выйду и погуляю до утра.       На вопрос Эмити, почему он не хочет спать, профессор был вынужден сообщить о проблеме с клыком. Его с трудом удалось уговорить остаться с ней в палатке и никуда не ходить, ведь эти места кишат опасными существами. Эмити не сомневалась, что опытный преподаватель справится с любым из них, просто ей пришла на ум одна идея, а для этого профессор должен остаться.       - Хорошо, только не трогай меня, не то хуже разболится, - буркнул он, возвращаясь в постель. И вдруг ученица мгновенно нарушила правило, неожиданно для самой себя чмокнув его в щёку – просто в благодарность. И сразу забилась в дальний угол палатки, смущённо улыбаясь и пряча взгляд. Слегка ошарашенный, профессор всё же решил не придавать этому жесту большого значения.       - Тепло от разных касаний тоже вредно больным зубам, - бросил он первое, что пришло на ум, и, больше не глядя на ученицу, лёг и повернулся спиной, укутавшись в своё одеяло.       «Да что на тебя нашло, Эмити? Держи себя в руках, ненормальная!» - ругала она себя, отвернувшись к стене палатки. Хорошо, он не выгнал её за такую вольность. Выбросив лишнее из головы, Эмити сосредоточилась на недавней идее. Если профессор всё же заснёт, то быстро проснётся из-за боли. В этот промежуток ей и следует полететь в лес за целебными травами. Избавленный от боли, он всё ей простит. Особенно подкупит то, что Эмити знает, как помочь, не используя магию. Готовить снадобья её научила бабушка, учившаяся на ковене растений. А ещё она изучала травы, не имеющие магического происхождения, называя их созданиями иного мира, и варила из них отвары без капли магии. Удивительно, но они помогали не хуже традиционных рецептов ведьм. Всему этому она и научила внучку, когда Эмити ещё не поступила в Хексайд.       К её удаче, профессор уснул спустя полчаса, и всё это время она прислушивалась к его дыханию, боясь упустить момент. Взяв свой посох, юная ведьма прокралась к выходу, бесшумно выскользнула наружу и оглядела поляну.       Все спали в своих палатках, её никто не увидит и не сдаст. Призрак, её палисман-кот, ожил, и Эмити, взлетев, направилась к лесу, что высился мрачной стеною, полукругом окружая болота и их крошечную полянку.       Приземлившись в самых дебрях, Эмити открутила палисман, и белый кот спрыгнул на землю, вопросительно мяукнув.       - Призрак, ищи! – приказала Эмити, поделившись с ним образом поиска через мысленную связь. Палисман тут же бросился через кусты, принюхиваясь к запахам ночного воздуха. Юная ведьма следовала по пятам, воодушевлённая тем, что сделает доброе дело. Советы Герми из прошлого не шли ни в какое сравнение с силой поступка, идущего от сердца, а не грубым проявлением чувств в виде навязчивых подарков не к месту, или надеванием масок ради потакания чужим привычкам. Для Эмити было важно оставаться собой, проявляя это и в том невинном поцелуе, и в нынешнем порыве броситься в опаснейший лес ради благополучия и полноценного сна того, кого она искренне полюбила.       Призрак помог ей отыскать все нужные ингредиенты, и в тот момент, когда Эмити укладывала травы в сумочку, из глубины чащи раздался подозрительный шорох. Призвав палисман на посох, юная ведьма решила, что пора убираться подальше, но не успела эта мысль промелькнуть, из тьмы к ней метнулось нечто огромное, длинное и скользкое. Едва его видя, Эмити успела взлететь, но не увернуться – чудище сбило её с посоха ударом лапы. Вскрикнув, девушка ударилась о дерево и рухнула наземь. Её палисман снова ожил, и в свете глаз Призрака, храбро преградившего путь монстру, юная ведьма с ужасом узрела Великого василиска – самого страшного врага тех, в ком течёт магия Кипящих островов, и против которого эта магия бессильна.       Если б её кто-то спросил, что чувствует ведьма, глядя в лицо неизбежной смерти, Эмити дала бы ответ: то, что она ощущала, глядя в жуткие перевёрнутые зрачки василиска, не поддавалось словесному выражению. Ощущение обречённости не давало ей думать и двигаться, этот взгляд, похоже, гипнотизировал Эмити. Вжавшись в дерево, она зажмурилась и закричала так громко, что её крик разнёсся над лесом гулким эхом, будто усиленный магией. Этот жуткий крик разбудил профессора и всех учеников. Метнув взгляд на пустую лежанку, демон с проклятьями выбежал наружу и первым делом защитил поляну магическим барьером. На это ушло много сил, но отдыхать не было времени, ведь это его Эмити кричала в лесу. Что ей там нужно? Они же договорились (пусть и негласно, но это подразумевалось) больше друг друга не подводить и спать в палатке до утра.       Её палисман ничем бы ей не помог, напуганный не меньше хозяйки, и слишком юный, чтобы сохранять спокойствие в моменты опасности. Он бросился на василиска, когда тот ринулся к Эмити и высосал её магию до капли – и был с силой отброшен в сторону, лишившись половины передней лапы. Его хозяйка сползла вниз, теряя сознание, её кожа стала мертвенно-серой. Силы покинули Эмити. Она успела лишь заметить, как некая странная птица стрелой промчалась мимо, нырнула в глаз василиска и вылетела из другого. Монстр издал визгливый крик и начал биться о деревья в поисках врага. Ослепший, он пытался идти на запах того, чей палисман осмелился напасть. И когда найдёт, не просто высосет магию, - он разорвёт наглеца на куски!       Профессор мерзости стоял за одним из деревьев, судорожно соображая, как вернуть поглощённую магию Эмити, пока василиск не снёс часть ствола над его головой ударом хвоста. Страх, не меньший, чем у его подопечной, диктовал профессору бежать, но долг и ответственность за чужую жизнь не позволяли этой роскоши, а зубная боль усиливала ярость, катализируя смелость до отчаянных величин, побуждая завершить эту битву, как угодно, но завершить уничтожением самого опасного противника.       Сцепив палисман с посохом, профессор поднялся в воздух, колебания которого василиск тут же учуял и атаковал вслепую. К счастью, противник летел быстрее, ведя монстра прямо к болотам в стороне от поляны, на окраине леса. Угодив в ловушку, василиск увяз и медленно тонул, издавая жуткие визги. Едва кислота в составе болота быстро разъела его тело, голубой сгусток магии Эмити выплыл и устремился в чащу к её мешочку у сердца.       - Кажется, после такого мне грозит увольнение, - сокрушённо сказал себе демон, но сразу об этом забыл, в два счёта примчавшись к ученице.       Цвет её кожи говорил о том, что магия вернулась, но Эмити не шевелилась. Её палисман сидел рядом и молчал, не звал на помощь, чтобы не привлечь нового монстра, но, завидев профессора, громко замяукал. Бросившись к подопечной, встревоженный учитель не знал, как ей помочь. И впервые его сердце забилось чаще не из страха быть уволенным, если та не очнётся, а из тревоги за её жизнь. Лучше б он не ставил в расписание этот треклятый поход, лучше б отдал другому учителю! Увидев на поясе Эмити прозрачную сумочку с травами, профессор расстроился ещё сильней. Казалось бы, какое ей дело до чьих-то больных зубов? И всё же Эмити ослушалась, бросилась, очертя голову, в этот лес, хотя, наверное, заметила, что он заснул безо всяких отваров. Если б она только знала, как благодарен он ей сейчас за такую заботу, и как страдает от того, что никогда не выскажет это - даже сейчас, пока она не слышит! Восприятие и выражение чувств всегда вырастали в проблему для профессора даже в пору юности. Скрывая их ото всех, иногда он всё же давал им выход в различных поступках, идущих вразрез с собственной натурой. Именно он вернул Эмити в школу вопреки сильной на неё обиде. Сейчас, глядя на неё, профессор понимал: потеряй он эту юную ведьму, сразу утратит всё – в том числе и волю к жизни. Он привязался к ней слишком сильно, чтобы и дальше обманывать себя мыслью, будто причина в том, что она – лучшая его ученица. Тут явно крылось нечто большее – то, чего он так боялся и избегал всю свою жизнь.       Прикоснувшись к ней, он попробовал разбудить Эмити базовой магией, но серебристое кольцо угасло, и ничего не случилось. Подняв голову, профессор разглядел на стволе след от удара. Бедняжка упала с высоты полёта на посохе и, скорее всего, ударилась головой, или повредила позвоночник. Сожалея, что он не целитель, а кругом на километры никого, профессор притронулся к её растрепавшимся волосам, и сердце его сжалось от горечи и отчаяния. Ворон-переговорник, через которого он мог позвать на помощь, остался в палатке. Больше не прикасаясь к ученице, чтобы не сделать ей больно, профессор укрепил её на своём посохе путами мерзости, и отправил палисман к палаткам, а сам, взяв посох Эмити, полетел следом, охваченный сильной тревогой – совершенно новым чувством, давно позабытым ещё в детстве, и спустя столько лет обретённым вновь.       Юной ведьме казалось, что она просто на миг закрыла глаза, и что Великий василиск – всего лишь обман зрения, ведь её магия с ней. На самом деле прошла уже неделя, пока её пытались вывести из комы, сращивали сломанные кости и лечили ушибленные органы. Рядом с ней всегда оставался Призрак с повреждённой лапой, и, заметив это, Эмити вздрогнула. Неужели всё случилось взаправду? Неужели она повстречалась с одним из самых опасных монстров Кипящих островов?       Любое движение причиняло боль, но Эмити пугало не это. Всё со временем пройдёт, но что было после того, как василиск напал, куда он делся? И что за непонятная птица атаковала его?       Кажется, она слишком хорошо знала эту «птицу»-палисман. Сердце Эмити ухнуло куда-то вниз.       Профессор! Он пришёл на помощь, осмелившись бросить вызов василиску! Эмити охватил ужас. Почти уверенная в том, что, раз она жива и василиск не тронул её, значит, погиб кто-то другой.       «Кто-то другой» - это он.       - Призрак! – выдохнула она, пытаясь не взвыть от нарастающей боли, цепляясь за последнюю надежду на чудо. Неведение разрывало ей сердце. Может, профессор тоже где-то здесь, пострадавший, как и она, но живой. – Найди Герми.       Кот удивлённо на неё покосился, и Эмити пришлось назвать полное имя профессора. После того, как палисман, ковыляя на трёх лапах, выскочил за дверь, Эмити слегка удивилась, что позволила себе, пусть и наедине, подобную вольность. Конечно, всё дело в тревоге за профессора, в чём же ещё?       Вскоре Призрак вернулся и вспрыгнул на койку. Его молчание означало, что Герми здесь нет. Эмити не знала, радоваться ей, или нет. А ещё ей было страшно нажимать на кнопку вызова лекарей, сообщая о своём пробуждении. Уж они-то начнут лгать, чтоб не тревожить её, но так лишь хуже, ведь она поймёт, что случилось самое страшное.       На столике рядом с койкой Эмити увидела целую гору различных сладостей и фруктов. Букеты её любимых и не очень цветов стояли тут же, благоухая на всю палату. Их как будто принесли вчера – должно быть, перед пробуждением наступило улучшение, и лекари оповестили родственников, а те – её друзей.       Правой, не сломанной рукою, Эмити с трудом дотянулась до одного из даров. От этого усилия голова взорвалась дикой болью, но юная ведьма почти не ощутила её, удивлённо уставившись на небольшой, неприметный свёрток среди горы ярких подношений. Этот почерк на этикетке, до боли знакомый, сразу пробудил невероятный взрыв эмоций, выбросив их в кровь, в мозг, в сердце – во всё то, что болело сейчас, уничтожая эту боль. Ахнув, Эмити, не веря глазам, бросила взгляд на один из трёх букетов, стоявших в вазе. Её любимые цветы. А она-то считала, что благодаря Герми из прошлого узнала о нём всё. И вот Герми настоящего делает свой шаг, то ли угадав, то ли и вправду зная, какие цветы её любимые.       Но даже это не самое главное. Главное – профессор жив!       «Эти лиловые цветы для тебя. Поправляйся», - гласила надпись на подарке. И всё. Вероятно, он так и не смог написать что-то ещё из-за сильной за неё тревоги и спутанности мыслей.       Не в силах поверить в то, что узнала, юная ведьма, переполняемая радостью, прижала свёрток к груди и облегчённо разрыдалась.