Nine 2. Halloween and new troubles

Сначала медики измерили рост и вес Уилла и Деви. Потом мальчика переодели в больничную сорочку, которая была похожа на ту, что носила когда-то Ди. Уилла подключили к аппаратам считывания пульса и других показателей, пока девочку увели в соседнюю комнату для тестирования её способностей, которые с каждым днём всё интенсивнее восстанавливались. Деви усадили за черный стол посреди белой комнаты, надели на ее голову до боли знакомый прибор и сначала провели простой допрос о ее самочувствии. — Итак, Деви, ничего странного с тобой не происходило в последнее время? Боли в голове, мигрени, видения? — спросил один из учёных, напарник Сэма Оуэнса. Сэм теперь заведовал лабораторией вместо Бреннера, которого убил демогоргон в прошлом году. В отличие от Мартина, Сэм был очень дружелюбным и добрым, поэтому Деви не так сильно боялась возвращаться в место, где провела почти семь лет с самого рождения. — Отвечай честно, пожалуйста. Ничего тебе за это не будет, не бойся. Её пульс участился. Девочку немного смутили последние слова доктора. Ди сжала ладони на коленях вместе и помолчала, а потом медленно сказала: — Да. Вчера болела голова, перед глазами стало темно... Затошнило... Учёный записал информацию в блокнот. — Угу. Хорошо. Ещё что-нибудь было? — поднял на девочку глаза он. Та отрицательно покачала головой, стараясь сохранять спокойствие, но ритм сердца выдавал ее напряжение. Медик записал что-то ещё, убрал блокнот и положил карандаш, который до этого использовал, на стол перед собой. — Деви, сейчас будет практика, — объявил учёный, подняв глаза на неё и улыбнувшись. Но в Ди это радости не вселило. Её лицо по-прежнему оставалось более-менее спокойным. — Притяни этот карандаш к себе, пожалуйста. Девочка выпрямилась на стуле и неохотно сосредоточила взгляд на предмете канцелярии. Через пару секунд карандаш медленно покатился в сторону Деви. На полпути она остановила его, также не поднимая рук. Деви почувствовала, как кровь уже собиралась в носу. — Отлично, — пробормотал учёный и снова сделал пометку в блокноте. Деви нервно постукивала носком кроссовка по ножке стула. — Теперь кое-что посложнее. — Медик вытащил из кармана своего больничного халата чёрно-белую фотографию мужчины лет тридцати, который стоял на фоне белоснежной стены, выложенной плиткой. Такие стены были в лаборатории. — Найди его и передай всё, что он будет говорить. Он где-то в этом здании. Деви посмотрела на фото минуту, потом медленно кивнула и закрыла глаза. Сначала обычная чернота закрытых век. Потом неясные образы коридоров лаборатории. И, наконец, комната с белыми стенами и таким же столом посередине, за которым сидел тот самый человек с фотографии в деловом костюме и держал в руках лист бумаги. Он начал читать с него разные слова: «Солнце. Дерево. Море. Огонь. Дом. Лес...». Деви напрягла свои силы сильнее, поскольку язык совсем не хотел поворачиваться из-за волнения, и направила их на динамики, которые были в комнате в этот момент. Из них послышались короткие помехи, а потом неожиданный голос мужчины, читающего слова: «Солнце. Дерево. Море. Огонь. Дом. Лес...». При этом лампочка в комнате, где находились Ди и учёный, погасла. Медик, сидящий напротив нее, поднял голову к потолку, удивившись выключению света. — Деви, можно заканчивать! — дрожащим голосом позвал ее он, начав немного нервничать из-за расширившегося потенциала в силах маленькой девочки. Деви открыла глаза, а из левого носового отверстия текла кровь. Свет пришел в норму, а динамики замолкли, напоследок издав радиошум. — На этом всё, — сказал учёный, напоследок записав ещё пару слов. — Можешь идти. Если твой друг ещё не вернулся, можешь подождать его в коридоре. С головы девочки сняли прибор, она вытерла кровь, вышла за дверь и села на диванчик у стены рядом с Джойс, принявшись ждать Уилла. Деви не стала ничего говорить женщине, потому что не хотела напрягать её думами о самочувствии младшего сына. По ее лицу и взгляду, направленному в пол, было ясно, что она переживает за Уилла так же, как и сама девочка. Вскоре, после того, как Уилла вывели с допроса и осмотра, Джойс вместе с Хоппером позвал к себе в кабинет сам Оуэнс. Джойс встала с диванчика, на ее место сел Уилл, и взрослые ушли. Деви аккуратно взглянула на друга рядом. Он сидел чуть сгорбившись, опустив голову и с пустым взглядом, направленным на свои руки, лежащие на коленях. Его лицо чуть помрачнело (или освещение так играло?), выражая усталость и измученность от прошлогодних воспоминаний. Деви придвинулась чуть ближе к Уиллу и откинулась спиной на мягкую обивку дивана, уставившись на белую стену между двумя из множества темных дверей, находящихся по стене. — Я вам скажу честно: перед поправкой ему станет хуже, — сказал Сэм, сидя за своим столом напротив Джойс и Джима. Доктору было тяжело выносить вердикт женщине, в глазах которой было видно, что она надеятся на лучшее. — Хуже? У него уже было два эпизода за месяц... — нахмурилась Джойс, всплеснув руками. — Возможно, до конца месяца будут ещё, — еле слышно вздохнул Сэм, взглянув на Хоппера. Тот оставался относительно спокойным и в моментах даже будто не присутствовал здесь, но лицо выдавало задумчивость и полную серьезность. — Это эффект «годовщины». «Годовщина» пробуждает воспоминания о травме. — Оуэнс приложил палец к виску. — Открывает неврологический шлюз. — А ребенку это чем-то грозит? Новые эпизоды? Кошмары? — перебил доктора Хоппер. — Возможно... — Сэм покрутил в руках синюю ручку, переведя взгляд на окно и перечисляя варианты: — Или перемены в характере, может стать раздражительным, непослушным... — И что нам делать? — спросила Джойс, стараясь сохранять спокойствие. — Из того, что мы знаем об Изнанке, а это пока немного, вы ведите себя обычно. Будьте терпеливы, не требуйте разговора, позвольте ему... говорить самому. — Погодите, то есть, с ваших слов ему будет всё хуже, а мы должны делать вид, что так и надо? — прервала его Джойс, начиная путаться и не понимать. — Да, звучит нелогично, я знаю, но уверяю: это лучшее, что вы можете. Когда Сэм замолчал, Джойс отвела растерянный взгляд. Повисла напряжённая тишина. Он вздохнул, отложил ручку, и добавил: — Я понимаю, что вы пережили в том году, но тех людей больше нет. Их нет, ясно? И если хотите это пережить — вы должны понять, что я за вас. — Доктор улыбнулся, желая, чтобы эта парочка его услышала и приняла его слова. Увидев, что Джойс остаётся всё такой же грустной, Сэм посерьезнел. — Доверьтесь мне. Джойс повернулась к Хопперу, который в ответ также смотрел на нее. В этот момент они поняли друг друга без слов. — «Доверьтесь»? Прикалывается? — возмущалась Джойс, когда они с детьми направлялись к машинам. Уилл и Деви шли молча чуть впереди взрослых. — И не говори, — согласился с ней Хоппер. — Ну, знаешь, университет выдаёт диплом, и он у него есть. И, слушай, посттравматический стресс — не шутка, а реальная вещь. Мы же наблюдали такое у Деви. — Видя, что Джойс снова поникла от услышанного, он положил ей руку на плечо в успокаивающем жесте. — Он поправится, правда. Когда дети сели в машину Байерс, а Джойс открыла дверь на водительское место, Хоппер остановил ее: — Подожди. — Она обернулась. — Если им станет хуже — сразу звони мне. Звони мне. Джойс натянуто улыбнулась и кивнула, пробормотав: «Ладно». После села в машину, завела её и отъехала от лаборатории. *** — Ну что, она там? — спросил Дастин. — Не видно, — ответил Лукас с приставленным к глазам биноклем. Они осматривали улицу около «Аркады» в поисках Макс. — О, черт, мама меня прикончит, — выругался Дастин, посмотрев на свои наручные часы. Лукас отодвинул бинокль и повернулся к другу. — Иди домой, я сообщу, если она придет, — сказал он и продолжил осматривать территорию. — Сейчас, разбежался, я уйду, а ты к ней подкатишь, — фыркнул Дастин. — О, а от тебя она не устоит, — закатил глаза Лукас. — Десять часов, десять часов! — вдруг перебил его Дастин. Синклер тут же взглянул туда через бинокль. Синяя машина подъехала к «Аркаде», а оттуда вышла Макс, крикнула внутрь что-то напоследок, а потом захлопнула дверь со всей силы. Автомобиль сразу тронулся с места, отчего девочка чуть не потеряла равновесие. — Они ссорятся! Они ссорятся! — вскрикнул Лукас. — Да вижу я, вижу! — закатил глаза Дастин. — Нафига он тебе вообще? Ну ты и придурок, — фыркнул он, смотря на бинокль, который друг прижимал к глазам. Макс показала машине средний палец, а после побежала в «Аркаду». Друзья незаметно последовали за ней. С улицы через окно они наблюдали, как новенькая играет в «Dig Dug», не разу не проиграв. — Она невероятно, — сказал Лукас. — Она просто... — добавил Дастин. Они переглянулись и одновременно закончили: — MadMax.