Беды и победы Шиона Мадараме

      Перед Шионом в пакете «Фэмили Март» лежит отрезанная голова.       Время — девять, день — четверг. Он проспался, проснулся, хотел завтракать, но голова отбила весь аппетит и спутала расклад на грядущий денёк.       Осмотрел жилище: тела нет, крови нет. «Всё заебончиком, чисто», — первая хорошая новость с утра.       Он подкурил и приступил к осмотру головы и среза, пугая сигаретой рвоту. Срез очень ровный, голова мужская. «Кто ты вообще, блять, такой?» — Мадараме щурится, потом жмурится. Этот человек ему совсем не знаком. «Загон блядский, а не утро… Ссал я в глаза таким наваждениям».       Вид лица головы умиротворенный. Веки закрыты, словно он спит. Но для Шиона эта ситуация совершенно нештатная. Он уж точно не просил подобного, а в итоге имеет то, что имеет — чью-то прохладную секир-башку в доме.       Голова незнакомца лет тридцати, и кроме этого, ничего не известно. «Есть расклады, при которых стоит обильно и густо на все насрать», — Мадараме бродит по квартире с сигаретой в зубах, набирая номер Изаны.       «Голову нахуй и замки поменяю», — шипит про себя Шион, пока раздаются нудные гудки в телефоне.       — Что случилось?.. — Курокава сонный настолько, что слышно, как поскрипывают веки, в попытках их разлепить.       — Изана! — рычит Шион, воюя в воздухе с сигаретой, будто хочет прижечь своего собеседника. — Я хуй знает, кто со мной так шутит, но я найду его и ушатаю!                            Курокава всеми силами выслушал утреннее приключение и в ответ только хмыкнул:       — Поищи у себя дома мою сестричку. Если это она — то ты ей понравился, — Шион слышит напряженные нотки в голосе Главы «Поднебесья».       Упаси боже, если она влюбилась. «Разрази её гром в пизду…» — Бешеный пёс потирает веки. И не столько из-за неё самой будут проблемы, сколько из-за её старшего братика-собственника и ревнивца.       «Голова и голова, не порем горячку», — Мадараме барабанит пальцами по плечам и бродит по комнате, как лев в цирковом фургоне.       — Видел уже мой сюрпризик? — Шизуна выплывает с балкона и обнимает со спины его плечи.       — Ты ебанулась?! — Шион отпрыгнул, вырываясь из цепких лап, как зверь на охоте. — Делать-то мне что теперь? И где остальные «запчасти»?!       — Я нашла только голову… — Курокава поджимает тонкие губы, искренне не понимая его недовольство.       — Ты прикасалась к этой хуйне руками?       — Я что, совсем дурочка что ли…       Мадараме хватается за светловолосые пряди и крепко зажмуривает глаза:       — Выйди из этой квартиры, оч тебя прошу, — давит сквозь зубы и толкает девушку к выходу.       Дверь захлопнулась перед носом. Шион опустился на корточки, подпирая спиной стену, и уставился в сторону кухни. Шизуна настойчиво барабанит в дверь и вдавливает кнопку звонка до упора. «Делай вид, что ничего не слышишь. Она забьёт и съебется отсюда».       Через десять минут все звуки и правда стихают. Мадараме смотрит в глазок — лестничная клетка пуста. Он равномерно выдохнул и двинулся в кухню.       — Ну что, дорогой, чай-кофе-потанцуем? — Шион ухмыляется, глядя на пакет с головой. — Хуйовый ты собеседник. А я буду кофе.       — Я тоже хочу! — Шизуна выплывает из комнаты, заставляя Небесного Короля снова хвататься за волосы.       — Блять, откуда ты здесь?! — Шион брызжет то ли кислотой, то ли ядом, выплевывая слова.       — У тебя пожарная лестница прямо рядом с балконом, — Курокава распахивает глазки и забывает моргать.       — Я заварю эту дверь, чтобы ты больше не шастала здесь со своими «подарками».       — Тогда я разобью окно, — она улыбается, и что ни говори, но улыбка у неё воздушная, почти потрясающая, точь в точь как у брата.       Шион от бессилия давится истошным хохотом, сползая по тумбе на пол. Его почти тошнит своим смехом. «Она как дитя со слезинкой в жопке, честное слово…»       — Если тебе не нравится, давай отвезем его к братику, — Шизуна собирает руками Мадараме в комок и целует в белобрысую растрепанную макушку.                                   

***

      Что ни говори, а фигурка у неё — точеный алмаз. Сидит в бархатном кресле старшего брата, нога на ногу, осанка прямая, глаза сияют, как фонари. «Был бы ум у меня — ты б меня свела…» — Мадараме украдкой поглядывает на острые очертания коленок.       Они ждут, когда Курокава-старший вернется из своей подпольной лаборатории с вердиктом, кому принадлежит голова. Томные взмахи ресниц Шизуны — свинцовая тяжесть в душе Шиона. Будь их семейство не такое безбашенное, будь эти двое хоть немного поближе к реальности, Мадараме бы и сам тогда взял инициативу в свои шершавые руки. А по хищным глазам Курокавы-младшей — она только этого и выжидает.       Она поднимается с кресла и спускается взглядом по завитушкам татуировки — от виска и до самых кончиков. Уверенно подплывает ближе, опускается перед ним на корточки и тянется губами к шраму, сжимая рукой запястье. Упаси боже, если это увидит Изана.       «Ну уж нет, хватит и одной пизданутой на голову», — Мадараме подскакивает с кресла, уворачиваясь от пронзающего взгляда, и молится поскорее уехать домой.       — Видимо, мои Короли разучились заметать следы за собой как следует… — шипит Курокава и, пошатываясь, топает по скрипучим ступенькам откуда-то из подвала. — Где же ты нашла своего нового друга, сестрица? — белая ладонь крепко сжимает плечо. Шизуна ёрзает и с блаженной улыбкой лепечет в ответ:       — Он сам ко мне всплыл на затоне…       — Сам к тебе всплыл, — повторяет брат, медленно кивая белокурой головой. — Жду Хайтани на разговор, — отчеканил Изана. Взгляд холодный, так и продувает насквозь. «Любишь жить — полюби и сквозняк», — Мадараме зачесывает волосы набок и выдвигается в сторону выхода.       — Я тоже поеду! — Курокава-младшая рывком поднялась с пола, чмокнула брата в лоб и побежала за Небесным Королём.       — С-сам бы тебя отвез, — шипит Изана и грызет взглядом спину Шиона.       «Мне до пизды, честное слово…» — голубые глаза лениво закатываются под усталые веки.                                   

***

      Шион крепко сжимает руль, стараясь смотреть только прямо, но Шизуна то и дело высовывается с заднего сидения и прижимается к его плечу, лепеча какую-то песенку:       «Ш — как шрам,       И — как игла,       О — как обрез,       Н — как насилие».       И наверное, это лучший комплимент, что он когда-либо слышал. Он так не хочет признавать, что ему это нравится, но губы предательски растягиваются в ухмылке, а из груди рвётся смешок. Не девушка — а пиньята, набитая сюрпризами и конфетами. И голос у неё такой же конфетный. И вся она сладкая. Лизни за щеку — и подскочит сахар в крови. Но в голове… — в голове у нее полная свалка.       Курокава любит старшего брата, красный цвет и наблюдать, как пытают людей. А Шион — он столяр по части мук и плотник по сухожилиям. Она видела его ещё в «Чёрных Драконах» и всегда говорила Изане, кусая за его самолюбие: «Львенок тебя перепрыгнет. Львенок тебя перегрызет».       — Ты меня не проводишь? — два сиреневых глаза-фонарика впиваются в завитушки татуировки.       — Нет, — Мадараме крепко сжимает руль, и на виске надувается жилка.       Шизуна фыркает, хлопает дверью и плетется к каркасному дому. Шион провожает взглядом её зад, и жилка готова лопнуть от напряжения.       «Был бы ум у меня — ты б меня свела…»