Солнечный корт

Жан

Если бы Жан мог выбирать, нога бы его больше не ступила в аэропорт. С Воронами это не было вопросом: персонал решал все за них, и от Воронов требовалось просто заткнуться и делать, что скажут, идя длинной очередью пар. Единственный раз, когда он был в аэропорту один, был, когда он должен был забрать Нила, прилетевшего на рождественские каникулы, поскольку Рико был занят с хозяином. Рико отвез их обратно в канун нового года, поскольку Нил яростно отказывался от жестокой прощальной вечеринки Рико. Жан не смог бы пронести его через парковку, но он мог по крайней мере оттащить его от тротуара до стойки регистрации на рейс. Эта поездка была абсолютно другой. Он никогда не осознавал, насколько сложный этот процесс, и сколько людей может поместиться в аэропорту. Жан оказал чисто символическое сопротивление, когда Ваймак сам пригласил себя на рейс на запад вместе с ним, но к тому моменту, как они приземлились в Шарлотте, он был безумно рад, что Ваймак проигнорировал его горячие протесты. Громкоговорители безостановочно вещали на разных языках, называя незнакомые имена, финальные вызовы на посадку и новости о посадке. Каждый раз, когда Жан видел кого-то в черной одежде своим периферическим зрением, он автоматически пытался сменить направление и встать в очередь. Только твердая рука Ваймака у него на локте возвращала его на место. Международный аэропорт Лос-Анджелеса был переполнен, когда Жан последовал за Ваймаком с самолета. Он шел так близко к тренеру, как только мог, разве что, не наступая Ваймаку на пятки, уверенный, что если они разлучатся, то он никогда отсюда не выйдет. На полпути вниз к терминалу было несколько эскалаторов, и Ваймак отошел в сторону, когда они дошли до самого низа. Тоннели расходились в обе стороны от них, и Ваймак большим пальцем показал на указатели. Один путь вел к следующему терминалу, другой – к ленте багажа. – Ты идешь прямо, – сказал Ваймак, – Дальше справишься? Ваймак полетел с ним, не собираясь оставаться; он уже купил себе билет на тот же день на восточное побережье, и, скорее всего, проведет всю середину дня в барах в аэропорту. Жан мог бы спросить его, почему его это заботило, но он уже удержался от этого вопроса сотню, если не тысячу раз за сегодня. Он знал, почему, даже если отказывался верить в это. Таких людей, как Ваймак, не существовало. Не могло, не должно было. – Да, Тренер, – сказал Жан. Ваймак выглядел так, будто собирался сказать еще что-то, но в итоге коротко похлопал Жана рукой по плечу и молча пошел туда, откуда они пришли. Жан пару секунд смотрел, как он уходит, прежде чем заставил себя переключить внимание на выход. Он крепче сжал ручку своей сумки и угрюмо пошел в том направлении. Очень скоро он прошел, и Жан тут же свернул налево вдоль стены, чтобы осмотреть ожидающую толпу. Заметить Джереми Нокса было достаточно легко. Капитан Троянцев пришел в университетской футболке: не единственный в толпе, на ком был логотип Университета Южной Калифорнии, но единственный в настолько ярком красном. Жан замедлился и остановился, пользуясь тем, что Джереми отвлекся, чтобы изучить своего нового капитана. Его немного сбивало толку видеть его, одетого так. На всех играх, которые он смотрел за последний месяц, и во всех статьях, которые Кевин ему показывал еще в Эверморе, Джереми был в форме. Жан пару раз играл с Университетом Южной Калифорнии, но у него не было задачи смотреть на Джереми. Так же было бы и в этом году, если бы его не выкинули из состава. Жан почувствовал, что его внимание начинает рассеиваться, но сейчас было не время и не место думать о Рико. Он оставил на ладони пару следов в виде полумесяца от ногтей, пока всем, что он видел, не остался Джереми. Другой парень оказался худощавее, чем он ожидал, созданный больше для ловкой работы ногами и быстрого отступления, чем для жестоких издевательств и доминирования, на которые обычно полагался Жан в защите. Взъерошенные карамельно-коричневые волосы каким-то образом не выглядели неопрятно, и из-за ослепительно-золотых шорт, которые были на Джереми, его ноги выглядели длиннее, чем Жан их себе представлял. Жан был на четыре дюйма выше другого парня, если он правильно помнил. Джереми принес с собой йо-йо, из всех вещей, и безуспешно пытался делать с ним трюки, пока ждал. Он сдался только тогда, когда нитка запуталась в проводах от его наушников, и Жан смотрел, как он преувеличенно сокрушенно вздыхает, принявшись распутывать их. Джереми поднял глаза, то ли поняв, что растущая вокруг него толпа означает, что самолет приземлился, то ли почувствовав, что кто-то за ним наблюдает. На то, чтобы найти человека, спокойно стоящего в другой стороне комнаты, у Джереми ушла всего секунда. Он сразу переложил йо-йо и наушники в одну руку, чтобы поднять вторую и помахать ей. Жан тихо напомнил себе, что уже слишком поздно передумывать по этому поводу, и направился к Джереми. – Привет, привет, – весело поприветствовал его Джереми, – Как долетел? Хуже некуда, подумал Жан, но остановился на: – Пустая болтовня – бессмысленное баловство. – Я люблю баловаться, – ответил Джереми, улыбаясь с ямочками. На задворках его сознания над ним насмехались слова Кевина: «Тебе нравятся некоторые из них». Жан отбросил эти мысли так быстро, что у него закружилась голова. Неважно, что на Джереми Нокса было так раздражающе легко смотреть; он знал, что лучше не смотреть на другого человека слишком долго. Он выучил этого урок жестким способом, и он не переживет повторения. – Лента багажа в той стороне, – сказал Джереми, когда Жан не стал тратить силы на то, чтобы ответить. Он начал разворачиваться, ожидая, что Жан последует за ним, но поколебался, когда Жан покачал головой в немом отказе, – Никаких сумок? – У меня есть сумка, – сказал Жан. Джереми посмотрел на него, затем на ручную кладь, висящую рядом с его правой ногой, а потом сзади него, как будто там был какой-то другой чемодан, который он не заметил, – Остальное придет по почте? – Нет, – сказал Жан, – У меня есть все, что мне нужно. – Как скажешь, – сказал Джереми, тоном, который показывал, что он не убежден. Жан наполовину ожидал от него, что он продолжит эту тему, но вместо этого Джереми указал ему, чтобы он следовал за ним, – Хорошо, тогда давай пойдем отсюда, отвезем тебя в твой новый дом. Людей на входе пока не так много, но уже скоро обед, и скорее всего там будет полный хаос. Машина Джереми стояла тремя этажами выше на полпути назад на парковке. Жан ничего не знал о машинах, несмотря на то что у него, технически, была одна, но он знал, что она дорогая, когда увидел ее. Он ожидал, что она будет пахнуть теплой кожей и полировкой, когда садился на пассажирское сиденье, но запах жирной еды был таким сильным и свежим, что он предположил, что Джереми заехал поесть по пути в аэропорт. Может, Джереми ощущал себя безрассудно теперь, когда начались летние каникулы, но капитан должен быть самым стойким к искушению. – Ты голоден? – спросил Джереми, – Можем заехать взять тебе что-то перекусить по пути домой, если да. Если нет, то сегодня… Четверг? – он задумался, проверяя календарь у себя в голове, и кивнул. Жан почти прослушал половину из того, что он говорил, когда пытался просунуть свой билет в турникет на выходе, но он мог собрать все воедино из контекста, когда Джереми продолжил, – Четверги – вечера сэндвичей, и, думаю, сегодня должен быть французский соус или типа того. Небольшая шутка, чтобы поприветствовать нашего первого француза в команде. – Комедия века, – сказал Жан, – Я смеюсь внутри. – Голоден? – снова спросил Джереми. – Нет, – сказал Жан, – Этот запах убил мой аппетит. Это дало ему всего несколько секунд покоя. – Чему ты учишься? Это звучало как пустая болтовня, когда он говорил это вот так, но поскольку учеба была необходимым злом студенческого спорта, Жан не мог оправданно проигнорировать это. – Бизнес. – Ты смелее, чем я, – сказал Джереми, – Извини, что говорю это, но звучит не вдохновляюще. Намек на неожиданную проблему заставил Жана напрячься. – Что они дали тебе? Джереми так долго не отвечал, что Жан подумал, что он пытается нагнать напряжения, но затем Джереми спросил: – Когда ты говоришь «дали мне», ты имеешь в виду типа…? – Что Троянцы изучают? – спросил Жан, нетерпеливый от того, что ему приходилось объяснять. Это должен был быть самый простой вопрос, но Джереми перед своим объяснением издал озадаченное: – Ээээ? – он подумал еще несколько секунд, – Я на английском, Кэт изучает информатику, Лайла – развитие недвижимости, Набиль – архитектуру… – он барабанил пальцами по рулю, пока думал. – Дерек на экономике. Томпсон, не Аллен, – сказал Джереми, и Жан запоздало вспомнил, что у Троянцев были сразу Дерек и Деррик в линии нападения, – Ксавье – связист, и Шон, вроде, тоже. Тебе действительно нужен весь состав, или этого пока достаточно? Жан уставился на него. – Это невозможно. – Что я знаю их всех? Я, скорее всего, угадал как минимум половину. – Что они все разные, – сказал Жан, – Кто их так записал? – Я запутался, – признался Джереми, – Объясни, потому что звучит так, будто ты хочешь сказать, что Вороны все изучают одно и то же? – Да, – сказал Жан, и костяшки пальцев Джереми побелели от того, как он сжал руль, – Вороны обязаны ходить на наши уроки вместе. – Их, – тихо вмешался Джереми, – Их уроки. Жан слегка нахмурился на свою оплошность. – Самый простой способ убедиться, что кто-то свободен – дать всем одну и ту же специальность. Исключения могут быть на первом курсе, если два студента согласятся получить одно и то же образование, но это должен одобрить… Тренер Морияма. Нет никого достаточно дерзкого, чтобы просить его. – Кроме Кевина, – исправился Жан, – Он хотел изучать историю, так что он умолял Рико пойти с ним, – Рико согласился на условии, что Кевин будет делать за него все домашние задания. Именно поэтому Жану пришлось сидеть на занятиях Рико в отсутствие Кевина: больше никто из состава не брал те же предметы. Жану не нужно было вникать, просто показаться и сидеть в заднем углу. Всю последнюю осень он спал на них, но несколько месяцев весны проводил их, переписываясь с Рене, – Они единственные двое, кто отбился, как я знаю. – Можно скажу честно? – спросил его Джереми, – Это немного неадекватно. Хочешь сказать, вы даже не можете выбрать, что изучать? – То, что я изучаю – неважно, – сказал Жан, – Моя единственная задача – играть. – Да, но… У тебя даже нет выбора? – спросил Джереми. Когда Жан не ответил, Джереми провел рукой по волосам в побуждающем жесте, – Это как-то грустно. Если только тебе не нравится бизнес, конечно, но, думаю, было бы лучше, если бы ты мог выбирать. Возможно, сейчас уже поздно что-то менять, раз уж ты уже старшекурсник и все такое, но, думаю, ты можешь выбрать внепрофильные предметы или взять еще какие-то занятия. Я так и делаю: беру один веселый предмет за семестр чтобы уравновесить остальные. – Учеба – это средство достижения цели, – сказал Жан, – Не важно, нравится ли она мне. – Значит, нет, – заключил Джереми, – Тебе не нравится, в смысле. Это не было чем-то важным, так что Жан не тратил силы. Джереми молчал следующие несколько миль, обдумывая эту информацию. Жан думал, что он перейдет к другой теме, когда к нему вернется здравомыслие, но Джереми сказал: – Кевин предупреждал меня, что ты не захочешь заниматься один и мне придется найти кого-то, кто будет ходить с тобой. Он мог бы объяснить это хоть немного лучше. – Он не привык объясняться, – сказал Жан, – Он привык просто делать так, как ему надо. От этих слов Джереми засмеялся. – У меня было такое впечатление от него, да. Ну, что он избалованная элита. Жан моргнул, и увидел белые шрамы на руке Кевина. Он помнил, как Кевин звонил ему год назад и умолял опровергнуть слухи о том, что Эдгар Аллан переводится в другой округ. Его живот скрутило. – Он заработал право быть высокомерным, – сказал Жан, так спокойно, как мог. Джереми не заметил расшатанное настроение Жана и сказал: – Мы подумаем над этим, так или иначе. Нас двадцать девять, наверняка у кого-то будут совпадения. Тренер Реманн, наверное, уже в отпуске, но Тренерка Лисински живет в городе и помнит его учетные данные. Я могу попросить ее достать полный список специальностей, если хочешь посмотреть, но твоя регистрация не откроется до конца июня, так что не думаю, что он тебе много даст. – Джеки Лисински, – сказал Жан, проверяя свою память, – Фитнес-тренерка. – Oui! – сказал Джереми, выглядя невыносимо довольным собой все две секунды, – На самом деле, это единственное, что я знаю на французском. Хочешь научить меня? – Нет, – сказал Жан так яростно, что Джереми стрельнул в него ошарашенным взглядом. Жан едва видел это. Снова было несколько лет назад, он смотрел, как другой красивый парень близко наклонился к нему, чтобы сказать, Научишь меня, пока он не видит? Это мог бы быть наш секрет. Неожиданный вес руки на его плече заставил Жана наброситься, и машина свернула под звук слишком многих гудков, когда Джереми на короткое время потерял управление. Жан пришел в себя от толчка, от которого его укачало, пока Джереми пытался найти свою полосу движения. Он скрестил руки на груди и крепко сжал их, как будто он мог каким-то образом мог растереть свое колотящееся сердце в пыль. Боковым зрением он видел, как Джереми в спешке махал из окна, извиняясь перед машиной, в которую он чуть не врезался сбоку. Только через милю или две Джереми наконец рискнул снова посмотреть на него, но Жан по-прежнему смотрел в окно. – Извини, – наконец сказал Джереми, – Кажется, мне не стоило это спрашивать. Жан мог бы сказать, что это было с ним не связано. – Никогда больше не спрашивай. Остаток поездки по городу прошел в мертвой тишине. Жан неправильно понял, что Джереми вез его в общежитие. Он увидел, как таблички Университета Южной Калифорнии стали появляться по дороге, вместе с более подробными указателями направления и расстояния. Вместо этого Джереми свернул и въехал в квартал с близкими приземистыми домами и большим количеством машин. Бледный желтый дом, который он искал, был на полпути вниз по узкой улице. Одна машина уже была припаркована на дороге, едва ли достаточно большой для нее, а вдоль нее был припаркован мотоцикл, так что Джереми припарковался на обочине. Когда Жан вылез из машины с пустыми руками, Джереми подсказал ему: – Сумка? Жан сомневался, что кто-то в этом квартале вломится в машину ради такой маленькой сумки, но не знал эту местность достаточно хорошо, чтобы быть уверенным. Он послушно вытащил сумку из машины, и Джереми заблокировал ее двери своими ключами, как только дверь пассажирского сиденья была закрыта. Три неровных шага привели их на крыльцо, едва ли достаточно большое для них двоих. Джереми копался в своей нагроможденной связке ключей, пока не нашел тот, который ему был нужен, и впустил их внутрь с веселым: – Мы на месте! – Жан не думал, что кто-то услышит это сквозь музыку, ревущую в другом конце коридора. Джереми разулся прямо на входе, так что Жан сделал то же самое, когда закрыл за ними дверь. На двери была цепочка, так же, как и замок, но поскольку первая не смогла удержать их с Джереми снаружи, он просто оставил ее свободно болтаться. Они прошли мимо небольшой комнатки, направляясь на кухню. Жан задержался в дверях, чтобы оценить хаос. Столешница была полностью завалена контейнерами. Рисоварка была открыта, и из нее поднимался пар, блендер, наполненный чем-то очень фиолетовым, протекал в двух местах, а три разные разделочные доски были покрыты отбракованными кусками того, что, как предположил Жан, было настоящей едой. Музыка шла из бумбокса на стойке, и единственная, кто находилась в комнате – Каталина Альварес, номер 37, начинающая защитница – использовала кочан капусты как микрофон, подпевая. Она заметила их на нелепом повороте вокруг себя и сразу отложила капусту в сторону. Вместо того, чтобы понизить громкость бумбокса до терпимого уровня, она просто выдернула его из розетки. – Мальчики! – триумфально сказала она, как будто их прибытие ее как-то касалось, – Вы как раз упустили Лайлу. Ей пришлось сбегать за рисом. – Ты только купила рис, – сказал Джереми, – Я был здесь. – Да, – сказала Каталина, – Но я забыла, что сумка уже открыта, когда кинула ее на столешницу, – Жан и Джереми оба посмотрели вниз и увидели, как пол был полностью засыпан маленькими коричневыми зернышками. Каталина отмахнулась от раздраженного взгляда Джереми и посмотрела мимо него, чтобы приглядеться к Жану, – Значит, это наш чудо-мальчик? Ты выше в жизни. Это хорошо. Нам нужно больше роста на линии защиты. – Жан, Кэт, Кэт, Жан, – сказал Джереми, встав между ними, – Если ты хочешь провести ему большой тур, то я могу попробовать спасти… это, – он обвел весь хаос вокруг многозначительным взглядом. – Нет, нет, это подождет, – сказала Кэт, – У меня все равно уже пара крышек в посудомойке. Раз уж ты здесь, начнем отсюда. Хорошо? Хорошо! – она оглянулась на Жана всего на секунду, прежде чем начала быстро открывать и закрывать ящики и шкафчики, – С Джиллиан мы как-то смешивали всю нашу еду вместе, но, если ты хочешь собственное пространство, мы оставили тебе эти полки. Не парься о том, чтобы докупать какие-то базовые вещи, хорошо? Тут слишком мало места для этого. Приправы, панировка, что угодно, просто возьми у нас. – Холодильник, – сказала она, как будто он сам его не видел, и она открыла его, указав на пустой угол, – То же самое и здесь. Мы с Лайлой готовим завтраки и обеды на неделю вперед, так что занимаем много места. Заранее прости и удачи уместить что-нибудь. У нас есть стикеры с этой стороны, – она указала на небольшую проволочную корзинку, которая держалась на магнитах, – И маркер, так что можешь отмечать срок годности, если нужно. Верни маркер на место, когда закончишь. Пожалуйста, верни маркер на место. Лайла всегда забывает, и я потом никогда не могу его найти. Я уже купила так много маркеров. Так много. – Горшки и сковородки, – сказала Кэт, перейдя к ящикам, встроенным в столешницу, – Предупреждаю: у большого горшка нет крышки. Я не помню, чтобы разбивала ее, но я не могу ее найти уже два месяца. Вон там… Ей нужно было отдышаться перед их следующим пунктом назначения, но Жан встрял с неверящим: – Вы живете здесь? Кэт уставилась на него, потом на Джереми, потом на Жана. – Да? – Я думал, я сказал тебе, – сказал Джереми, – Ты будешь жить с Кэт и Лайлой. Жан ждал, пока у этого всего появится смысл, но каждая секунда заставляла его чувствовать себя все больше не в своей тарелке. Кэт дала ему всего несколько секунд, чтобы разобраться с этим, прежде чем сказала: – Это же не будет проблемой, думаю? Потому что если будет, то было бы легче разобраться с этим до того, как мы подделали твою подпись в договоре аренды комнаты Джиллиан. Жан повернулся к Джереми. – Должно быть что-то другое. Я не буду жить вне кампуса. – Ты не хочешь, но ты будешь, – сказал Джереми, – Ты в договоре об аренде. – Джереми, – с нажимом сказала Кэт. – Все в порядке, – сказал ей Джереми. – Все не в порядке, – настоял Жан, – Это не может быть так далеко от корта. Мне не…, – позволено. У него не было права голоса, когда он был под опекой Эбби, но теперь у него снова была команда. У него не было ни одной адекватной причины быть так далеко от стадиона. К моменту, как начнутся летние тренировки, он будет уже три месяца как вне корта. Ему нужна была его клюшка. Ему нужен был легкий доступ. Он должен был доказать, что ему было место в составе, что номер на его лице что-то значил даже без Воронов. Его жизнь зависела от этого, – Время, потраченное на путь – это время, в которое я мог бы тренироваться. – Мы всего в миле от стадиона, – сказал Джереми, протянув одну руку так, будто он пытался успокоить рассерженное животное. Жан хотел сломать ему пальцы, – Я могу показать тебе путь туда и обратно, когда ты разложишь вещи. С этой стороны кампуса почти прямая дорога к фитнес-центру, и дальше по пути к Золотому Корту всего пара поворотов. Самый простой маршрут на земле, я ходил им сто раз. – Неважно, как близко, – сказал Жан, отмахиваясь от этого нетерпеливым движением руки, – Почему Троянцы не должны жить в кампусе? До Кэт наконец-то дошло, что не она была проблемой. – Мы должны только на первом курсе, но после этого мы можем идти куда хотим. Пока мы приходим на занятия и тренировки вовремя, какая разница? Общаги шумные, и там всегда пахнет чужими телами. Здесь куда лучше. Жан проигнорировал ее. – Нокс. – Я буду очень благодарен, если ты не будешь называть меня по фамилии, просто к слову, – сказал Джереми. Впервые он не улыбался, но его лицо не было совсем недоброжелательным, когда он смотрел на нового игрока, – Я сказал тебе, что нам придется столкнуться с некоторыми трудностями, искать компромисс между твоим путем и нашим. Даже если бы я хотел поселить тебя в кампусе – а я не хочу – я не могу. Мы не как Вороны или Лисы, понимаешь? Мы не живем исключительно вместе. Жан уставился на него. – Ты лжешь. – У единственных других Троянцев, которые делят комнату, нет места для тебя. Все остальные перемешаны с обычными людьми или спортсменами из других команд. Я обсуждал это с Кевином несколько дней, пытаясь выяснить, что будет меньшим злом для тебя, и он проголосовал в пользу команды. Это значит, что Кэт и Лайла – твой единственный вариант, – Джереми указал большим пальцем на Кэт, но Жан не мог отвернуться от Джереми. – Почему Троянцы не живут вместе? – требовательно спросил он. – Потому что так же, как мы любим друг друга, мы любим видеться и с другими людьми, может быть? – Бесполезный отвлекающий фактор, – сказал Жан, – Ты должен это видеть. – Все будет отлично, – настояла Кэт, – Я громкая, да, и Лайла иногда оставляет свой мозг где попало, но я бы сказала, что мы хорошие соседи. Джереми посчитал на пальцах. – У тебя будет твоя система напарников, Троянцы на твоих занятиях, и Троянцы как твои соседи. Три из четырех: я бы назвал это победой. – Это не победа, – сказал Жан, но Джереми лишь пожал плечами. Жан скрестил руки на груди. Он сжал зубы так сильно, что у него заболело горло, и наконец-то спросил, – Кто будет моим партнером? Джереми ответил на этот вопрос двумя другими: – Они должны быть на такой же специальности, как и ты, и должна ли у них быть та же позиция на корте? – он осекся и поднял руку, – Забудь первое; у нас с этим небольшие проблемы. Я перефразирую. Ты должен ходить на те же занятия, что и тот, кто будет твоим партнером? Жан заметил любопытный взгляд Кэт, который она бросила Джереми, но он проигнорировал ее, вместо этого обдумав вопросы. – Занятия могут быть разными, если хотя бы двое вовлечены. Партнеры почти всегда в одной линии, но это не обязательно. Если у одного есть какая-то слабость, с которой другой может ему помочь, то их ставят вместе, пока они друг друга не усовершенствуют. Тренера оценивают это каждый семестр. Джереми поставил руки в боки, постукивая большими пальцами, пока обдумывал это. Когда он посмотрел на Кэт, Жан подумал, что это она будет тем Троянцем, которого пожертвуют, но тогда Джереми улыбнулся Жану и сказал: – Тогда должно быть нормально, что это буду я, да? Я капитан, все-таки. Я не защитник, но могу поспорить, мы можем многому научиться друг у друга на корте. Ты научишь меня всяким милым приемчикам Воронов, я научу тебя тому, как Троянцы веселятся на корте. – Научи меня чему-то полезному, если ты вообще знаешь, как, – сказал Жан и направил на него проницательный взгляд, – Ты не живешь в кампусе? – Я здесь с июня и до начала учебного года, а дальше я обычно только на выходных тут, – сказал Джереми. Жан не упустил то, как взгляд Джереми соскользнул с него и направился куда-то вдаль, и то, как дернулся уголок рта Кэт. Джереми все еще улыбался, но в его улыбке как будто бы погас свет. Это было простое, выученное выражение лица, но Жан провел слишком много лет, пытаясь уследить за настроением Рико, чтобы не осознать, насколько пустым оно было, – Остальное время я буду жить дома. Либо Кэт была невероятно любопытной, либо она тоже заметила, как испортилось настроение Джереми, потому что дальше она повернулась к Жану и спросила: – У тебя есть братья или сестры? Ты выглядишь как единственный ребенок, – когда Джереми скорчил гримасу на это, она сказала, – Что? Лайла – единственный ребенок. Это так очевидно. Но я права, да? На секунду Жан почувствовал, как маленькая рука тянет его руку, но он отбросил это воспоминание так резко, что в глазах начало расплываться. В свой первый год в Эверморе он старался думать о Марселе, пытаясь поверить, что было что-то помимо удушающего Гнезда и натренированной жестокости Рико. Через какое-то время он отпустил эти воспоминания и без сожалений смотрел, как они рушатся. Его отец продал его семье Морияма, зная, какими они были людьми и что с ним там случится. С чего бы Жан хотел держаться за что-то из этого? Он знал, что это было немного несправедливо – ожидать, что его родители проигнорируют семью Морияма, когда он сам не мог, но неужели они должны были соглашаться так быстро? Отец даже не попросил чуть-чуть времени чтобы обдумать предложение хозяина или посоветоваться с женой, и его мать просто пожала плечами и сменила тему разговора, когда услышала новости позже. – Моя личная жизнь вас не касается, – сказал Жан, поскольку Кэт все еще ждала ответ, – Ни сейчас, ни когда-либо еще. Запомни это. – Твои личные проблемы – касаются, если ты будешь в моей линии, – сказала Кэт, но без гнева. Она изучала его с невозмутимым очарованием, – Неважно! Мы так и не закончили тур. Дальше! Она вышла из комнаты, и Джереми жестом указал Жану следовать за ней. Вместо того, чтобы вернуться к входной двери и начать оттуда, Кэт повела его дальше по коридору, к спальням. Она открывала каждую дверь, которую проходила, чтобы Жан мог увидеть, что внутри, и тараторила быстрые объяснения, пока шла. – Это наша. Если дверь открыта – зайди и скажи привет. Если закрыта – заходи на свой страх и риск. Эту мы переделали в комнату для учебы. Комнаты слишком маленькие, чтобы уместить там и столы, и кровати, и мы ни за что не закончим с учебой, если наши компьютеры будут подключены к телевизору, правда? Вон тот стол теперь твой. – А вот и твоя комната, – сказала она. Когда она толкнула последнюю дверь, она двинулась вместе с ней чтобы опереться на нее там, где она остановилась напротив стены. Она была больше, чем та, что у него была в Эверморе, и меньше, чем та, что у Эбби. В ней была базовая мебель, но матрас и карниз для штор были пустые. Жан знал, что там не будет второй кровати, но все равно искал ее. – Где твои чемоданы? – спросила Кэт, – Все еще в машине Джереми? – У него с собой только ручная кладь, – сказал Джереми. – Оу? Тогда я напишу тебе адрес, чтобы тебе прислали остальное. Жан положил свою маленькую сумку с другой стороны двери. – Что там еще должно быть? Вы сделали мою клюшку бесполезной, записав меня в свою команду. То, как Кэт на него посмотрела, заставило его задуматься, что он сказал не так на этот раз. Ему не пришлось долго думать, потому что Кэт начала считать все варианты на пальцах: – Средства гигиены? Одежда? Обувь? Если ты мне скажешь, что ты каким-то образом уместил это все в эту маленькую сумку, я прямо сейчас назову тебя вруном, – когда Жан пренебрежительно отвернулся от нее, она возмущенно выпрямилась. Он ожидал, что она назовет его, как обещала, но то, что она сказала, было еще более резко, – Не говори, что это все, что у тебя есть. Какого хуя? Джереми схватил ее и потащил из комнаты. Он ответил на холодный взгляд Жана легкой улыбкой и сказал только: – Мы оставим тебя, чтобы ты обустроился. Кэт, пошли приберемся на кухне, пока Лайла не пришла и не увидела, что ты там натворила. Жан знал, что они будут обсуждать его, но не было смысла пытаться подслушать. Он закрыл за ними дверь и медленно прошел через комнату к окну. Там не было особого вида, поскольку дома стояли близко друг к другу, но этот от следующего отделял низкий деревянный забор, и кто-то из баллончика нарисовал человечков и нарциссы с этой стороны. Это была ошибка, подумал он, но было уже слишком поздно об этом думать. На то, чтобы разложить вещи, ушло всего несколько минут. Фотография Рене, которую он украл из Лисьей Норы, лежала лицом вниз на комоде рядом с ноутбуком, который Ваймак не позволил ему вернуть. Тетради от Воронов были спрятаны в верхнем ящике, вместе с испорченными открытками и магнитами, а одежду он положил во второй ящик, и там еще осталось много свободного места. Пока он проверял карманы сумки, чтобы убедиться, что ничего не забыл, он нашел во внешнем кармане конверт. Внутри была пачка денег и карточка, на которой было написано только: «Я больше не собираюсь этим заниматься. Купи себе ебаную одежду. –В.» Самонадеянность мужчины была невероятно раздражающей, но Жан положил деньги и записку к открыткам. Сумка была убрана в шкаф, и на этом Жан закончил. У него не было причин задерживаться тут с таким маленьким количеством вещей. После двух месяцев квази-изоляции у Эбби, у него наконец-то снова был дом. Он пока не знал, что у него выйдет с этими Троянцами, но его мнение было на втором месте. Они были его командой, Джереми был его партнером, и у Жана слишком много было поставлено на карту, чтобы не заставить это работать.