Твой личный Монстр

Сердец и судеб сломанных бурлит водоворот,

И мрак в душе клинков не разожмет ни на минуту.

Ни капли теплоты, там только лед,

И даже смерть забрать не хочет почему-то.

Ни искупления, ни прощенья нет.

Лишь ненависть и боль твоя награда.

И чтоб забыть кошмар прошедших лет,

Ты сам готов нырнуть в глубины ада.

Стой! Назад! Забудь к чертям свой ад!

Жизнь не ругай, ты сам - всему виной.

Вверх! Вперед! А дальше - как пойдет,

Но будь готов идти любой ценой.

Тебе никто не нужен, ты не нужен никому,

Так было, но внезапно что-то круто поменялось.

Как странно в мире быть не одному,

Когда себя уже почти что не осталось.

Ни искупления, ни прощенья нет.

Но страха тоже нет и сожалений.

Ты не спеши покинуть этот свет,

Пред палачом вставая на колени.

Стой! Назад! Забудь к чертям свой ад!

Жизнь не ругай, ты сам - всему виной.

Вверх! Вперед! А дальше - как пойдет,

Но будь готов идти любой ценой.

Константин Легостаев "Забудь свой ад"

Драко слабо открыл глаза. Осознание того, что произошло, обрушилось на него словно бетонная плита, упавшая потолка. Последнее воспоминание вспышкой мелькнуло перед глазами. Волан-де-Морт поднимает палочку, указывая на Драко. Он, понимая, что сейчас будет, отпускает Поттера, что бы при падении с него не слетела мантия невидимости. Зелёная молния вырывается из палочки ублюдка. Драко чувствует руки матери на своих плечах и толчок, он падает на ступени. Спустя секунду видит потухшие голубые глаза мамы. Драко тяжело вдохнул, стараясь отогнать навалившуюся на него пелену тьмы. Сердце стучало в груди, как сумасшедшее, и в ушах звенело от ярости и горя. Весь мир вокруг казался разрушенным, как после сильного шторма, оставившего за собой лишь обломки. Боль резанула по глазам и их защипало. В горле встал ком, мешая дышать. Горячая капля скатилась по виску. Нет! Если он сейчас начнёт, то уже не сможет остановиться. Несколько лет он жил в ледяном опустошении, похоронив все мешающие эмоции под непроницаемым куполом. Под ним укрывалось все, что делало его человеком, все, что причиняло боль. Каштановолосая девочка, жизнь которой он унес ради метки. Парень, с которого он содрал кожу и мучил до смерти, стремясь заслужить доверие Волан-де-Морта, дабы выведать нужную информацию, которую затем передал Ордену. Он запер внутри себя те жертвы, свидетелем которых стал. Лицо матери, которая увидела его, покрытого чужой кровью, с тетушкиным кинжалом, в руках и ужас в её глазах. И Ханну Аббот, полукровку-однокурсницу, она была первой, кого Драко убил Авадой. Если бы он не сделал этого, то она под пытками могла выдать местоположение базы Ордена. Приказ отдал Кингсли. Он был словно под Империусом, делал то, что от него требовалось. Без эмоций, без чувств. Когда лед начинал трескаться, высвобождая подавленые эмоции, он накладывал новые заплатки. И шёл дальше. Зелья стали лучшими друзьями. Зелье для сна без сновидений и усиленная формула успокаивающего отвара. Благодаря которому Драко переставал чувствовать вообще хоть что-то. Ледяное опустошение заполняло его душу, а внутри царили холод и мрак. Снаружи — оцепенение и тот же бесконечный холод. Только так можно было выжить. Только так можно было принести пользу Ордену. Только так можно было сохранить хрупкий рассудок. Там, на глубине его души, под непроницаемым куполом он хранил свои шрамы, свою боль, которой не с кем, до недавних пор, не делился. Всю боль под купол. Чтобы не чувствовать ничего. Блаженное нечто, от которого хоть и становилось холодно и пусто, но не было той разрывающей боли, что в сто крат сильнее Круциатуса. Боли, которая рвала душу, словно когти Сивого, на части, убивая то живое, что ещё оставалось в нём. Но осталось ли ещё хоть что-то? Эта тёмная пропасть внутри которой свет изумрудных глаз, что не даёт утонуть в бездне, призывает вернуться к ощущениям, которые тащат за собой в бездну страданий, но делают его живым. В тишине глухого вечера, где краски жизни утрачены навсегда, остаётся лишь вопрос: неужели, что бы чувствовать себя живым, необходимо чувствовать боль? И всё же, в этой пустоте, где даже надежда, словно капля росы на горячем песке, испаряется так же быстро, всё ещё живёт искра желания. Желание чувствовать. Желание существовать. Пусть даже это будет больно. Боль, которая напоминает о том, что душа ещё жива, пусть и в разорванных осколках. Но Драко боялся поддаваться эмоциям. Слишком много всего причиняло жгучую боль. Иногда ему казалось, что его разум начинает разрушаться, как старое здание, осыпающееся под напором времени. Ему казалось что у него раздвоение личности: существовало два Драко Малфоя. Один — безжалостный мучитель, который убивает, не моргнув глазом, словно тень, лишенная сострадания. Другой же — сокрытый под ледяным панцирем, где теплится искра любви и надежды, где все еще живет вера найти понимание. Этот внутренний конфликт разрывал его на части, создавая бесконечную борьбу между тьмой и светом, между нежностью и жестокостью. Как найти путь к исцелению, когда темные воспоминания мучают его? Лишь складывая осколки своей души, он может попытаться понять, кто он есть на самом деле, и, возможно, открыть дорогу к искуплению, которое так страстно ищет. А затем, под взглядом изумрудных глаз, лед треснул, разлетевшись тысячами сверкающих осколков. В тот день когда Драко увидел в холле Малфой мэнора Гарри, мать его, Поттера. — Не могу... Больше не могу... — Прошептали бледные губы. Прежде, чем Драко уткнулся лицом в подушку и заорал. Это было похоже на рычание раненого животного, которое билось в предсмертной агонии. Как и истрепаная душа, билась в агонии в его теле. Агония, подобная заковыристому танцу потерянной души, порывалась вырваться из замкнутого пространства его тела. Каждый звук, вырывающийся из него, становился немым криком вселенной о страданиях, что терзали его внутренности. Боль и страхи смешивались в унисон, охватывая его, как холодные пальцы зимней ночи. Истрепаная душа, разрывалась на части, искала освобождения, но только находила в себе бездну, полную темноты и отчаяния. Он боролся, но что-то внутри него было сломано, и в этой борьбе не было победителей, лишь тень, нависшая над его существованием, лишая света искры надежды. — Мама, зачем... — прошептал Драко, вновь утыкаясь лицом в подушку. Ком горечи и боли разростался в груди, не давая возможности сдерживать рвущиеся на ружу жалкие рыдания. В голову приходили непрошенные воспоминания. Которые Драко не хотел... не мог вспоминать сейчас. Потому что это было невыносимо тяжело. Драко большую часть своей жизни балансировал на тонком льду над пропастью. И единственное, что его удерживало от падения — это любовь к Гарри. Она была тем ключем, который открывал ту часть души, которая для всех остальных была закрыта. Находясь в темноте затхлой камеры, Драко думал, что умрёт. Он начал раскрываться перед Гарри. Обнажая ту часть себя, которую скрывал от всех. Позволяя Поттеру проникнуть к нему под кожу, затронуть те темы, которые Драко никогда бы не позволил затрагивать другим людям. Он рассказал ему о самом страшном, о том от чего его душа раскололась. Ожидая, что Гарри его возненавидет. Но он словно принял этот факт биографии. Драко ломал стены, одну за другой и от былой вражды уже ничего не осталось. А затем он позволил себе лишнее. Перед побегом, опять таки, думая, что умрёт... Драко позволил себе коснуться Гарри, так как мужчина не должен касаться другого мужчину. Провел пальцами по его лицу, плечу, руке. Но Поттер не отшатнулся, не сбросил его руку, не отстранился. Лишь завороженно смотрел Драко в глаза. Драко не умер... К сожалению. И вопрос от Поттера "Что это было?" Не заставит себя долго ждать. Драко, застонав, укрылся с головой одеялом, словно пытаясь спрятаться от мира. Гарри видел, на что он способен... Что он не моргнув глазом, может убить нескольких человек. Ложкой в глаз... Головой об стену. Но хуже всего, что он видел что Драко может убить Авадой. Ведь Авада срабатывает только в том случае, если действительно хочешь убить. И Драко хотел убивать. Мысль о том, что Сивый может снова добраться до него, а тем более до Гарри. И опьяняющее, давно забытое чувство вседозволенности и силы, из-за переполневшей его магии. Вот по этому он не хотел забирать у Поттера всю магиию. Эта мощь в сочитании с темнотой поселившейся в душе Драко, были взрывоопасным коктейлем. На 4 курсе Драко не мог контролировать эти силы, и сдерживать получалось с трудом. Но сейчас было по другому. Он чётко понимал, что нужно было делать. Он мог облечь эту силу в заклинания. Без помощи палочки. И осознание собственной силы опьянило его. Настолько, что в голове не осталось не одной мысли по мимо двух: он должен спасти мать и Гарри. Любым способом. И он должен отомстить. Желание мести было безрасудным, на уровне животных инстинктов. Тогда, он не думал ни о чем. Это большая удача, что трансгрессировать получилось сквозь защитные чары. Но если бы не вышло, то скорей всего они бы сгорели в адском пламяни. Но после этого... Поттер конечно же преисполнится к нему призрением. Пожиратель смерти, убийца, трус... Тот хрупкий мир, который возник между ними в камере, сломался. В тот самый миг, когда Драко из-за желания сделать своим мучителям как можно больнее, всадил ложку в глазницу Крэбба. Опять он все сломал. Своими собственными руками. И остаеться ему пустить себе Аваду в голову. Потому что без Поттера, он не сможет. Он уйдёт во тьму. Рехнеться и станет таким же психопатом, как отец. Только хуже. Потому что Драко намного, намного сильне. Возможно, по этому он и был нужен Волан-де-морту. Мощнейший, с ума сошедший психопат. До безобразия послушный. Что ж если это так, то он скоро его получит. И тогда... Монстр утянет во тьму... - Ебать... Сучье пророчество. Вот оно о чем. Наконец-то дошло до Драко, как до жирафа, с большим запозданием. Сын, который пойдёт против отца, был рождён, что бы служить тьме. Но любовь сыграет с ним в шутку. И магия одна на двоих, соединить их. И любовь потянет к свету, а Монстр утянет во тьму. Кто из них победит, решать принцу ада. Ещё бы знать, кто это такой, принц ада. Гребаная шутка. Забавно получаеться. Поттер избранный светлой стороной, а Драко тёмной. И что теперь им сражаться друг против друга? Да лучше сейчас... Интересно, а Авада сработает если направить её на себя? Или воспользоваться чем-то более проверенным? В лаборатории есть яд... Может Драко уже сошёл с ума? Да пошло оно все к черту! Заебался! Драко предпринял попытку встать, но рухнул с кравати из-за непослушных конечностей, больно ударившись о тумбочку. С которой с грохотом упала пустая бутылка огневиски. На шум, тут же прибежал Поттер, с палочкой на готове. - Твою мать! Драко, не мог позвать! - Ругался Гарри помогая ему встать. Позвать для чего? Что б ты мне яду принёс? - Ты как? - Спросил Поттер, укладывая Драко обратно в постель, и с заботой вглядываясь ему в лицо. С заботой? До него что, так и не дошло, что я натворил? - Нормально. Мне не хрена не нормально! Мне хреново, милый. Я сдохнуть хочу. - Тебе плохо? Ты весь дорожишь. Холодно? - Гарри заботливо окутал Драко одеялом. - Знобит просто. Меня трясёт! Я замерзаю! Я превращаюсь в ледяную глыбу! Помоги мне! Спаси меня! Обжигающая горячая ладонь легла на лоб Драко. - Боже, ты ледяной. Пошли, я тебя в ванную отведу. Тебе надо согреться. Согрей меня... Милый. - Не хочу. Поттер, что ты пристал ко мне. Все хорошо. Иди спать! Нет! Нет! Нет! Не уходи! Только не оставляй меня одного! - Тебе не хорошо, Драко. Я же вижу. - Просто зябко. Нервное. - Двигайся. - Скамандывал Гарри, забираясь в постель к Драко. Драко рефлекторно отодвинулся, освобождая место. И только потом до него дошло, что Поттер собирается делать. Гарри залез под одеяло к Драко и, обхватив его, прижал к себе. О, Мерлин. Как же хорошо... Тепло... - Поттер, ты чего творишь? - Грею тебя, придурок. Ты же околел. - Да я бы сам... Все нормально... Ты не должен... - Драко говорил сбивчиво, путаясь в словах. И сам толком не понимал что хотел сказать. Так как Поттер его с силой прижал к себе и говорить приходилось прямо ему в плечо, задевая губами тонкую ткань белой рубашки. - Мне уйти? - Нет! - В испуге сказал Драко, покрутив головой. - Ты тоже самое делал для меня в камере. Согревал меня. И был рядом. Без лишних вопросов. - Без лишних вопросов. - Глухо повторил Драко, расслабляясь в горячих объятьях. Он настолько одурел от ощущения тепла и близости с Гарри. Чувствуя своей кожей, прикосновения его тела. Что неловко закинул свою руку на талию Гарри. И старался заставить непослушную кисть, не гладить ему спину. - Ммм... Гарри, тебя ничего не смущает? - Нет, а тебя? Драко постарался понезаметнее отодвинуть таз, что бы Поттер не почувствовал просыпающуюся эрекцию. И ответил: - Нет. - Тогда спи. - Сказал Гарри, просовывая свою руку под шею Драко и обнимая его за плечи. И тьма бесследно растворяется вместе с дуратскими мыслями. - Гарри, я выспался. Сколько я провалялся? - Четыре или пять дней, я уже со счета сбился. Чуть не рехнулся тут один, ходил целыми днями, пятый угол искал. Лежать вот так в обнимку с Поттером, хоть и было чертовски приятно, но и в то же время было несколько не удобно. Драко уже чувствовал как его дыхание становиться прерывистым. А от прикосновений электрический разряд пробегал по позвоночнику и разливался жаром в паху. Надо же... А он то думал, что после всего случившегося, он ипотентом стал. Не послушные руки, совершенно не хотели слушаться, голоса разума. То и дело слегка сжимали спину Гарри. А в затуманеном от возбуждения разуме, Драко даже казалось, что Гарри вздрагивает от этих прикосновений. Но конечно же, ему просто казалось. — Драко? — От низкого шепота Гарри побежали мурашки. — Д... Да? —черт, он уже даже говорить нормально не мог, из за срывающегося дыхания. — Спасибо. — Гарри сильнее сжал его в объятьях. — За что? — Поддаваясь всем телом вперёд вжимаясь в Поттера, спросил Драко. — За то, что спас. И... За то, что был рядом в камере. Без тебя я бы с ума сошёл. — Кажется ты уже сошёл с ума. — Тяжело дыша сказал Драко, с трудом убеждая себя, что если он сейчас поцелует эти, чертовски привлекательные смуглые ключицы, Поттер навряд ли это оценит. — Не отрицаю. Драко, я...— Ему кажеться или у Поттер действительно дрожал голос? — Что ты? — Просто я хочу сказать... — И дышал он кажеться так же тяжело, как и Драко. Или это все плод его больного, возбужбенного сознания? — Да? — На выдохе произнёс Драко. Прежде чем договорить, Поттер долго молчал. А затем как то неловко и в непопад сказал: — Мне очень жаль, что произошло с Нарциссой. — Да... — Драко не хотел сейчас думать о матери. И вообще не хотел думать о чем либо, кроме второй руки Поттера, которую он положил, ему на талию и обхватил его ещё сильнее. Ещё пара минут... Видит Мерлин, Драко заслужил немного тепла и прикосновений. После того как столько раз помог этому шрамоголовому придурку. Который кажеться вообще не понимает что творит. Он что и рыжего Уизли так же обнимает, прижимаясь всем телом? По хорошему счету ему бы сейчас выбраться из цепких рук Поттера и выгнать придурка из комнаты. Сходить в душ и сбросить напряжение в низу живота. Но в его объятьях было так тепло и уютно. Что глаза сами собой начали закрываться. И он растворяясь, уплывал куда-то далеко, в свои уже позабытые подростковые мечты. Утро встретило Драко тянущей тяжестью внизу живота. А причина тому лежала рядом. По прежнему обнимая его, Гарри уткнулся носом в шею Драко. И горячее дыхание, на незащещеную одеждой, кожу сводило с ума. Заставляя сердце учащенно биться. Их конечности были переплетены, нога Гарри лежала на бедре Драко. А пальцы Драко сжимали нежную кожу на талии Гарри...под рубашкой. Ебать... Возбуждение было сильным до такой степени, что Драко поджимал пальцы на ногах. Лихорадочно соображая, как ему выбраться из этого жаркого переплетения рук и ног так, что бы не разбудить Гарри. Что бы он не заметил, весьма внушительных размеров, бугорок на пижамных штанах Драко. Он тихо попытался выскользнуть из объятий Гарри, но тот, потянувшись во сне, сонно прошептал: — Драко... — и снова прижался к нему. Закинув ногу на Драко, он коленкой упёрся в стоявший колом член. От этого прикосновения Драко, чуть не застонал. Блядь. Что с тобой происходит... Подождав немного, и дождавший когда Гарри уснёт покрепче, Драко все таки выбрался с кровати и захватив с собой волшебную палочку, скрылся в ванной комнате. — Оглохни. - Тихо произнёс Драко. Не хватало ещё того что Поттер что то услышал. Он встал под тёплые струи воды и немного наклонившись, ухватился одной рукой за стенку. Слабость ещё чувствовалась, а ноги были слегка ватными. Потребывалось всего несколько движений рукой, что бы оргазм накрыл его с головой, словно волна стремительного прибоя. И окружающий мир растворился в звуках текущей воды и собственных вздохах. О, Мерлин...что ты со мной делаешь Поттер? Когда последняя оргазмическая судорога покинула тело, Драко прижался лбом к холодному кафелю душевой. А отрезвевший от возбуждения мозг заработал. Осознание происшедшего, словно острое лезвие, резануло по сердцу. Он, всхлипывая, осел на пол. Её больше нет. Исчезли ласковые руки, обнимавшие его, маленького. Ушло её поддерживающее присутствие, полное принятие Драко таким, какой он есть. Нет больше даже слабых попыток его защитить. Пропало чувство нужности для кого-либо, и теперь он остался один. Совсем один. Северус, вероятно, тоже мёртв. А мама… Умерла из-за него. Защищая его. И все же горячие слезы обожгли лицо, смешиваясь с каплями воды. Через пару минут, Драко все же удалось взять себя в руки и на скоро помывшись, он с отвращением взглянул на отражение в зеркале. Вязь свежих шрамов пробегала по всему телу, пересекаясь со старыми. Он провел кончиками пальцев по самому широкому шраму идущему через всю грудь. Затем, взяв в руки палочку, он направил её на себя и произнес несколько косметических заклинаний. С интересом наблюдая за тем, как меняется его внешний облик, словно под проводимой кистью умелого художника. С лица исчезли веснушки, родинки, и тонкие полупрозрачные линии шрамов. А его природный золотистый блонд стал неестественным платиновым. Постепенно стирались шрамы с шеи, ключиц, груди и торса. Не желая одевать пропахшую потом пижаму, он обернул бедра полотенцем, лилея надежду на то, что Поттер ещё спит. Но когда Драко вышел из ванной, то увидел, что Гарри не только не спал, но ещё и полусидел в кровати уютно укутавшись в одеяла. Он с нездоровым интересом посмотрел на Драко, пробежал глазами с низу вверх. Малфой никогда не был стеснительным, но под его взглядом стушевался. — Доброе утро. — Голос Гарри был сонным и хриплым. И весь он, лохматый, сонно щурвишийся, кутавшийся в одеяло был до безобразия милым. Драко нравилось видеть его таким. Особой изюминкой было то, что Гарри лежал на его кровати. Словно они были... Об этом нельзя думать. — Доброе. — Буркнул Драко, прячась за дверцами шкафа, он кинул полотенце на кровать. — Ты обещал мне все рассказать. — Гарри потянулся сбрассывая с себя одеяло. — Спрашивай. — Драко пошатываясь пытался попасть ногой в боксы. — Расскажи мне про Бузинную палочку, про Дамблдора, про план. Драко нашёл в шкафу простые спортивные штаны серого цвета и, натянув их, выглянул из-за дверцы шкафа, взглянул на Поттера. — Ты готовить умеешь? Я есть хочу. Гарри улыбнулся какой-то совсем не знакомой для Драко улыбкой. Если бы Поттер в этот момент не смотрел на него, то Драко бы подумал, что это была очень нежная улыбка. Но Гарри же не может смотреть на него с такой нежностью и улыбаться так, словно Драко что то для него значит. — Хочешь овсяную кашу? — Хочу. — Драко одел на себя чёрное худи и теперь укладывал мокрые волосы перед зеркалом. — Вот накормишь меня и я тебе все расскажу. Через час Драко сидел на высоком стуле, за барной стойкой, дуя на ложку с горячей кашей. — Где ты научился готовить? — Гарри сидел на против и размешивал в каше сахар. — Извращенец. Как можно есть сладкую кашу? — М-м-м да-а-а. Я грязный извращенец. Потому что я ещё пью сладкий кофе. — Гарри улыбнулся, наблюдая за тем как Драко отхлебывает эспрессо. — Кофе с сахаром — это кощунство. Гарри, смеясь, покрутил головой. Все в его поведении казалось странным для Драко. Улыбки, смех, взгляд все это было не привычным и не знакомым. Так Гарри общался со своими друзьями, но не с Драко. — Я тебя накормил. Рассказывай. Драко зачерпнул ложкой остатки каши и, прожевав, начал рассказ. Он рассказал все. Про обряд, про магию, про план старого хрыча, что бы Драко стал шпионом. Про план касательно крестражей и Даров Смерти. Затем, подумав, сухо рассказал про события на 6 курсе. — Ну, а после, Северус оставлял записки тут, в доме. Я трансгрессировал сюда, и так же в записках передавал информацию для Ордена. — Что тебе удалось узнать? — Гарри потер виски, переваривая информацию. Драко прошёл к морозильному ящику и, достав яблоко, впился в него зубами. — На самом деле не офень много. — Наслаждаясь сочной кисло сладкой мякотью, ответил Драко. Гарри смотрел на него и улыбался, той же самой незнакомой мягкой и нежной улыбкой. — Передавал сведения о маглорожденых, на которых готовились облавы. У Тёмного Лорда есть доступ в Отдел Тайн и к Надзору. Он выявлял маглорожденых детей, у которых случались магические всплески. И вместо письма из Хогвартса, они... Попадали к Пожирателям. Если им везло, и мне удавалось вовремя передать информацию, то их забирал Орден и отправлял целые семьи за границу Британии. — И без того мрачное настроение Драко ухудшалось от воспоминаний. — Что Пожиратели делают с маглорождеными детьми? — В глазах Гарри горел огонь ненависти. — Не спрашивай. Давай сменим тему. — От воспоминаний Драко затошнило. — Что-то ещё удалось узнать? — Последнее, что мне удалось узнать, это то, что он что-то готовит. Что-то такое, что закроет магическую Британиию. Типо барьера. Что бы волшебники не могли покинуть ни страну, ни магический мир. — Ого, разве такое возможно? — Не знаю. Этим проектом занимались Эйвери и Яксли. — Снейп не говорил об этом. — Северус жив?! — Драко вскинул голову, вглядываясь в глаза Гарри. — Да, разве ты не помнишь, когда мы трансгресировали, он был здесь. — Не помню. Я отключился сразу после того, как мы зашли в дом. Радость от известия, что крестный жив, слегка подняло его на настроение. — Что планируешь делать дальше? — Спросил Драко. — После Рождества нас заберут на базу Ордена. Нужно искать крестражи и забрать Бузинную палочку, а ещё сопротивляться. — Нас? — Драко вздернул бровь. — Да. Твоя роль шпиона закончилась. Но ты можешь принести пользу Ордену. Если хочешь, конечно. — Гарри посмотрел на него так, словно надеялся на то, что Драко этого захочет. Что-то происходило с Поттером. Он был странным, смотрел странно, улыбался странно. И его ночные объятья... — Малфой, — сказал Гарри задумчиво крутя палочку в руках. — А у тебя в роду не было вейл? — Да, были. - Он пожал плечами, доедая яблоко. — Моя, кажется, пра-пра-пра-бабка по материнской линии и пра-пра-бабка по отцовской. А что? — Да так, — Гарри словно смутившись, отвёл взгляд. — Заметил то, что у тебя борода не отросла в подземелье. И волос на теле нет. Поттер разглядывал его? Это стало последней каплей. — Поттер, что с тобой? Ты странно себя ведёшь. Но Гарри проигнорировал этот вопрос, задав свой. — Зачем тебе все это было нужно? Зачем ты поделился магией? Зачем пошёл на уговор с Дамбдлдором? Почему ты провоцировал Пожирателей, что бы на допрос забирали тебя? Почему ты сказал притвориться, что мне больно? Почему я не чувствовал боли? Зачем ты рискуя своей жизнью стал шпионом? Драко сглотнул. Вот этих вопросов он и боялся. Натянув на себя максимально безразличную маску, он ответил: — Я не мог контролировать магию. Её было слишком много. Я превращался в... Как у маглов это называется? В бомбу! Дамблдор нашёл решение. И физическую боль я научился терпеть. Я опасался, что ты не сможешь и сболтнешь лишнее. Я не хотел быть Пожирателем. Не хотел мучать людей. Не хотел быть похожим на отца. Дамблдор дал мне выбор. Я его сделал. — Ты мог сбежать. Тебе было всего 17 лет... — Мне было 19. — Поправил его Драко и тут же мысленно залепил себе пощёчину. — Как так. Мы одного года рождения с тобой. Ты же старше меня всего на несколько месяцев, у тебя же день рождения в июне. — Драко удивился, что Гарри знает когда у него день рождения. Тяжело вздохнув он рассказал все, что касается его возраста. — То есть из за меня, ты пошёл в Хогвартс в 14... То есть тебе на самом деле сейчас 20 лет? — Драко про себя отметил, что Гарри не шибко-то этому и удивился. —Ты тут не причём. Это из за отца. М-м-м... мама была беременна, если бы она смогла выносить ребёнка и родила, то учился бы ты на одном курсе не со мной, а со Скорпиусом. — У твоей семьи привычка давать детям странные имена? — Это традиция Блэков. Называть детей в честь созвездий или звезд. Андромеда, Сириус и так далее. Меня назвали в честь созвездия дракона. — Кем тебе приходиться Сириус? — По моему, двоюродный дядя... Мы, кстати, и с тобой очень, очень дальние родственники. Вот тут Гарри действительно удивился. — По линии Блэков? — Да, только не спрашивай меня кем мы приходимся друг другу. Это очень дальнее родство. Вообще ничего в этом удивительного нет. Все чистокровные волшебники приходятся с друг другу родственниками. И в этом на самом деле ничего хорошего нет. Знаешь, они кичатся своей чистой кровью, женят между собой родственников. И из-за этого выраждаются. Часто рождаются больные дети, с психическими отклонениями, как Беллатриса или тупыми, как пробка, вроде Крэбба и Гойла. Или вообще перестают рождаться дети. Как у меня в семье. Иногда кровь нужно разбавлять... Гарри смотрел на него с удивлением. А Драко радовался, что смог уйти от ответов на не удобные для него вопросы. — Драко, мне нужна твоя помощь.