Гарри Поттер и Святой Грааль

— Слушай, я давно хотел тебя спросить, — обратился Гарри к Жанне, когда они, миновав кабинет Макгонагалл, неспешно возвращались в гостиную Гриффиндора. — Когда ты говоришь о «крике души»… — он запнулся, подбирая слова, — ну, когда ты хотела испепелить Амбридж… э-э-э… взглядом. Что это вообще такое? — Мой Фантазм, — пожала плечами Жанна, словно речь шла о чем-то обыденном. — Благородный Фантазм, если быть точнее. Особая способность Слуг, сотканная из их сути. Гарантированно уничтожает большинство противников. — И что же делает твой Фантазм? — Гарри с любопытством посмотрел на нее. — Это долгая история, Поттер, — Жанна поморщилась, словно не желая на него отвечать. — Если коротко, то он позволяет призвать пламя из глубин моей души, сотканное из ненависти и злобы, пронзить врагов кольями и сжечь их на костре из адского пламени. Все. — Погоди, — Гарри остановился, пораженный. — Ты и Волдеморта так хотела?..       Жанна пристально посмотрела в глаза Гарри, прежде чем медленно кивнуть. На ее лице промелькнула тень неудовольствия, смешанного с еще каким-то чувством, которое Гарри не смог распознать. — Но почему ты тогда… — Гарри не закончил фразу, не зная, как правильно сформулировать свой вопрос. — Почему не добила его на кладбище? — в голосе Жанны послышалась горечь. — На то были свои причины. — А есть те, у кого Фантазм сильнее? — с опаской спросил Гарри, не желая пока что знать больше о причинах поступка Жанны. — Сильнее? — Жанна усмехнулась. — Есть те, чьи Фантазмы способны нанести урон самому мирозданию. Но даже слабейший из них может доставить немало проблем.       От этих слов Гарри стало не по себе. По спине пробежал неприятный холодок. — Слушай, а можно как-нибудь… призвать Слугу на помощь? — Гарри с надеждой посмотрел на Жанну. — Ну, чтобы он защищал или сражался на твоей стороне? — Можно, — Жанна остановилась, скрестив руки на груди, и слегка наклонила голову в бок, с присущим ей показным безразличием смотря на Гарри. — Тот, кто призывает Слугу, становится его Мастером. Между ними заключается контракт, и Слуга обязан подчиняться приказам Мастера. Но, знаешь ли, это тебе не с котенком играться. А еще Слуги вроде меня не подчиняются приказам тех, кто слабее меня. — Даже если этот Мастер — Волдеморт? — Гарри почувствовал, как к горлу подступает тошнота. — Слуге безразлично, кому служить, — ровно ответила Жанна. — Есть лишь воля Мастера и собственное желание.       Гарри остановился и медленно сел на ступеньках лестницы, не в силах унять дрожь в коленях. Жанна поднялась на пару ступенек выше и оглянулась на него, ожидая продолжения. Пару секунд Гарри сидел, держась за голову. Он чувствовал, что после таких новостей нескоро сможет нормально уснуть. — Жанна, а призыв Слуги — это очень сложно? — Тебе рано об этом думать, — Жанна незаметно смягчилась, заметив состояние Гарри, но тут же снова напустила на себя неприступный вид, выдавая всем своим видом, что разговор окончен. — Но если тебе так интересно, то это очень непросто. Волдеморт сам, пожалуй, не справится. — А с чьей-то помощью? — Если найдет себе в помощники кого-то вроде Мерлина — тогда да, — пояснила Жанна. — Или, на худой конец, Гильгамеша. У этого царька в коллекции есть все, что только можно пожелать, включая катализаторы для призыва любого Слуги. — Катализаторы? — переспросил Гарри. — Вещи, связанные с героем, которого хотят призвать, — пояснила Жанна. — Частица его души, если хочешь. Реликвии, оставшиеся после него. Что-то, что имело для него большое значение и важность.       Гарри поднял голову и взглянул на Жанну. — А Святой Грааль, он может наделять магией немагов? — Он все может, — ответила Жанна, чуть помедлив, словно что-то решая для себя.       Гарри задумался. Если бы у него был Грааль, он бы пожелал вернуть своих родителей к жизни и прожить жизнь в их окружении, с их любовью и заботой. Ему очень хотелось представить, как бы он утром приехал с родителями на работу в министерство, как вечером возвращались бы домой, где какой-нибудь домовик уже приготовил еду, как к ним на его день рождения приехали бы Сириус и Люпин, а может и Хвост, который никогда не предавал Поттеров. Его нос уже начал ловить запахи ароматного домашнего ужина, а перед глазами встала картина счастливой семьи. От такого разгула фантазий на глазах его выступили слезы.       Жанна не отреагировала на его эмоции — ей подобное было чуждо. Она стояла рядом и молча смотрела на него, пытаясь умом проникнуть в тайный смысл происходящего.       Гарри поднялся со ступенек и, не зная, куда деть нахлынувшие на него чувства, нервно прошелся взад-вперед, пытаясь унять дрожь в голосе. — А ты? — спросил он, стараясь говорить как можно более безразлично. — Что бы ты пожелала, заполучив Грааль? — О, — Жанна выдержала паузу, словно смакуя предвкушение, — я бы устроила такой праздник, который этот жалкий мирок запомнил бы надолго. — Праздник? — Гарри недоуменно посмотрел на нее. — Да. Сожгла бы всех неверных на огромном очищающем костре, — в ее голосе послышались торжествующие нотки. — И построила бы новый мир, свой собственный. — И чем бы ты тогда отличалась от Волдеморта? — тихо спросил Гарри, чувствуя, как холодок пробегает по спине. — Я не делю людей на чистых и грязных, — пожала плечами Жанна. — На волшебников и маглов. Для меня все едины. Все равно заслуживают очищения.       Гарри не нашел в себе сил, чтобы возразить. Он снова сел на ступеньки, уткнувшись взглядом в свои ботинки. — Ты ничем не лучше него, — с горечью проговорил он.       Жанна подошла к нему и опустилась рядом, неожиданно коснувшись его плеча своей рукой. — А ты научишь меня видеть разницу? — в ее голосе впервые за все время их знакомства прозвучали не высокомерие или гнев, а самые настоящие любопытство и неуверенность. — Между людьми и… нелюдями? — Кроме Волдеморта, — быстро добавил Гарри, отвернувшись. Он не мог долго смотреть в ее янтарные глаза, в которых сейчас отражались вспышки какого-то нездешнего адского пламени. Перед глазами вставали жуткие картины альтернативной Столетней войны, где Жанна превращалась в безжалостного демона-разрушителя. Искаженные болью и ужасом лица погибших, обугленные руины городов и деревень, неестественно вывернутые конечности и черные провалы глазниц, казалось, преследовали его по пятам. Но теперь, когда Жанна была рядом, когда он видел ее человеческое лицо, чувствовал тепло ее руки, страх отступал, сменяясь странным смешением влечения, тоски и нежности. — И Амбридж тоже? — вкрадчиво спросила Жанна, пропустив мимо ушей его слова о Волдеморте, словно желая убедиться, правильно ли она его поняла. — На твое усмотрение, — после непродолжительной паузы ответил Гарри, пожимая плечами.       Когда они вошли в гостиную Гриффиндора, Гарри встретил там Рона и Гермиону. Те готовились их отчитать, но по лицам вошедших поняли — не стоит. — Что вам сказала МакГонагалл? — спросил Рон, когда Гарри и Жанна вернулись в гостиную. Вид у обоих был понурый, что не предвещало ничего хорошего. — Она была не против, — сухо ответил Гарри, опускаясь в кресло рядом с Роном и Гермионой. — И не стала нас ругать, но наказание у Амбридж обязательное. Теперь пять дней на этой неделе в пять вечера мы будем ходить к ней. — Вот гадина! — возмутился Рон. — И это как раз накануне отборов в команду по квиддичу! — Сам знаю, — недовольно буркнул Гарри. — Анджелина меня за это убьет. — Может, поговоришь с этой Амбридж? Скажешь ей, что Темный Лорд это твой сон, — предложил Дадли, протискиваясь в гостиную с двумя большими тарелками, доверху наполненными едой. — Ага, сейчас! — ответила Гермиона. — У нее к нему особые счеты! — С чего ты это взяла? — озадачился Дадли, уплетая за обе щеки сэндвич с курицей. — С того! — Гермиона бросила на стол связку газет.       Взяв их в руки, Гарри сразу прочитал несколько броских заголовков. В них не фигурировало его имя и не было упоминаний Волдеморта, но все их связывала одна общая тема — необъяснимые и загадочные события минувшего лета. Гарри сел на диванчик в гостиной и принялся их читать. — «Расследование по делу о катастрофе произошедшей в ночь с 24 на 25 июня с Аэробусом А320 завершено. Многие маги недовольны результатами и сомневаются в опубликованной версии данного происшествия Министерства, так как Министр магии заявил, что не видит в случившемся ничего, кроме несчастного случая.» — прочитал вслух Гарри, переводя взгляд с газеты на друзей. — Ну да, ну да… Несчастный случай. — Несчастный случай, который не видел только ленивый, — усмехнулась Жанна, заглядывая через плечо. — Мне отец рассказывал, что Фадж согласился принять вашу сторону, — пробормотал Рон. — Мы потом в шоке были от таких новостей. — Может, на нем кто-нибудь Империус отрабатывает. Малфой, например, — предположила Гермиона. — «Сегодня была обнародована стенограмма допроса подозреваемого, известного как Бартемиус Крауч младший», — продолжил чтение Гарри. — «Из нее нам стало известно, что он проник в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс под видом преподавателя Защиты от Темных Искусств. С его слов, в назначенный день, он заколдовал Кубок Огня заклятием Конфундус, вложив имя Мальчика Который Выжил. Однако, даже для него осталось загадкой, почему на той же записке выпало имя еще одной участницы Турнира — однокурсницы Гарри Поттера по имени Жанна д’Арк. Как заверил нас подозреваемый, все это время он выполнял указания, якобы полученные им лично от Того-чье-имя-нельзя-называть. На все вопросы о Темном Лорде отвечал уклончиво и размыто.» — Так его все же допросили? — спросил Гарри, обращаясь к Гермионе.       Та кивнула. — Много интересного рассказал. — А где он теперь? — В Азкабане, конечно. — До тех пор, пока Волдеморт не захочет оттуда освободить своих сторонников, — хмыкнул Гарри. — Кстати, почему он еще этого не сделал? — А ты как думаешь? — спросила Гермиона, выразительно воззрившись на Жанну. — Думаю, все дело в ней. — О, так я с него спесь сбила? — хищно усмехнулась Жанна. — А как же это так получилось? Неужели моя скромная персона и впрямь спугнула Темного Лорда? — Не обольщайся, — выступила тут же Гермиона. — Если он не призывает сейчас своих прежних союзников, он может искать способы стать сильнее. — Только время зря тратит, — закатила глаза Жанна, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. — «В последние дни участились случаи превращения маглов в волшебников», — продолжил читать Гарри. — «Согласно нашим сведениям, школу Чародейства и Волшебства Хогвартс в этом году ожидает большой наплыв учащихся. Наш специальный корреспондент сообщает, что большинство новичков — подростки в возрасте 15 лет будут зачислены на 5 курс. Помощник директора Хогвартса профессор Макгонагалл заявила, что школа не видит проблемы в таком количестве новичков. Конечно, так как не все из них могут получить заранее подготовку по всем необходимым дисциплинам, будет применена особая программа обучения, рассчитанная на ускоренное освоение волшебных дисциплин. Директор Хогвартса Альбус Дамблдор уже рассматривает различных кандидатов на должность ответственную за помощь в адаптации к волшебному миру всех новичков.» — Новая должность? Теряюсь в догадках, какого человека могли назначить на нее, — протянула Гермиона.       Гермиона в ответ кивнула на следующую газету. — «Необыкновенный всплеск магических способностей у подростков старше 11 лет насторожил магов по всему миру. В связи с чем была создана международная комиссия, при них организован независимый экспертный орган, чья основная задача — помочь новичкам адаптироваться к жизни в мире магов», — прочитал Гарри. — «Его сотрудники займутся также расследованием причин возникновения роста волшебников, рожденных маглами. Международная комиссия уже распорядилась направить своего специалиста — молодого японского мага Фуджимару — в Хогвартс на соответствующую должность.»       Гарри показал друзьям фотографию, на которой был изображен тот самый молодой человек, которого они видели за преподавательским столом. Фуджимару стоял в окружении других членов комиссии, одетый в простой, но элегантный костюм, и улыбался в камеру. На его лице не было и тени той загадочности, которую заметила в нем Гермиона, но взгляд темных глаз был таким же проницательным. — То есть, назначение этого Фуджимару — осознанный шаг Дамблдора? — задумался Гарри. — Только выглядит этот Фуджимару как человек… другой должности, — задумчиво протянула Гермиона. — И ведет он себя не по-здешнему. Словно видит всех насквозь, но при этом словно постоянно к чему-то готовится. — Не доверяешь ему? — Хочу сначала узнать, на чьей он стороне, — ответила Гермиона. — И понять, что именно он собирается тут расследовать. Не верю я, что дело только в адаптации новичков. — А мне вот интересно, — подала голос Жанна, — с чего это вдруг Дамблдор согласился впустить в Хогвартс кого-то, не из своих? Не похоже это на него. — «Последние события ставят под сомнение компетентность Корнелиуса Фаджа как министра магии», — прочитал Гарри следующий заголовок. — «Многие маги, голосовавшие на выборах за Фаджа пять лет назад, недовольны тем, что министр не дает каких-либо правдивых объяснений. В воздухе витает напряжение, которого магическое сообщество не видело со времен прихода Темного Волшебника». — «Недавно, известный маг Амос Диггори связал июньскую катастрофу с возрождением Того-кого-нельзя-называть, заявив, что все признаки вкупе с результатами независимых расследований, указывают на применение мощнейшего непростительного заклятия, от которого ранее пострадали известные мракоборцы Фрэнк и Алиса Долгопупсы. Более того, — Гарри запнулся, — Седрик Диггори, один из победителей Триволшебного Турнира, дал подробное интервью, в котором детально описал возрождение Темного Лорда. Данное интервью вызвало огромный политический скандал. Дальнейшая же судьба Корнелиуса Фаджа на посту министра остается под вопросом.» — А теперь он внедряет в штат наших учителей эту мерзкую жабу, — прокомментировала статью Гермиона. — Последний шанс Фаджа удержаться в своем кресле, если он объявит меня лжецом? — Он хочет, чтобы показания Седрика потеряли свой вес, — объяснила Гермиона. — Для этого ему нужно выставить вас с Жанной лжецами и заставить отказаться от своих слов. А еще лучше — изолировать вас от остальных, чтобы вы не могли ни на кого влиять. — Но к чему все это? Разве ему недостаточно доказательств возрождения Волдеморта? — недоумевал Гарри. — Он в отчаянии, Гарри! Как ты не понимаешь? Он боится. Боится Волдеморта, боится потерять власть, боится признать, что был неправ. — По-моему, он зря это делает, — снова включился в разговор Дадли, отрываясь от еды. — Больше проблем будет.       Новость о перебранке с Амбридж распространилась по Хогвартсу со скоростью пули. На каждом углу студенты только и делали, что пересказывали друг другу детали их разговора. Некоторые даже обсуждали услышанное открыто перед Гарри или Жанной, как бы надеясь, что те подключатся к разговору и выдадут новые шокирующие подробности той загадочной ночи. Как Гарри и ожидал, Анджелина не обрадовалась новости о наказании Гарри и потребовала от него соврать Амбридж и сказать, что Волдеморт ему только приснился.       Весь оставшийся день Гарри провел в мрачном ожидании. В пять часов вечера, как и было велено, он вместе с Жанной направился в кабинет Амбридж. Его не покидало ощущение, что они идут прямо в ловушку, а от одной мысли о предстоящем наказании противно сосало под ложечкой.       Кабинет Амбридж оказался под стать своей хозяйке: приторно-розовый, увешанный безвкусными рюшечками и украшенный многочисленными изображениями котят. На одном из столов Гарри заметил стопку перьев, по-видимому, заготовленных специально для наказаний. — Садитесь, — промурлыкала Амбридж, указывая на два стула перед своим столом. — Мистер Поттер, вы будете писать мне: «Я не должен лгать». Мисс д’Арк, вы же будете писать: «Я должна уважать своих преподавателей».       Гарри взял в руки перо, которое протянула ему Амбридж, и почувствовал неприятный холодок. Перо было необычно длинным и острым, с ярко-красным, словно налитым кровью, очином. — Сколько раз? — хрипло спросил он. — Столько, сколько потребуется, чтобы смысл впечатался, — сладко улыбнулась Амбридж.       Гарри обмакнул перо в чернильницу и принялся выводить слова на пергаменте. С каждым новым словом боль становилась все сильнее, словно кто-то царапал его руку острым лезвием. Он стиснул зубы, чтобы не закричать, и продолжал писать, чувствуя, как по лбу струится пот. Краем глаза он наблюдал за Жанной. Та сидела, не обращая внимания на Амбридж, и сжимала в руке перо, не торопясь приступать к заданию. — Мисс Д’Арк, что вы медлите? — спросила Амбридж, подходя к Жанне. — Или вы отказываетесь выполнять мое распоряжение? — Отнюдь, — Жанна смерила ее нечитаемым взглядом, полным превосходства. — Просто хочу прочувствовать момент.       Затем она поднесла перо к пергаменту и принялась с силой царапать по нему, не обращая внимания на то, что оставляет лишь уродливые кляксы. Через минуту Жанна демонстративно сломала перо пополам, и Амбридж, подойдя к ней, протянула ей новое, которое Жанна тут же изломала в нескольких местах. Когда же Амбридж протянула ей третье, Жанна сделала вид, что пишет, водя пером по пергаменту, а затем швырнула и перо, и пергамент на пол, отчего тот моментально загорелся, но тут же погас, не причинив никакого вреда, кроме, разве что, запаха гари. — Что вы себе позволяете?! — взвизгнула Амбридж, пятясь от нее. — А разве вы не этого добивались? — спросила Жанна, с вызовом глядя на нее. — Разве не вы хотели причинить нам боль?       Гарри, который не мог оторвать взгляда от Жанны, с изумлением наблюдал за происходящим. Он знал, что Жанна ненавидит Амбридж, но не ожидал, что она будет так открыто ей противостоять. И, что самое удивительное, Амбридж, похоже, не могла ничего ей сделать. Больше всего Гарри боялся, что Жанна, не совладав с собой, применит против Амбридж свой Фантазм. — Мисс Д’Арк, вы переходите все границы! — прошипела Амбридж, но в ее голосе уже не было прежней уверенности. — В отличие от вас, у меня их нет, — ответила Жанна, прожигая Амбридж взглядом, выдававшим ее крайнюю степень ярости.       Так продолжалось изо дня в день. Гарри, сцепив зубы, писал строчки своей кровью, чувствуя, как на тыльной стороне ладони проступают слова: "Я не должен лгать". Он старался не обращать внимания на боль, думая о том, что, возможно, Амбридж действительно подослана Фаджем, чтобы шпионить за ним и Дамблдором. С каждым днем наказание становилось все невыносимее, но Гарри не сдавался. Он поклялся себе, что не покажет Амбридж своей слабости, не доставит ей такого удовольствия. Жанна же, казалось, не испытывала ни малейшего дискомфорта. Она с легкостью ломала перья, демонстративно прожигала взглядом Амбридж, жгла пергамент, который сгорал, не оставляя после себя пепла, а однажды, когда Амбридж отвернулась, даже что-то сделала своей рукой, из-за чего по столу Амбридж пробежала вереница синих искр, что заставило ту взвизгнуть и отпрянуть в сторону, словно от нее бежала целая свора крыс. Но, к удивлению Гарри, ни разу не воспользовалась своим Фантазмом, хотя по ее лицу было видно, как ей этого хочется. Каждый вечер, после экзекуции, Амбридж тщательно осматривала их руки. На руке Гарри красовался уродливый шрам, а вот на руке Жанны не было ни следа, что, казалось, забавляло ее, но приводило в бешенство Амбридж.       К концу недели Амбридж, похоже, отчаялась добиться от Жанны хоть какого-то результата. В пятницу она даже не стала давать ей новое перо, а просто молча наблюдала за тем, как Жанна, сжав кулаки, сидит,стуча пальцами по столу, испепеляя взглядом не только Амбридж, но и все вокруг, и, казалось, только и ждет момента, чтобы броситься в атаку. — Мое усмотрение утверждает ее чудовищем в шкуре милой овечки, — процедила Жанна, выходя из кабинета Амбридж в последний день наказания.       Гарри ничего не ответил. Он был слишком измучен и зол, чтобы поддерживать разговор. Но в душе он был благодарен Жанне за ее поддержку и за то, что она не позволила Амбридж сломить себя.