Гарри Поттер и Святой Грааль

      Лето 1995 года выдалось на редкость знойным и душным, словно сама природа затаила дыхание в ожидании чего-то ужасного. Гарри изнывал от скуки и липкой жары, то и дело выискивая в магловских новостях хоть какие-то зацепки, хоть какие-то намеки на возвращение Волдеморта. И не напрасно: магловский мир лихорадило от известий об упавшем Аэробусе. Авиакатастрофа, произошедшая в конце июня, не просто взбудоражила общественность — она вызвала настоящую истерию.       Целый месяц не утихали споры и расследования. В аэропортах творился сущий кошмар: перепуганные пассажиры сдавали билеты, требовали усилить меры безопасности, обвиняли все и вся в случившемся. Телевидение и газеты только подливали масла в огонь, выдвигая самые невероятные версии произошедшего. Правительства других стран выражали соболезнования и требовали тщательного расследования, а некоторые даже закрыли свое воздушное пространство для полетов над зоной катастрофы, опасаясь то ли террористической атаки, то ли неведомого вируса.       Когда по всем каналам прокрутили фрагмент переговоров экипажа, извлеченный из черных ящиков, народ окончательно потерял голову. В этой ужасающей записи, обрезанной до нескольких секунд, был слышен лишь отчаянный крик пилотов, заметивших яркую красную вспышку, ударившую с земли. По словам диктора, даже у бывалых следователей, которым довелось расшифровывать запись, стыла кровь в жилах от этих полных ужаса и отчаяния воплей. Кричали не только пилоты, кричали все: экипаж, пассажиры, мужчины, женщины, дети. Этот нечеловеческий вопль, оборвавшийся в один миг, посеял в обществе семена недопонимания и страха. Криминалисты разводили руками: никаких следов отравления, никаких признаков борьбы, все погибшие были абсолютно здоровы на момент катастрофы. Что же заставило их кричать? Что за неведомая сила оборвала жизни сотен людей в одночасье?       Версии множились, как грибы после дождя. Конспирологи всех мастей заговорили о секретном оружии, о правительственном заговоре, о пришельцах и конце света. Каждый новый день приносил новую порцию слухов и домыслов, и правда о трагедии тонула в этом мутном потоке догадок и спекуляций. И только Гарри знал, что за всем этим хаосом стоит нечто куда более ужасное, чем любая из теорий. Нечто, что он видел своими глазами на кладбище Литтл-Хэнглтона.       Зная о событиях в магическом мире и катастрофе, Гарри мог лишь представлять, какой кошмар творится сейчас в Министерстве Магии, и какое давление испытывает Фадж. «Пророк» он не выписывал, а друзья, по просьбе Дамблдора, в письмах об этом не упоминали. Но хуже всего было то, что от Жанны не было ни строчки. Седрик хотя бы иногда отвечал на письма, пусть и скупо, в паре фраз, а Жанна… Она словно испарилась. Это молчание терзало Гарри. С каждым днем тревога становилась все сильнее, превращаясь в липкий, удушающий страх. Он пытался отогнать дурные мысли, но они возвращались снова и снова, как назойливые мухи. Где она? Что с ней? Неужели она… Нет, он не хотел об этом думать.       Гарри писал ей снова и снова, но Букля и совы друзей раз за разом возвращались ни с чем. Казалось, Жанна провалилась сквозь землю. Никто не знал, где она, что с ней. Это неведение было хуже любой, даже самой страшной, правды. В воображении Гарри возникали самые ужасные картины: Жанна попала в беду, она ранена, она… он не мог допустить даже мысли о том, что ее больше нет. Эта неопределенность была похожа на пытку, медленно вытягивающую из него все силы. Он был готов отдать все на свете, лишь бы узнать, что с ней все в порядке.       Радости в жизни доставляло ему то, что всего месяц назад плечом к плечу с верными друзьями он противостоял самому Волдеморту и его Пожирателям, а Жанна одним ударом меча нанесла Темному Лорду сокрушительное поражение. Они выбрались живые и здоровые из самой невероятной передряги на свете. На фоне столь счастливого воспоминания меркли все невзгоды, они казались ничего не стоящими. Мир представал в ярких красках, и даже то злополучное кладбище не являлось в кошмарах. Чего бы это ни стоило, они победят. Гарри хранил в самых сокровенных глубинах своего сердца эту прекрасную мысль. Думая об этом, он словно бы воспарял над окружающим миром, твердо убеждая себя в готовности пойти в самый страшный бой, даже на верную гибель, если потребуется вновь встать против Волдеморта. Сколько бы приспешников Волдеморт себе не сыскал, сколько бы самых ужасных тварей на подмогу себе не призвал, ничто не разрушит уверенность Гарри в его скором и неминуемом поражении.       Даже исключительная вредность Дадли, оказавшаяся в последние месяцы на грани перерастания в откровенный бандитизм, Гарри практически не пугала. Не пугала она его еще и потому, что Дадли лично его почти не задирал. Зато вместе со своей шайкой дружков-хулиганов бросался камнями в проезжающие автомобили, в детей и взрослых, называя это забавой. Своим родителям Дадли бессовестно врал, рассказывая истории про ужин у какого-нибудь друга, а сам обижал малышей и стариков, словом — всех тех, кто не смог бы оказать отпор кучке великовозрастных агрессивных громил.       В этот вечер Гарри услышал во дворе очень знакомый хлопок. Кто-то аппарировал прямо посреди Тисовой улицы у него перед носом. Не привлекая к себе внимания тети Петуньи и дяди Вернона, Гарри осторожно слез с цветочной клумбы, на которой лежал, подслушивая новости, и направился к близлежащему парку. Ни к чему сидеть дома, думал он, если поблизости происходит что-то интересное. Он намеревался выяснить, кто и зачем пожаловал на Тисовую улицу этим вечером, заведомо предвкушая какое-то неожиданное откровение.       В парке он сел на пустующие качели и стал ждать, сам не зная чего. В голове роились самые разные мысли. Что делает сейчас Волдеморт? Наверняка, он жутко злой после недавнего поражения, а стало быть, от него можно ожидать любой гадости. Он не удивится, даже если Темный Лорд лично заявится на Тисовую улицу или прямо сюда, в этот пустующий парк. Но, скорее всего — а это как раз в его духе — Волдеморт выстраивает сейчас ему одному известные планы, как избавиться от набивших ему оскомину Гарри и Дамблдора. Возможно, он планирует захватить Министерство Магии, в котором у него хватает сторонников, чтобы тайно распространять собственное влияние на верхушку магической Британии. Гарри оставалось только надеяться, что прямо сейчас в Министерстве разворачивается острая борьба между сторонниками Дамблдора и Волдеморта, в которой последние обязательно проиграют.       К реальности из глубины размышлений его вызвали чьи-то голоса. Подняв взгляд, Гарри увидел идущих через парк Дадли и его дружков, чем-то очень довольных. Год жесткой диеты и усиленных тренировок превратили Дадли в огромного амбала, а недавно он завоевал свою первую награду как чемпион своей возрастной группы по боксу. Вся детвора трепетала перед ним. Ожидая неминуемого нападения, Гарри лишь подметил, как они увлеченные каким-то своим разговором прошли мимо, даже не заметив его.       Помня, что ему как штык необходимо прийти домой обязательно не позже Дадли, а еще лучше — хоть на секунду опередить кузена — Гарри зевнул и направился за ними следом. Получать оплеуху от дяди Вернона за опоздание Гарри ой как не хотел.       Когда Дадли расстался со своими друзьями, Гарри незаметно его догнал и позвал по прозвищу, которым назвали его друзья. — Эй, Большой Дэ! — окликнул он, стараясь, чтобы голос звучал как можно более дружелюбно. Хотя какое там дружелюбие, когда речь идет о Дадли, который, по мнению Гарри, был не лучше тролля.       Дадли резко обернулся, чуть не потеряв равновесие от неожиданности. — Ты чего? — буркнул он, оглядывая Гарри с головы до ног, словно тот был каким-то неведомым экспонатом. — Давно тебя так величать стали? — Гарри попытался изобразить беззаботную улыбку, но вышло, наверное, не очень. — Не твое собачье дело, — огрызнулся Дадли, отворачиваясь. — Ну ладно, ладно, не кипятись, — примирительно сказал Гарри. — Как сам-то?       Дадли остановился, уставившись на Гарри, как на жабу, заговорившую человеческим голосом. Так, вероятно, Дадли выглядел бы, повстречайся ему горный тролль из Хогвартса. — Ты чего это раскудахтался? — подозрительно спросил он. — С дуба рухнул? — Да нет, просто решил пообщаться, — пожал плечами Гарри. — Ты же мой кузен, как-никак. Должны же мы хоть когда-нибудь поговорить по-человечески.       Дадли нахмурился, его мозг явно скрипел, пытаясь переварить эту информацию. В его маленькой голове явно ворочались нелегкие мысли. — И что? — недоверчиво протянул он, все еще не понимая, что происходит. — Может, случилось чего у тебя? — Гарри решил зайти с другой стороны, хотя сам не до конца понимал, зачем ему это нужно.       На мгновение перед глазами Гарри промелькнула картина кладбища, вспышка зеленого света, крики, а затем — триумфальное лицо Жанны, нанесшей Волдеморту сокрушительное поражение… — Да, случилось, — неожиданно для себя выпалил он. — Такое, что тебе и не снилось в твоих самых жутких кошмарах.       Дадли с сомнением покосился на него, потом оглянулся по сторонам, словно опасаясь засады или что кто-нибудь подслушивает. — И чего же у тебя там приключилось? — с насмешкой спросил он. — Опять двойку схлопотал? — Ага, похлеще, — усмехнулся Гарри. — Слышал, как я Седрика по ночам зову? — Еще бы не слышать! — фыркнул Дадли. — Ты мне все мозги проел своим нытьем. Он что, твой хахаль? — Да какой хахаль, — отмахнулся Гарри, стараясь не обращать внимания на грубость кузена. — Друг он. Очень хороший. Мы с ним через многое прошли, Дадли. Через огонь, воду и медные трубы, как говорится. Он закончил Хогвартс в этом году. Только вот…       Он замолчал, не зная, как объяснить Дадли то, что произошло, да и стоит ли вообще. — Ну и? — поторопил его Дадли, начиная терять терпение. — Что с ним не так? — Дело не в нем, — вздохнул Гарри. — Месяц назад вернулся тот тип, что грохнул моих предков. — Ну и что с того? — Дадли пожал плечами, словно речь шла о какой-то ерунде, вроде потерянного ботинка. — Тебе-то какое дело? — Ты мой единственный кузен, Дадли, — выдавил из себя Гарри, чувствуя, как к горлу подступает ком, а в голове пульсирует мысль, что все это — зря. — Кроме вас у меня никого нет.       Дадли молчал, уставившись на Гарри, переваривая услышанное. А затем, к полному изумлению Гарри, неуклюже похлопал его по плечу и даже попытался улыбнуться. — Ладно, — буркнул он. — Не раскисай. Прорвемся. Оказывается, ты не такой уж и придурок, когда захочешь.       И в тот же момент Дадли судорожно вздохнул, словно его окунули в ледяную воду, и повалился на землю, закрывая голову руками.       Что-то произошло с самой ночью. Темно-синее усеянное звездами небо вдруг стало совершенно черным. Весь огонь в нем пропал — не было ни звезд, ни луны, ни смутно светивших фонарей у обоих концов проулка. Не слышно было ни отдаленного шума машин, ни шелеста деревьев. Вместо ласкового летнего вечера — пробирающий насквозь холод. Их окружала кромешная тьма, непроницаемая и безмолвная, словно чья-то огромная рука набросила на весь проулок плотную ледяную ткань. Гарри на секунду показалось, что он нечаянно ослеп, потому что он не видел даже собственной ладони перед лицом. Но потом он понял: это не просто темнота. Это нечто хуже.       «Невозможно, — пронеслось у него в голове. — Этого не может быть…» — Ч-что п-происходит? — пролепетал Дадли, его голос дрожал от страха. — Не знаю, — выдохнул Гарри. В горле пересохло. — Но ничего хорошего это не сулит. Стой, где стоишь, и не шевелись! — Я н-ничего не вижу! — взвизгнул Дадли. — Я о-ослеп! — Молчи, тебе говорят! — рявкнул Гарри, стараясь перекричать нарастающий в душе ужас.       Он стоял, как громом пораженный, вглядываясь в непроницаемую черноту. Тело охватил озноб, руки покрылись гусиной кожей, волосы на затылке встали дыбом. Он пялился во тьму, подняв веки до отказа, — но без толку. Полный мрак. «Только не это, — мелькнула отчаянная мысль. — Только не здесь…» Он напрягал слух. Их сначала должно быть слышно, только потом видно… — Г-где ты? Что ты д-делаешь?.. — снова подал голос Дадли. — Заткнешься ты или нет? — прошипел Гарри. — Я пытаюсь услы… Он осекся, услышав именно то, чего боялся. Долгие, хриплые, клокочущие вдохи и выдохи. Звук шел отовсюду и одновременно изнутри, заполняя собой все пространство. В проулке было нечто помимо него и Дадли. В этот миг Гарри понял, что они здесь. В Литтл-Уингинге. Дементоры. Дрожащего от холода Гарри просквозило ужасом. — Что это? — наконец, взял себя в руки Дадли.       В тот же миг Гарри почувствовал, как со всех сторон к ним ползет, обволакивает липкими щупальцами полярный холод. Это могло значить только одно: их по крайней мере двое. — Сейчас увидим, — выдохнул Гарри. Рука лихорадочно шарила в кармане джинсов, пока не нашла искомое. — Люмос!       И, не веря своим глазам, увидел спасительную вспышку всего в нескольких дюймах от правой руки. Кончик волшебной палочки засветился. Гарри вскочил на ноги, оглядываясь. В круге света появилось перекошенное от ужаса лицо Дадли, а затем… Гарри захлебнулся от подступившей к горлу тошноты, все внутри у него перевернулось вверх дном.       Паря над землей, к нему гладко скользила высокая фигура в плаще до пят с надвинутым на лицо капюшоном. Приближаясь, она всасывала в себя ночной воздух. Вместо лица — пустота, лишь зияющие черные провалы, из которых вырывались хриплые вдохи. Длинные, покрытые слизью руки с когтистыми пальцами тянулись вперед, словно пытаясь схватить саму душу. От них веяло не просто холодом — отчаянием, безысходностью, смертью. — Что это за тварь? — ахнул Дадли.       Он было попятился назад, но страх целиком сковал его движения, и Дадли остался стоять где стоял, не в силах пошевелиться. — Дементоры, — выдохнул Гарри. Времени на разговоры не было. Сделав пару нетвердых шагов назад, Гарри сосредоточился на недавнем триумфе над Волдемортом. Перед его глазами возникли торжествующие лица Жанны и Седрика, когда они стояли плечом к плечу на краю неминуемой, казалось, гибели, но не пали духом, а выстояли и победили. Воодушевленный этой победой, он поднял волшебную палочку: — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!       Из острия волшебной палочки вырос огромный серебристый олень. Его рога ударили дементора по тому месту, где у человека находится сердце, и отбросили назад, невесомого, как сама тьма. Олень продолжал наступать. Побежденный дементор уплывал под его натиском, похожий на летучую мышь. — Теперь сюда! — крикнул Гарри оленю и понесся по проулку, оборачиваясь на бегу и высоко держа светящуюся волшебную палочку. — Дадли! Дадли! За мной!       Но Дадли, все еще парализованный ужасом, не мог сдвинуться с места. Гарри, не теряя времени, подбежал к нему, схватил за руку и потащил за собой. И только тогда Дадли вперевалочку, не в силах побороть сковывающие его движения путы, мчался за ним, то и дело оглядываясь на своего спасителя.       Серебристые рога ударили по второму дементору. Подброшенный в воздух дементор, как и его сотоварищ, стал уплывать и вскоре скрылся во мраке. Олень, доскакав до конца проулка, расплылся серебристым туманом.       Вновь появились луна, звезды и уличные фонари. По проулку повеяло теплым летним ветерком. В садах зашелестели деревья, послышался привычный шум машин, проезжающих по улице Магнолий. Гарри стоял как вкопанный, органы чувств были напряжены до предела. Трудно было сразу вернуться в нормальное состояние. Вдруг он почувствовал, что футболка прилипла к телу — Гарри весь промок от пота.       Он все никак не мог поверить случившемуся. Дементоры — здесь, в Литтл-Уингинге!       Дадли всего трясло от ужаса, но он был в своем уме и полном сознании. Гарри присел на корточки перевести дыхание, и вдруг услышал у себя за спиной громкий топот бегущих ног.       Безотчетно опять поднимая волшебную палочку, он резко повернулся к новому пришельцу. Пыхтя, к нему торопилась миссис Фигг, чокнутая старая соседка. Из-под сетки для волос выбились седые пряди, в руке, стуча содержимым, болталась веревочная продуктовая сумка, на ногах чудом держались матерчатые шлепанцы. Гарри попытался было спрятать от нее волшебную палочку, но… — Не убирай ее, глупый мальчишка! — заорала она. — Может, здесь и другие рыщут! Я просто растерзать его готова, этого Наземникуса Флетчера!