Гарри Поттер и Святой Грааль

Вернувшись в замок, Гарри сперва отправил письмо Сириусу. Затем они с друзьями вернулись в гриффиндорскую башню, где его и Жанну встречали как триумфаторов. Весь вечер гриффиндорцы праздновали победу своих чемпионов и вернулись в спальни только в час ночи. Ложась спать, Гарри взглянул на миниатюрную копию венгерской хвостороги, которую вытягивал сегодня из красного шелкового мешочка. Хвосторога зевнула, свернулась калачиком и закрыла глазки. В этот момент Гарри даже слегка удивился. Всё-таки, Хагрид знал, что говорил, называя ее милым созданием. В самом деле — очень милое существо. Декабрь принес тучи, ветер и снег. Иной раз в коридорах замка можно было услышать почти потусторонние звуки, издаваемые множеством сквозняков. В классах во время занятий тихо позвякивали стекла, а в коридорах свистел ветер. На первое же декабрьское занятие по уходу за магическими существами неожиданно заявилась Рита Скитер и принялась строчить очередную статью. Наблюдая за ней, Гарри сразу смекнул — её очередной шедевр будет недобрым и нацелен на Хагрида. К собственному сожалению, он осознавал неспособность что-нибудь с этим сделать и мог только надеяться, что статья выйдет не настолько разгромной, как обычно она пишет. Но дальше последовало то, чего никто не мог ожидать. В один из дней профессор МакГонагалл объявила, что в этом году состоится Святочный Бал. За неделю до этого Гарри назвал бы ерундой необходимость позвать кого-то на бал, ведь сражаться с драконом за право обладать золотым яйцом было страшнее; но теперь в этом он усомнился. Как пригласить девушку на бал? Кого пригласить? Впрочем, все вопросы Гарри исчезли сами собой, когда его начали приглашать совершенно незнакомые девушки, подчас с других факультетов. Он отметил, что вдруг к нему и к Жанне все прониклись уважением — сказывалась победа над хвосторогой. Исчезло большинство значков в поддержку Седрика, а Жанне даже никто не задавал вопросов, когда в одно утро десять слизеринцев проснулись кто в туалете, кто на горгульях, подвешенные за резинки трусов. Гарри подумал, узнав об этом, что она уже вошла во вкус с этим приемом. Ему невдомек было, что же творилось на самом деле в глубинах ее души и чего, согласно ее мнению, те слизеринцы заслуживали на самом деле. Все эти дни он прекрасно помнил о Рите Скитер и с напряжением ожидал статьи про Хагрида и очень обрадовался, когда никакой статьи не появилось. Время шло и требование обязывало пригласить на бал какую-нибудь девушку. Гарри думал о Чжоу Чанг — ловце из пуффендуйской команды, и когда столкнулся с ней в коридоре, выпалил нечто невразумительное. Вовремя поправившись, он пригласил Чжоу на бал, но тут же расстроился — она сказала, что пойдет с Седриком. Вернувшись грустным в башню Гриффиндора, неожиданно для себя Гарри встретил там ещё более печального Рона. Как оказалось, он пытался пригласить на бал Флер Делакур. Без успеха, конечно. Обсудив свои проблемы, они выяснили — на всем курсе пары нет у них двоих и у Невилла. — Знаешь, кого он приглашал? Гермиону! — Не может быть… — Гарри не поверил собственным ушам. Рон постарался развеять его сомнения, рассказав о том случае с Гермионой и Невиллом. Рон посчитал этот момент из жизни их друга чем-то забавным, на что с гневом отреагировала Джинни. — Не смей смеяться! — рассердилась она. А тем временем во входном проеме появилась Гермиона. Она недоумевала, почему ее друзья не пришли поужинать в Большой Зал. Следом за ней в гостиную прошла Жанна. И вдруг, после разбирательств вокруг Невилла и неудач Гарри и Рона, последний как-то совсем по-другому посмотрел на подруг. — Гермиона! Жанна! — у Рона округлились глаза. — Вы… вы же девушки! Жанна рассмеялась. Её смех был звонким, с металлическими нотками. — Вау, как проницательно, — отмахнулась Жанна. — Как ты догадался? — спросила Гермиона с неприкрытой иронией в голосе. — Ты не могла бы пойти на бал со мной и с Гарри? — Не могла бы! — Слушайте, — сказал Рон, немного смутившись, — а вы… вы не могли бы… ну… пойти с нами на бал? С Гарри и мной? Нам… нам нужны пары. А то… как-то глупо получается. Все идут, а мы… — Я не могу, — сказала Гермиона, покраснев. — Я уже… договорилась. — Ни с кем ты не идешь. Ты просто так сказала, чтобы отвязаться от Невилла! — Отвязаться? Ты так думаешь? — В глазах у Гермио­ны заплясали опасные огоньки, — Ты, Рон, три года не замечал, что я «стоящая девчонка». Но нашлись люди, ко­торые это заметили! — А я пойду, — вдруг с какой-то особой ехидцей в голосе и во взгляде заговорила Жанна, — Но я пойду с ‘Арри. В этот момент самодовольство на ее лице достигло такой степени, что Рон ожидал увидеть ее корчащей рожицу с высунутым языком. Но, глядя на нее Рон понимал — ей это не требуется. Ей не нужно строить рожицы, чтобы кого-то подразнить, ей даже не нужно разбрасываться многочисленными словами и придумывать острые эпитеты, чтобы кого-нибудь подколоть. Жанна из тех людей, кому достаточно только сохранять единственное выражение на лице, независимо от ситуации. — Вот как? — вспылил Рон, вскочил с места и одним рывком оказался нос к носу перед Жанной, — А почему тебя, интересно, не пригласили? Внутри Рона все бушевало, он чувствовал себя так, словно в его сердце разгорелась ожесточенная схватка двух полчищ, состоящих из ядовитейших скорпионов и змей. Жанна смотрела на рассерженного друга так, словно не случилось ничего из ряда вон выходящего. Казалось — ей привычно видеть людей в гневе. Гарри, глядя на нее подумал о том, что она уже перегнула палку и может перегнуть ее еще больше, если просто изменит выражение лица. Малейшее изменение мимики, и она переплюнет Малфоя, унизив Рона одним взглядом. — Ты знаешь — со мной никто не хочет дружить и только вы с ‘ермионой и 'арри составляете мой круг общения. Кто меня пригласит? Мальчишки, которые с неделю не могли нормально ходить после роковых свиданий в их же засадах? Она оставалась предельно спокойной и даже стерла с лица свою привычную горделивую ухмылку. Во время разговора с Роном она — а это было редкостью — выглядела совсем не как особа, готовая в любой момент растоптать весь свет. — Но тогда… почему Гарри? — спросил Рон, всё ещё пытаясь понять логику Жанны. Жанна взглянула на Гарри. Её взгляд был непроницаемым. — Рита Скитер, — сказала она коротко. — Что? — не понял Рон. — Помнишь её статью? — Жанна повернулась к Гарри. — Думаю, ты не хочешь, чтобы она написала о нас… что-нибудь… интересное. Гарри покраснел. Он отлично помнил статью Риты Скитер, где она намекала на его отношения с… кем только можно. И саму Скитер. Перспектива нового скандала его совершенно не радовала. — А… — протянул Рон, наконец поняв, к чему клонит Жанна. — Ты… ты боишься Скитер? — Я не боюсь этой… гиены, — холодно ответила Жанна. — Я просто… не хочу лишних проблем. И Гарри, думаю, тоже. — Она права, Рон, — вмешалась Джинни, которая до этого молчала. — Представь заголовки: «Любовный треугольник в Хогвартсе! Рон Уизли, Гарри Поттер и загадочная француженка!» Тебе это надо? Рон нахмурился. Вряд ли он думал об этом с такой стороны. — Да ну её, эту Скитер! — проворчал он. — Из-за неё даже девушку на бал не пригласишь нормально. — Не драматизируй, Рон, — сказала Джинни, улыбаясь. — Ещё есть сёстры Патил.

***

Рождественским утром Гарри нечаянно разбудил Добби. Домовик с таким вниманием и интересом смотрел Гарри в глаза, что тот задумался — не разглядел ли эльф в его глазах какую соринку. Как оказалось, Добби пришёл сделать Гарри рождественский подарок, и им оказались носки. Гарри случайно разбудил своим воскликом Рона, но друзья не растерялись и вместе подарили домовику две пары носков: Гарри — старые желтые носки дяди Вернона, а Рон — бордовую пару. Оба изучили свои подарки, в числе которых Гарри нашел подарок от Сириуса — складной перочинный нож с отмычками для всех замков и шилом, распутывающим любые узлы. Незадолго до этого дня он получил от Сириуса ответ на свое письмо, где тот поздравил крестника с успешно выполненным заданием и рассказал о своем способе победы над драконом, восхитился способом, выбранным Гарри, и наказал строго-настрого держать ухо востро: с его слов, заговорщик, стоящий за попаданием Гарри на Турнир находится где-то совсем рядом и еще проявит себя. Враг обязательно ударит в спину при первой возможности —предупредил Сириус. Подарок Сириуса выглядел больше, чем символически — тот наверняка, предполагал, что Гарри пригодится такой универсальный инструмент, чтобы избежать передряг или из них выпутаться. Гарри это понимал и питал непомерную благодарность крёстному за его заботу.

***

      Вечером гриффиндорская гостиная преобразилась. Вместо обычных мантий студенты щеголяли в праздничных нарядах, возбуждённо переговариваясь и поправляя причёски. Музыка доносилась из Большого зала, где уже начались приготовления к балу. Всё было готово… кроме Гарри. Он нервно прохаживался по гостиной, пытаясь разглядеть в толпе… Жанну. Её нигде не было.       Рон, который тоже принарядился — насколько это было возможно для Рона, — нервно высматривал Гермиону. — Где же она? — бормотал он, поправляя свой галстук, который упорно норовил съехать набок. — Она же обещала… — С кем ты идёшь, Рон? — спросил Гарри, пытаясь отвлечь его от беспокойства. — С Парвати, — ответил Рон, вздыхая. — Больше никто не согласился.       В этот момент мимо них прошла Флёр Делакур под руку с Роджером Дэвисом. Она выглядела… ослепительно. Её серебристые волосы были распущены по плечам, а голубое платье подчёркивало её неземную красоту. Даже Гарри, который был поглощён своими мыслями о Жанне, не мог не заметить её. — Вот везунчик, этот Дэвис, — пробормотал Рон.       Следом за ними прошли Драко Малфой и Пэнси Паркинсон. Малфой, как всегда, выглядел так, словно только что сошёл с обложки журнала «Ведьма». Пэнси же… ну, Пэнси была Пэнси.       Гарри чувствовал себя всё более неловко. Бал вот-вот должен был начаться, а Жанны всё не было. Он уже начал думать, что она… передумала. Что она решила не идти. И от этой мысли ему стало… грустно. — Участники Турнира Трёх Волшебников! — раздался громкий, чёткий голос профессора МакГонагалл. — Прошу вас пройти в центр зала!       Гарри вздрогнул и повернулся к входу в Большой зал. И тут он увидел… Гермиону.       Она была потрясающей. В длинном, небесно-голубом платье, которое подчеркивало её фигуру и делало её почти неузнаваемой. Её волосы были аккуратно уложены, а на лице сияла счастливая, немного смущённая улыбка. Виктор Крам, увидев её, разинул рот от изумления. Его поклонницы — толпа девчонок, которые до этого вились вокруг него — смотрели на Гермиону с нескрываемой ненавистью. Пэнси Паркинсон прошипела что-то нечленораздельное. А Драко Малфой… Драко Малфой просто стоял, словно окаменев, и смотрел на Гермиону с таким выражением лица, словно увидел восьмое чудо света.       И тут… появилась Жанна.       Она словно выждала драматическую паузу, чтобы произвести максимальный эффект. Она стояла в дверях, освещённая мягким светом свечей. Её платье — длинное, из тяжёлого, тёмно-синего бархата, с глубоким декольте, отороченным кружевом, и опасным разрезом до середины бедра — облегало её стройную фигуру, подчёркивая высокую грудь и тонкую талию. С плеч спадал длинный, полупрозрачный шлейф, расшитый серебряными узорами, напоминающими стилизованные лилии. Чёрные, атласные перчатки до локтей добавляли её образу изюминку. Белые волосы, уложенные мягкими волнами, каскадом спадали на спину, а в них блестели небольшие, фиолетовые цветы. На её шее — тонкая серебряная цепочка с маленьким кулоном в виде креста. Её лицо… было совершенным. Идеально ровный тон кожи, яркие алые губы и глаза. Янтарные глаза, которые горели загадочным, немного хищным огнём. На её лице играла лёгкая, почти незаметная улыбка.       Зал на мгновение замер. Все взгляды были прикованы к ней. Потом раздались восхищенные вздохи. Юноши — студенты и преподаватели — не могли отвести от неё глаз. Девушки же… девушки смотрели на неё со смесью зависти и восхищения. Даже профессор МакГонагалл невольно улыбнулась. Рон, который до этого с нетерпением высматривал Гермиону, сейчас стоял, разинув рот, и смотрел на Жанну. А Драко Малфой, который только что не мог налюбоваться на преобразившуюся Гермиону, теперь с трудом проглатывал слюну, его глаза жадно скользили по фигуре Жанны.       Она медленно, словно танцуя, подошла к Гарри. Её движения были плавными и грациозными, словно она была… не человеком, а каким-то прекрасным, неземным существом. В ней было что-то от невинности и чистоты… но в то же время — что-то тёмное, опасное, запретное. Она выглядела… как королева. Не просто королева бала, а… королева всего мира. Властная, холодная, неприступная.       Жанна медленно подошла к Гарри. Она остановилась перед ним и взглянула на него исподлобья, её глаза блестели озорством. — Привет, Поттер, — сказала она звонким, немного резким голосом. — Готов к танцам?       Гарри почувствовал, как его щёки покрываются румянцем. Он не мог отвести от неё взгляд. — Я… я… конечно, — пробормотал он. — Отлично, — сказала Жанна, её улыбка стала шире. — Тогда пойдём.       Она взяла его под руку. Гарри почувствовал её лёгкое, почти незаметное прикосновение… и его сердце забилось чаще. Он покраснел и пробормотал: — И… и я тоже рад тебя видеть, Жанна. Ты… эээ… здорово выглядишь.       Жанна окинула его быстрым, оценивающим взглядом. В её глазах мелькнуло… что-то непонятное. Что-то похожее на… нежность? — Спасибо, Поттер, — сказала она, её голос был мягче обычного.       Она неожиданно сжала его руку и наклонилась к нему. Её горячее дыхание коснулось его уха. — Только не вздумай распускать руки, — прошептала она, её голос был высоким и отливал металлом. — Иначе переломаю тебе все пальцы так, что Мадам Помфри тебе не поможет.       Гарри от неожиданности даже остановился. — Что? — спросил он, с недоумением глядя на неё. — О чём ты говоришь? Я и не собирался… — И ноги тоже, — перебила она его, её глаза блестели весёлыми огоньками. — Наступишь мне на ногу… будешь учиться ходить заново.       Она улыбнулась, и эта улыбка была… почти застенчивой. Гарри почувствовал, как его сердце снова забилось чаще. Он не знал, что сказать. Он просто… смотрел на неё. Восхищался её красотой. Её силой. Её… безрассудством. — Пошли уже, — сказала Жанне, резко поворачиваясь и тяня его за собой. — Мы и так уже опоздали.       Гарри послушно последовал за ней. Он чувствовал, как от неё исходит жар… словно от костра. Жар, который его притягивал.       Впервые Гарри вел Жанну в танце. Музыка лилась бархатистым потоком, увлекая их в водоворот плавных движений. Сердце юноши учащенно билось, когда он встречался взглядом с ее огромными янтарными глазами. В их полыхающих глубинах отражался весь праздничный зал с мерцающими огнями, словно они были вратами в иной, более прекрасный мир. — Ну, что, Гарри? — с лукавой усмешкой поинтересовалась Жанна. Ее губы изогнулись в соблазнительной ухмылке. — Страшнее было пригласить девушку на танец, чем победить дракона?       Гарри невольно залюбовался ею. Её щёки слегка порозовели, а длинные ресницы трепетали в такт музыке. Она была… прекрасна. В ней было столько жизни, столько энергии… столько огня. — Как бы то ни было, — ответил он, улыбаясь, — и то, и другое… уже позади.       Жанна рассмеялась. Её смех был звонким и заразительным. Гарри почувствовал, как его напряжение исчезает. Он расслабился и… начал наслаждаться танцем. Наслаждаться… её компанией. — Иначе и быть не могло, 'арри, — сказала она, её глаза блестели. — Мы же… чемпионы.       Гарри кружился в танце с Жанной, и ему казалось, что он летает. Музыка поднимала их вверх, в вихрь звуков и движений, унося прочь от всех проблем и забот. Он вдыхал аромат её духов — лёгкий, цитрусовый, с нотками чего-то пряного и необычайно опьяняющего. Её рука в его руке была горячей. Словно она держала в ней небольшой, пульсирующий огонёк. И этот огонёк… согревал его, разгоняя холод и страх, которые так долго жили в его сердце. Он смотрел ей в глаза, в эти бездонные янтарные озера, и ему казалось, что он видит в них… всю вселенную. Тысячи звёзд, далёкие галактики, неизведанные миры… И он понял, что этот момент — уникален. Что он никогда не повторится. Что ни с кем другим он не будет чувствовать себя… так. Так спокойно.       Они кружились в танце, словно два мотылька, привлечённые светом. Огни свечей расплывались вокруг них золотистым маревом, превращая Большой зал в волшебную пещеру, полную тайны и волшебства. Музыка звучала всё громче, всё более настойчиво, словно пульс его собственного сердца. Гарри забыл обо всём. О драконах. О Турнире. О Рите Скитер. Обо всём на свете. Был только танец. И она. Жанне. Её близость. Тепло её тела. Аромат её духов. Лёгкое, почти незаметное прикосновение её волос к его щеке.       Он прижал её к себе чуть крепче, боясь, что она исчезнет. Что этот момент — всего лишь сон. Она не сопротивлялась. Наоборот, она словно бы растворилась в его объятиях. И в этот миг Гарри понял, что он не хочет, чтобы этот танец когда-нибудь заканчивался. Он хотел, чтобы эта музыка звучала вечно. Чтобы они кружились в этом волшебном вальсе… бесконечно.       Он наклонился и слегка коснулся губами её волос. Они пахли… солнцем и… дождём. И ещё чем-то неуловимым. Чем-то волшебным. Жанна прикрыла глаза. На её лице появилась улыбка. Не та — язвительная и самодовольная, к которой он привык. А другая. Мягкая, нежная, почти… застенчивая. В этот момент он ощутил, как что-то внутри него трепетно отозвалось, словно его сердце открылось навстречу новому, неизведанному чувству. Гарри понимал, что это ощущение близости с Жанной значит для него гораздо больше, чем просто танец — это было начало чего-то особенного, что могло изменить всю его жизнь.

***

      Даже ссора Гермионы и Рона, которая разразилась сразу после бала, не смогла стереть из памяти Гарри тот волшебный танец с Жанной. Он всё ещё чувствовал её близость, её тепло, аромат её духов. Он всё ещё видел её глаза, которые смотрели на него с… чем? С интересом? С забавой? С… нежностью? Он потряс головой, пытаясь прогнать эти мысли. Это было странно, непонятно. Он не должен был думать о ней так. Она была другой. Не такой, как другие девушки, которых он знал. Более смелой. Более независимой. Более загадочной. И это его пугало. И в то же время притягивало. Он чувствовал себя неловко рядом с ней, словно он был недостоин её.       Он вышел во двор замка вместе с Роном, который не переставал ворчать и жаловаться на Гермиону. — Ну и дура же она! — возмущался Рон. — С кем она пошла на бал? С этим… болваном с шестого курса? Он же… он же её недостоин!       Гарри молчал. Ему было не до Рона и его проблем. Он всё ещё был под впечатлением от танца с Жанной. Вдруг Рон остановился. — Смотри! — прошептал он, хватая Гарри за руку. — Это же… Снейп и Каркаров!       Они спрятались за колонной и начали наблюдать. Снейп и Каркаров стояли неподалёку и о чём-то тихо разговаривали. Их голоса были едва слышны, но Гарри заметил, как Каркаров нервно озирается по сторонам, словно боится, что их кто-то подслушивает. А на руке у Снейпа… Гарри увидел… Тёмную Метку. Она была бледной и размытой, но… он не мог ошибиться. Он уже видел её раньше. В ночь после Чемпионата. — Что они задумали? — прошептал Рон, его глаза были широко раскрыты от ужаса.       Гарри пожал плечами. Он не знал. Но он чувствовал, что это… не к добру.       В этот момент они заметили ещё одну парочку. Мадам Максим и Хагрид. Они шли по аллее, о чём-то тихо беседуя. — Ого! — воскликнул Рон. — Хагрид и мадам Максим! Кто бы мог подумать! Гарри отвлёкся от Снейпа и Каркарова и посмотрел на Хагрида и мадам Максим.       Они стояли неподалёку от каменного оленя, который охранял вход в замок. Хагрид что-то взволнованно рассказывал мадам Максим, жестикулируя своими огромными руками. Гарри заметил, что на шее у оленя… сидит жук. Маленький, золотистый жук. Он переливался в свете луны, словно драгоценный камень. Гарри хотел было сказать об этом Рону, но передумал. Какой-то жук… какая разница? — …и моя мама тоже была… — донесся до них голос Хагрида. — А у вас кто? — Простите, мсье 'Огрид? — переспросила мадам Максим. — Ну… вы же полувеликан… издалека видать. — Я широка в кости, — отрезала мадам Максим. — И у меня… крепкое сложение. В моей семье… не было великанов.       Она резко развернулась и пошла прочь. Хагрид смотрел ей вслед с растерянным и… немного обиженным видом.       Гарри и Рон вышли из-за колонны. — Что это было? — спросил Рон, потрясённо. — Понятия не имею, — ответил Гарри. — Но, кажется, Хагрид только что получил от ворот поворот.       Они пошли дальше, обсуждая странное поведение Хагрида и мадам Максим. Когда они вошли в замок, Гарри наткнулся на Седрика. Он стоял у камина в Большом зале и о чём-то задумчиво смотрел на огонь. — Гарри, — сказал он, увидев его, — можешь на минуту? Мне нужно с тобой поговорить.       Гарри извинился перед Роном и подошёл к Седрику. — Что случилось? — спросил он. — Я хотел тебя поблагодарить за помощь с первым испытанием, — сказал Седрик, понизив голос. — Ты уже разобрался, что делать с яйцом?       Гарри растерянно покачал головой. Все его с Жанной попытки получить подсказку от яйца, провалились. — Открой яйцо… под водой, — сказал Седрик. — В ванной для старост. Там… ты всё поймёшь. — В ванной для старост? — переспросил Гарри. — А… как туда попасть? — Пароль — «Сосновая свежесть», — сказал Седрик. — Вход на четвёртом этаже, за портретом с купающейся русалкой. Просто пощекочи её живот.

***

      Поднявшись в гостиную Гриффиндора, Гарри застал там… поле боя. Подушки валялись на полу, книги были раскиданы по столам, а в воздухе висело напряжение. Рон сидел в кресле у камина, его лицо было мрачнее тучи. Он нервно вертел в руках какую-то безделушку. Гермиона стояла напротив него, её щёки были красными от гнева, а в глазах блестели слезы. — …И я тебе говорю, что ты… ты… — начала была Гермиона, но голос её прервался от рыданий. — Ты даже… ты даже не… не пригласил меня! — А ты… ты сама могла бы сказать! — закричал Рон, вскакивая с кресла. — Ты же знаешь, что я… я… — он замолчал, не в силах подобрать нужные слова. — Что ты? — сквозь слезы спросила Гермиона. — Что ты заикаешься? Ты даже… ты даже не догадываешься! Я… я… Ты такой идиот, Рон! Ты ничего не заметил! В следующий раз пригласи меня первым на бал!       Она резко развернулась и убежала в девичью спальню. Рон стоял, сжимая кулаки и тяжело дыша. Он выглядел так, словно его ударили по голове. Он заметил Гарри и повернулся к нему. На его лице была написана вина. И отчаяние. — Девчонки… — пробормотал Рон, растерянно глядя ей вслед.       Гарри хотел было что-то сказать, но передумал. Он знал, что сейчас любые слова будут лишними. Он просто похлопал Рона по плечу и прошёл мимо, направляясь в спальню.

***

Молодая девушка в черных доспехах стояла перед горбатым мужчиной. Глаза этого мужчины смотрели в разные стороны от носа. Он громко смеялся, держа в руках золотую чашу, в которой понемногу угасало радужное пламя. Свет разноцветного пламени в трясущейся следом за его плечами чаше уродовал его. В прошлом это был статный прекрасный мужчина благородных кровей. Сновидение поменялось. Девушка смотрела на свою точную копию, облаченную в отполированные доспехи с синим плащом. Сходство их было абсолютным. Казалось — она стоит перед зеркалом и любуется своим неверным отражением. С каждой секундой лицо девушки в черных доспехах все больше искажалось от злобы и ярости. — Ненавижу! — крикнула она, и обрушила удар кулаков на свою копию, но та стояла недвижно. Мгновение, и девушка в черных доспехах лежит на полу, а ее копия стоит над ней и с сожалением смотрит. — Я всего лишь хотела доказать, кто из нас настоящая Жанна д’Арк! — Вот как? — спросила ее копия. Сон резко сменился. Теперь эта девушка во главе небольшой горстки верных солдат принимала бой против неисчислимого воинства. За спиной ее развевалось знамя с черными символами, в руке лежал черный как смоль меч, а испачканное кровью самодовольное лицо сияло улыбкой. Вокруг горел город. Посреди площадей возвышались костры с привязанными к столбам людьми, к некоторым — по несколько человек. Над городом пронёсся крик, и Гарри увидел целую стаю виверн. Они поджигали дома и хватали людей. По округе разносились крики, где-то плакали дети, лаяли и рычали сорвавшиеся с цепей псы, яро и смело звучали боевые кличи с обеих сторон. Приглядевшись, Гарри рассмотрел самую лютую ненависть и в то же время — неописуемый страх в глазах желторотых юнцов. Парнишки впервые взяли в свои руки мечи и бросились в бой — защищать родной город, свои дома и свои семьи. Смелая и крайне довольная собой девушка в черных заляпанных кровью доспехах, бежала по трупам горожан и без раздумий рубила головы всем, кто попадался ей на пути. Ее удары были точны, а движения ловки и быстры. Совсем не в пример несчастным мальчишкам, что вышли с ней потягаться. Один махнул мечом и качнулся, другой запнулся о кочку, третий поскользнулся на гладких камнях, четвёртого утащила виверна, а пятый оказался столь же близок к победе, сколь близок и к смерти, что соблазненная старуха с косой устоять не посмела. Один взмах черного меча — и она его с собой забрала. Гарри смотрел на это и ужасался, он мысленно молил поскорей покинуть это кошмарное сновидение, но пробуждение оставалось от него астрономически далеко. В конце Гарри видел, как героиня его ночного кошмара вошла в дом, где пряталась семья из трех человек. Первым погиб отец семейства, вставший на защиту родных. Он что-то крикнул жене. Та взяла ребенка и убежала в соседнюю комнату. Он взял в руки меч и несколько раз замахнулся. Его противница решительно наступала и не изменила намерений. Прозвучал ее заливистый смех. Звякнула сталь, и вот он уже лежит у порога, а глазах его отражается небо, закрытое дымом. Смертоносная девушка молча перешагнула через него. Одним пинком она выбила массивную дубовую дверь. Женщина стояла у яслей и что-то шептала ребёнку. Когда дверь слетела с петель, мать встала перед жестокой воительницей на колени и сложила перед собой руки. В слезах она умоляла пощадить их. Злодейка в ответ рассмеялась. Одно легкое движение рук, и беззащитная женщина коротко вскрикнула. Она ударилась в стену, мягко по ней съехала и затихла. Заплакал младенец. Злодейка взглянула на ясли. Секунду она смотрела на плачущего младенца, а затем подошла ближе и занесла свой меч для удара. — Гарри, проснись! — голос Рона пробудил его ото сна, и Гарри почувствовал, как по его лицу текут слезы, а его с головы до пят бьет мелкая дрожь.