Гарри Поттер и Святой Грааль

— Гарри, — начал Рон, едва они переступили порог кабинета Дамблдора, — он видел сегодня… ну, в общем, ему приснился кошмар. Про Жанну.       Дамблдор, сидевший за своим столом и перебиравший какие-то бумаги, поднял голову. Его глаза за очками-полумесяцами были серьёзными. — Кошмар? — переспросил он, глядя на Гарри. — Расскажите подробнее, Гарри.              Гарри сглотнул и начал рассказывать о своём сне: о резне, о вивернах, о Жанне в чёрных доспехах, которая убивала всех на своём пути. Он старался говорить спокойно, но голос его дрожал, а руки невольно сжимались в кулаки. Когда он закончил, в кабинете повисла тишина. Дамблдор молчал, задумчиво поглаживая бороду. Рон нервно ёрзал на стуле. — Минерва, — сказал наконец Дамблдор, обращаясь к профессору МакГонагалл, — пригласите, пожалуйста, мадемуазель д’Арк. И… организуйте для нас чай с печеньем. Кажется, нам предстоит долгий разговор.       МакГонагалл кивнула и вышла из кабинета. Дамблдор повернулся к Гарри. — Гарри, — сказал он мягко, — ты уверен, что видел именно… Жанну? — Да, сэр, — ответил Гарри. — Я… я не мог ошибиться. Это была… она. Но… другая.       Дамблдор задумчиво кивнул.       Через несколько минут в кабинет вошли МакГонагалл и Жанна. На Жанне была её обычная школьная форма, но даже она не могла скрыть её необычности. Её белые волосы, заплетённые в косу, казались почти светящимися в полумраке кабинета. А её янтарные глаза… они блестели каким-то особым, непонятным огнём. — Мадемуазель д’Арк, — сказал Дамблдор, — присаживайтесь, пожалуйста.       Жанна молча села за стол рядом с Гарри и Роном. Дамблдор взмахнул рукой над столом, и на нем появились чай и печенье. Пока Рон с удовольствием уплетал сладости, Жанна с нескрываемым интересом разглядывала портреты на стенах. — Вы знаете, зачем мы вас пригласили, мадемуазель? — спросил Дамблдор, наливая себе чаю.       Жанна перевела на него взгляд. В её глазах мелькнуло ироничное выражение. — Ну, — начала она, её голос был звонким, с металлическими нотками, — если вы решили устроить мне допрос посреди ночи, то я, конечно же, в недоумении. Но, — она пожала плечами, — я всегда рада неожиданностям.       Дамблдор улыбнулся. — Не волнуйтесь, мадемуазель, — сказал он. — Мы не собираемся вас допрашивать. Просто хотим поговорить. О ваших друзьях. — О моих друзьях? — переспросила Жанна, приподняв бровь. — А что с ними не так? — Ничего, — ответил Дамблдор. — Просто я заметил, что вы довольно быстро освоились в Хогвартсе. И нашли общий язык с некоторыми нашими студентами. — А вы сомневались в моих способностях? — спросила Жанна, её глаза блеснули. — Нисколько, мадемуазель, — улыбнулся Дамблдор. — Просто мне интересно, как вам это удалось. Ведь вы не так давно в нашем мире. — Я быстро учусь, — ответила Жанна, пожимая плечами. — И я умею находить подход к людям. — Даже к полтергейстам? — спросил Дамблдор, его глаза заблестели.       Жанна улыбнулась. — Особенно к полтергейстам, — ответила она.       Жанна с видимым удовольствием приступила к угощению, словно не замечая напряжённой атмосферы, царившей в кабинете. Она изящно взяла печенье и, прежде чем откусить, на мгновение задержала его у губ, будто наслаждаясь ароматом. — Итак, Жанна, — начал Дамблдор, наблюдая за ней поверх очков-половинок, — Гарри поведал нам о весьма необычном сновидении, которое посетило его этой ночью. И, представьте себе, вы играли в нём ключевую роль.       Жанна подняла взгляд, её брови слегка изогнулись в выражении вежливого интереса. — Вот как? — переспросила она, и в её звонком голосе послышались металлические нотки. — И чем же я занималась в этом… сне? — Вы лишали людей жизни, — произнёс Дамблдор, внимательно следя за её реакцией.       Губы Жанны тронула загадочная улыбка. — Любопытно, — отозвалась она спокойным, ровным голосом. — И кого же я… убивала? — Целую семью, — тихо проговорил Гарри, не отрывая от неё пристального взгляда. — Мужчину, женщину… и ребёнка.       Улыбка мгновенно исчезла с лица Жанны. Гарри заметил, как расширились её глаза, наполняясь чем-то невероятно глубоким — то ли болью, то ли ужасом, а может, и тем, и другим одновременно. Она посмотрела на него, и в её взгляде он увидел нечто такое, что пронзило его до самого сердца. Это была неподдельная, настоящая боль. Но не только она. В её глазах он различил что-то знакомое, что-то, что когда-то видел в своих собственных, вспоминая ту роковую ночь — ночь, когда погибли его родители.       Гарри затаил дыхание. Он всегда воспринимал Жанну как несгибаемую воительницу, способную выдержать любые испытания. Но сейчас перед ним предстала не неуязвимая героиня, а просто девушка — испуганная, сломленная и, казалось, совершенно беззащитная. Это открытие сбило его с толку, заставив впервые взглянуть на неё совершенно иначе. — Это… всего лишь сон, Гарри, — произнесла она едва слышно. — Не стоит… придавать ему слишком большое значение. — Но… — начал было Гарри. — Профессор Дамблдор, — перебила его Жанна, — вы же не всерьёз полагаете, что этот… кошмар как-то связан со мной?       Дамблдор мягко улыбнулся. — Я ничего не утверждаю, мадемуазель д’Арк, — сказал он. — Я лишь… собираю информацию. Как вы знаете, сны… порой могут быть весьма познавательными.       Жанна задумчиво кивнула, машинально потянувшись за очередным печеньем. Её пальцы на мгновение замерли над блюдом, прежде чем выбрать самое маленькое. Она поднесла его к губам, но не спешила откусить, словно ища в этом простом действии некое утешение.       Он раскрыл древний фолиант, который держал в руках, и представил их взору изысканную иллюстрацию. На ней был запечатлён золотой кубок, украшенный драгоценными камнями невиданной красоты. — Знакома ли вам легенда о Святом Граале? — вопросил Дамблдор.       Рон и Гарри с неподдельным интересом изучали изображение. Жанна же… Её взор, казалось, был устремлён в иные, незримые дали. — Предание гласит, — продолжил Дамблдор, — что Грааль обладает силой исполнить любое желание своего владельца. Любое… даже самое несбыточное. — Любое? — переспросил Рон, и в его глазах вспыхнул огонёк надежды. — Даже… — он на мгновение замешкался, подбирая слова, — …чтобы все домашние задания выполнялись сами собой?       Дамблдор мягко улыбнулся. — Даже это, юный Уизли, — ответил он. — Однако… есть одно важное условие. Чтобы обрести желаемое, необходимо… принести в жертву нечто бесценное. — Например? — поинтересовался Гарри. — Например… самого себя, — тихо произнёс Дамблдор. — Чтобы обрести вечную жизнь… нужно умереть для мира сего. Отречься от… всего, что связывает тебя с земным бытием. От своих желаний, от своих страстей, от… самой своей сущности.       В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине. Гарри вновь взглянул на Жанну. Она по-прежнему смотрела куда-то вдаль, словно не внимая их беседе. Её лицо было бледным и… отрешённым. Гарри вдруг осознал, что она погружена в глубокие раздумья. О чём-то… невероятно важном. И он… ощутил непреодолимое желание постичь ход её мыслей. — Представьте, какие чудеса мог бы сотворить человек, обретший бессмертие, — продолжал Дамблдор. — Но вообразите также… какие бедствия он мог бы навлечь на мир. К счастью, — добавил он с едва заметной улыбкой, — всегда найдутся те, кто… исправит его ошибки. Те, кто… остаются в тени.       Рон нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. — Это… как-то… непостижимо, — пробормотал он. — Зачем кому-то вечная жизнь, если придётся… утратить собственное «я»? — Не все смерти равнозначны, юный Уизли, — загадочно произнёс Дамблдор. — Порой… смерть — это не конец, а… переход. Преображение. Возрождение.       Дамблдор обратил свой взор к Жанне. — А как вы полагаете, мадемуазель д’Арк? — вопросил он. — Вечная жизнь… достойна ли она столь… непомерной жертвы?       Жанна медленно перевела взгляд на Дамблдора. Её очи были… непроницаемы. Но Гарри показалось, что в их глубине он уловил… отблеск. Отблеск… осознания? — Всё зависит от… сути желания, — ответила она негромко, и в её голосе звучала… затаённая печаль? — И от того, ради чего… ты готов отречься от себя. — Мудро сказано, — кивнул Дамблдор. — А что, если желание… не твоё? Что, если ты… вынужден принести себя в жертву… во имя спасения мира? Ради… грядущего человечества? Существуют такие желания, Жанна, — молвил Дамблдор тихо, — которые… преображают мироздание. И порой… кому-то суждено пойти на жертву, дабы эти желания… воплотились в явь.       Жанна резко вздохнула и отвела взор. Её руки, покоившиеся на столе, сжались в кулаки. Гарри заметил, как по её щеке… скатилась одинокая слеза. Он был потрясён до глубины души. Жанна д’Арк Альтер… плачет? Это казалось… невероятным. Он испытал острое желание… коснуться её руки. Просто… выразить поддержку. Но не осмелился.       Дамблдор вздохнул. — Люди, мой дорогой Гарри, — начал Дамблдор, его голубые глаза мерцали за очками-половинками, — зачастую стремятся к самым разнообразным целям. Богатство, власть, слава… даже бессмертие. Однако они редко задумываются о последствиях своих желаний, о той цене, которую придется заплатить за исполнение мечты. — Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями. — Порой эти желания могут оказаться чрезвычайно опасными, способными нарушить само равновесие мира. В такие моменты, — продолжил он тихо, но твердо, — возникает необходимость в вмешательстве. Кто-то должен взять на себя ответственность за исправление этих ошибок, даже если это потребует… наивысшей жертвы. — Профессор, а как это возможно осуществить? — удивился Рон. — Именно об этом я и веду речь, юный Уизли, — произнес Дамблдор, его голос был тих, но полон глубокого смысла. — Это цель, лежащая за гранью обыденного понимания. Разве что… — он сделал паузу, окинув их проницательным взглядом, — …вы готовы уверовать в чудеса. Древние сказания повествуют о существах… иной природы. Не людях. Не зверях. О чем-то… неизъяснимом. Они — воплощение наших грез, наших страхов, наших… легенд. Их называют Слугами. Призванные из глубин времени и пространства, они приходят, чтобы служить… тем, кто их призвал. Они — отражение реальных исторических личностей, живших во все эпохи, и всех легенд, песен и мифов о них. Могущественные воины, мудрецы, чародеи… Их сила и разум превосходят возможности любых волшебников. И они… могут быть призваны для участия в Войне Святого Грааля. — Войне? — переспросил Рон, его лицо побледнело, а голос дрогнул. — О какой войне идет речь? — О войне… за право обладания Граалем, — ответил Дамблдор, его тон стал еще более серьезным. — За право… вершить судьбу мира. Порой, — он понизил голос до шепота, — в этом противостоянии участвуют… не только люди и их Слуги. Но и… сам Грааль. Он… — директор на мгновение замялся, подбирая слова, — …он может избрать своего… защитника. Чтобы восстановить равновесие. Чтобы… уберечь мир от… самого себя.       Взгляд Дамблдора обратился к Жанне. Она сидела неподвижно, её лицо казалось непроницаемой маской. Но Гарри заметил, как дрожит её рука, сжимающая чашку с чаем. Он увидел, как в её глазах… промелькнула тень страха. — Но, сэр, — обратился Гарри к директору, его голос звучал серьезно и вдумчиво, — даже если допустить существование Святого Грааля… не кажется ли вам, что он должен стать… объектом всеобщих чаяний? Тем, за обладание чем люди готовы развязать… разрушительную войну? — Профессор, — произнёс Гарри, — а… если кто-то вознамерится использовать Грааль… во зло? Например… Волдеморт?       Рон и профессор МакГонагалл вздрогнули. Жанна резко подняла голову и устремила взгляд на Гарри. В её глазах он увидел… не страх. Не гнев. А… презрение. — Волдеморт… — прошептала она, словно пробуя это имя на вкус. — Он… несомненно опасен. Но… я сомневаюсь, что ему ведомо о существовании Грааля. А если и ведомо… — она пожала плечами, — вряд ли он сумеет им завладеть. Он жаждет власти над… людьми, — продолжила Жанна. — А Грааль… Грааль дарует власть над… самой тканью бытия. Это… несопоставимые понятия. Существуют такие желания, которые способны… обратить мир в прах. И кому-то надлежит… воспрепятствовать этому. — Отчего вы так полагаете, мадемуазель? — спросил Дамблдор, и его глаза заискрились. — Просто… интуиция, — ответила Жанна, отводя взгляд. — А что, если он… узнает? — спросил Гарри. — Что, если он… предпримет попытку его отыскать? — Тогда… — Жанна вновь обратила свой взор к Гарри, и в её глазах он увидел… несгибаемую решимость. — Тогда ему придётся иметь дело со мной.       В кабинете вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь мягким потрескиванием свечей. Гарри чувствовал, как сердце гулко бьётся в груди. Он смотрел на Жанну, и ему казалось, что он… понимает её. Понимает её боль, её страх и… какую-то тайну, скрытую в глубине её глаз. — Гарри, — нарушил молчание Дамблдор после долгой паузы, — ты сказал, что в твоем сне… Жанна была облачена в… доспехи? — Да, сэр, — ответил Гарри. — В чёрные доспехи. И… с мечом в руках. — Любопытно, — задумчиво произнёс Дамблдор. — Весьма любопытно.       Он снова погрузился в размышления, поглаживая свою длинную серебристую бороду. — Что ж, друзья мои, — наконец сказал Дамблдор, — боюсь, наша беседа затянулась. Уже довольно поздно. Минерва, не могли бы вы проводить студентов в их спальни?       Профессор МакГонагалл поднялась и строго кивнула ученикам. Гарри и Рон поспешно встали. Жанна тоже поднялась, но медленно, словно нехотя. Её взгляд оставался отрешённым и задумчивым. — Спокойной ночи, профессор, — сказали Гарри и Рон в один голос. — Доброй ночи, мальчики, — ответил Дамблдор с мягкой улыбкой. — И… приятных снов.       Жанна молча кивнула и направилась к двери. Гарри и Рон переглянулись и последовали за ней.       В коридоре Жанна неожиданно остановилась. — Поттер, — сказала она тихо, — можно тебя на минуту?       Гарри кивнул. Рон недоумённо посмотрел на них, но ничего не сказал и пошёл дальше. — Что такое, Жанна? — спросил Гарри, когда они остались одни.       Жанна отвела взгляд, словно ей было неловко. — Этот сон… — начала она, её голос звучал тихо и немного резко. — Он… он тебя напугал?       Гарри удивился. Он не ожидал от неё… такого вопроса. — Да… немного, — признался он. — Это было… довольно жутко. — Хмпф, — фыркнула Жанна, — а ты чего ждал? Сладких грёз о единорогах и радуге? — Она снова посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло… беспокойство. — Просто… забудь об этом. Это… ничего не значит. — Но… — Забудь, я сказала! — резко оборвала его Жанна, и в её голосе прозвучали стальные нотки. — И не вздумай болтать об этом.       Она резко развернулась на каблуках и устремилась к выходу, словно гонимая невидимыми демонами. Гарри, ощутив укол обиды, непроизвольно подался вперёд. И в этот миг Жанна замерла, будто натолкнувшись на незримую преграду. Не оборачиваясь, она едва заметно вздрогнула плечами. Медленно, словно преодолевая внутреннее сопротивление, она подняла руку и… невесомо коснулась его ладони. Это прикосновение, едва уловимое, словно дуновение ветерка, пронзило Гарри до глубины души. Оно обожгло его, словно раскалённое железо, передавая нечто неизъяснимое, что не выразить словами.       Вспышка.       И перед внутренним взором Гарри развернулась панорама ужаса:       Алчущее пламя, пожирающее хрупкий силуэт на костре. Душераздирающие вопли боли и отчаяния. Янтарные очи, переполненные лютой ненавистью и безумием.       Кровь, струящаяся по рукам. Кровь, заливающая всё вокруг. И леденящая пустота в душе, поглощающая все чувства, кроме неутолимой жажды разрушения.       Одиночество. Бесконечное, всепоглощающее. Ни единой души, готовой протянуть руку помощи, утешить в горе. Лишь непроглядная тьма, окутывающая разум подобно савану.       Видения растаяли, словно утренний туман, оставив после себя лишь горький привкус пепла на устах. Гарри моргнул, возвращаясь в реальность. Он смотрел на Жанну, застывшую напротив, словно изваяние. Её лицо казалось бесстрастной маской, почти равнодушной, но в глубине янтарных глаз бушевала настоящая буря эмоций. Страх, боль, отчаяние — все эти чувства были слишком хорошо знакомы ему самому, словно старые недобрые друзья.       Он шагнул вперёд, протягивая руку в безмолвном предложении поддержки, но Жанна отпрянула, вскидывая ладони в защитном жесте. Её плечи напряглись, словно натянутая тетива, а губы сжались в тонкую, почти незаметную линию. Казалось, она готова в любой момент сорваться с места и умчаться прочь, подобно испуганной лани.       Гарри замер в нерешительности, не зная, как поступить. Сердце его разрывалось от желания утешить её, поддержать в трудную минуту, но он не был уверен, что его помощь будет принята с благодарностью. В конце концов, кто он такой? Всего лишь мальчишка со шрамом, за плечами которого не меньше боли и утрат, чем у неё самой.       Отступить сейчас значило бы предать то неуловимое, но драгоценное, что зародилось между ними. Гарри остался недвижим, обращая к Жанне взгляд, исполненный мягкого понимания. Он не проронил ни слова — любые речи показались бы сейчас неуместными, фальшивыми нотами в симфонии безмолвия.       Вместо этого он смотрел на неё, стремясь передать взором всё то, что переполняло его душу: сочувствие, принятие, готовность поддержать и утешить.       Мгновения растянулись в вечность, пока они стояли, разделённые незримой преградой. Затем Жанна, словно преодолевая внутреннее сопротивление, медленно опустила руки. Её плечи поникли, а в глазах промелькнула неизбывная усталость — отголосок бесконечной борьбы и одиночества.       Гарри протянул руку ладонью вверх — не требуя, но предлагая. Предлагая единственное, что было в его власти — своё присутствие, свою дружбу. И пусть это казалось малым в масштабах мироздания, но порой и искры тепла достаточно, чтобы растопить самый прочный лёд.       После томительного ожидания Жанна шагнула навстречу, вложив свою ладонь в его. Её пальцы были холодны и дрожали, но Гарри лишь крепче сжал их, стремясь поделиться своим теплом.       Они стояли рядом, рука в руке, и мир вокруг словно отступил, растворился. Остались лишь они вдвоём — две одинокие души, нашедшие утешение друг в друге. — Прекрати так на меня смотреть, — проворчала Жанна, отводя взгляд. — Я в полном порядке. И мне не требуется опекун.       Гарри растерянно взирал на неё, не постигая внезапной перемены. Ещё мгновение назад они были так близки, а теперь между ними вновь воздвиглась стена отчуждения. — Жанна, я… — начал было он, но девушка резко развернулась и устремилась прочь. — Забудь, — бросила она через плечо. — Просто выкинь всё это из головы.       И она скрылась за поворотом, оставив Гарри в одиночестве. Юноша тяжело вздохнул, глядя ей вслед. Многое в этой загадочной, колючей девушке оставалось для него непостижимым. Но он твёрдо знал, что не оставит попыток пробиться сквозь её броню.       Ибо за этой бронёй таилось нечто удивительное. Нечто, достойное всех усилий мира.

***

— Гарри, ты видел её глаза? — спросил Рон, когда они вернулись в спальню. — Она явно что-то знает об этом Граале. — Возможно, — ответил Гарри, задумчиво. — Но что она может знать, чего не знает Дамблдор? — Гарри… — Рон понизил голос. — А вдруг… она видела настоящий Грааль?       Гарри поёжился. До утра он в эту ночь так и не заснул.