Я бог?

Без меча

      Шэнь Цзю и не подозревал, что камнем преткновения станет именно меч. Он бодро рассказал о появлении у источника Цанцюн души, получил удивлённо-неверящий взгляд Юаня. Легко получил разрешение удалиться на поиски жреца. Но стоило попытаться перевести разговор на так нужный ему меч — и всё. Стена.       Он старался намекнуть, подчеркнуть, а затем и прямо попросить, но Юань не проявлял никакого интереса. Бог смотрел куда-то вдаль с таким выражением, словно размышлял о природе камней.       — …Этому Шэню пора отправляться, — решил снова попробовать Шэнь Цзю, — конечно, меч Сюя сделал бы путь куда короче…       Молчание.       «Почему Юань не хочет позволить мне меч? Одно крохотное пожелание?» — недоумевал Шэнь Цзю, не в силах поверить, что бог молчаливо выступает против меча у своего помощника. И это в мире, полном демонов. Непонятно. Он пытался сохранять спокойствие, но внутри начинало закипать раздражение.       Нельзя сказать, что Шэнь Юань теперь боялся Шэнь Цзю, «опасался» — вот правильное слово. Да, Лорд Цинцзин больше не был надменным ублюдком, но сама аура величия и внутреннего спокойствия заставляли Шэнь Юаня чувствовать себя маленьким и ничтожным.       Строительство определённо пошло бывшему убийце на пользу, он перестал быть пугающе-холодным, стал мягче, человечнее.       «Лучше уж не давать ему ничего, что вернёт его к прежнему состоянию», — размышлял Юань, стараясь выглядеть безучастным.       К тому же, Юань твёрдо решил, что никакого оружия в этом мире быть не должно. Оружие — это войны, разрушения и страдания. Шэнь Юань был пацифистом, переговоры — вот основа взаимопонимания. Да и зачем Шэнь Цзю меч? У него есть ци. Ци сама по себе страшное оружие.       Шэнь Цзю, видя, что его слова остаются без ответа, разочарованно вздохнул. Разговор явно ни к чему не вёл. Поклонившись, он покинул дом Юаня и отправился искать альтернативу.

Без седла

      Если нельзя на мече, значит, придётся, как смертные, верхом. Подходящей лошади, как назло, не было. Те несколько кляч, что паслись на общинном выпасе, выглядели настолько жалко, что Шэнь Цзю было стыдно даже подумать о том, чтобы взвалить на них себя и свою миссию.       «Неужели бессмертный Шэнь Цзю будет вынужден отправиться пешком, как бродячие даосы? Смешно.»       Шэнь Цзю вернулся к себе. У него тоже появился небольшой новый дом в традиционном стиле. Ничего особенного: большая комната для медитаций и занятий, спальня. Отдельная кухня и помещение для приёма посетителей. Шэнь Цзю всегда был неприхотлив.       — Лян Гэн! — позвал он.       — Шэнь-шибо? — Лян Гэн вбежал немедленно.       — Мне нужна лошадь, прямо сейчас.       — Так нет лошадей, Шэнь-шибо, — вздохнув, подтвердил Лян Гэн, — только те клячи на выпасе.       — Пошли мальчишек, пусть оббегут всё вокруг, — велел Шэнь Цзю и, грустно усмехнувшись, добавил, — может, какая приблудилась.       Шэнь Цзю продолжал собираться, самому ему нужна была лишь вода и пара обломков звёздного камня, наполненных божественной силой, которые он уже взял, а вот смертному жрецу могло потребоваться многое. Всё это он складывал в предусмотрительно сшитый им же самим мешочек-цянькунь.       — Нашли! — в комнату, даже не постучавшись, влетел Сяо Ку, от затравленного болезненного мальчика не осталось ничего. Парень вытянулся, догоняя сверстников, и оказался на редкость понятливым и исполнительным. Он чаще всех крутился рядом с домом Шэнь Цзю, и именно ему доверяли выполнять поручения заклинатели. Вот только манеры… Лян Гэн шикнул на разошедшегося от радости парнишку, тот покраснел.       — Простите, господин бессмертный, — быстро поклонился он, вытягивая руки вдоль тела, — нашли жеребца! Большой, красивый, но злющий, никого не подпускает!       — Меня подпустит! — Шэнь Цзю кивнул Лян Гэну, прощаясь, все распоряжения по поводу города он ему уже дал, и вышел из своего дома.       Смертные мальчишки окружили красавца, который сиял тёмной глянцевой шкурой. Шэнь Цзю только головой покачал.       «Юаню проще проявить в мёртвом мире подобную удивительную красоту, которой место лишь в императорских конюшнях, но не один крохотный духовный меч.»       Ребятишки пытались приманить жеребца морковкой и хлебом, тот лишь всхрапывал, а на особо настойчивых бил копытом и страшно фыркал. Дети, смеясь, разбегались, а потом подбегали снова. Так они и двигались по зелёному лугу, словно маленькие собачки, окружившие лису и не дающие ей убежать.       — Отойдите подальше, — велел Шэнь Цзю детям и, поймав взгляд жеребца, произнёс властно, — Ты мой!       Тот, словно поняв, злобно ощерился и взвился на дыбы, с силой забив в воздухе передними копытами.       — Силён, — признал Шэнь Цзю, — но я сильнее!       Его ци вынесла детей подальше от серьёзно настроенного животного. И, дождавшись, когда жеребец снова встанет на все четыре ноги, Шэнь Цзю, ловко помогая себе ци, вскочил на широкую спину.       Жеребец не собирался сдаваться. Он рванул с места в бурный галоп, взбрыкивая и кося на седока злым чёрным глазом. Шэнь Цзю не нужна была уздечка, чтобы управлять, ци отлично заменяла и её, и седло, осталось дождаться того момента, когда бешеный жеребец признает поражение.       Шэнь Юань, наблюдавший за сценой с вершины, был восхищён. Даже на спине дикого жеребца Шэнь Цзю сохранял свою благородную осанку. Его волосы развевались от резких прыжков, широкие рукава сползли, открывая сильные руки, которыми тот жёстко удерживал гриву, не давая животному опустить голову и покатиться по земле. Каждый взгляд, каждый жест был полон силы и властности, а лицо — абсолютного спокойствия. Это было великолепно.       — Такой красавец, — пробормотал Юань, не уточняя, о ком из них он говорит.       Наконец, жеребец подчинился. Шэнь Цзю больно ударил в подбрюшье каблуками сапог, направляя его к границе. Потрясённая ребятня, да и взрослые, остались далеко позади. Шэнь Цзю спешил — дорога, которая на мече заняла бы считанные часы, теперь могла затянуться на несколько дней.

На границе

      Шэнь Цзю раньше часто бывал на границе, она чётко делила миры пополам, как раньше отделяя демоническую часть от мира людей, и это было правильно. Там, за барьером — красный и безжизненный мир демонов, здесь — зелёный, полный света мир людей. Но теперь всё изменилось, за границей была чёрная тьма, в который только благодаря зрению бессмертного он мог заметить невнятные тени. Очень много теней. Шэнь Цзю похлопал понятливого жеребца по шее и повернул его голову, останавливая.        Он мысленно потянулся к заколке-гуани — единственному своему оружию, та соскользнула с его волос и вспыхнула. Граница не стала преградой божественной силе, луч света разрезал тьму, и демоны отшатнулись. Медленно, шагом Шэнь Цзю направил жеребца вперёд.       Шэнь Цзю не ожидал увидеть столько демонов и так близко. Жеребец прядал ушами и злобно фыркал, отказываясь бояться, а вот самому Шэнь Цзю было не по себе. Красные глаза и белые клыки были повсюду, даже в небе сгустились тени. Ещё шаг, и граница останется позади, оставляя их во власти тьмы и демонов. Отчаянно не хватало Сюя.       Свет заколки терялся во тьме, одно движение жадной когтистой лапы выбьет их из защищающего луча.       Что же делать? Шэнь Цзю не мог отказаться от миссии.       — О, великий владыка Юань, помоги мне! Яви свою силу, проложи путь! — воззвал Шэнь Цзю, обращаясь к богу.       Гуань поднялась выше и яростно вспыхнула. Луч света прочертил широкий путь сквозь тьму монстров, от барьера до красноватого сумрака. Больше не медля, Шэнь Цзю пришпорил жеребца и помчался вперёд, оставляя демонов далеко позади.       В его голове была только одна мысль: «Жрец ждёт».