Я бог?

      Шэнь Цзю стоял на возвышении, глядя вниз на поселение. Городом это назвать было трудно, даже с натяжкой. Лачуги сбились в кучу и прижимались друг к другу так тесно, что между ними с трудом пробивался свет, словно и здесь, под защитой бессмертных и бога, люди ждали нападения демонов. Узкие тропы петляли среди грязи и грубо сбитых заборов. Земля, покрытая глубокими рытвинами и трещинами, напоминала, что они правы — страшное было совсем близко. Это сейчас пробивается зелёная травка, ещё месяц назад всё здесь покрывал ядовитый сумрак.       Шэнь Цзю закрыл глаза. Вдохнул. И выдохнул.       План Юаня, небрежно нарисованный палочкой на золотом песке, был чрезвычайно прост. Он и сейчас стоял у Шэнь Цзю перед глазами. Чёткие стрелы улиц, просторная площадь, дома и… парк.       Слова бога звучали просто, а рисунок был ещё проще, но с каждым небрежно высказанным пожеланием Шэнь Цзю понимал, что город становится всё сложнее и масштабнее. Школы строили даже в небольших посёлках, коммуникации прокладывались только в крупных городах провинций, а вот парк мог быть лишь в императорской столице.       И сейчас перед его мысленным взором лежал город, который на самом деле желал видеть бог.

Город, достойный бога

      Высокие и широкие стены окружают его со всех сторон, защищая от любых угроз. На каждой из четырёх сторон света — огромные ворота с резными панелями и драконьими головами приветствуют всех, кто входит. Стройные защитные башни со строгой охраной, по две на каждые ворота, стоят на страже города.       В центре белоснежной жемчужиной таится божественный дворец, его золотая крыша блестит под лучами солнца, а высокие красные колонны кажутся настолько прочными, что могут выдержать вес небес. Вокруг раскинулся таинственный парк, полный редких духовных растений, птиц и животных. Весь город наполняют благоухание духовного абрикоса, майской розы и ароматы сосен.       Парк делится на две зоны — доступную богу закрытую ото всех, и длинные дорожки вокруг внешней стороны парка, по которым, укрытые от солнца и ветра сплетёнными ветвями, могли гулять учёные мужи. Им тоже достанет красоты — Шэнь Цзю с ними щедро поделится возможностью смотреть на императорские пруды лотосов, каскадом пересекающие город. Беседки с изогнутыми крышами, где поэты и музыканты могут творить волшебство, а в сиянии их глаз, обращённых к богу, будут отражаться небо и вершины гор.       Улицы, идеально ровные, расходятся от центра города, как лучи солнца. По ним скользят палантины учёных господ и знати, торговцы снуют с лотками, выкрикивая названия своих товаров, но их вежливо оттесняет стража — для торговли есть центральная площадь и торговые ряды. В окнах чайных виднеются силуэты чиновников, ведущих неспешные беседы.       На главной торговой площади кипит жизнь, сюда в конце концов приходят все. Здесь можно найти древние книги и редчайший фарфор, полакомиться фруктами и нарядиться в яркие одежды. Нефрит, шёлк, благовония — от всего этого великолепия рябит в глазах.       Единственное, чего нет в городе бога, это нищих и попрошаек. Не обеднеет Цанцюн, если надо будет прокормить пару сотен голодных ртов.       Но этот город не для бездельников. Весь северный квартал будет принадлежать ремесленникам: кузнецам, гончарам, мастерам шёлка. Мало ли на свете удивительных творцов, всех их Шэнь Цзю желал видеть в этом городе.       Здесь же начнутся и школы. Для овладения навыками начала мастерства и для желающих углубиться в древние искусства. Шэнь Цзю мечтал о целой сети божественных учреждений от самых простых, где учат писать своё имя, до академии, готовящей мастеров во всех областях. Именно они разнесут славу города бога по миру.       На юге разместятся дома простых горожан, скромные, но уютные, утопающие в зелени маленьких садов, где вишни и персики благоухали под горным ветром. Именно с них и решил начать Шэнь Цзю.

Мечтать легко — делать трудно

      Шэнь Цзю трудился с утра до ночи, а работы становилось только больше. Центральную улицу он проложил в своё первое посещение города. От неё же он начал разметку всего города, уделяя особое внимание южной части — там будут жить люди.       Жалкие лачуги Шэнь Цзю снёс сразу, он больше физически не мог смотреть на это убожество. Едва дождавшись, когда переселенцы вытащат весь скарб, он буквально измельчил эти груды мусора, притворяющиеся домами. На их месте ловкие руки аньдинцев уже поставили добротные общинные дома отдельно для мужчин и для женщин с детьми — на первое время хватит.       Шэнь Цзю немного смущало отсутствие горячих источников, без них делать общественные бани казалось излишним, но эту головную боль он оставил на потом.       Теперь, когда южная часть города была размечена, нужно в кратчайшие сроки построить минимум триста домов. В прежние времена Шэнь Цзю счёл бы такую работу невозможной. Но благословенные танцы бога меняли всё — у них не было нехватки в любых материалах.       Шэнь Цзю, скрывая улыбку, посматривал на аньдинцев, которые натыкались на очередной полный склад. Он был уверен — сейчас-то твердолобые аньдинцы что-то сообразят, но нет.       — Шэнь-шибо, здесь черепица! — раздался радостный голос.       — Отметьте это место и ищите дальше. Нам нужны брёвна, кирпичи и камни побольше, — бросил он, даже не оборачиваясь.       «Неужели у них не возникает вопроса, как эта черепица вообще могла уцелеть при катаклизме? Весь пик разрушен, а хрупкая глиняная черепица целёхонькая», — с удивлением думал он.       Но аньдинцы оставались кристально-наивными. Их совершенно не волновали эти загадки, и это было одновременно восхитительно-удобно — никто из учеников не задавал ненужных сейчас вопросов, но и раздражающе — Шэнь Цзю никак не мог понять подобную наивность, граничащую с глупостью.       — Смотрите, здесь мрамор! — снова закричал кто-то.       — Запомните это место. И ищите дальше! — отозвался он, всё же не сдержав тяжёлого вздоха. Шэнь Цзю оставалось только вздыхать, других помощников, поумнее, у него не было.       Они нашли всё, что нужно. Материалов даже было в избытке: груды кирпичей, брёвен, досок, и даже тонкие пласты мрамора и розового дерева для отделки.       Но у всего есть минусы, материалы нашлись наверху на складах Аньдин, а город — внизу. Даже если поставить всех смертных и учеников в цепочку и вручную передавать из рук в руки, одно перетаскивание необходимого займёт недели. У него нет столько времени! Шэнь Цзю пришлось засучить рукава, слава Юаню, в переносном смысле.

Тренировки

      На первый взгляд, всё шло по плану. Каждый получил задание: смертные, вооружившись лопатами и кирками, рыли ямы под фундамент; байчжаньцы, разделённые на две группы, таскали камни и помогали смертным, если попадалась особенно твёрдая почва; аньдинцы прокладывали канавы от каждого дома.       Но все они требовали его беспрестанного контроля.       Шэнь Цзю дал аньдинцам выбор: взять в руки кирки и ломы или использовать ци. Конечно, никто не захотел работать физически. Персональные тренировки с бессмертным мастером — такое предложение было мечтой любого внешнего ученика.       Собравшись в тройки, они с энтузиазмом принялись за дело. Но управление ци намного сложнее, чем полчаса помахать киркой. Едва сделав одну траншею, ученики валились на землю без сил, словно срубленные деревья.       — Развалились? — интересовался Шэнь Цзю, возвращаясь к месту работы с новой партией материалов.       Аньдинцы, торопливо вскочив, бросились обратно к канавам.       «Чуть отвернёшься, и они все лежат, будто их придавило собственным усердием», — думал он, глядя, как трое учеников падают от усталости после очередного усилия объединить и направить ци. Но аньдинцы были не самой большой проблемой. Чуть дальше шумели байчжаньцы.       — Байчжаньцы! — рявкнул он, направляясь к ним. — Что за баррикаду вы соорудили? Камни не складывают в кучу, их надо класть ровно, стеной! Это фундамент, а не гора!       Ученики торопливо бросились исправлять ошибки, но один из старших не выдержал:       — Шэнь-шибо, но мы же бойцы! Не дело ученикам великого ордена строить дома для смертных!       Шэнь Цзю глубоко вдохнул, выдохнул и снова вдохнул.       — Я вижу, бойцам нужна настоящая тренировка, — тихо сказал он. Глупцы радостно отбросили инструменты и закивали.       Нет, он не стал доставать божественное оружие и, конечно, не опустился до личного спарринга, просто Шэнь Цзю был мастером удара «Тысячи листьев». Живую природу было жаль, поэтому тысяча мелких щепочек взвилась в воздух и напала на болтунов, подобно стае шершней.       — Покажите, как вы справляетесь с реальной атакой.       Байчжаньцы встали в стойки, принимая бой.       Шэнь Цзю не изверг. Техника «Тысячи листьев» требовала не силы, которой у младших внешних учеников и не могло быть, а разума. Крохотное усилие — контроль ци, и щепки осыпятся безвредной грудой. Бойцы, использующие техники физического совершенствования, могли принять удар и начать быстро вращаться, сбивая щепки с траектории, и те тоже попадали бы на землю.       Но бестолковые внешние ученики не сообразили этого, они всерьёз пытались отбиваться или прыгать, как будто и вправду могли увернуться от тысячи крохотных щепок, а те продолжали не больно, но обидно колоться и тыкать, пробивая одежду.       Через десять минут самые упорные сдались. С громкими стонами все повалились на колени, признавая поражение.       — Прости нас, Шэнь-шибо! Мы будем делать, как ты велишь!       Шэнь Цзю взмахнул рукой, убирая технику. Щепки упали на землю, а байчжаньцы, поцарапанные, с красными пятнами стыда на лицах, поковыляли к лекарям.       — Бездельники, но обучаемые, — пробормотал он, но в его взгляде было больше благодушия, чем недовольства.       С этого момента ни у кого из байчжаньцев не возникало вопросов о правильности распределения обязанностей.

В сто раз больше

      Шэнь Юань танцевал.       Танцевать в город он приходил, когда о рассвете напоминала светлеющая полоска у горизонта, а воздух был по-ночному свеж. Каждый шаг, каждое движение наполнено силой, он хотел, чтобы люди в этом городе были счастливы. В его воображении город уже обретал формы: светлый, просторный, свободный от рабства и пропитанный уважением между людьми.       Когда танец завершился, он плавно опустился на обе ноги. Но в этот раз тишина не была абсолютной. Снизу донёсся гул голосов, звуки топоров, стук камней.       В такой ранний час обычно все спали, но сейчас узнаваемая фигура Шэнь Цзю повелевала смурными, но послушными людьми.       Шэнь Юань замер, затем медленно подошёл к краю скалы. Он раскрыл рот от удивления: изменения в городе произошли слишком быстро. Внизу кипела жизнь. Шэнь Цзю неутомимо парил над городом, управляя людьми, словно дирижёр огромного оркестра. Люди — мужчины, женщины, дети — сплочённо следовали его указаниям.       Внизу уже была проложена широченная дорога, а убогие лачуги сменили широкие просторные простые дома, по типу общежитий. Шэнь Юань с интересом сел на край скалы, свесив ноги вниз.       Шэнь Цзю явно использовал ци, иначе в такие короткие сроки столько сделать было бы невозможно. Шэнь Юаню хотелось протереть глаза, это определённо его рисунок, он узнал эти разлетающиеся лучами улицы, разметку под парк и жилые кварталы, только город был раз в сто больше, чем он ожидал.       Его взгляд остановился на людях. Мужчины, обычно угрюмые и молчаливые, слаженно работали. Даже женщины, державшие детей у ног, находили возможность помочь: таскали воду, подносили инструменты, очищали строительный мусор.       Аньдинцы и байчжаньцы в узнаваемых одеждах копошились внизу наравне со всеми. Груды камня, досок и кирпича были свалены повсюду, а среди этого царил Шэнь Цзю. Если Шэнь Юаня не подводили глаза, то он и вправду слегка парил над работающими людьми.       У Шэнь Юаня были тысячи вопросов, и главный: зачем такой большой город, но он закрыл рот и тихо отступил от края.       «Строительство — это почти что садоводство, — благоразумно думал Шэнь Юань, поспешно удаляясь, пока Шэнь Цзю его не заметил. — Моё пожелание, в любом случае, выполнено, люди не дерутся — им некогда.»