Я бог?

      Шэнь Цзю просто хотел приблизиться к богу, стать верным помощником, правой рукой. Верно служить, ловя мудрость владыки. Только бог не хотел служения. Шэнь Цзю потребовалось время, чтобы признать это.       Первые попытки были настоящей катастрофой.       — Владыка, позвольте этому ничтожному высказать благодарность за… — начал он в один из редких моментов, когда смог застать Юаня в пещере.       Тот вздрогнул, будто от порыва холодного ветра, с опаской покосился на Шэнь Цзю, прежде чем ответить коротким:       — Не стоит.       После этого встал и ушёл быстрее, чем стих звук его слов.       Шэнь Цзю решил использовать своё духовное чутьё. Бог в обычное время светился в духовном зрении ярким солнышком, но сейчас его не было. Шэнь Цзю пытался придумать, что делать дальше, и вдруг услышал шаги.       Тихое, но совершенно отчётливое шуршание золотого песка под ногами. Шэнь Цзю мгновенно поднялся, склоняясь в низком поклоне.       — Великий, Вы вернулись? — голос был полон уважения и надежды.       Он замер в ожидании, но зал оставался пуст. Шэнь Цзю нахмурился, прислушиваясь. Шаги остановились, а потом поспешили прочь.       — Этот Шэнь был уверен, что услышал Вас, Владыка, — пробормотал Шэнь Цзю, подходя к выходу. Но снаружи тоже никого не оказалось, и только внизу по склону мелькала маленькая фигурка, торопливо удаляясь.       Шэнь Цзю застыл, глядя на неё.       — Получается… бог сбежал? — выдохнул он, не веря своим же словам.       Он уселся обратно, чтобы продумать свой план.       «Этот Шэнь не сдастся так легко», — решил он твёрдо.

Наблюдения за Лян Гэном

      Шэнь Цзю провёл много дней в размышлениях, пытаясь понять, что именно отталкивает Владыку. Его поклоны и почтительные речи, как оказалось, действовали на бога не так, как он ожидал. Вместо того, чтобы приблизить Шэнь Цзю к богу, они сильнее отдаляли. Это было так странно, непохоже на всё, что Шэнь Цзю знал.       Волей-неволей взгляд Шэнь Цзю обратился на того, с кем Юань чувствовал себя свободно. Лян Гэн, глуповатый аньдинец, оказался ближе к богу, чем Шэнь Цзю. Юань сам регулярно навещал Лян Гэна, позволяя тому себя даже ругать.       Шэнь Цзю пришлось использовать покров ци, чтобы оставаться незамеченным, наблюдая за ними.       — Шиди-шиди, как можно так жить? Ты совсем не заботишься о себе, — отчитывал Лян Гэн, — Опять не кушал! Ну что мне с тобой делать?! Хочешь свалиться где-нибудь на скалах?       Юань активно жевал всунутую в руки булочку. Дожевав, он помотал головой, никак не проявляя раздражения:       — Я в порядке.       — В порядке он, — всплеснул руками аньдинец, — а когда рухнешь на камни, будешь не в порядке, — ворчал он, вкладывая в руки Юаня следующую булочку и доставая туесок с супом, — не торопись, лорда Цинцзин сейчас нет, хорошо покушай и с собой возьми побольше.       Упоминание своего имени неприятно резануло, но Шэнь Цзю как раз делал всё, чтобы Юань больше его не избегал.       Глядя, как запросто, почти панибратски Лян Гэн обращается к богу, Шэнь Цзю передёргивало. За всю свою жизнь Шэнь Цзю никогда не видел, чтобы не то что боги, даже знать дозволяла подобное.       «Может, Юань юн по меркам богов? Поэтому не привык к должному почитанию и уважению?» — недоумевал он.       Только так можно было объяснить совершенное равнодушие и даже страх перед приличествующими приветствиями.       Но именно Юань был его богом, и Шэнь Цзю не из тех, кто отступает перед трудностями. Юань, по всей видимости, ценил простоту и непринуждённость. Этот вывод стал его новым планом. Аньдинцу придётся подвинуться.

Простой план

      Шэнь Цзю, вздохнув, решил полностью отказаться от формальностей. Никаких приличествующих обращений: «Владыка», «Повелитель» или «Великий». Пора признать — они только отпугивали Юаня. Бог подскакивал на месте и явно хотел оглянуться по сторонам, словно считал, что зовут не его.       Шэнь Цзю выводил тушью:       1) «Господин» — просто и уместно, подходит к любой ситуации.       2) Никаких глубоких поклонов, небольшой наклон головы, в знак искреннего уважения.       Шэнь Цзю смотрел на накиданный план и понимал, как будет сложно его воплотить. Ушли десятилетия, чтобы приучить его правильно вести себя, такие реакции вбивались в него всю его жизнь на Цанцюн.       Третье, самое сложное — говорить запросто.       С этим могли быть проблемы. Слишком долго Лорд Цинцзин возглавлял пик. Шэнь Цзю не умел говорить запросто. Будучи маленьким ребёнком, Сяо Цзю, его речи так перемежались руганью, что такое вряд ли понравится богу. Саркастические пикировки с другими главами пиков тоже были весьма неудачным примером разговора, если хочешь расположить к себе человека. А друзей, с которыми можно было обсудить всё легко и открыто, без стеснения и правил, у него никогда не было.