Я бог?

Забота бывает разной

      Юаня было очень сложно заметить, когда тот этого не хотел. Если на вершине и во время танцев он сиял божественной ци, то, спускаясь к подножию, будто растворялся в воздухе, появляясь то тут, то там, подобно лёгкому весеннему ветерку, вольно скользившему, куда пожелает.       Шэнь Цзю смог заметить краем глаза лишь край одежды у домика Лян Гэна и сразу поспешил следом. Уходить, только придя в гости и усевшись за стол, было невежливо, и Юаню пришлось остаться. Лян Гэн причитал и радостно угощал пирожками и чаем.       Юань было съёжился, увидев Шэнь Цзю, но под шумной заботой Лян Гэна постепенно расслабился, уселся свободнее и даже разулыбался.       Шэнь Цзю сел в дальний угол и держал чашку чая, как щит. Он старался не привлекать к себе внимания, наслаждаясь редким видом — довольным и почти счастливым богом.       — Шиди Юань, ну как ты умудряешься так порвать одежду? — начал причитать Лян Гэн, увидев прорехи на рукаве, — Ты словно маленький! Рубаха опять вся в дырках. А одежду из Аньдина ты носить отказываешься. Разве так можно? Недавно новые штаны и рубаху приготовил для тебя, — признался Лян Гэн, — знал ведь, что так и будет, но пришлось отдать переселенцам. Они пришли в таком виде, помилуйте нас боги, на некоторых и нитки тканой не было, одни лишь шкуры.       Юань с аппетитом ел пирожок, но на последних словах замер, печально опустив голову. Шэнь Цзю с трудом сдержал улыбку, вспоминая, как одежда Юаня ветшала на глазах, пока тот шёл по склону к городу.       — Юань, — произнёс Шэнь Цзю, выждав небольшую паузу, пока печальное сопение не стало невыносимым. Услышав голос Шэнь Цзю, Юань втянул голову в плечи и съёжился. — Юань совершенно прав. Он свободный человек. Он не может носить ученические одежды.       Лян Гэн замер с чайником в руках.       — Ох, верно, Шэнь-шибо. А что же делать?       Юань тоже смотрел на Шэнь Цзю, взгляд его был столь удивлённым, что тому пришлось сделать глоток чая, прежде чем ответить:       — Я видел на складе рулоны тканей. Отдайте их женщинам, пусть себе и всем новоприбывшим сошьют одежду. И Юаню несколько новых комплектов.       — Ткани? — вздохнул Лян Гэн. — Я что-то не видел…       — В уголке за сундуками поройся. И проследи, чтобы шили хорошо, красиво. Пусть у всех будет яркая одежда. В городе у подножия Цанцюн нет голода и нищих, — многозначительно закончил Шэнь Цзю, надеясь, что Юань поймёт намёк и больше не будет устраивать маскарад, специально портя одежду.       Юань опустил голову, держа в руках полупустую чашку чая, а Лян Гэн закивал, радуясь такому правильному и полезному для всех заданию. Следующая чашка чая, налитая услужливым Лян Гэном, пришлась как раз кстати.       — Ещё поищите в молодой поросли, деревце невзрачное: ветки красные, ствол чёрный, листья ярко-зелёные и всё время к солнцу обращены. Если собрать листья и сделать компресс на ночь, волосы отрастут очень быстро.       Юань схватил себя за волосы и посмотрел на Шэнь Цзю испуганным взглядом совёнка.       Шэнь Цзю поспешил отпить чаю, пряча тонкую улыбку в глубине чашки.       Как он и ожидал, спустя пару дней были найдены рулоны тканей, и весь город в короткое время обзавёлся новой одеждой. А вот подходящего под описание дерева так и не нашли, сколько ни искали…       Шэнь Цзю довольно улыбался. Его план начал работать. А то, что бог по неведомой причине предпочитает короткие волосы, было ему понятно давно.

Шиди или шисюн

      Шэнь Цзю не нравилась пренебрежительная забота, с которой обращались аньдинцы к богу. Впрямую их одёрнуть Шэнь Цзю не мог, но у бывшего Лорда Цинцзин была масса других способов.       — Юань-шиди, — Лян Гэн крутил смущённого Юаня, заставляя демонстрировать обновки, — смотри, какой ты теперь красивый. Рубашка и штаны совсем новые, а тут твоё имя вышито на поясе.       Шэнь Цзю подошёл незаметно и негромко спросил, заставив Юаня вздрогнуть и обернуться:       — Почему ты называешь Юаня шиди?..       Лян Гэн удивлённо приоткрыл рот, а Юань опасливо сделал шаг в сторону.       — Ну как же? — Лян Гэн переводил взгляд с Юаня на Шэнь Цзю, не в силах объяснить, почему называет не ученика Цанцюн шиди.       Шэнь Цзю мысленно вздохнул, ума от аньдинца он не ждал. Тот так беспомощно смотрел то на Юаня, то на Шэнь Цзю, словно бывший лорд Цинцзин — жуткий монстр и прямо сейчас запретит Юаню приходить на пик.       — Я спрашиваю, с чего ты решил, что он младший брат? Вдруг он старше?       Лян Гэн приоткрыл рот от удивления, не ожидая такого развития событий.       Шэнь Цзю лишь покачал головой, удивляясь, насколько глупого помощника себе выбрал бог.       — Юань, сколько тебе лет?       — Двадцать два, — с запинкой ответил бог.       — А тебе? — повернул голову к Лян Гэну Шэнь Цзю.       — Двадцать.       — Получается, Юань не шиди тебе, а шисюн, а ты к старшему обращаешься без должного уважения.       — И правда, — удивился Лян Гэн, и виновато поклонился, — это моя вина, Юань-шисюн, этого больше не повторится.

Танцы с пламенем

      Лян Гэн мял руками передник, не зная, что делать дальше. Юань посматривал недовольно на Шэнь Цзю, но не спорил. В воздухе повисла напряжённая тишина.       — Ты уже показывал шисюну источник? Иди покажи, — велел Шэнь Цзю.       Лян Гэн засуетился.       Юань, увидев танцующий лепесток пламени, так обрадовался, что сам начал танцевать рядом.       Шэнь Цзю смотрел на танец так долго, что у него что-то произошло со зрением: ему начало казаться, что в центре огонька пламени появилась фигурка, она тянула к Юаню руки, а ногами старательно повторяла его движения.       Лян Гэн подошёл ближе и тихо спросил:       — Шэнь-шибо, как думаете — это пройдёт?       — Что пройдёт? — уточнил Шэнь Цзю, не в силах оторвать взгляд от удивительного зрелища парного танца человека и пламени источника. Пусть они находились в шаге друг от друга, но танцевали они явно вместе.       — Скорбность ума Юаня? — тихо сказал Лян Гэн.       — С чего ты взял, что это увечье? — развернулся к нему Шэнь Цзю, — ты разве не слышал о разных способах совершенствования? Музыкальное совершенствование есть, почему бы не появиться танцевальному?       — Юань плохо помнит, что было, не говорит о своей семье или друзьях, — Лян Гэн пытался спрятать задрожавшие руки под передник, — лекари говорят, такое бывает от долгих страданий.       Шэнь Цзю чувствовал, как ужас захватывает сердце:       «Так тоже можно было стать богом: претерпеть страшные муки, сохранив душу чистой.»       Он быстро нашёл взглядом Юаня, выпуская ци, чтобы ничто и никто не могло подобраться к его богу незамеченным. Даже если что-то ужасное мучило Юаня в прошлом, Шэнь Цзю не допустит повторения!       Но Лян Гэн стоял рядом, он продолжал вопросительно заглядывать в глаза, ожидая ответа.       Пришлось отвечать.       Голос прозвучал хрипло, почти резко:       — Не надо выдумок необученных невежд. Это способ Юаня говорить с миром, ты используешь речь и письмо, а Юань — танец. Будь в тебе хоть капля понимания, возможно, ты удивился бы уму Юаня, и тебе в голову не пришло назвать его убогим, но ты не понимаешь язык танцев.       — Не понимаю… — Лян Гэн грустно опустил голову, но потом опять встрепенулся, снова улыбаясь, — я научусь! Попрошу Юань-шисюна научить, и мы будем с ним обо всём разговаривать, танцуя.       — Это мудрое решение, Лян Гэн. Я рад, что у Юаня такой преданный друг, — Шэнь Цзю похлопал по плечу парня.       «Может, действительно иногда важен не ум, а доброе сердце. А для всего остального есть этот Шэнь и легендарное оружие — пора восстановить свои боевые навыки!»       Кто бы ни угрожал Юаню в прошлом или будущем, первым врагов встретит Шэнь Цзю!