Я бог?

Чайный куст

      Шэнь Цзю вернулся к пещере, задумав простой план. Раз богу понравились изменения, он постепенно улучшит его жизнь так, чтобы Юаню стало комфортно даже в пещере. Первым шагом в его плане стали маленький старинный чайничек и кустик духовного чая.       Шэнь Юань отсутствие Шэнь Цзю заметил, но у него не было ни сил, ни желания расспрашивать Шэнь Цзю, назначенного ему в помощники, да и не чувствовал он себя тем, кто может хоть что-то вызнать и понять в Шэнь Цзю.       «Небесный демон не смог разгадать этого человека за десять лет пыток, что уж говорить обо мне», — подумал он.       Кустик чая он заметил сразу, тот был мелким и жухлым, на всякий случай Шэнь Юань притащил воду из ручья и полил его. Теперь тот стал ещё и грязным. Юань вздохнул, представляя расстроенного злодея. Ему ничего не оставалось, кроме как положить ладони вокруг куста, обратиться к богам за помощью и понадеяться, что кустик не сдохнет. Шэнь Цзю явно имел на него какие-то планы.       А как всем известно, садоводство улучшает характер — самое то занятие для главного злодея.       Шэнь Цзю старался не попадаться на глаза богу и, только дождавшись, когда тот ушёл, вышел из пещеры. Первое, что он увидел — это огромный мощный сияющий зеленью куст духовного чая. За всю свою жизнь он впервые узрел чайный куст таких размеров. В пазухах листьев уже отцветали крупные мясистые цветки, а некоторые уже были с готовыми семенами.       «Кажется, принцип получения необходимого мне понятен.» — Шэнь Цзю взрыхлил землю направленным потоком ци и сбросил уже созревшие семена в полученные ямки. Его полностью устраивала пещера, окружённая редчайшим духовным чаем, уже сейчас выглядевшим как пятисотлетнее растение.

План бога

      Жить рядом с богом оказалось самым странным, что случалось в жизни Шэнь Цзю.       Ни одна фраза не бога не оставляла его равнодушным. Юань постоянно ворчал на всё на свете, говорил сам с собой, но Шэнь Цзю он передавал лишь концентрированную мудрость.       Таким глупым Шэнь Цзю себя не чувствовал даже в начале своего ученичества.       — Владыка, этот ничтожный запретил мужчинам себе строить дома первыми, сначала они должны построить общинные дома для вдов и сирот.       Шэнь Цзю ждал чего угодно, но не того, что произошло дальше.       Юань бросил на него рассеянный взгляд, постучал пальцами по камню, заменяющему им стол, и, глядя куда-то вверх, задумчиво произнёс:       — Сначала бы планировку сделать, коммуникации подвести, и парк, парк не забудьте.       — Что? — вырвалось у Шэнь Цзю.       Юань, не обратив внимания на его тон, терпеливо объяснил:       — Пойдём, я покажу.       На золотом песке он нарисовал круговую схему города. Длинная дорога окружала его, а внутри территория была аккуратно разделена на сектора, словно рачительная хозяйка резала торт. Каждый разрез — улица. Но они проходили не только от центра к краям, но и широкими кругами.       — Вот здесь нужен парк, — сказал Юань, показывая на центральную часть.       — Парк? — хрипло переспросил Шэнь Цзю, вспоминая роскошные императорские парки, с красивыми озёрами, скрытыми водопадами, множеством редких растений и птиц.       «Неужели бог хочет построить такую же красоту в городе смертных? Доступную всем?!»       — Ну конечно, — улыбался бог, — людям нужно где-то гулять, там будет безопасно, много места и воздуха.       Шэнь Цзю смотрел на начертанную схему и видел величайший город, с красивой центральной площадью, от которой бежали многочисленные улицы, по центру её опоясывал роскошнейший парк. Не город смертных, а настоящее произведение искусства — ничем не хуже императорской столицы. Который должен построить он сам.       Шэнь Цзю пытался справиться с потрясением. Бог просто возложил на него подобную миссию, считая, что мастер гуциня справится со строительством. А ведь ещё были аньдинцы, которых придётся привлечь к строительству — и всё это для пяти сотен смертных охотников. Шэнь Цзю покачал головой. Но приказы бога не обсуждаются.       Планы Юаня оказались ещё более сложными, чем Шэнь Цзю подумал изначально. Коммуникации, о которых говорил бог, оказались канализацией и водопроводом. Шэнь Цзю устал удивляться.       — Антисанитария ведёт к эпидемиям, — пояснил Юань.       Что такое эпидемии, Шэнь Цзю знал прекрасно — в парочке таких выжил, но масштаб идеи бога ошеломлял.       — Владыка, Вы приказывает этому ничтожному, чтобы трубы были проложены повсюду?! В каждом доме?!       — Да, — ответил Юань спокойно и совсем тихо добавил, — радуйтесь, что у вас нет электричества.       Бог любил использовать непонятные слова, но разбираться ещё и с этим Шэнь Цзю просто не мог. Вздохнув, он отправился в город.       Из охотников были очень неважные строители, приходилось помогать ци, а то и вовсе прогонять неумех и использовать строительство как тренировку во владении ци для всех найденных учеников. Включая байчжаньцев, несмотря на активное сопротивление последних.

Школы для всех

      Но окончательно бог Юань завоевал сердце Шэнь Цзю и всю безоговорочную преданность, когда на очередной отчёт, что всё сделано, он поднял невозможные глаза и тихо произнёс:       — А школы? Нужны школы. Дети должны учиться.       Шэнь Цзю словно ударило под дых, а потом прижарило небесным бедствием. Он был уверен, что ничто не может тронуть его сердце, но эти простые слова, сказанные так безыскусно… Словно бог и вправду не видел другого будущего для детей.       Вспоминалось его собственное детство — нищета, безысходность, невозможность вырваться. Лишь наличие ци дало ему шанс добиться большего.       — Аньдинцы уже проводят занятия для тех, у кого есть способности, — выдавил он, пытаясь взять себя в руки.       Юань посмотрел разочарованно, он повторил, выделяя голосом:       — Школы для всех детей, каждый ребёнок должен учиться.       — Каждый? — прошептал Шэнь Цзю, чувствуя, как к горлу подкатывает рыдание. Словно бог говорил о нём — нищем побирушке Сяо Цзю, о его детских мечтах и надеждах.       — Да, — просто ответил бог. Он уже уходил, а Шэнь Цзю был не в силах оторвать взгляд от хрупкой фигуры в лучах солнца. Он смотрел и смотрел, пока бог не скрылся за горой, спускаясь по склону.       И тогда Шэнь Цзю упал на колени и разрыдался.       — Каждый, — повторял он, ударяя кулаком о землю, — Каждый!