Обратный мир Аркейна

Ощутив, что Джейс, наконец, отпустил его руки и ноги, Виктор тут же решил освободиться. Он дернулся как раз в тот момент, когда Талис зачем-то наклонился ближе к его лицу, из-за чего получил в нос лбом со всего размаха. — Ох ты ж… — не использовав ни одного матного слова, Джейс откатился с Виктора, зажимая нос ладонями. — Идиот, — проворчал Виктор, тяжело поднимаясь. Драка, пусть и короткая, вытянула из него все силы, теперь болела не только нога, но и потревоженная спина, ныло плечо. А о психологическом состоянии Виктор старался даже не думать, иначе ему снова захотелось бы ударить Джейса. Желательно заехать кулаком по его наглой самодовольной физиономии, чтобы украсить её фингалом. Хотя разбитый нос достаточно успокаивал задетое эго Вика. Пока Талис останавливал кровотечение, Виктору удалось выйти из своей лаборатории. Он спешил, ведь из-за ссоры и драки он потерял драгоценное время. Двумя улицами дальше от мастерской была свалка старых металлических контейнеров, которые уже были непригодны для перевозки грузов. Заунцы их немного подлатали и стали использовать как склады. В одном из таких контейнеров Виктор прятал своего робота-голема Блицкранка. Отключив все ловушки и открыв три замка, завязанных друг на друге, Виктор распахнул тяжелые двери хранилища. В контейнере было темно, поэтому Виктору пришлось зажечь небольшой голубой фонарик. И как только слабый луч света осветил человекоподобного робота, за спиной парня сдавленно ахнули. — Это… Что вообще? Андроид? — Джейс говорил немного гнусаво, так как в его носу был кусок ткани, вместо ватного тампона. Виктор подумал, что нужно завести нормальную аптечку в мастерской. С его доходами он может позволить себе потратиться на безопасность. — Да, почти, — Виктор был не удивлен, что Талис пошел за ним. Скорее просто раздражен тем, что ему придется активировать Блицкранка при нем. Он не хотел показывать Пилтоверу свои разработки, пока не будет в них уверен на все сто процентов. Но сейчас у него не было выбора. Блицкранк был создан специально для таких чрезвычайных происшествий. Виктор прошел внутрь контейнера, взял фонарик в зубы, и не подумав попросить Джейса о помощи, принялся включать своего голема. Это должно было занять некоторое время, так как нужно было разогреть масло, проверить все системы управления, повторно смазать защитным составом открытые части корпуса и особо уязвимые сочленения «суставов». Активация Блицкранка — дело, не терпящее спешки и небрежности. — Так ты собирался использовать робота для очистки улиц? — спросил очевидное Джейс, оставаясь снаружи контейнера. — Как давно ты его сделал? Что он умеет? Почему ты мне не показал его? И я бы не мешал тебе, если бы ты сказал, что… — Что я не собираюсь разгребать завалы тростью? — Виктор даже не обернулся к Талису, продолжая колдовать над Блицкранком. — Тебе не кажется, что после того, как ты побил меня, злиться на меня, по крайней мере, непродуктивно? — Ты — последняя из моих проблем. Я не собираюсь тратить на тебя ни свое время, ни энергию, ни эмоции. Сейчас я занят действительно важным делом, а не пытаюсь изображать из себя доминантного самца. — Значит, вот что ты обо мне думаешь? Может, будем считать, что мы обменялись любезными оскорблениями и закроем тему? — Джейс вытащил мокрый комок ткани из носа и сплюнул кровь, скопившуюся в горле. — Или мне сделать вид, что между нами нет напряжения? Что мы с тобой просто коллеги-ученые, вынужденно работающие над одним проектом? Сделать вид, что я не считаю тебя другом? И что я буквально десять минут назад не признался тебе, что боюсь тебя потерять? Джейс зашел в контейнер и быстро, слишком быстро оказался рядом с Виктором, положив руку ему на плечо. — Сделать вид, — сказал он тихо, но металлические стены эхом усилили его голос, — что ты не вздрагиваешь каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь? Виктор дернулся, обернулся и поднял на Джейса взгляд полный боли. Но это длилось лишь мгновение, после чего парень взял себя в руки и снова стал выглядеть, как бесчувственный робот. — Если тебе нужно излить кому-то душу, то найди себе, пожалуйста, собутыльника, а меня оставь в покое. Он щелкнул последним тумблером, и Блицкранк ожил. Больше Виктор действительно не тратил время на разговоры: надев респиратор, он ушел с големом очищать улицы, даже не озаботившись запиранием контейнера-склада.

***

Работа по устранению утечки химикатов длилась больше недели, и в конце концов, последствия аварии удалось почти полностью ликвидировать. Блицкранк спас множество жизней, а уровень его интеллекта превзошел все ожидания своего создателя. Но Виктор не торопился возвращаться к работе над хекстеком. Он хотел помочь тем, кто подвергся воздействию токсинов. Он стал изучать возможности своего голема и использовал свои техномагические наработки, чтобы разработать нечто, что поможет пострадавшим. К сожалению, ничего путного у него не выходило, время шло, а количество погибших от отравления продолжало расти. После ссоры Джейс все равно приходил в лабораторию Виктора, но только когда Паудер не было. Продолжал свои расчеты и разработку станции для стабилизации энергии хекстека. Виктор его не выгонял, ведь он сам предложил ему место для исследования, а он не привык забирать назад данное слово. Но они не разговаривали, совсем, хотя работали буквально бок о бок. Никто не нарушал тишину, никто не извинялся и не требовал извинений. Никто не комментировал работу другого, не выдвигал теории, не делился идеями. На самом деле Виктор был в ужасе от того, что происходило внутри него. Эмоции бурлили и кипели, хотя внешне это никак не проявлялось. Виктор не мог справиться и смириться с тем, что начал привязываться к Джейсу. А в нагрузку к дружеской симпатии шла необходимость прислушиваться к чужому мнению. Виктор поймал себя на мысли, что мировоззрение Джейса влияет на его решения. А он не мог этого допустить! Не мог позволить себе потерять свою автономность и уникальность. Ради чего, вообще? Ради одобрения со стороны Джейса? Того самого, который тыкнул в его недуг палкой, чтобы узнать из любопытства, насколько это будет болезненно для Виктора. Нет, нет, нет. Для Виктора отныне и впредь Джейс Талис будет исключительно «Пилтовером». Но статус-кво однажды нарушила нелепая случайность: Джейс пришел в мастерскую в тот же день, что и Паудер. Он притащил с собой огромную коробку какого-то металлолома, выложил все это ржавое грязное безобразие на главном рабочем столе, принялся чистить и раскладывать в кучки по каким-то, только ему ведомым, критериям. Паудер внезапно настолько заинтересовалась монотонным занятием Талиса, что бросила конструировать свою акулу-кричалку и забралась на соседний с стул. — Ух, где ты это все набрал? Это что, обломок лопасти от дирижабля? — девочка хватала и перекладывала металлические детали, из-за чего вокруг становилось только грязнее. Металлическая стружка, ржавчина и прочее сыпалось прямо на пол. — Не-е, я думаю, что это от корабля. Я нашел это на свалке на берегу. Можно сказать, что это водные дары, — усмехнулся Джейс, и они вдвоем продолжили копаться в своих морских «сокровищах». Виктор в тот день не спал уже больше сорока восьми часов, и он просто не смог сдержаться, учитывая, как внезапно сдружились его ученица и… Он не знал, кем ему приходится Джейс теперь. Коллега? Сосед по лаборатории? Друг? Враг? Наверное, термин «заклятый друг» — был бы самым верным определением. И если бы еще к Джейсу прекратило тянуть эмоционально и физически, Виктора бы всё в его жизни устраивало. — Паудер, не могла бы ты сделать для меня кое-что, — внезапно сказал Виктор, не свойственным ему мелодично-вежливым голосом, так что и Пау, и Джейс невольно вздрогнули и обернулись к нему. — Конечно! — девочка спрыгнула со стула и подошла к наставнику. А как только она ушла из зоны поражения, Виктор попросил… — Передай, пожалуйста, Пилтоверу, чтобы он шел и наводил беспорядок в своей кузнице, а мою! Мастерскую! Оставил! В покое! …И швырнул в сторону Талиса книгой, которая подвернулась ему под руку. Снаряд пролетел довольно далеко от Джейса, и тот усмехнулся. — Паудер, скажи своему учителю, что он ошибается, раз считает себя метким стрелком… Ауч! — следующий снаряд в виде мелка попал точно в лоб говорившему. Девочка растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого, не зная, что ей делать и стоит ли что-то говорить? Она запустила пальцы в волосы и с силой потянула. Но занятые перебранкой Виктор и Джейс этого не заметили. — Паудер, скажи этому зазнавшемуся индюку, что я и не собирался попадать в него книгой. И так мозгов кот наплакал, не хотелось бы вышибить оставшиеся… — О, опять пошли унизительные прозвища. Паудер, передай Виктору, что использование обесцененной лексики говорит о том, что… О чем именно говорит использование ругательств никто не узнал, так как остаток фразы потонул в крике-визге Паудер. Девочка, стоявшая возле Виктора, вдруг упала на колени, все так же дергая себя за волосы, и принялась раскачиваться из стороны в сторону. — Что с ней? — подскочил Джейс, как ужаленный. Ему еще не доводилось видеть приступов «голосов в голове» в исполнении Паудер. А вот Виктор был уже не единожды свидетелем этой ситуации. Но обычно Паудер просто металась со стеклянным взглядом или плакала, обняв себя руками. Но теперь к ней вернулась способность говорить, и представление изменилось. Приступ выглядел, как очень странный диалог, из которого Виктор и Джейс слышали только половину. Как будто Пау разговаривала с кем-то, отвечала кому-то, доказывала что-то… Но самое пугающее было в том, что создавалось впечатление, что в этот момент она даже не была собой. — «Веди себя хорошо», — говорил мне никто и никогда! — перестав кричать, со смехом заявила девочка, вскакивая на ноги. Виктор, к этому моменту уже поднявшийся со стула и попытавшийся прикосновением вернуть Паудер в реальность, отшатнулся, потерял равновесие и упал, растянувшись на полу. Но Пау этого явно не заметила. Она сейчас была в своем мире. Даже ее движения, обычно чуть скованные и застенчивые, стали более размашистыми, агрессивными. Почти такими же, как когда она с Экко играла в стрелялки. — А если бы у меня была пушка, которая убивает другие пушки? — громко спросила Паудер у пустоты, склонив голову на бок, и замерла, как будто ожидала или слушала ответ. Джейс ловко обошел зависшую девочку и присел рядом с Виктором, помогая ему сесть и привычно проверяя его на предмет повреждений: нет ли признаков скрываемой боли, не погнулся ли ортез, не давит ли поддерживающий корсет. Виктор от такого внимания только поморщился и указал рукой на ученицу. — Я в порядке, нам нужно помочь ей! — Что мне делать? — Джейс не был знаком с этой ситуацией, но на самом деле он был хорош в исполнении команд, особенно когда им командовал Виктор, давая четкие и ясные указания. — Три пушки — и вам никогда не придется говорить «Извините»! — взвизгнула Паудер, отмирая и не давая Виктору объяснить их план действий. Девочка подхватила со стола длинную металлическую трубу с каким-то дырявым баком на ней и взяла на манер огромного пулемета. И, не целясь, стала кружиться вокруг своей оси и имитировать стрельбу. — Снимай рубашку, Пилтовер! — скомандовал Виктор и немного удивился, что парень без возражений исполнил его приказ. Не мешало бы объяснить, для чего: — Сначала нам нужно ее обездвижить, чтобы она не навредила себе. Наденем твою рубашку на нее задом наперед и свяжем руки. Дальше по обстоятельствам… Джейс кивнул, расстегивая все пуговицы: чтобы одеть девочку в свою рубашку на манер смирительной, ему нужны были оба свободных борта. Пока Талис раздевался, Виктор поднялся на ноги, осматриваясь в собственной лаборатории, словно видел ее впервые. Но на самом деле он отмечал самые опасные места, например, шкаф с реагентами и кислотой, от которых нужно было удержать Паудер подальше. Пока мужчины готовились ловить девочку, она успела обойти главный стол, запрыгнуть на одну из табуреток, кинуть на пол свою импровизированную пушку и расплакаться так горько, что у Виктора защемило сердце. — Может нам стоит утихнуть и пожить спокойной жизнью? — грустно спросила она, смотря куда-то то в сторону выхода из лаборатории. То, что Паудер пребывала в собственном, но, к сожалению, совсем не счастливом мире, сыграло ученым на руку. Джейс почти без труда завернул хрупкое тело рыдающей девочки в свою рубашку и аккуратно связал рукава за спиной, стараясь не причинить боли. — Нет, честно, орать не помогает, — заявила Паудер не своим голосом, смотря в глаза Джейса, и принялась снова визжать, как будто ей физически больно. — Что теперь? — попытался перекричать девочку Талис, держа ее на руках. Хорошо еще, что она не вырывалась. — На кушетку, — сказал Виктор, не повышая голоса. Либо Джейс прочтет по губам, либо просто последует за ним и уложит Паудер, куда нужно. За одним из стеллажей был диван, который Виктор назвал кушеткой. Иногда, чаще чем нужно, Виктор ночевал в мастерской, так как заканчивал с работой слишком поздно, чтобы добираться до дома. И тогда он спал здесь. Джейс уложил Паудер, которая сосредоточилась на том, чтобы освободить руки, и повторяла «Пиу-пиу-пиу», как заведенная. Кушетка была узкой, но Виктору хватило места, чтобы сесть рядом с девочкой. Он положил руку ей на голову и начал ласково гладить по волосам, перебирая синие пряди. — Когда на мир опускается ночь, ты глазки закрой, моя милая дочь. На небе хрустальные звезды горят, и сон твой чудесный они сохранят, — вдруг запел Виктор, и его свободная рука легла на плечо Паудер, похлопывая. — Когда на мир опускается ночь, мы гоним обиды, печали, всё прочь! Ведь завтра наступит новый рассвет, ты счастлива будь, родной самоцвет… Джейс замер, не решаясь отойти от Виктора с Паудер, чтобы звук его шагов не нарушил интимность и уют момента. Уже после первого куплета, Паудер затихла, перестала кричать и бормотать, только слезы катились по лицу. Джейс и сам был, словно под гипнозом. Голос у Виктора был чистый, красивый, бархатный баритон… И Джейсу подумалось, что если бы тот захотел, то мог бы покорить мировую сцену и затмить многих певцов. — Не надо так на меня смотреть, Пилтовер, — закончив петь, шепотом сказал Виктор, обращая на себя внимание залюбовавшегося Джейса. — Это простая заунская колыбельная, тут почти всем детям поют именно ее, не я слова придумывал. Так что держи свои язвительные комментарии при себе. — А я ничего такого и не имел ввиду, — Джейс сделал шаг и присел рядом с кушеткой у ног Виктора. — Просто у тебя очень красивый голос. Она спит? — Да, но вряд ли проспит долго, — Виктор перестал хлопать Паудер по плечу и рукой потер лицо. Джейс заметил, что не только он испугался произошедшего: вид у напарника был измученный. Адреналин из-за ситуации схлынул, и теперь Виктор чувствовал себя разбитым. Он провел мысленную диагностику организма, понимая, что от падения у него что-то защемило в шее, и теперь болела голова и спина. Из-за долгого отсутствия сна перед глазами была пелена, и соображал он гораздо медленнее, чем обычно. Но Виктор даже был рад этому, ведь если бы он не был таким уставшим, то, несомненно, не стал бы разговаривать с Джейсом и тем более просить об услуге. — Мне нужна твоя помощь… — нехотя проговорил Виктор, не встречаясь с Джейсом взглядом. Лучше смотреть на Паудер. Сейчас нужно позаботиться о ней. — Конечно, что нужно сделать? — Завари сладкого чая и принеси сюда. И стакан прохладной воды. Ей нужно будет попить, когда проснется, а я боюсь, что если я встану, то разбужу ее, — Виктор снова погладил Паудер по голове, приглаживая растрепанную прическу. Прошел почти час, прежде чем Пау открыла глаза и попыталась сесть. От неудобной позы у Виктора еще больше разболелась спина и затекла нога, но он даже не предпринял попытки встать с кушетки. — Ви?.. — хриплый, удивленный голос девочки разрушил сонную атмосферу, и ученый помог Паудер повернуться на бок, чтобы он смог развязать рукава за ее спиной. — Я опять доставила хлопот? Паудер почти не шевелилась, пока Виктор освобождал ее от импровизированной смирительной рубашки. Только смотрела на него в упор, не моргая, красными заплаканными глазами, которые не успели восстановиться за время сна. — Все в порядке, Паудер, ты не доставила хлопот, просто тебе стало плохо, — Виктор передал рубашку Джейсу, который сидел тут же на полу. — Вы же ругались, да? Перед тем, как у меня снова был приступ, — с сомнением спросила девочка, переводя взгляд с одного ученого на другого. — Да, мы немного… повздорили, не сошлись во мнениях, — кивнул Джейс, когда поднялся на ноги и застегнул рубашку. Он взял со стола две кружки и протянул их Паудер, она взяла ту, в которой был уже остывший чай. — Тебе не о чем переживать, — спокойно сказал Виктор. — На тебя и твое обучение никак не повлияет то, что мы… — Мама с папой тоже часто ругались, — вдруг сказала Паудер, перебивая наставника. — Они кричали друг на друга, иногда кидались чем-нибудь. Вай уводила меня гулять, если это происходило днем. А вот ночью… Нам приходилось слушать, как они были несчастны вместе. Вай, конечно, мне пела или рассказывала страшилки, чтобы отвлечь от ссор родителей, но я все равно их слышала. Виктор коротко глянул на Джейса, а потом обнял Паудер, хотя не был любителем такого проявления привязанности, особенно при других. Но сейчас он немного (точнее, очень сильно) проклинал себя, что довел ученицу до приступа своими препирательствами с Джейсом. — Тебе не о чем переживать, — повторил Виктор, побуждая Паудер сделать первый глоток чая. — Мы со всем разберемся. Мы ведь взрослые умные люди, способные разговаривать, высказывать свои претензии и недовольства, обсуждать их и находить компромисс. Так… Джейс? Джейс кивнул и сел по другую сторону от девочки. — Просто я вас очень люблю, и вижу, что вы тоже друг друга любите, — заявила Паудер, заставив Виктора неверяще уставиться на Джейса, и тот вернул ему такой же удивленный взгляд. — Я бы не хотела, чтобы вы стали врагами. Устами ребенка, как говорится… Вот она — детская простота и невинность. Виктор мысленно выругался. Когда у него в жизни стало все так сложно? Когда ему стало сложно завести друга и доверять ему, а не ждать ножа в спину? Наверное, всегда. — С чего ты взяла, что мы любим друг друга? — спросил Виктор, не справившись с собственным любопытством. — С чего ты взяла, что мы станем врагами? — в тот же момент спросил Джейс. — Я заметила, что обычно Виктор улыбается гораздо чаще, когда в лаборатории Джейс. И не проверяет системы наружного слежения каждые полчаса. Значит, с Джейсом спокойнее. Мне вот спокойно только с теми, кого я люблю. С Вандером и Силко, с Вай, с Экко и с вами, — перечислила Паудер, загибая пальцы. Девочка давно забыла о кружке с чаем. Виктор хмыкнул и постарался не замечать насмешливый взгляд Джейса. Паудер оказалась наблюдательнее, чем Виктор ожидал, и это его слегка выбило из колеи. — Но в последнее время, ты стал совсем тихим, — добавила Паудер, оперевшись руками на колени учителя и пытаясь заглянуть ему в глаза. — Ты такой холодный и жесткий, как в те дни, когда я только начала у тебя учиться. Словно тебе тоже стало больно говорить, как мне было раньше. Тебя кто-то сильно обидел? — Это не совсем так, на самом деле, — признался Виктор. — Меня обидели, но это совсем не важно уже. Сейчас я переживаю я из-за другого. — Правда? И ты простил того, кто тебя обидел? — поинтересовался Джейс, развернувшись в пол-оборота к напарнику. — Нет, не простил, но есть вещи важнее, чем мои эмоции, — Виктор вздохнул, не встречаясь с Джейсом взглядом. — Что может быть важнее тебя? — спросил Джейс. — А о чем ты переживаешь? — присоединилась к допросу Паудер, и Виктор сдался. — Я молчаливый и сосредоточенный из-за того, что у меня не получилось спасти людей, попавших под кислотное воздействие. После взрыва они еще были живы, но их отравляли химикаты в их организме. И я не успел ничего придумать, чтобы сохранить им жизнь. Столько смертей, потому что я слишком медленный и глупый. — А вроде это ты мне как-то говорил, что у меня комплекс героя и спасителя, — попытался пошутить Джейс, но быстро понял, что Виктор слишком серьезно относится к этой теме. — Слушай, ты правда не сможешь, да и не должен всех спасать. Ты сделал больше, чем кто-либо в Зауне в этой катастрофе. И уж точно больше, чем владелец производства, из-за которого все и произошло. — Да, это точно! — поддержала Паудер, хлопнув в ладоши. — Вандер всем говорит, что без тебя те районы можно было бы просто залить бетоном: там были бы только трупы и химия. А ты спас очень многих! — Но не всех… Виктор опустил голову, неловко разминая поврежденную во время падения шею. Тема была болезненной, и, вообще-то, он был не готов ее обсуждать с кем бы то ни было, тем более с Джейсом, который уже один раз предал его доверие. — Я не представляю, как ты сейчас на это отреагируешь, но рано или поздно мне все равно бы пришлось тебе признаться, — вдруг сменил тему Джейс, и Виктор с напряженным вниманием уставился на него. Что еще он учудил?! — Я посмотрел твои чертежи Блицкранка и новые разработки. По-моему, проблема только в одном… Тебе не хватает энергии, чтобы поддерживать структуру более сложной конструкции, чем Блицкранк. И я знаю, как решить эту проблему. Талис взял драматическую паузу, хотя видел по глазам Виктора, что тот уже понял, к чему он клонит. — Хекстек. — Хекстек?! — Да, именно. Помнишь такие голубые камушки, с которыми мы работали последние месяцы… — Ты в своем уме?! Во-первых, мы еще не стабилизировали его и не смогли получать с него поточную энергию, — перебил Виктор. — А, во-вторых, ты готов отдать свой хекстек в мой проект?! — Виктор говорил с насмешкой, пряча за ней свою искреннюю надежду на то, что есть выход из тупика в его исследовании. — Нет, отдавать свой хекстек в твой проект я не планирую. Я хочу снова быть с тобой напарниками, равными партнерами. И хочу использовать наш хекстек в нашем големе, — обезоруживающе улыбнулся Джейс, и Виктор понял, что снова повелся, снова пропал. Второй раз на те же грабли. Он всё-таки привязался к этому пилтоверскому псу! — Ура! Снова работаем с кристаллами! Пошли скорее, — подскочила с кушетки Паудер, освобождая Виктора от необходимости отвечать Джейсу.