Обратный мир Аркейна

Дни длинны, годы коротки… А часы работы с Виктором над хекстеком — незабываемы. Они работали вместе всего пару месяцев, а было такое ощущение, что сотрудничали всю жизнь. Конечно, не сказать, что за столь короткое время у них случился прорыв с хекстеком. И на то было несколько причин. И у Джейса, и у Виктора оставалась их основная работа. Джейс все так же помогал Бензо, а Виктор не мог бросить свои разработки для «Фредерсен кемфордж» и других компаний. Так что заниматься их «маленьким» проектом они могли только пару вечеров в неделю и весь выходной Талиса. Ну и немаловажным фактором было то, что очень много времени заняла сборка с нуля всех устройств Джейса, которые Академия уничтожила легкой рукой. И все равно, Талис был в восторге. Он снова вернулся на путь к достижению цели своей жизни, и теперь был на этом пути не один. С каждым днем Джейс все лучше узнавал Виктора. И хотя напарник был до странного скрытным, первое негативное впечатление стало меняться. Вик больше не казался холодным, надменным и отстраненным самоучкой, который только и умеет, что собирать простые механизмы. Оказалось, что знаниям Виктора мог бы позавидовать любой студент Академии и даже некоторые преподаватели. Он разбирался не только в механике и физике, но и в биологии, в химии, и имел гибкий ум и неординарное мышление. Теперь Джейс видел, что перед ним самый обычный человек, со своими достоинствами и недостатками, который в силу обстоятельств вынужден носить непробиваемую броню из отсутствия эмоций. Точнее, из видимости отсутствия эмоций. С Виктором было легко разговаривать на научные темы, строить теории, спорить и искать истину. В такие моменты он оживал, а его глаза блестели. Но стоило Джейсу задать какой-нибудь личный вопрос, как Вик закрывался, умолкал и даже физически отгораживался от напарника. Это стало вызовом для Талиса. Началось все, конечно, раньше — с того разговора в кузнице, с их спора-ссоры, когда у Джейса сорвало все тормоза, и он дал волю своей силе и эмоциям, не зная, к чему это приведет. И, собственно, с тех пор он проводил своего рода эксперимент, чтобы разобраться в своих чувствах к Виктору. Это было не игрой, а необходимостью: Джейс плохо понимал свои эмоции, которые были сложнее «нравится» или «не нравится». Поэтому и начался опыт с увеличением давления и постепенно возрастающим напряжением. Так как Талис был сенсориком, то он пытался понять природу чувств к напарнику, через прикосновения. Для Джейса было нормой познавать окружающую среду и получать информацию через осязаемые вещи. Для него не могло быть дружбы без прикосновений: похлопываний, пожиманий рук, объятий. И ненависть Джейса сопровождалась физическим контактом — пихнуть, толкнуть, или подраться, в конце концов. Его тело и его эмоции были одним целым, он не умел воспринимать одно без другого. Правда, порой он замечал, что на его повышенную тактильность Виктор реагировал… не очень хорошо. Напарник цепенел, краснел, а потом долго смотрел в глаза, ожидая объяснений, которых Джейс дать не мог, потому что еще сам ни в чем не разобрался. Но ничего со своим мировосприятием Талис сделать не мог. И поэтому продолжал хлопать Виктора по плечу при встрече. Или смотреть на работу из-за плеча, положив свои ладони очень близко к рукам парня, а порой и касаясь его пальцев своими. Или почти неосознанно придерживать за талию, когда Виктор слишком долго стоял у доски без трости. Или… В общем, прикосновений было много. И однажды очередное прикосновение все же привело их к странному разговору. Они спорили по поводу того, где должны располагаться руны: вокруг кристалла равномерно в трехмерном пространстве или только в основании установки, в плоскости, по кругу. Джейс настаивал на первом варианте, Виктор приводил доводы в пользу второго. В один момент Вик подскочил с места и хотел продолжить свою речь, экспрессивно жестикулируя, но его больная нога не захотела сотрудничать. Мышцы свело судорогой, и Виктор, как подкошенный, стал падать. Джейс поймал его привычным способом: шагнул к напарнику и, присев, просунул руки ему под мышки, удерживая в вертикальном положении в странном полу-объятии (только полу-объятии, потому что ладони Талиса не касались спины парня, это казалось… слишком). Такое повторилось уже в третий или четвертый раз за время их совместной работы, и Джейс, все еще не отпустив Виктора, тихо усмехнулся ему прямо на ухо: — Ума не приложу, как ты голову себе не разбил до моего появления, если ты так часто падаешь? — До твоего появления я так часто и не падал! — огрызнулся Виктор, все еще не остывший от спора и боли в ноге. — А я-то как повлиял на тебя? — изумился Джейс. — Без тебя, Пилтовер, я спокойно и размеренно работал, не перегружая ногу. Мне не приходилось по несколько часов держать деталь то в одном, то в другом положении, потому что напарнику все время хотелось что-то поменять в процессе сборки прототипа. Я не раздражался по поводу и без. Я был собран и не пресыщен эмоциями! Плечи Виктора дернулись, словно в попытке отстраниться, но ногу снова прошило спазмом боли, и он тихо выругался. Слов Джейс не разобрал, но судя по интонации, это были очень красочные проклятия. — Я вообще не понимаю, что я сделал не так, что в этом году на меня столько всего свалилось. Сначала Паудер, теперь Пилтовер. У меня был нормальный распорядок дня. Я работал, а потом ел и спал, чтобы поддерживать работоспособность. Я не тратил время на всякую ерунду! У меня был четкий стабильный график!.. — То есть, до моего появления было скучно? — попробовал пошутить уязвленный Талис, чтобы переключить собственные эмоции. Каждый раз, когда они с Виктором ссорились или, наоборот, положительные эмоции били через край, Джейс очень боялся, что не сдержит очередной свой порыв, поддастся импульсу и разрушит все, что между ними еще толком и не сложилось. Предаст доверие. Испортит дружбу. Но его тянуло к Виктору неумолимо, поэтому он позволил себе еще немного подержать напарника в объятиях. И пусть после этого его будут мучить сны с желаниями, которых в реальности он даже сформулировать не может. — Да, — после паузы сказал Виктор на грани слышимости. — Было стабильно… скучно. Джейс тихо выдохнул, боясь спугнуть парня, и положил ладони на его спину, прижимая друга (уже друга?) к себе в нежном объятии. И, к его удивлению, Виктор вместо того, чтобы напрячься и замереть, как он делал это при обычных прикосновениях, расслабился и даже положил руки Джейсу чуть выше талии. Прикосновение не романтическое, но вполне дружеское. — Хэй, Вик? — М? — Называй меня уже по имени, а? Мне не нравится прозвище «Пилтовер», — попросил Джейс, не решившись сказать то, что на самом деле хотел. Кроме осознанных и неосознанных прикосновений их рабочую рутину разбавляли двое сорванцов: Экко и Паудер. Первое время Виктор, конечно, старался составить расписание так, чтобы Джейс и Пау приходили к нему в разные дни. Но потом вмешался случай, и очередной «четкий распорядок» покатился в тартарары. Сначала у Джейса не было возможности прийти во вторник, и он пришел в среду, а это день занятий с Паудер. После у Паудер возник срочный вопрос, и она, захватив с собой Экко, пришла к Виктору в тот день, когда они с Джейсом собирали первую стабилизирующую установку. Так что ученые внезапно обзавелись двумя малолетними ассистентами. Которые, кстати, оказались весьма полезными. Экко мог достать редкие детали, иногда даже даром. Поначалу Джейс пытался узнать, не ворованные ли это запчасти от чьих-то изобретений, но Виктор пресек эти расспросы на корню, из-за чего внезапно получил несколько баллов к уважению от Экко. — Джейс, пойми, это Заун! Тут немного… другие правила, нежели в Пилтовере, — сказал Виктор Джейсу, когда они были в лаборатории одни, без лишних ушей. Некоторые вещи детям было лучше не слышать, особенно если эти дети снова могли разговаривать и что-то случайно передать вездесущему Силко. — Здесь никто не будет спонсировать твой проект, пока он не готов приносить прибыль, — Виктор взял один кристалл и задумчиво стал крутить его в руках. — А пока хекстек можно разве что ювелирам-самоубийцам продать, и все. И, так как ни у тебя, ни у меня особо свободных денег нет, бери, что дают, и не спрашивай, откуда это взялось. Разве что спасибо Экко не забудь сказать да угости его какой-нибудь гадостью у уличных торговцев. — Как-то я не обрадуюсь, если меня снова обчистит какой-нибудь… воришка… и стащит куски из нашего прототипа, — фыркнул Джейс и удивленно уставился на Виктора, потому что тот внезапно рассмеялся чистым, но низким смехом, словно тявкающая лиса. — А это уже другой разговор. Разве я говорил, что свои вещи не нужно защищать? Думаешь, в мою лабораторию может войти любой? — Виктор смахнул из уголков глаз слезинки, выступившие от смеха. — Ты считаешь, что я не установил тут с десяток ловушек, чтобы воры не добрались до моих потенциально опасных изобретений? Я не хочу, чтобы Заун взлетел на воздух и похоронил под обломками всех жителей! Невысокого же ты обо мне мнения. — Судя по всему, это ты обо мне низкого мнения, ведь я допустил кражу и не защитил свой проект, пока еще был в Пилтовере, — Джейс веселья Виктора не разделял. — Ну-ну, там было все по-другому. Ты же не знал, что привлечешь банду малолетних грабителей, после того как насоришь деньгами в лавке Бензо? — напарник уже не смеялся, он мягко улыбнулся и в первый раз сам инициировал физический контакт: почти невесомо погладил Джейса по спине в успокаивающем жесте. — Ты просто неопытный, рос в тепличных условиях. В Зауне ты таким не останешься. Либо заматереешь, либо тебя сожрут. — И на что ты бы сделал ставку? — Учитывая, что я пригласил тебя в свою лабораторию, работаю тут с тобой, рискуя с трудом заработанным авторитетом? Сам как считаешь? Джейса очень раздражала привычка Виктора отвечать вопросом на вопрос. Но иногда в его словах, интонациях и формулировках было нечто такое особенное, отчего сердце сбивалось с ритма. И Талис прекращал спорить, тайно наслаждаясь незнакомым трепетным чувством внутри него. Паудер, теперь уже вовсю болтающая («Боже, как же я скучаю по молчаливым дням работы», — причитал Вик), тоже была весьма полезна. Кроме навыка создания странно-страшных заводных игрушек и бомбочек, Пау оказалась хороша в поиске информации. Большая часть книг по магии, рунам и техномагии появилась в лаборатории благодаря девочке. И, скорее всего, не обошлось без помощи ее приемного отца. Виктор был уверен, что Силко приложил к делу свою руку (и сюда засунул свой длинный любопытный нос). Интересно, сколько он знает об их тайном проекте и какая ему с этого выгода? В первые недели работа над стабилизацией хекстека выглядела так: Виктор занимался расчетами, Паудер искала нужные материалы в книгах, Джейс разрабатывал чертежи для прототипов, а Экко подбирал детали. Но спустя некоторое время пары поменялись. Талис даже не заметил, когда именно это произошло. Просто внезапно осознал себя, собирающим корпус вместе с Паудер, в то время как Виктор и Экко что-то вычисляли, сидя за столом, и начисто перечерчивали каракули Джейса. — Мне кажется, что ты все еще слишком большое значение придаешь чистоте документации, — усмехнулся Талис, отложил инструменты и сел передохнуть, пока Паудер заканчивала прикручивать особенно вредный болт. — А мне кажется, что ты лезешь не в свою часть работы, — хмыкнул Виктор, показывая Экко, где нужно еще раз обвести контуры детали на чертеже. — Это в Академии есть методисты, а тут нужно справляться самому. Повезло тебе, что у тебя я есть, — Виктор закашлялся: сегодня в Зауне был особенно тяжелый воздух. Плохо для здоровья, но благодаря ужасной атмосфере можно было скрыть смущение из-за случайно оброненной двусмысленной фразы. — Да, мне повезло, — серьезно ответил Джейс, потому что так и думал. Встретить в Зауне человека, равного себе по интеллекту, разделяющего ценности, мечты и цели — это действительно удача. В Пилтовере у Джейса не было единомышленников. Тем временем Паудер, закончив с болтом и поняв, что ее учителя заняты скорее общением друг с другом, а не их с Экко обучением, швырнула со всей силы гаечный ключ об пол, чтобы привлечь к себе внимание. — Так, что я делала? Ах, точно, сеяла хаос, — заявила она беззаботно, увидев испуганные лица двоих мужчин и одного мальчишки. — Мне продолжать разрушения, или вы дадите задание, которое направит мою энергию в мирное русло? — Заставить бы тебя пробежать пару десятков кругов вокруг лаборатории Виктора, — цокнул Джейс. — После дождя там земля мокрая! — скривилась Паудер. — Была у меня подруга, Кейтлин, так ее такое никогда не останавливало. Она обожала бег по пересеченной местности, а если еще и давали пострелять… — Джейс улыбнулся, как и всегда, когда вспоминал о хороших людях из своей прошлой жизни. — Ну, во-первых, после заунского дождя в земле лучше не валяться, — заметил Виктор, отвлекшись от чертежа. — А, во-вторых, зачем Кейтлин в Пилтовере нужны были такие навыки? В Зауне-то понятно, тут каждый… ну, почти каждый… ребенок лазает и прыгает так, что обезьяны позавидуют. — Она хочет стать Миротворцем, поэтому тренируется. Не успел Джейс договорить, как Экко и Паудер синхронно нахмурились и изобразили рвотные позывы, ясно давая понять, как они относятся к Миротворцам. Виктору пришлось спасать ситуацию, пока не назрел конфликт. — У меня есть защитные плащи, шарики с краской, праща и рогатка. Понимаете, что я вам предлагаю? — спросил он у ассистентов и, тяжело встав, прошел к одному из шкафов, из которого достал все названное. — Такой щедрости часто от меня не ждите. Паудер, любившая пострелять, а также показать, что она не хуже, чем любой мальчишка, тут же схватила пращу, натянула плащ и выскочила из лаборатории. Экко вышел за ней гораздо спокойнее, показывая, что он уже не ребенок и может сдерживать свои детские эмоциональные порывы. Но как только он вышел за дверь, снаружи раздались приглушенные выкрики заигравшихся ребят: «Стой смирно! Я в тебя стреляю!» «Такое чувство, что я забыла кого-то пристрелить…» «Я уже просчитал твои шансы! Прости!» «Я случайно сделала это специально» «Я уже выиграл этот бой! Сейчас выиграю еще раз!» Виктор сел рядом с Джейсом и вытянул больную ногу, рассеянно ее поглаживая-массируя. — Ты же говорил про себя? — вдруг спросил Талис, и Виктор, как и всегда, замер, когда начинали говорить о личном. — Про то, что не каждый ребенок Зауна лазает и прыгает, как обезьянка. — Иногда ты слишком внимательный, использовал бы лучше это в своих расчетах и чертежах, — выдохнул Виктор, не встречаясь с Джейсом взглядом, что было не сложно, учитывая, что они сидели плечом к плечу. — Мне важно знать, с кем я работаю. — Со мной. Этого тебе недостаточно? — Но я ничего не знаю о твоем прошлом. — И чтобы узнать, ты готов залезть мне в душу? Хочется потоптаться там грязными ботинками? — Виктор скрестил руки на груди, чтобы легкая дрожь не выдавала волнения. — Заунская грязь оставляет следы, которые не оттереть, не отстирать, знаешь ли… — Ты несправедлив ко мне, — Джейс очень старался говорить мягче и спокойнее, чем обычно. Потому что обычно такие разговоры заканчивались ссорой, а ему совсем не хотелось доводить до этого. — Ты о моем прошлом знаешь. — И шантажирую тебя им. Не находишь закономерности? Пока ты ничего обо мне не знаешь, то у тебя нет рычагов воздействия на меня. — То, что у тебя больная нога и тебе трудно ходить, не знает только слепоглухонемой. Так как слепой бы услышал щелчки от трости, а глухой увидел бы твой ортез, — Джейс неуверенно улыбнулся и слегка подтолкнул Виктора плечом. — Если ты мне расскажешь, каково тебе было в детстве, у меня не появится супер-новой и супер-секретной информации о тебе. Давай? Виктор повернулся к Талису и пристально посмотрел ему в глаза. Видимо, решал, стоит ли Джейс доверия? — На самом деле мне нечего рассказывать о детстве, — вдруг откровенно и немного грустно признался Вик. — Было скучно, пока я не встретил Наставника. У меня не было друзей, потому что большинство детей в Зауне злые и жестокие, как и это место в целом. Прежде, чем познакомиться со мной, все всегда видели кривую ногу и костыль. И хотя моя болезнь не заразна, от меня чурались, как от прокаженного. Я действительно не мог лазать и бегать наравне со всеми, но, вообще-то, я довольно меткий и мог бы участвовать в других детских играх. Но теперь это уже не важно… Я это перерос и добился намного большего, чем мои сверстники и соседи по двору. Виктор замолчал, отвернулся. Снаружи все еще доносились радостные крики Паудер и Экко. Краска у них еще не закончилась. — Так значит, праща и рогатка не для игр наших маленьких бесплатных ассистентов? — Талис подмигнул Виктору. — Открою тебе секрет, Джейс, в Зауне все может быть оружием, даже детская рогатка, — Виктор позволил себе улыбнуться в ответ. — Мне кажется, что однажды Паудер от скуки что-нибудь взорвет, — поделился своими переживаниями Джейс, чтобы сменить болезненную тему. — Да она уже взрывала и не раз, тебе ли не знать. Главное, чтобы не мою лабораторию, — усмехнулся Виктор. — Ну что, вернемся к работе, пока детки самозанятые? Джейс кивнул, но остался рядом с Виктором, чтобы помочь закончить чертежи. И он честно старался был аккуратным и педантичным, чтобы соответствовать уровню своего напарника.

***

А потом был настоящий взрыв. На одном из производств что-то пошло не так: повышенное давление, искра, горючая жидкость — плохая смесь. Секунда, и всё взлетело к чертям! Из-за повреждения хранилища произошла утечка химикатов, отравив несколько районов нижних уровней Зауна. И дальше всё пошло-поехало-полетело, стремительно несясь в бездну, как горящий дирижабль. Людей стали эвакуировать, а точнее люди эвакуировались самостоятельно: просто бросая свои дома и сбегая туда, где можно было переждать локальный апокалипсис. Властям города и промышленникам по большому счету было наплевать на простых жителей. Их не волновало количество жертв, поэтому заунцы, как и всегда, справлялись своими силами. Пострадавших впускали к себе в дома даже незнакомые между собой люди. Женщины собирали всех детей (даже сирот и беспризорников) вместе, чтобы приглядывать за ними. А мужчины шли разбирать завалы, расчищать улицы, чтобы спасти тех, кого еще можно было спасти. Утечка химикатов произошла в нескольких кварталах от лаборатории Виктора. И Джейс благодарил всех богов, даже неизвестных ему богов Зауна, что в тот момент он был там, потому что Виктор на полном серьезе собирался идти помогать наравне со всеми. Такой вариант Джейса не устраивал. Он встал перед выходом из мастерской и перегородил выход собой: эдаким шкафом из мышц и недовольства, — и не давал Виктору выйти наружу. — Пропусти меня, Джейс! — Виктор остановился перед Талисом на расстоянии двух шагов или вытянутой в руке трости. Он был весь как на иголках из-за полученной новости. Все потому, что он не единожды предупреждал хозяина производства, что пора менять датчики давления на складе. И теперь, похоже, испытывал вину за то, что не додавил, что пустил все на самотек, понадеявшись, что датчики успеют заменить до критической ситуации. Но если ли бы да кабы, то… — Я отойду, если ты дашь мне слово, что мы уйдем ко мне, в магазин Бензо, а не к очагу загрязнения. — У меня в руках респиратор собственного производства. Ты настолько идиот, что поверишь моему обещанию? — едва ли не прорычал Виктор, переступая с ноги на ногу от нетерпения, даже игнорируя боль. — Отойди с дороги, Джейс! — Мы туда не пойдем! — Ты, может, и не пойдешь. А я пойду. Ты не понимаешь. Заун — моя родина, а заунцы — мои земляки, которые пострадали, и мне они не безразличны. Эти люди достойны лучшей жизни. Да в принципе жизни! И если я могу им помочь, то я должен! — Виктор был не настроен вести светские беседы и зло стукнул тростью об пол. Это привело Джейса в чувство и дало ему козырь: — Ты ничего не сможешь сделать! Туда ушли крепкие парни, такие как я, или как Вандер. А ты — калека! Ты только навредишь себе, а не поможешь другим! Не успел еще Джейс высказать все свои «великолепные» аргументы, как Виктор подошел к нему и с размаха залепил жесткую звонкую пощечину так, что голова парня дернулась в сторону, а на щеке остался ярко-алый след от ладони Вика. — Знаешь… От тебя я этого не ожидал, — сказал Виктор ледяным тоном, каким еще ни разу не говорил с Джейсом, даже в их первую встречу. –Ты так старательно убеждал меня в том, что мой недуг не имеет значения, что я почти поверил тебе. — Но сейчас он имеет значение, Виктор. Поэтому я не пущу тебя туда. — Что, прости? Ты думаешь, что я у тебя спрашивал разрешения? — Виктор сделал полшага назад и недобро усмехнулся. — Ты думаешь, что раз я калека, то бесполезный и немощный? Не могу постоять за себя? Да я выживаю здесь со своей травмой с самого рождения! Взмах, и трость отточенным годами движением ударила Джейса в солнечное сплетение. И удар был не из разряда «я намекаю тебе», это был самый настоящий удар со всей силы. Талис согнулся и закашлялся, прижимая руки к поврежденному месту. — Я сказал тебе уйти с дороги, Пилтовер! — рявкнул Виктор, но Джейс быстро привел дыхание в порядок и выпрямился, отрицательно качая головой. Виктор процедил сквозь зубы: — Тогда я выйду сам. Виктор на секунду прикрыл глаза, а затем нанес сразу серию ударов. Первый пришелся в коленную чашечку Джейса, и тот, все еще не верящий, что Виктор сможет причинить ему реальный вред, даже не думал защищаться. Поэтому он неловко завалился вперед и в сторону, не в силах устоять на поврежденной ноге. Виктор же медлить не собирался. Он сделал небольшой кошачий шаг вперед и перехватил трость так, чтобы рукояткой ударить Талиса под подбородок. Сила Виктора плюс инерция падающего тела Джейса сделали свое дело, и парень, дернувшись, упал на пол. — Ты тюфяк, Пилтовер, — брезгливо бросил Виктор и собирался перешагнуть через Джейса. Конечно, правильнее было вырубить оппонента окончательно: ударом или по голове, или, хотя бы, по спине. Но Виктор не хотел причинять Джейсу настоящую боль и причинять долговременный вред здоровью. Поэтому он его пощадил. И зря. Заун успел оказать на Талиса большее влияние, чем Вик ожидал. Джейс схватил Виктора за щиколотку больной ноги и дернул на себя. Потеряв равновесие и не успев опереться на трость, парень буквально растянулся на Талисе, сдавленно промычав ругательства от боли. Джейс тут же перекатился, прижимая Виктора спиной к полу и нависая над ним так, чтобы полностью блокировать ему руки и ноги. Трость была отброшена подальше, как потенциальное оружие. — Отвали! — зарычал Виктор в лицо парня. — Ты ничего не знаешь! Ни обо мне, ни о Зауне! Тут никто не в безопасности! И не пытайся притворяться местным, Пилтовер! — Заткнись, Виктор, просто заткнись! Джейс пожалел, что у него нет третьей руки, чтобы закрыть другу рот. Но он не мог отпустить Виктора ни на секунду, потому что тот извивался, как маленькая ящерица, пытающаяся спастись из капкана. И если бы он мог дотянуться до Джейса ртом, то наверняка стал бы кусаться, лишь бы выбраться. Звериные повадки. — Прекрати называть меня «Пилтовер»! Меня это уже бесит! У меня есть имя! Называй меня так! — Обойдешься и прозвищем! Ты не заслужил, чтобы я называл тебя по имени! — Не заслужил?! Чем это, интересно, я должен это заслужить? К тому же, ты буквально пару минут назад использовал его, и ничего, не умер… — Но больше не буду, иначе… — Виктор захлопнул рот и отвернулся, резко перестав вырываться. — Иначе что? — Джейс весь превратился в слух, но Виктор поджал губы, всем своим видом давая понять, что не станет заканчивать случайно брошенную фразу. — Иначе что, Вик?.. — настойчивее спросил Джейс, но, конечно, не получил ответа. Тогда он заговорил сам: — Я не могу отпустить тебя туда, даже если ты должен быть там. Прости. Я не могу тебя потерять, я ведь только тебя нашел. Джейс отпустил руки и ноги Виктора из хватки и наклонился к его лицу, чтобы поцеловать…