Хранитель Илина или самое бесстыжее божество

Хуа Чэн

      Когда они подбежали ко входу Медной печи, то успели лишь разглядеть исчезающие во тьме белые одежды Бай Усяня. Хуа Чэн быстро взглянул на Се Ляня и увидел в его глазах то же, что испытывал сам. Страх. Дикий страх. Он уже давно смирился с тем, что Вэй Ин стал частью его жизни… их жизни. Хуа Чэн был готов защищать его так же как Его Высочество… но так же промахнулся. У него никогда не получалось защитить близких.       — Я пойду за ним, — решительно произнес Се Лянь.       Не дожидаясь ответа, он прыгнул вниз. Хуа Чэн последовал за ним, не медля ни секунды. Но если бы все было так просто. На секунду их поглотила тьма, а потом швырнуло в снег перед входом. Они попробовали: ещё, и ещё, и ещё. Пытались использовать духовную силу, но результат был один. Как будто долбиться в закрытую железную дверь, не имея ничего, чтобы ее сломать.       — Гэгэ, бесполезно, — он обхватил Се Ляня за плечи, не давая прыгнуть вновь. Сколько бы раз они ни пытались, все равно ничего не выйдет.       — Нет. Нет. Нет, — Се Лянь вцепился руками в волосы и зажмурился, отказываясь мириться. — Он же там один. Совсем один.       Хуа Чэн молча прижал Се Ляня к груди, пытаясь немного успокоить. Он прекрасно понимал его — сам ведь сталкивался с подобной ситуацией. Только на месте Вэй Ина был сам Се Лянь. Наверное, именно это помогло ему держать себя в руках сейчас.       — Гэгэ, давай отправимся на территорию Великих кланов. Мы должны позаботиться о людях А-Ина до тех пор, пока он не вернётся, — невысказанное «если вернется» повисло в воздухе.       Это было сложное решение, но тем не менее самое правильное. Они не могли остаться здесь и дожидаться пока родится новый Непревзойденный, или старый станет сильнее. Даже если дождутся, находиться здесь будет просто опасно. Такой выброс темной энергии может повредить даже божеству. Это то же самое, что простому человеку оказаться в центре Небесного Бедствия.       — Д-да, ты прав. Потом мы вернёмся на гору и найдем Вэй Ина. У нас ведь… месяц. Всего месяц. Это не долго. Для нас не долго, — последний раз Хуа Чэн видел Се Ляня таким убитым в том полуразрушенном храме, после падения Сяньлэ. Когда он возвращался на небеса, а Хуа Чэн бежал за ним и клялся быть его верным последователем. Хотелось верить, что больше не увидит такого. Сейчас наблюдать за этим было очень больно.       Хуа Чэн злился. На себя, на Бай Усяня, на народ Уюна и на беспомощность людей. Хотелось выпустить на чем-то злость. Хотелось просто превратить эту демоническую гору в равнину. Он столько лет старался стать сильнее, но как выяснилось, этого недостаточно. Он пытался помочь Вэй Усяню, но сам притащил его в ловушку. Сам обрек его на тысячелетнее заточение в компании безумного существа.       Они переместились в Ланьлин, перед входом в зал совета. Заклинатели любыми способами пытались обезопасить свою территорию от демонов, и это чувствовалось. Множество заклинаний и талисманов защищало орден. Но они не могли удержать Непревзойденного. Как ожидаемо.       В зале собрались главы всех кланов, исключая лишь Цзян Чэна, что в данный момент находился в Призрачном городе. Да, связанный, зато в безопасности. А не нужно было устраивать дебоши и обещать уничтожить весь Призрачный Город. Хуа Чэн был уверен, что Вэнь Цин сможет его угомонить.       По центру зала стоял Цзюнь У. Вернее, его оболочка. Она не двигалась и не говорила, хотя вокруг шел ожесточенный спор. Что ж, неудивительно. Тот, кто управлял ей, теперь не может взаимодействовать с внешним миром, а потому она отключилась.       — Да это все Вэй Усянь. Он всегда нас ненавидел, — жалобно произнес глава какого-то маленького клана, обращаясь к оболочке. — Небесный владыка, я не понимаю, почему вы его защищаете?       — Потому что он пытался сохранить свою невиновность до выполнения плана, — тихо ответил Се Лянь, обращаясь скорее к Хуа Чэну, чем к заклинателям. — Если бы он не смог затащить диди в медную печь, остался бы таким же благородным Небесным Владыкой, которого одурачил ужасный демонический бог, — на этих словах он, не удержавшись, скривился. — Если бы я не узнал Вэй Ина за все то время, что мы провели вместе, ни за что бы не поверил, что Цзюнь У — это Бай Усянь. Принял бы за глупое предположение, как в храме Байсюэ.       — Гэгэ, не думай об этом.       Хуа Чэн легко взмахнул рукой, и с серебряного наруча сорвалась призрачная бабочка. Она была столь быстра, что человеческий глаз уловил бы только легкий блеск. Острое крыло глубоко впилось в ладонь оболочки, и форма с громким шипением сдулась, превращаясь в гору одежды.       Заклинатели в ужасе похватались за мечи, которые в ту же секунду выбросили, ибо рукояти раскалилась едва ли не докрасна.       Хуа Чэн вздохнул и вернул своему лицу привычную насмешку. Что ж, пора вновь надевать маску зловещего демона, не щадящего никого. Это его роль по жизни. Но она не являлась подделкой, это был его настоящий характер и отношение к другим существам.       — Ах, простите за столь резкое вторжение. Не хотел причинять вам большего вреда в драке. — Хуа Чэн подошел к поверженной оболочке. — Вы такие забавные. Защищаетесь от демонов, но не можете заметить его у себя под носом. Это был не Небесный Владыка, а созданная Бай Усянем подделка. Думаю, вы с ним знакомы, глава Цзинь?       Цзинь Гуаншань вздрогнул, встретившись с ним взглядом. Да, он помнил и Бай Усяня, и Хуа Чэна с Се Лянем. Такое чувство, что они снились ему в ночных кошмарах.       — Да. Знакомы. А вы друг Вэй Усяня. Небожитель.       — Демон, — поправил его Хуа Чэн. — Демон, что верен своему божеству. Как забавно: выходит, нечисть намного честнее людей. Даже не удивительно. Нечисть ведь верна лишь одной цели и не разменивается на мелочи, в отличие от вас, готовых в любой момент вероломно предать. Вы ведь сами молились Вэй Усяню, а теперь пытаетесь запятнать его перед Небесным Владыкой. Пусть и перед фальшивкой.       — Мы никогда ему не молились и ты не смеешь меня осуждать, грязный… — Цзинь Гуаншань замолк на полуслове, столкнувшись с Хуа Чэном взглядом. На плече главы клана сидела серебряная бабочка, мешающая ему продолжить свою пылкую речь. Как жаль, что это было не чувство самосохранения. Быть может, оно и к лучшему. Быстрее умрет.       — Я здесь не для того, чтобы с вами спорить, или сделать плохо. Пусть и очень хочется. Я здесь для того, чтобы помочь разобраться с болезнью. Если будете со мной сотрудничать — хорошо. Нет — умрет каждый. Поверьте, мне абсолютно не важны ваши жалкие жизни. Думаю, Вэй Усяню тоже. Нам важны жизни простых смертных.       — Господин Хуа, давайте не будем впадать в крайности, — заговорил Лань Сичэнь. И хотя он слабо улыбался, во взгляде была заметна усталость и некоторое смирение. Хуа Чэну этот человек нравился. Не то что бы очень, но, по крайней мере, он не раздражал. Хоть какой-то плюс. — Что вы предлагаете сделать? Эта болезнь появилась словно из ниоткуда, и мы не знаем как от нее избавиться. Целители перепробовали все способы, но ни один из них не действует. В запретной библиотеке тоже никаких знаний не обнаружено. Возможно, что-то было в старых экземплярах, но, к сожалению, они были уничтожены в огне во время Аннигиляции Солнца.       После такого краткого рассуждения к диалогу подключились и остальные заклинатели. Теперь они не спешили обвинять Вэй Усяня во всех бедах, а пытались найти решение проблемы. Только вот ничего хорошего не придумали, как бы ни старались. Были идеи, но настолько безумные или отвратительные, что их отклоняли мгновенно.       Использовать способ уничтожения, который посоветовал Се Лянь, уже было поздно — болезнь охватила большинство городов территорий великих кланов. Добралась даже до мелких поселений, и чтобы это остановить, нужно было как минимум научиться изгонять их по крайней мере из одного человека. Но даже небожители подобным знанием не обладали.       После продолжительных споров пришли к тому, что Хуа Чэн с Се Лянем останутся в Юньмэне, главном эпицентре всего происходящего, и будут искать способ решить все там.       После собрания, Се Лянь предложил вернуться в Небесную столицу и покопаться в архивах Цзюнь У. Все равно его не будет минимум месяц, а стража им не помеха. Хуа Чэн согласился, однако здесь появилась новая проблема.       Небесная столица была запечатана. Полностью. Никто не войдет и никто не выйдет. Были запечатаны даже те лазейки, что некогда выявил Хэ Сюань. Видимо, об их существовании Цзюнь У знал давно, но не считал нужным закрывать.       Теперь оставалось лишь одно — думать собственной головой, не рассчитывая на поддержку из вне. Конечно, они привыкли к этому, но сейчас их попытки как-то исправить бедственное положение больше походили на то, как рыба бьется об лед. Эта беспомощность морально истощала. История Сяньлэ повторялась.       Вскоре к Хуа Чэну и Се Ляню подключились другие божества. Но что боги войны могли сделать с болезнью? Лишь защищать народ от нечисти, но с этой миссией прекрасно справлялся и Хуа Чэн: призраки просто не совались на территорию князя демонов. Лишь паразиты в лице духов Тунлу его не боялись.       Единственной, кто мог более-менее найти выход — это Линвэнь, но даже ее знаний здесь не хватало, хотя она пыталась. Бывало, они с Лань Ванцзи неделями не вылезали из библиотеки. Когда кто-то к ним заходил, видел гору разбросанных книг о медицине и нечисти, и уходил. Не хотели мешать.       У каждого было столько забот, что на отдых не было и минутки. Казалось, Се Лянь специально нагружал себя поручениями, которые мог выполнить и простой смертный. Хуа Чэну ничего не оставалось, кроме как помогать ему во всем и разгребать более серьезные дела. Такие как общение с главами кланов и решения основных вопросов по нейтрализации паники среди горожан.       Если они и находили минуту для отдыха, то разговор начинался с гаданий, все ли будет хорошо с Вэй Ином. Они прикидывали примерные исходы ситуации и искали возможности проникнуть в Медную печь до того как произойдет рождение нового Непревзойденного. Время от времени пробовали туда проникнуть. В лучшем случае их просто выкидывало за приделы долины, в худшем — ранило.       Но каждый их разговор и каждая попытка оканчивалась тягостным молчанием. Каждый из них понимал, что исход может быть не лучший, но не могли признать это вслух. Они боялись... Они боялись, что эти слова могут воплотиться в реальность.       Горели храмы. Запертые в Небесной столице небожители не могли справиться со своими обязанностями, так же как и те, что были вне ее. Они просто не выдерживали без помощников. И как бы они ни старались, не могли пробить барьер небесной столице. Об этом нужно было думать, когда сил было достаточно. Теперь их почти не осталось.       А потом взорвался вулкан. После этого Хуа Чэн с Се Лянем мгновенно перенеслись на его территорию.       Было жарко. Лава спускалась вниз по склонами и приходилось ее обходить. Но это мало их волновало. Они искали Вэй Ина.       Хуа Чэн прекрасно помнил, как был ослаблен после перерождения. Ему понадобилось несколько недель чтобы научиться пользоваться своей силой вне оков Медной печи. Поэтому он и волновался за Вэй Ина. Мало ли, что этот взбалмошный господин выкинет на этот раз.       Но сколько бы они ни звали, искали, ответом была мрачная тишина, смешанная с собственным эхом. А из видов лишь лава да густой пепел.       — Сань Лань, он ведь не мог?.. — Се Лянь замолчал, не решаясь сказать очевидное. Он не хотел в это верить. — Бай Усянь ведь не хотел его… Сань Лан?       Хуа Чэн хотел бы ему ответить, но не мог. Все его тело застыло в напряжении. Все чувства кричали об опасности, и не подвели: кто-то напал со спины. Князь успел развернуться и блокировать удар. Эмин высек белые искры, столкнувшись с неизвестным оружием. Они с невидимым врагом обменялись ещё парой ударов, прежде чем тот скрылся во тьме. Однако Хуа Чэн видел рукоять меча. Это было то самое оружие, которое Вэй Ин носил с собой последние дни. Джемин.       Не успело облегчение заполнить сердце, как раздался смех, острыми шипами врезаясь в душу. Это был не Вэй Ин, как изначально подумалось. То был Бай Усянь.       Снова звук скрещенных мечей. Короткий вскрик Се Ляня, звук металла о металл. Хуа Чэн мгновенно оказался рядом и спрятал его за спину. Он знал, что Его Высочество может за себя постоять, но действовал скорее интуитивно.       — Сань Лан, он везде, — Се Лянь вцепился в его рукав одной рукой, а второй схватился за голову. — Его маска вокруг нас, в воздухе.       — Гэгэ. Это иллюзия. Я ничего не вижу. — Хуа Чэн мог бы продолжить битву, однако не мог оставить Се Ляня в таком положении. Он просто подхватил его под руку и переместился в домик на окраине Юньмэна, где они жили в последнее время.       Хуа Чэн помог Се Ляню опуститься за стол и взял его руки, сжав в своих. Се Лянь некоторое время приходил в себя, а потом улыбнулся. Но не той своей мягкой и светлой улыбкой, а безумно вымученной.       — Я хочу побыть один.       Хуа Чэн нахмурился и кивнул. Он меньше всего сейчас хотел оставлять своего принца одного, но выбора не было. Он вышел во двор, а затем просто пошел, не глядя, в лес.       Внутри кипела ярость, которую он уже не мог контролировать. Серебряные бабочки на сапогах безустанно звенели, вызывая лишь большее раздражение. Было очевидно, что Вэй Усянь не выжил и даже не переродился. Иначе бы Бай Усяня уже не было, как и меча Вэй Ина в его руке.       Ненависть захлестнула с головой. Он винил не Бай Усяня и не Вэй Ина. В данный момент он винил и ненавидел только себя. Ведь это он не стал пытаться проникнуть Медную печь. Это он не успел остановить Бай Усяня, прежде чем тот скинул Вэй Ина в пропасть.       Крик отчаяния сорвался с его уст. Он развернулся и ударил кулаком ближайшее дерево. Резкая темная волна превратила пару-тройку деревьев в осыпавшуюся коричневую труху. Как ни странно, это немного отрезвило. Хорошо, что сорвался не при гэгэ.       И Се Лянь… Разве не ради него Хуа Чэн жил? Почему же сейчас он ушел от него так далеко, зная, что ему может угрожать опасность? Почему чувствует такую же пустоту в груди, как тогда в храме, где люди били его гэгэ в сердце? Почему сейчас так же больно?       Он вернулся во двор домика, где уже сидел Се Лянь под деревом. Хуа Чэн скрылся в тени деревьев и смежил веки. Гэгэ ведь просил оставить его одного. Но сейчас не безопасно отходить далеко. Если Се Лянь его не видит, значит все нормально. Ведь так?       — Сань Лан, я знаю, что ты здесь, — голос Се Ляня был хриплым и сдавленным. — Не прячься.       Хуа Чэн медленно выдохнул и подошёл к нему, опустив голову. Он увидел покрасневшие глаза Се Ляня и мгновенно понял, что тот плакал. Однако даже прикоснуться к нему боялся. Чувство вины вновь захлестнуло с головой.       — Прости, гэгэ.       — Не за что извиняться, — Се Лянь покачал головой и вымученно улыбнулся. — Я просто… — улыбка сошла с его лица. — Знаешь, я уже смирился с тем, что теряю тех людей, с которыми был близок. За восемьсот лет я потерял таких много. Я думал, что привык к этому. Думал, смерть естественна. Что моя тоска по погибшим — лишь мой эгоизм. Я научился отпускать мертвых. Но сейчас не могу. Сейчас я хочу побыть эгоистом. Ты понимаешь меня, Сань Лан?       Хуа Чэн покачал головой и признался.       — За все то время, что я живу, единственный человек, кто был мне дорог — это мать. Она погибла когда мне не исполнилось и пяти. Я… больше у меня не было никого, с кем хотелось бы проводить время. Только ты, мой принц. Но я понимаю, что тебе больно после потери близкого друга. Я чувствую то же самое.       — Сань Лан, мне жаль…       — Не нужно жалеть. Ты всегда был смыслом моей жизни. Мне никто больше не нужен. Теперь точно никто.       — Ты из Сяньлэ? — уточнил Се Лянь.       Хуа Чэн не видел больше смысла скрывать. Се Лянь и так все понял, оставалось лишь подтвердить.       — Да. Тот ребенок, которого ты спас. Ты… помнишь?       — Я догадывался. А ещё тот призрачный огонек и дух воина Сяньлэ, что спас меня, когда я… пытался подражать Бай Усяню. И я… тот, кого ты называл любимой девушкой?       — Прости. Я не хотел запятнать твою…       — Не нужно, — Се Лянь покачал головой. — Сань Лан, я не хочу пользоваться твоей добротой и не стану менять свой путь самосовершенствования ради тебя. Я не хочу использовать тебя, обещая невозможное. Поэтому… ты можешь уйти.       — Ваше Высочество, мне это не важно. Я просто хочу Вам служить как ваш подданный. Ничего взамен не нужно. Не волнуйтесь об этом.       — Тогда не нужно назвать меня «Ваше Высочество». Будь для меня другом, а не подданным.       — Как скажешь, гэгэ. Я буду для тебя кем угодно.       Повисла тишина. Они просто смотрели друг на друга, не зная, что сказать и сделать дальше. Хуа Чэн перевел взгляд на ладонь Се Ляня, и удивленно приподнял бровь. В руках Его Высочества была открытая бутылка «Улыбки императора».       — Гэгэ, ты пьян?       — Нет, — мгновенно ответил Се Лянь и немного призадумался, глядя на вино. — Возможно немного. Вэй Ин говорил, что любит это вино. Хотел понять за что.       Хуа Чэн потёр переносицу, сдерживая лёгкий смешок. Что ж, алкоголь и близость разные вещи, чтобы их сравнивать. Если Се Лянь выпьет немного вина, это не лишит его в один миг большей части силы.       — Сань Лан, смотри! — Се Лянь мгновенно поднялся на ноги и указал в небо. — Ты тоже это видишь?       Ещё до того, как повернуться в указанное место, Хуа Чэн почувствовал неладное. В воздухе запахло отдаленно знакомой темной энергией, а вокруг потемнело. Он повернулся к городу и успел увидеть, как в небо взмывают тысячи духов горы Тунлу. Они клубились над городом словно грозовые тучи. А в самом их эпицентре был человек, держащийся в воздухе без помощи меча, как могут только боги.       — Я достаточно терпел вас и ваши выходки, — голос звучал глухо, словно через воду, однако каждое слово было прекрасно понятно и отражалось в сердце легкой тревогой. — Боги давно считают себя неуязвимыми, мнят себя выше людей и тех, кто им поклоняется. Божества давно забыли свое истинное предназначение… помогать, а не отнимать. Ни один из небесного пантеона не достоин тех званий, что они на себя навешали. Непревзойденный, Великий, Мудрейший... Все это фарс. Не более. Боги так же ничтожны, как насекомые. Велико лишь их эго. Как жаль, что вслед за старыми богами, что сейчас покинули престол, придут новые. Жаль, потому что небесный пантеон не должен существовать. А чтобы люди не могли вознестись… Ах, похоже, мне придется уничтожить всех заклинателей, что должны в ближайшее время вознестись. И начну я… с вас.       Мужчина поднял меч, острием указывая вперед. Духи над его головой склубились в густую непроглядную тучу, которая резко разделилась на четыре части и поплыла в стороны поместий заклинателей.       — Сань Лан…— начал было Се Лянь, но Хуа Чэн понял его без продолжения. В мгновение ока он оказался возле неизвестного мужчины и пораженно замер. Это был Вэй Ин, но… глаза его были абсолютно черные, пустые. Белки отсутствовали. Его живое улыбчивое лицо превратилось в болезненную маску с черными венами, идущими от шеи и заканчивающимися тонкими капиллярами на щеках. Если это и был Вэй Ин, то далеко не Непревзойденный демон. Это был очень сильный ходячий мертвец. Как Вэнь Нин.       — А-Ин, — безо всякой надежды позвал Хуа Чэн, надеясь увидеть в его чертах хоть каплю того человека, что он знал.       — Искатель цветов под кровавым дождем, — безэмоциональный ответ и легкий замах мечом.       Хуа Чэн блокировал атаку и теперь между ними завязался настоящий бой. Техника фехтования Вэй Ина значительно улучшилась с тех пор, как они только познакомились. Впрочем, в прошлый раз он лишь защищался и не стремился навредить, сейчас же явно хочет убить. И Хуа Чэн принял этот бой.       Оружия высекали искры. Разная темная энергия сталкивалась в воздухе, вызывая оглушительный гул, сравнимый с раскатом грома. Вэй Ин не был Непревзойденным, но сил имел явно не меньше.       То, что Хуа Чэн старался не ранить Вэй Ина, задачу изрядно усложняло. Он понимал как это глупо, но что-то внутри запрещало. Ещё и Эмин будто утратил рассудок и время от времени пытался вырваться из рук. В одно мгновение он просто дёрнул руку хозяина в сторону, обнажая грудь для удара, чем и воспользовался Вэй Ин.       Лезвие Джемина глубоко вонзилось в грудь, и вышло со спины. Демон не издал не звука. Он смотрел лишь на Вэй Ина, чей взгляд прояснился. Черные вены исчезли, возвращая лицу привычный вид. Однако это длилось ровно секунду, будто наваждение.       Вэй Усянь резко вырвал лезвие и замахнулся, намереваясь отрубить противнику голову. В этот раз Хуа Чэн не стал доверять Эмину. Десяток бабочек окружили меч, превращаясь в подобие щита, и кинулись было в атаку, но поздно. Перед глазами промелькнула белая вспышка, сбивая Вэй Ина вниз, к земле.       Вэй Ин обернулся в полете, возвращая себе равновесие и поднял меч в боевой стойке. Напротив него стояла женщина в белом. Хуа Чэн понятия не имел, кто она и откуда взялась. Впервые в жизни, он не знал, кого стоит сейчас защищать. И стоит ли вообще.       — Ин-Ин, очнись, — ласково произнесла она, протянув руку к Вэй Ину. — Тьма поглотила тебя. Вернись к свету.       Вэй Ин хотел что-то сказать. Он открыл было рот, сделал шаг вперёд, но тут же схватился за голову, с мучительным стоном опустившись на землю.       — Ты должен бороться, милый, — женщина подошла к нему, положив руку на его спину. Хуа Чэн видел как духовная энергия незнакомки окружает Вэй Ина. Внутри вскипели ревность и страх. Но он старался держать себя в руках — понимал, что она хочет очистить часть той энергии Тунлу, что поглотил Вэй Ин. Сам Хуа Чэн был не в силах этого сделать.       — Кто ты такая? — лишь спросил он.       — Тебе не обязательно знать, — женщина закрыла глаза. — Помолчи, демон, я не могу сосредоточиться из-за твоей болтовни.       Хуа Чэн поджал губы, но возражать не стал. Угрозы не чувствовалось, а значит ничего опасного в ней не было. По крайней мере, пока.       — Ин-Ин, нет! — вскрикнула женщина.       Хуа Чэн не успел даже пошевелиться, когда лезвие чистой темной энергии полоснуло по воздуху, швыряя женщину подальше. Она ударилась спиной о толстый ствол дерева, и упала на землю, выплевывая кровь. Вэй Ин поднялся на ноги. Его тело заметно дрожало, а поза выражала лишь ненависть и готовность убить.       Что ж, в данный момент помощь нужна именно женщине, а не Вэй Ину. Используя одну часть бабочек, Хуа Чэн накрыл женщину щитом, а другой атаковал. Вэй Усяню не составило труда увернуться. Легко взмыв в воздух, он приземлился на ветку, а после оттолкнулся от нее ногами, набирая высоту. В полете увернулся от стайки бабочек и устремился вниз, стремясь проткнуть защитный купол.       Белая вспышка осветила лес. Заскрипели деревья, поднялся ветер. Хуа Чэн прикрыл лицо ладонями и приглушенно выругался. Духовная сила небожителя вызывала дурноту и так ослабевшего демона. Когда ветер стих, поляна превратилась в обугленную траву и поломанные деревья.       — Цансэ, я тебе говорила не покидать гору, — в центре поляны стояла еще одна женщина. Ее фигуру легко обвивал ветер, отчего создавалась иллюзия сияния. Словно небожительница. Но Хуа Чэн ее не знал.       — Да плевать я хотела на твои приказы. Это мой сын! Куда ты его дела?       — Баошань-саньжень? — Хуа Чэн назвал первое имя, что пришло ему в голову, и не ошибся.       Женщина в белом посмотрела на него безжизненным взглядом и, в точности копируя его раздраженный тон, уточнила:       — Искатель Цветов под кровавым дождем?

Бай Усянь

      В городе Уюн, в одном из домов, не покладая рук трудились демоны, отмывая стены и мебель, что сохранила свою функциональность и по сей день. Бай Усянь наблюдал за этим, сидя на скамье у засохшего дерева. Маска лежала рядом как ненужный атрибут. Ветер обдувал лицо, охлаждая шрамы, оставшиеся от поветрия. Эти отметины ему не нравились, но и маска Цзюнь У тоже. Можно сказать он уже ненавидел свой облик императора.       Почти неслышные шаги заставили его улыбнуться и повернуться к подошедшему. Вот он, его творение и его приемник. Тот, кто сделает всю работу за него, и люди больше не будут помнить ни Небесного императора, ни Белое бедствие. В голове Бай Усяня наконец-то будет тишина. А самое главное — Вэй Ин никуда от него не уйдет.       — Тебя что, поймали и решили сжечь на костре? — Бай Усянь тихо хмыкнул, разглядывая обугленные рукава и полы чужих одежд.       — Ага. И солью с перцем посыпали, чтобы потом съесть. — Вэй Усянь упал рядом с ним на скамейку и медленно выдохнул. Чернота в глазах уменьшилась, возвращая обычный размер радужки, а черные вены медленно скрылись под ворот ханьфу. — На меня напал какой-то небожитель. Я не рассмотрел его лица.       — Да. Это Баошань-саньжень, — казалось, Бай Усянь вовсе не удивился такому исходу. — Я знал, что рано или поздно она выползет со своей горы. Не переживай по этому поводу. Сначала ее питала вера членов великих кланов, и ее могущество росло. Теперь же, ее все почитают как великую и таинственную наставницу, а не божество. Вся сила копилась в чертогах ее горы и, видимо, сейчас она использовала большую часть, чтобы остановить тебя. Сейчас она слаба, как и остальные.       — Откуда ты знаешь?       — Сянь-Сянь, я наблюдал за тобой, пока ты был в Юньмэне. А насчёт Баошань… — он пожал плечами. — Я ведь сам обустраивал для нее эту гору. Помни, что это ее тюрьма. Ты же сам все знаешь.       Вэй Ин согласно кивнул:       — Да. Сяо Синчэнь рассказал мне об этом в храме Байсюэ.       — А ты помнишь, кто ещё был с тобой в том храме? — спросил Бай Усянь с интересом склонив голову на бок.       — Что за глупые вопросы?       — Просто ответь.       — Сяо Синчэнь, Сюэ Ян, помощники Сюаньчжэня и Наньяна. Все.       — А кто с тобой сражался в Юньмэне?       — Искатель Цветов под кровавым дождем и какая-то женщина. Наверное, его подруга, — Вэй Усянь вздохнул. — Что ему там понадобилось и на кой черт ему вообще вздумалось защищать этих людей? Он вел себя так… как будто мы знакомы.       Бай Усянь довольно рассмеялся. Идеально. Вэй Усянь даже не помнит о том, что их что-то связывало с Хуа Чэном, и Се Лянем соответственно. А значит, очищение памяти прошло идеально. Он даже не узнал собственную мать и знает о ней только то, что она бросила его как ненужного котенка после смерти мужа. Тут даже придумывать ничего не нужно было. Сянь-Сянь помнит то, что должен, и не помнит не нужного. Жизнь прекрасна.       — Только… — Вэй Ин замялся, словно не решаясь продолжить.       — Что? — Бай Усянь спокойно взглянул на него, но внутренне напрягся.       — Когда я ранил его, мне показалось, что я ударил близкого человека. Это было так… странно.       — Сянь-Сянь, ты никогда с ним не виделся раньше? — Бай Усянь коснулся чужой щеки, заставляя заглянуть в глаза. Его голос был мягким и ласковым. — Я нашел тебя маленького в Юньмэне и отдал на попечение главе клана Цзян. Я не мог о тебе заботиться из-за статуса Небожителя, и не мог предотвратить те издевательства, что тебе пришлось там вытерпеть. Потом ты вознесся и всегда был рядом со мной. Когда бы ты встретил Хуа Чэна, м?       — Да. Пожалуй, ты прав, — кивнул Вэй Ин. Некоторое время он все еще хмурился, а потом вдруг рассмеялся и поднялся на ноги. — Учитель, а где мой ученик?       — Кроет матом всю прислугу, — Бай Усянь поморщился. — Зачем ты вообще сюда его притащил?       — Не знаю. Он мне кого-то напоминает. Тебя, например.       — Сянь-Сянь, ты допрыгаешься. Я никогда не вел себя так отвратительно и никогда так не выражался. Извинись.       — О, Великий учитель Бай, простите своего глупого ученика! — театрально воскликнул Вэй Ин.       Будь у Бай Усяня настроение чуть похуже, Вэй Ин бы уже давно валялся в пыли со сломанными конечностями. Но сейчас Белое бедствие чувствовало себя хорошо, а потому проигнорировало столь дерзкое поведение. С другой стороны, Сянь-Сянь бы не стал дразниться пока тот был в раздраженном состоянии.