Хранитель Илина или самое бесстыжее божество

Се Лянь — То есть, вы решили появиться только сейчас, когда Вэй Ин окончательно сошел с ума, а не когда он только ступил на Темный путь? — голос Сань Лана звучал мрачно, с легкой долей угрозы. Не то, чтобы он имел что-то против темной энергии — сам ведь демон, но именно это давало ему возможность оценить, насколько темный путь мог быть опасен. Се Лянь мог бы попросить Хуа Чэна быть мягче, но понимал все его чувства и безумно хотел сказать этим женщинам что-то погрубее, но не мог, хотя бы из уважения к Вэй Ину. Вино развязало язык, но не до такой степени. — Сань Лан, полегче… — наконец мягко попросил он, положив ладонь на запястье… друга. Сань Лан взглянул с лёгким укором, затем медленно выдохнул и отвернулся к окну. — Он прав, Ваше высочество. Я была слишком поглощена горем после потери мужа, но не должна была бросать сына. Возможно, если бы я осталась с ним, а не ушла к учителю… — Цансэ-саньжэнь замолчала, а на лице застыла непередаваемая боль. Та самая, которую может испытывать только родитель, который чувствует, что провинился перед ребенком. Се Лянь неоднократно видел такое же выражение у многих родителей из мира смертных. А еще видел такое у своей матери… Но она не была перед ним виновна. Ни в чем. — Давайте лучше решим, что делать с А-Ином и поветрием духов, — через силу произнес он, заставив себя примирительно улыбнуться. Они пытались остановить новую волну заражения поветрием, однако… Все их попытки были безрезультатны. Простые люди чудесным образом исцелились, а вот заклинатели… все до единого покрылись ликами. Вэй Ин, вернее тот, кем он стал, не пощадил никого. Даже орден Юньмэн Цзян, к которому испытывал теплые чувства и когда-то готов был защищать до последнего. — Ну, самый простой способ — это устранить причину. Убить Вэй Усяня, — спокойно произнесла Баошань-саньжэнь, которая до этого мгновения просто стояла в стороне и молчала. — Нет, — хором возразили Се Лянь, Сань Лан и Цансэ. — Знала, что так и скажете. Есть другой способ. Он сложнее и потребует времени. Вы уверены, что хотите рискнуть жизнями простых людей, чтобы вернуть того, кого помните? Ведь долг каждого божества — спасать смертных. Жизнь богов не стоит ничего. — Я не божество, — заметил Сань Лан. Он не сказал этого вслух, но было понятно — он рискнёт ради этого, даже если другие откажутся. Но никто не спешил возмущаться. Все находившиеся здесь существа были готовы на жертвы. Даже не ради Вэй Усяня, а ради своих внутрених убеждений и желаний. — Если дело только в сроках, за который могут погибнуть люди, мы рискнем, — медленно произнес Се Лянь. — Если сделаем все быстро, никто не пострадает. Да, он прекрасно понимал, что рискует повторить историю Сяньлэ. Пытается напоить двух путников в пустыне, имея лишь один бокал воды. Он готов был рискнуть, хоть и чувствовал себя от этого не менее гадко. — Раз вы готовы… — Баошань-саньжэнь помолчала. — Проблема в том, что это был все еще Вэй Усянь, а не марионетка, которой вы его считали. Хотя, отчасти, все же и марионетка. После Медной печи, он умер окончательно, потерял статус божества и стал Непревзойденным демоном. У него по-прежнему есть сознание и он способен принимать решения. И то, что он сделал сейчас, было осознанным решением. — Нет, он не мог таким стать. Фэнмянь не мог воспитать… — Цансэ запнулась, не желая продолжать. — Как вы знаете, у души, покинувшей тело, есть два пути — прямиком в круг перерождения, или же превращение в злого духа, демона и прочее. Иногда тела могут тоже «оживать» и превращаться в Диких рабов и прочую гадость. Но Вэй Усянь — другое. Его тело не погибло окончательно, а превратилось в демона. Именно тело, не душа. У него по-прежнему функционирует мозг, но чувства идут только на уровне инстинктов и мышечной памяти. Вряд ли он помнит вас, или кого-то из своей семьи. Он помнит только то, что сказал ему Цзюнь У. — То есть, если мы вернем ему душу, то он очнется и может отозвать духов? — спросила Цансэ. — Но где мы найдем его душу? Учитель, вы же можете поймать его тело… — Ты отвратительно складываешь слова, Цансэ. И — нет, я не смогу устранить его на время. Сейчас я не смогу его даже ранить, ибо мои силы на исходе. Я вложила все, что было, в тот удар. — Мы с Сань Ланом сможем позаботиться о теле. Правда ведь, Сань Лан? Сань Лан… — Се Лянь обернулся и увидел, что названный сверлит Баошань-саньжэнь гневным взглядом. Лишь этого взгляда хватило, чтобы понять ход его мыслей: Сань Лан помнит, как призраки разорвали его душу на части, и каким образом он уцелел — остается загадкой. Се Лянь до сих пор видел это как наяву. С Вэй Ином может произойти то же самое. И это не тот случай на горе Луаньцзан, когда Вэй Ин просто «выпустил погулять» злых духов. Здесь куда опаснее ситуация. Нужно было придумать способ вылечить людей без этого. И нужно сделать так, чтобы Вэй Усянь никогда об этом не догадался. Но… как? Вдруг Хуа Чэн моргнул и вполне дружелюбно улыбнулся Ся Ляню. Он улыбнулся в ответ. Кажется, у кое-кого есть план, и Се Лянь не сомневался в нём. Единственное, чтобы в этом плане никто не пострадал. А Сань Лан обязательно это учел. Учел ведь? — Как мы найдем душу? — спросил Сань Лан. — Душа всегда стремится к телу, и наоборот. Если мы убедим тело сотрудничать, то он сам приведет нас к душе. Сань Лан кивнул: — Еще один вопрос. Откуда вы все это знаете? — Это лишь мои предположения, — заметив, что Сань Лан нахмурился, она добавила. — У тебя есть другие идеи, демон? Хуа Чэн обжег ее раздраженным взглядом, однако ничего не сказал. Повисла неловкая тишина. Спасла ситуацию открывшаяся дверь. Все вгляды устремились на вошедшего. Се Лянь просто не мог поверить своим глазам и неосознанно подумал, что это глюки от усталости, но… — Мэй Няньцин, вас-то мы и ждали, — Баошань-саньжэнь впервые за время их сотрудничества улыбнулась. — Баошань, Ваше высочество, — Мэй Няньцин вежливо поклонился обоим и предложил. — Сыграем в карты? — Сейчас не самое подходящее время, — заметила Цансэ. Се Лянь просто не мог поверить своим глазам и ушам. Это был его учитель. Он уже давно оплакал его и не мог поверить, что сейчас… учитель стоит перед ним, ни сколько не изменившись. Разве что лицо больше не украшает длинная борода. — Гэгэ, держись от него подальше. Это не человек, — Сань Лан неожиданно грубо дернул Се Ляня за руку, вынуждая встать ближе. — Кто бы говорил, — Мэй Няньцин потянул Се Ляня к себе и задвинул за спину. — Вы, молодой человек, вообще демон. Ваше высочество, разве я не учил вас, что демоны опасны? Но нет, вы же стремитесь к опасности, как пес на запах мяса. Конечно, сравнение несколько оскорбительное, но у меня нет желания подбирать что-то поэтичное. — В отличие от тебя, я не бросал его, — Хуа Чэн, не обращая внимания на Мэй Няньцина, взял Се Ляня за руку еще раз. — Раз ты жив, где был все эти годы? — Защищал Тунлу от таких как ты. А ты не бросил его только потому, что одержим Его высочеством. Ты опасен. — и вцепился в другую руку. — Хватит, — а тому наконец надоело ждать, пока эти двое успокоятся. И если неприязнь Сань Лана к Мэй Няньцину понятна, то почему наставник так взъелся — нет. Но какие бы причины ни были, Се Лянь не хотел выступать в качестве опорного пункта для их аргументов. — Давайте лучше разберемся, как добраться до Вэй Ина. Вряд ли они находятся на самом видном месте. — А вот тут вы прогадали, Ваше высочество, — радостно произнес Мэй Няньцин. — Они остановились в Уюне, это заброшеный город на горе Тунлу. А я, вот так удача, знаю там все тайные ходы. А Цзюнь У не знает, что я жив. Хотя, нет, — он слегка нахмурился, — Знает. Но думает, что я слишком боюсь, чтобы вмешиваться. — Погодите, вы сказали Уюн… Се Лянь помнил, что Мэй Няньцин говорил ему об Уюне в детстве. Однако принц всегда считал это лишь сказкой, чтобы запомнить и закрепить остальные учения, что вбивал в его голову учитель. Он никогда бы не смог подумать, что Уюн реально существует. И уж тем более, что он распалагается на склоне демонической горы. И что связывает Мэй Няньцина с Цзюнь У? Можно ли ему вообще доверять? — Давайте обо всем поговорим в дороге, — нетерпеливо вмешалась Цансэ. — Мы только время теряем. * * * Их путь пролегал внутри горы, путешествуя в огромном горном монстре. Что было весьма удивительно для всей команды спасения. По дороге они все же успели поговорить с Мэй Няньцином и выяснить много интресного о Цзюнь У. Се Лянь чувствовал себя выжатым и, одновременно с этим, его душа словно обрела покой. Это странно, но так и было. Словно камень упал с плеч. Не он был виноват в падении Сяньлэ, и простые слова не должны были быть поводом для такой катастрофы. Если ненавидеть, то только Бай Усяня. Когда они подобрались к Уюну, горные чудовища не могли двигаться дальше. Точнее могли, но это было бы через чур заметно, а потому они отправились под горой, используя лопату Повелителя Земли. Се Ляню казалось, что они двигаются просто по внутренним ощущениям Мэй Няньцина. Сань Лан выглядел хмуро, и постоянно просил не отходить от него далеко, говоря о том, что так ему спокойней. А тот и не возражал, так как сам старался от него не отходить. Нет, он не боялся быть раненым, или какой-то другой опасности. Он просто не хотел потерять еще и Сань Лана. Вскоре они подошли к месту. От поверхности их отделяли лишь тонкие, но прочные доски, сквозь которые просачивался свет горящих свечей и до боли знакомые голоса. — Да все это х***я еб***я, — голос Ци Жуна был недовольным. Но это недовольство быстро исчезло, сменяясь гордостью. — Я покруче, чем этот одноглазый пи**юк. — Заткнись и учи, пока тебе не вмазал, — раздраженно ответил Вэй Усянь. Послышался звук отодвигаемого стула и легкие шаги. — Я учу тебя не для того, чтобы ты выделывался и сравнивал себя с Хуа Чэном и остальными, а хочу чтобы ты стал культурным демоном. — Ха, загнул. Я был культурным демоном, пока ты не запретил мне жрать людей. Кто из нас теперь больший мудила? — Культурные демоны людей не жрут, — холодно отозвался Вэй Усянь. — А что делают? — казалось, Ци Жуну искренне интресно, но в голосе все же чувствовалась издевка. — Людей спасают? Ха, так это дело небесных крыс. И твое, между прочим, тоже. Эх, столько еды погадил… На этом момете Баошань-саньжэнь решила, что этот разговор нужно заканчивать. Она легко взмахнула даоской метелкой, после чего доски над головой рассыпались на тонкие щепки, а компания вышла в комнату. Со стороны Ци Жуна послышалась несдержанная брань. Когда мусор осел, Се Лянь смог разглядеть комнату. Она была практически пуста: всего пара стульев и стол, заваленный свитками, чернилами и чистой бумагой. Ну и еще обломками досок. Ци Жун обматерил каждого с ног до головы и спрятался за спину Вэй Ина. На лице А-Ина не было никаких темных вен, а глаза выглядели совершенно обычно. Разве что, в них потух любой свет, и взгляд не отображал ничего, кроме всепоглощающей тьмы. Словно пустой. Если бы не мимика, его смело можно было бы принять за живую статую. — Вам для чего дана дверь? — спросил он возмущенно, стряхивая пыль с плеча. Выглядел он совершенно спокойно, и, казалось, даже ждал их. Се Лянь даже обрадовался, но следующие слова вернули его в реальность. — Право, как крысы: прячетесь под полом. — Следите за языком, юный господин, — Мэй Няньцин пригрозил ему кулаком. — Не с ровесниками говоришь. Мы пришли тебя спасать, а ты тут еще недовольство свое показываешь. Совесть имей. — Диди, прости. Мы не хотели так врываться. Просто не было другого выбора. Но мы правда пришли тебя спасти, — Се Лянь улыбнулся, стараясь выглядеть так же, как и в первую их встречу. Вэй Ин не впечатлился. — Вы себя-то спасти не можете, — он пожал плечами и скрестил руки на груди. — Скажем так, у вас есть полсяоши прежде чем сюда придет учитель. Что хотели сказать? Слово «учитель» больно отозвалось в груди. Вэй Ин и правда считает Бай Усяня учителем? Не то, что бы это было сюрпризом, но… чему этот «учитель» мог его научить? Как сломить человека и уничтожить его суть? Сражаться? Управлять демонами? Правильный ответ: все из перечисленого. У него было время, пока они находились в Медной печи. А там оно течет иначе. Если для них с Сань Ланом прошел всего месяц, то для Вэй Ина сотня, а то и тысяча лет. — Да что ты с ними рассусоливаешься, — Ци Жун тряхнул Вэй Ина за плечо. — Вышвырни их и дело с концом. Вэй Усянь не обратил на него внимания. — Время, — напомнил он. — А-Ин, — Цансэ осторожно вышла вперед и мягко улыбнулась. — Мы хотели тебе сказать, что Бай Усянь тебя обманывает. Он использует тебя для своих темных целей. — Для каких? Он сидит на лавочке целыми днями и пьет чай. Где тут злой умысел? — Что делает? — переспросил Мэй Няньцин. Вэй Ин не стал отвечать, а вновь напомнил о времени. К счастью, они были существами разумными, и расказали свою версию. Ничего не утаивая. Начиная со счастливой жизни Вэй Ина в Юньмэне, и заканчивая падением в Медную печь. Ни один его жест не выдавал волнения, или удивления. Он слушал внимательно, но словно занимательную историю, а не пересказ его собственной жизни. — Почему тогда я помню все иначе? — спросил Вэй Усянь, когда рассказ подошел к концу. Его голос звучал ровно. — Он был единственным человеком, что заботился обо мне. Фэнмянь избивал меня, а так называемая шицзе обливала помоями от лотосового супа, который в вашем варианте я люблю. Да даже если все так, как вы рассказываете… что учитель сделал плохого? Открыл мне глаза на людей, что растоптали мою «идеальную жизнь»? Скажу по секрету, он сделал так же и в моих, реальных воспоминаниях. — Да? А твой «учитель» расказывал тебе историю как он убил своих друзей и как они поселились на его лице? Его королевство пало, и он хочет чтобы ты почувствал то же, что и он. Ты сейчас убьешь всех заклинателей на территории великих кланов, но что потом? После он вернет тебе настоящие воспоминания, — в голосе Мэй Няньцина послышалась мольба. Он уговаривал Вэй Ина даже не ради него самого, а просто для того, чтобы история не повторялась вновь. — Я хотел спасти Уюн, и ты это знаешь, — компания замерла. Казалось, каждый в комнате затаил дыхание, даже Вэй Ин слегка изменился в лице. Мэй Няньцин повернулся, очень медленно прижимая руки к груди. Таким испуганным Се Лянь его еще никогда не видел. Бай Усянь же, напротив, раслабленно облокотился плечем о косяк. На нем не было маски, но лицо покрывало три уродливых лика. — Если бы ты тогда не сбежал, всего этого бы не было. Я бы справился… — Не правда. Ты уже тогда сошел с ума. — Мэй Няньцин осторожно сделал шаг назад. Се Лянь заметил, что учитель неосознано зашел за плечо Хуа Чэна, вызвав у обоих демонов презрительную усмешку. А Се Лянь понял, что Мэй Няньцин просто не сможет защититься, если захочет — он не был бойцом. Никогда. Нужно было спасать ситуацию. — А что насчет меня? — спросил он. И хотя он внутренне дрожал, задавая этот вопрос, старался держать себя достойно. — Как я мог избежать всего… что ты сделал? — Дай-ка подумать, — Бай Усянь закрыл глаза, и, улыбнувшись, мягко произнес. — Например, не рождаться, или согласиться стать моим учеником, когда я предлагал. Но сейчас поздно для нас обоих, верно? У меня есть чудесный ученик, который никогда не уйдет от меня. Правда же, Сянь-Сянь? — Вэй Ин согласно кивнул, вызвав у Бай Усяня жуткую улыбку. — Тогда убей Его высочество. Вэй Усянь без лишних слов достал меч. Цансэ отреагировала мгновенно, блокируя удар своим. Между матерью и сыном завязалась битва. Их техника боя была разной, но реакция была одинаковой. Только вот силы у женщины было меньше, и с каждым ударом свет меча все слабел. Но Вэй Ин почему-то не спешил ранить женщину. Словно оттягивал этот момент. Хуа Чэн вступил в бой с Бай Усянем. Их удары были точны и смертоносны. Воздух наполнился звуками удара металла о металл и демонической энергией, от которой становилось дурно. Се Лянь оглядывался по сторонам, пытаясь найти хоть что нибудь, что походило бы на орудие. Но его отвлек Джемин, устремившийся к сердцу. Каким-то чудом Се Лянь успел увернуться и даже поймать меч за рукоять. Понадобилось всего мгновение, чтобы сообразить: Вэй Усянь не просто сражался… Он успел начертить на полу мечом печать «путешествия на тысячу ли». Несколько усовершенствованную, но рабочую. — Сань Лан! Хуа Чэн, одним движением отбив меч Бай Усяня, мгновенно оказался рядом. — Гэгэ, ты ранен? Се Лянь воткнул меч в центр печати. Глаза ослепил белый свет. Еще мгновение, и они непонятной кучей свалились на порог Дома Блаженств. Первым в себя пришел, как ни странно, Ци Жун. Выругавшись, он бросился наутек, но был остановлен Вэй Усянем, который схватил его за косу и потянул к себе. — А если тебя так же? — гневно спросил Ци Жун. Вэй Ин вновь решил его проигнорировать. — Допустим, я вам верю, — Вэй Ин помолчал, глядя на раскинувшийся перед ним город. — После того, как мы вышли из печи, я чувствую себя странно. Как будто чего-то не хватает. Я спрашивал у учителя, и он сказал, что такое бывает. А потом, когда встретились с Хуа Чэном… я подумал, что уже видел его где-то. А потом ваши слова. Я пойду с вами, но если вздумаете обмануть, я убью всех людей на территории кланов, что успели заразиться. Идет? — Мальчик, ты еще и условия нам ставишь? — Мэй Няньцин оказался единственным, кто осмелился высказать протест. — Нет так нет. Я пошел, — Вэй Ин демонстративно развернулся. — Постой! — Се Лянь поспешно взял его за руку. — Хорошо. Мы согласны. — Отлично. А теперь отпусти меня. Се Лянь мило улыбнулся и разжал ладони. Вэй Ин без души был холодным и расчетливым. От него действительно не стоило ждать понимания или сочувствия. Не стоило с ним и шутить. Но, тем не менее, с ним можно было говорить, и это был главный плюс. По крайней мере, шанс есть.