А кого спасешь ты, и что для этого нужно?

Девочки смотрели на меня молча. Трое изумлённо, а одна – Кавадере – как-то потеряно. – Я... Не верю, – наконец выдавила она. – Такие фокусы, какие ты сейчас продеманострировал, нельзя объяснить аналитическими способностями... – Видишь ли, Рика, для меня чуть больше трёх месяцев назад магии в реальном мире не существовало. Но есть всеобщие законы, которые нельзя отменить. Например, если в определённые дни месячного цикла мы с тобой займёмся любовью, у нас появятся дети. И здесь ты можешь предсказать эти конкретные дни, как факт, а в моём родном мире – это гадание или взвешивание вариантов, то есть плюс-минус. И так по поводу любой информации и любых явлений. Мой мир склонен полагаться на логику, твой – на магию. Мне кажется невероятным то, что грудь, кхм, Риаш ни капли не провисает и не доставляет ей неудобств, а тебе – что я угадал сказки. Дайте мне какое-нибудь задание, какое считаете нужным, и я попытаюсь с помощью анализа выдать правильный результат. Слово взяла Яйла. – Теперь я понимаю то, что писала мне Рита, – сказала она. – Она испытала страх, когда ты предсказал вторжение, основываясь на примитивном учебнике для мужской школы. – Знание в мужских руках – угроза, – повторила свою максиму Мила. – Поэтому ты готова превратить меня в свинью прямо сейчас? – Я не умею превращать в свиней. – Ну спасибо! То есть ты сейчас сожалеешь о том, что знакома со мной? – Нет... – Кнехт поникла. – Давайте ещё одну сказку и совместно её разберём, – предложила Риаш. – Ну, я согласен. Кавадере немного расслабилась и поощряюще кивнула. – Ладно, вот смотрите. Есть так называемые бродячие сюжеты. И я могу начать предполагать, одновременно отслеживая вашу реакцию. Жила-была девочка. Здесь я попал полностью. Половина сказок так начинается. – Ты прав, – подтвердила Яйла. – И, Дитрих, ты бы мог сесть рядом. Логической связи между первой и второй частью её фразы не было в принципе. Поэтому я пристально стал её разглядывать. Остальные девочки недоуменно моргали. Тело Яйлы покрылось мурашками, соски торчали, а пальцы побелели. – Понятно. Могла раньше сказать, что замёрзла. Пришлось идти в ванную комнату. Набрав там охапку махровых полотенец, я вернулся, укрыл Яйлу и уселся рядом. Госпожа целлемейстер была ледяной, как Рита из сказки. Похрюкивая, к нам подползла Риаш и тоже зарылась в полотенца. Следующей сдалась Мила, она прижалась сразу к нам троим. – Радано, раз такая пьянка... Кавадере забралась ко мне на колени, её стопы были ледяными. Пришлось её укрыть тоже. И обнять, чтобы не упала. От ледяных прикосновений и обилия женских тел, мой организм отреагировал. – Э, нет, Дитрих. Сначала сказки, а потом посмотрим, – хитро прищурилась Рика. – Я не настаиваю. Более того, не уверен, что у меня останутся хоть какие-то силы. – Не, ну, да, ты это, скажи, Дитрих, – милостивая Риаш впечатала в меня титьки, я тебе подкину энергию потоков. – Мне и груди твоей хватит. – Эй, ну ты чо?!. Мила с Яйлой синхронно захихикали, уткнувшись друг в друга. – Девочки, – из меня сам собой вырвался тяжёлый выдох, – не переоценивайте мои возможности. Это вы там какие-то сверх могучие, влиятельные и так далее. Я – обычный человек. Если даже ваши силы могут заканчиваться, а вы сидите на потоках, у вас всё хорошо с питанием и отдыхом, то я тем более склонен к унынию и упадку сил. – Ндааа? – протянула Кавадере и пристально посмотрела мне в глаза. – Ну не в данный момент. – Сказку давай! – Ну вот. Была она любопытная и не всегда слушалась родителей. Я сейчас ничего не сказал особенного. А сказка уже идёт. И пошла эта девочка в лес за ягодами и грибами. И зашла так далеко, что заблудилась и попала в дремучую-дремучую чащу. Начало смеркаться, и девочка испугалась, что не найдёт безопасного места, чтобы переночевать. Но вдруг увидела избушку. – Погоди, Дитрих, – сонным голосом прервала меня Риаш. – Стрелок из твоей группы, Маша, она прямо из тех мест, откуда эта сказка. Там они до сих пор в лес ходят, и рожают детей от медведей, так что "Непослушная Девочка Маша и Любвеобильный Медведь" – это с твоей стороны просто обман. Вот как. Я точно не слышал эту сказку. Тем более от Маши. От неё пока дождёшься внятного связного рассказа, помрёшь от старости. Но для того, чтобы скрыть обман со сказкой "Рита и Гита", я не стал спорить. – Ну ладно. Давайте другую. Например, родилась наследница у целлемейстера, но была она настолько талантливая, что все ей завидовали. И злая наследница решила избавиться от младенца. Она приказала слуге унести девочку к реке и утопить. Но девочка так мило улыбалась, что слуга пожалел её и просто оставил корзину с младенцем на берегу. Корзину унесло водой, и её подобрала супружеская пара, у которой не было совместных детей. Они воспитали девочку, а когда она выросла, то убила злую целлемейстершу, при которой муттерцелле стала загибаться от плохого управления потоками. И эта девочка стала самым успешным целлемейстером в истории. Я получил увесистый пинок в спину. Это Риаш заснула и брыкалась во сне. Мила и Яйла тоже сопели. Не спала только Кавадере. – Ты биографию Энне Берлихинген пересказал? – Нет, это бродячий сюжет. В моём мире его рассказывают как реальную историю об основателях империй, великих пророках и всё такое. Кавадере тоже задремала. Это, наверно, я такой нудный. Или сказки подействовали. Спал я, как ни странно, крепко, несмотря на то, что девушки постоянно копошились, пинались, пытались упасть и прочее. Я просыпался, перекладывал очередную шевелящуюся подушку подальше от края и снова засыпал. Даже плотские желания меня не одолевали, хотя такое количество прелестей одновременно со мной никогда не спало в одной кровати. Утром мы достаточно оперативно собрались, позавтракали под присмотром скрипучего лакея и в большой повозке отправились на вокзал. Повозка ехала сама, пыхтя белёсым паром, двигатели внешнего сгорания приятно подогревали вокруг нас зябкий утренний воздух. Я расслабился. Впервые за три месяца почувствовал, что никуда не надо спешить, что всё идёт своим чередом. Настроение девушек тоже было приподнятым. Риаш не кудахтала, Мила не трепыхалась, как отличница перед экзаменом, Яйла не выглядела так, как будто собирается стать через неделю принципалом. Кавадере – даже она перестала казаться хитрой лисой, она просто по-сестрински положила голову ко мне на плечо, и это не вызывало ажиотажа у молодёжи. В общем, погрузилась в вагон мы без приключений, только я, к своему удивлению, обнаружил, что мой багаж – это не обычный саквояж, а ещё два маленьких, но увесистых сундука. "Маша велела передать," – скупо сообщила Мила и отправилась к себе. Ехал я, как принц – в обшитом розовым бархатом купе с собственным туалетом и душем. До обеда меня никто не тревожил, поэтому я успел покопаться в сундуках и даже поспал. Разбудила меня Мила. Весьма нежно и аккуратно. – Пора на обед. Она пощупала мой бицепс, примерно так, как трогают артефакты посетители музея. Ничего же особенного, бицепс, как у обычного развитого мужчины. Вот у Горнера другое дело – его бицепс, как моя голова, а бёдра, как две Риаш. Каждое бедро, как две Риаш. Насколько трудно Горнеру находиться в помещениях, созданных для обычных людей, я понял буквально через несколько минут, когда мы пришли в вагон-ресторан, напоминающий интерьером помесь кукольного дворца и комнату для развлечений императора-эротомана. Горнер балансировал на барочном стуле, как циркач на одноколёсном велосипеде, пытаясь не смахнуть тарелки со стола и не придавить Таню, сидящую у окна. Я сел напротив Тани, а Мила – напротив Горнера. Через пару минут подошли Яйла и Риаш. Бальдоттер, оказывается, хорошо знала Таню, они разговорились, и мы все включились в общий разговор на тему – "из-за войны поезда ходят окольными путями". Я много почерпнул сведений из этой болтовни. В личном общении часто всплывают мелкие подробности, о которых не пишут в учебниках, но имеющие большое значение с точки зрения военной тактики, например. Так я выяснил, что пересадочная станция Кромлех Бхайле сейчас исполняет функции распределительного центра, и через неё перенаправили потоки пассажиров и товаров, которые раньше шли через Шлиссельрайх, находившийся сейчас прямо на линии фронта. Мы дружно умяли кашу с кофе и послушно ждали яичницу, когда к нам присоединилась Кавадере. Обстановка сразу неуловимо поменялась. Таня спряталась за Горнером, который напрягся, почувствовав неудовольствие подруги, а Кавадере села как можно дальше от них и стала смотреть в сторону. – Что между ними случилось? – спросил я шёпотом у Милы, ткнув её в бок. – Они учились вместе, – прошептала она в ответ. – Таня на первом курсе, Рика на выпускном, и Таня её побила на официальной дуэли. – Погоди, – мысли завертелись, и я снова почувствовал, что теряю информационную почву из-под ног. – Рика разве не кадет?! – Неее, она давно преподаватель... Наш диалог остался приватным благодаря звяканью заменяемых приборов. Но я решил, что нужно учесть эти ранее неизвестные факты. Например, могут ли Таня и Рика выполнять совместную боевую миссию? И вообще. Я хотел доверять Кавадере, но мог ли, учитывая, что Таня – мой ориентир для определения друзей в этом мире, а Кавадере – её, если не враг, то не друг точно. Яичницу я проглотил, не ощутив вкуса. Моя отстранённость послужила причиной целой цепочки событий. Пока девочки болтали, я сверлил взглядом Таню. По её лицу бегали непонятные эмоции. Через некоторое время я заметил, что правая сторона лица Тани пылает, как будто её освещает пожар. Посмотрев в окно, я убедился, что поезд идёт по светлому мелколесью и пожара нет. Что странно, никто на этот феномен не обратил внимания. Это натолкнуло меня на размышления. Нет дыма без огня. Ярко-красный отсвет от стекла должен быть вызван какими-то причинами. Самое вероятное – это линия враждебности между Таней и Рикой. Тем более, Таня как раз сидит у окна. Но. Мужчины не владеют магией, значит, кто угодно мог увидеть рыжие сполохи. Кто угодно, но не я и не Горнер. С другой стороны, мужчины поддаются влиянию магии, направленной прямо на них, значит, есть вероятность, что это некое воздействие на меня. – Таня! – Да, Эдитрих. – Если есть враждебная магия, направленная на меня, как её распознать? Болтовня резко смолкла. – Что случилось? – Яйла наклонилась, чтобы пристально на меня посмотреть. – Присутствует ли здесь враждебная магия, направленная непосредственно на меня? Ответила Мила: – Точно нет. – Тогда... – Что? – Яйла заволновалась. – Как называется город, где у нас будет пересадка? – Кромлех Бхайле. У меня в голове установилась цепочка связанных понятий: Кромлех, Мила, грот, Кхеллах, связь. – Вкрадчивая вода, – тихо выдохнул Таня. – Точно! Вода! – Да что такое, Дитрих!? – не выдержала Яйла. – Объясни! Вместо объяснений я схватил чашку с чаем и плеснул его на окно. В окне сразу проявилась изображение – лицо красивой женщины, обрамлённое ослепительной рыжей шевелюрой. – Тома, приём, я тебя вижу. – Хвала потомкам, Дитрих! Ты понял. – Кто это Дитрих? – Это Тома Кхеллах, офицер связи. – Дитрих, срочно нужна помощь, – голос Томы звенел, как стекло. – По южным отрогам гор на Кромлех двигается корпус мобильной пехоты и артиллерии врага. Там беззащитные поселения. Рита уже связалась со штабом, но бюрократы будут решать вопросы несколько дней и, скорее всего, сдадут всю область, кроме Кромлех Бхайле. А там, на севере, куча деревень и мирных жителей. В том числе моя родная деревня. Вот так ситуация. И у меня снова нет данных.