А кого спасешь ты, и что для этого нужно?

Мила упала. Внутри у меня кто-то жалкий хотел упасть рядом и начать трясти её с воплями: "Не умирай!", но вместо этого я развернулся и увидел тщедушного унтер-офицера, который как раз вытаскивал из-под мундира стилет в замысловатых ножнах. Я пнул его в грудь. Разница в массе сыграла свою роль - старикашка отлетел к противоположной двери, как пушинка, ударился головой, скатился на пол и замер. Сделав пару глубоких вздохов, я попытался успокоиться и огляделся. Из нескольких дверей испуганно выглядывали кадеты. Голубки-лекари стояли в обнимку и тряслись. Риаш судорожно втягивала в себя воздух, беспомощно и бессистемно жестикулируя. – Срочно вызовите директора, вот ты! Это сказала Яйла. Перед этой кровавой стычкой я не успел её разглядеть. Сейчас она стояла рядом, почти точная копия целлемейстера Роттбан, только без милых Ритиных округлостей, которые не могла скрыть официальная униформа. И плечи у Яйлы были шире. – Яйла, я – Дитрих. – Поняла, – она еле заметно кивнула. – Кавадере, успокой Ри. Это она отдала команду миниатюрной девушке, которую я заметил перед инцидентом. Та, хоть и стояла с прикушенной губой и бледная, как мука, решительно шагнула к плачущей Бальдоттер. – Яйла, нужно лечить Милу, рана очень опасна. Понимая, что надо торопиться, чтобы попытаться спасти Милу, я тем не менее старался не суетиться. Местное лекарство – сложная штука, сопряжённая с, как они это называют, "противоестественными" отношениями. Что могут испуганные голуби, я не знал. Где ближайший госпиталь, тоже не знал. Трогать проткнувший Милу клинок я бы не решился – слишком велика вероятность окончательно повредить крупные сосуды и лёгкое. Куда и как её транспортировать, тоже неизвестно. Естественно, что я обратился к целлемейстеру. К тому же она действительно была похожа на Риту, а значит, умеет принимать правильные решения. – Сомневаюсь, что эти сопляки могут помочь, – она мотнула головой в сторону голубков. – Их привязанности чересчур эгоистичны. Я же пока выправляю потоки, надеюсь, что директор сможет организовать помощь. Ставка архилекаря рядом. Может... Она замолчала. – Яйла, как думаешь, я могу заставить их оказать первую помощь, надавив как раз на эгоистические мотивы? – С какой стати мы должны тратить силы на бастарда? – вякнул блондинчик. – Можешь, – кивнула Яйла. Разрешение получено. Я схватил блондинчика за ворот, прижал к стене и шёпотом сообщил ему, каким образом и в каком количестве ему придётся заниматься любовью всю оставшуюся жизнь. Он затрясся и пискнул: – Ты не посмеешь... – Как раз я посмею, и поверь, получу огромное удовольствие, когда твою жопу похоронят отдельно от твоих яиц. Голубой сдался. Они с приятелем занялись отвратительными процедурами. В прошлый раз, когда Лойд оживлял Таню, я не смог на это смотреть, сейчас же равнодушно взирал на происходящее. – Что же, страх – хороший стимул, – Яйла повеселела. – Я отпустила потоки. Пойдём в гостиную к Риаш. Она одной рукой схватила рыдающую Бальдоттер за съехавшую на живот шаль и подняла на ноги. – Кавадере, отмой Ри от крови. – Да. – Эй, вот ты, – Яйла ткнула в бледную девочку, выглядывающую из соседней двери, – встань на пост и отгоняй всех от Милы. Кроме директора, естественно. Пойдём, Дитрих. Миниатюрная Кавадере, тряся каштановыми кудрями, затолкала всхлипывающую Бальдоттер в одну из дверей, и оттуда раздался звук льющейся воды. Я повернулся к Яйле, она уже сидела на том стуле, который недавно занимала очень важная нудистка, и если последняя выглядела герцогиней, то госпожа целлемейстер Хольдбрюн была похожа на статую императрицы Вселенной. – Дитрих, мне жаль, что нам пришлось познакомиться при таких обстоятельствах, – она милостиво улыбнулась. – Но... – Яйла на мгновение замерла и бросила короткий взгляд в сторону входной двери, – инцидент с Вами и Милой дал понять мне, что ваша миссия далеко не так однозначна, как мне об этом написали. Я лихорадочно соображал. По тону Яйлы не похоже, что она обвиняет Риту в интригах, как это могло бы показаться, если прямо перевести её слова со светского языка на человеческий. Скорее, как и для меня, инцидент явился неким дополнительным пунктом для размышлений о сложности ситуации в целом. – Яйла, у меня есть предложение, – она поощряюще кивнула, и я продолжил. – Давайте решим все вопросы с Милой, с её безопасностью, и соберёмся в тесном кругу, причём где-нибудь, где не будет лишних ушей. Ээээ. Понимаете, есть причины думать, что Высший совет и армейское руководство не монолитны, и что там присутствуют, хм, люди, преследующие сугубо личные цели... – Всё, поняла, – Яйла подняла руку, – тогда молчок. Где вы остановились в Столице? – Совсем рядом, в гостинице госпиталя. – В общем здании или в парке? – В парке. – Тогда больше эту тему не обсуждаем. Мы придём к вам вечером. Яйла встала и прошествовала к двери, протянула руку к дверной ручке, но я вежливо перехватил её запястье. – Выйду первым. Она посмотрела мне прямо в глаза и чуть заметно кивнула. Интересно, это была благодарность, или подтверждение того факта, что моя жизнь менее ценна, или она просто действует так, как велит ей инстинкт аристократа? Дорога в никуда, то есть тёмный коридор с одинаковыми дверями, была пустынна, только четыре фигуры окружали лежащую на полу Милу: блондинчик со спущенными штанами сидел прямо в луже крови и держал в трясущихся руках ритуальную саблю, ещё недавно торчавшую из груди Милы, его дружок валялся на полу и тяжело дышал, рядом стояли директриса и давешняя сержант средних лет. – Надо было дать вам сопровождающего на всё время вашего прибывания здесь, Дитрих. – недовольно процедила директриса. – Он отравлен, – пискнул лекарь и выронил клинок. – Может стоит отнести Милу... – Не стоит, – директриса не дала мне договорить. – Шойс, на ваше счастье, – сильный лекарь. Здоровью кадета Кнехт сейчас ничего не угрожает. Мы ждём специалиста от архимага, ага, вот она, и представителя... Да, в общем ждём. Какого представителя она не договорила, потому что вошедшая в коридор из ближайшего прохода женщина в оливковом кимоно приложила палец к губам и стала ползать по полу, обнюхивая место происшествия. Я ждал, что она начнёт раздеваться, как здесь это принято у магов, и плясать, подпевая себе под нос, но она быстро встала и сказала: – К сожалению, потоки лекарства стёрли возможные следы воздействия на этого унтер-офицера, – она кивнула на тщедушного убийцу. – Мы сейчас не сможем узнать о его контактах или мотивах нападения. – Погодите, я его не так сильно пнул, он должен быть жив! – Дурак, – возмутился блондинчик Шойс, – потоки лекарства захватили остатки его жизненной энергии. Кстати, от твоего удара у него сломалась затылочная кость, – Шойс встал и натянул штаны. – Мы пойдём. – Идите, конечно, – в голосе директрисы явно прозвучало сострадание, похоже, Шойс был её любимчиком. – Вы создаёте проблемы для Высшего совета, – внезапно прозвучал сиплый голос. В коридоре появилась толстая девочка в чёрной униформе. Это была та самая охранница из "Могилы", которая сопровождала принципиала Анну. И да, она не была толстая, скорее массивная. Тяжело ступая, охранница обошла место преступления. Она громко сопела и постоянно поправляла свои тусклые волосы. Сержант съёжилась, когда пухлая рука легла на её плечо. – Поднимите папку, сержант, – велела девочка. - А вы, Дитрих, если будете разбрасываться секретными документами, долго не протянете. Скажите, чем вы заслужили это покушение? Мне вы не показались настолько отвратительным, чтобы вас сразу прихлопнуть, – она брезгливо, двумя пальцами, взяла забытую мной папку. – Спасибо, сержант. Итак, как это произошло? Я коротко глянул на Яйлу, она не была напряжена, но презрительную полуулыбку не скрывала. Директриса же явно боялась. – С чего вы решили, что этот нападал на меня? Он атаковал Риаш. Дверь распахнулась, и в коридор гордо вскинув подбородок шагнула сама Бальдоттер, из-за неё пыталась выглянуть Кавадере, но целлемейстер, несмотря на юный возраст и невысокий рост, была обладательницей хорошо оформленных женских прелестей, поэтому подруга (а может, и вассал Яйлы) комично тянула шею, пытаясь разглядеть разом всю картину. – Дитрих, ты не прав, – Риаш величественно вытянула руку, ну вылитая принцесса. От этого движения пуговица на её идеальной униформе не выдержала и оторвалась, а грудь, прикрытая только полупрозрачной тканью блузы, угрожающе уставилась прямо на меня. – Мила оттолкнула меня, чтобы вступить в бой. Клинок должен был поразить твой затылок, но из-за того, что ты попытался помочь мне, ты наклонился, и она смогла поймать клинок ладонями. Удар предназначался тебе.