Эффект пьяной бабочки

Глава 34, в которой Вэй Усянь приходит в себя после ночных приключений Цзян Чэн ворвался в дом Вэй Усяня посреди ночи. За окном бушевал жуткий ливень, грозясь стереть Поднебесную с лица земли. Молнии громыхали так, что можно было оглохнуть. Однако мужчина в чёрно-фиолетовом одеянии казался страшнее самого дикого грома. Он начал переворачивать мебель в доме вверх дном, словно разъярённое животное, круша всё на своём пути. – Как ты посмел?! – кричал он. – Я требовал с тебя самую малость, неужели так сложно держать свой член на привязи?  – Цзян Чэн, я… – попытался было пролепетать Вэй Ин; ужас ситуации состоял в том, что он не мог найти ни одного дельного аргумента в своё оправдание. – Как ты мог опозорить орден Цзян?! Тебе не стыдно перед моими родителями? Лучше бы… лучше бы я сделал своей преемницей сестру! Почему ты ссоришься с Советом? Я же просил тебя жить в мире с другими орденами! Ты всегда думаешь только о себе, Вэй Усянь! – Цзян Чэн, я всё исправлю, – бормотал Вэй Ин, прекрасно понимая, что исправить уже ничего нельзя. Кажется, он начал катиться вниз по скользкой дорожке, ежесекундно набирая скорость, словно снежный шар. – Сгинь с глаз моих! – выкрикнул Цзян Чэн, зашвырнув в голову Вэй Усяня чайник. От такого удара череп юноши раскололся надвое, мозги разлетелись по стенам, а кровь начала затапливать дом. Вэй Усянь быстро проснулся. Видимо, похмелье ещё давало о себе знать, раз он видел такие дурные сны. Вэй Ин просто прилёг отдохнуть после обеда в гостиной и сам не заметил, как погрузился в кошмар. Мэн Яо видел, что его господин беспокойно ворочается на кушетке, и с тревогой ходил вокруг. Как только Вэй Ин свалился на пол и проснулся, он поспешил поднять его и предложил успокаивающий чай из листьев лотоса. Он понял, что произошло, едва только Вэй Усянь вернулся домой после своих ночных приключений. Юноша был очень взбудоражен и как будто окрылён, и вместе с тем глаза его горели каким-то тяжёлым чувством. Плащ Вэй Усяня промок от лёгкого дождя, в который он угодил по дороге, — и Мэн Яо сразу бросился, чтобы помочь снять его. Но Вэй Ин бесцеремонно оттолкнул помощника и, не сказав даже слова приветствия, скрылся в спальне. Однако плащ всё же успел приподняться, и цепкий взгляд Мэн Яо успел заметить элементы женского одеяния. Одежда Вэй Усяня была порвана в нескольких местах, словно его терзал зверь, одержимый страстью.  Итак, первоначальная догадка Мэн Яо подтверждалась. Кажется, главе ордена нравится переодеваться в женское платье и искать себе сомнительных развлечений. Хорошо, что об этом никто не слышал. За всё это время Вэй Ин не проявлял к Мэн Яо любовного интереса — так что тут можно было расслабиться, видимо, он не во вкусе главы ордена, и закрепиться в роли помощника ему удалось только благодаря своим способностям.  Всё указывало на то, что когда-то они с Лань Ванцзи и правда были любовниками. Если бы Мэн Яо удалось помирить их… не снизило бы это ненависть Второго нефрита к нему? Возможно, по итогу он заручился бы поддержкой вышестоящих клана Лань. Кроме того, раз Вэй Усянь не имеет на него плотоядных видов, можно без страха прощупывать почву насчёт романа с Цзян Яньли. Пока что он решил присматриваться к дальнейшему поведению Вэй Усяня. Вечером глава ордена заперся в комнате, которую использовал как мастерскую, и приказал не тревожить его неделю, полностью спихнув все дела на Мэн Яо.  В его мыслях был полный раздрай, и общение с другими людьми (особенно из клана Лань), только усугубляло это странное состояние. Вэй Ину пришлось повзрослеть так быстро… Ещё недавно он беззаботно воровал лотосы и подшучивал над девушками, а сейчас Пристань Лотоса разрушена, дядя Цзян и госпожа Юй мертвы, лишённый сил Цзян Чэн болтается неизвестно где, а сам он несёт тяжкое бремя главы ордена. Да ещё и провёл дивную ночь с Лань Ванцзи! Когда Вэй Ин думал, в какой переплёт угодил, ему казалось, будто в голове взрываются тысячи трещоток, и он тут же старался переключать внимание на что-то другое. К счастью, у главы ордена Цзян было дело, которое требовало всех его сил. Хотя Вэй Усянь жаждал приблизить тот сладостный день, когда сможет перегрызть глотки псам из клана Вэнь, и ему было любопытно увидеть действие "Лазурного шторма", он всё же не хотел, чтобы пострадали простые люди. С самого начала он размышлял, как облегчить им зиму, и в последнее время ему удалось кое-что нащупать. Он хотел презентовать своё изобретение на следующем заседании Совета Благородных, поэтому с головой ушёл в работу.  Всё это время Мэн Яо, словно верный пёс, осторожно кружил вокруг своего господина, готовый прийти на помощь, как только Вэй Усянь об этом попросит.  – Господин Вэй, – мягко сказал он, заходя в мастерскую Вэй Усяня с чаем и лёгким перекусом. – Я принял в орден новых адептов и нашёл, где их разместить, всё, как вы приказали, никаких проблем не возникло. Едва только он вошёл, Вэй Усянь быстро накинул кусок ткани на вещи, с которыми только что возился, чтобы помощник ничего не увидел. Он сидел на полу, оперевшись спиной о шкаф, и выглядел крайне усталым. Мэн Яо аккуратно поставил поднос рядом с ним, стараясь даже не смотреть на загадочные предметы, спрятанные под покрывалом. – Прости, я не могу посвящать тебя в эти дела, Совет запрещает, – устало улыбнулся Вэй Усянь. – Спасибо за работу.  – Ну что вы, господин Вэй, я никогда не осмеливался бы претендовать на большее, чем мне положено. – А зря! Надо стремиться достичь невозможного — так гласит девиз ордена Юньмэн Цзян. Почему бы тебе не основать свой орден, а? Всё-таки гораздо приятнее дружить на равных, чем общаться как господин и подчинённый. Сидел бы со мной в Совете… Мы вдвоём задали бы знатную трёпку господам Цзинь! Подумай, подумай. – Господин Вэй преувеличивает мои способности, – слегка склонился Мэн Яо; губы его были тронуты лёгкой улыбкой.  Он застыл, ожидая новых распоряжений. В голове Вэй Ина как будто теснились тысячи вопросов, и ему нужно было излить кому-то душу — не хватало лишь формального повода. Юноша крутил в руках красный мячик, периодически подкидывая и ловя его, будто это помогало ему лучше думать. – Как поживает дева Цзян? – наконец спросил он. – Я не видел её уже три дня.  – У неё немного болит голова. В Небесных Просторах многие мучаются от головных болей. И от этого она, кажется, слегка не в духе. – Ужасно! Следи за ней, Мэнг-сюн. Я сейчас немного занят, и не могу уделять шицзе должного внимания. Составь ей компанию, если скучно. Замени ей брата на это время. – С превеликим удовольствием, глава ордена Цзян, – чуть поклонился Мэн Яо. Вэй Ин начал швырять мячик в противоположную стенку. Каждый раз, ловая его, юноша немного вертел его в руках, а потом снова отправлял в полёт. – Что ты думаешь о Цзинь Цзысюане? – внезапно спросил он. Этот вопрос застал Мэн Яо врасплох. Но в глазах Вэй Ина сверкнула тень ярости, и ему стало понятно, как нужно отвечать. – Мне жаль, что такой человек станет в будущем главой ордена Цзинь, – сказал он с тяжёлым вздохом. Вэй Усянь чуть улыбнулся и покрутил мячик в руках чуть дольше. – Мне тоже. С чего бы этому павлину управлять орденом? Он думает, это так легко? Людей следует назначать по способностям, а не по происхождению. Такой человек, как ты, думаю, принёс бы куда больше пользы ордену. – Вы мне льстите, – ответил Мэн Яо, сердце которого бешено забилось. – Совсем нет. Ты бы точно занимался делом, а не смотрелся бы круглыми сутками на своё прекрасное отражение в зеркале. Скажи, старина Мэнг, отдал бы ты свою сестру за такого человека? – Только если бы на свете не осталось больше ни одного мужчины, глава ордена Цзян. – Ха! Вот это ответ так ответ. – Послушайте, господин Вэй, – аккуратно приступил Мэн Яо. – Насколько я знаю, помолвка между молодым господином Цзинь и девой Цзян была разорвана, так чего же… – Цзян Чэн потребовал от меня поженить их, – мрачно откликнулся Вэй Усянь. Он начал швырять мячик в стену с удвоенным остервенением. Мэн Яо подумал: какая разница, что от него требовал Цзян Чэн, который сейчас лишён каких-либо сил и ни на что не влияет, но такие слова оскорбили бы братские чувства Вэй Ина. – Я думаю, – осторожно ответил Мэн Яо, – что ваш шиди просто обеспокоен будущим девы Цзян. Он хочет, чтобы она побыстрее вышла замуж. Учитывая, что идёт война, ей не помешало бы иметь супруга, который смог бы её защитить, если с вами что-то случится. А так как они были помолвлены с Цзинь Цзысюанем, это первая кандидатура, которая пришла ему в голову. – Думаешь?.. – спросил Вэй Ин, и лицо его просветлело. – Уверен в этом. Подумайте сами: разве из молодого господина Цзинь выйдет достойный супруг? Я не думаю, что он плохой человек по натуре, не поймите меня неправильно. Но у него перед глазами пример отца, который всю жизнь бегал от одной юбки к другой. Учитывая, что Цзинь Цзысюань очень красив, на него всегда будут обращены женские взоры. Сможет ли он противостоять искушению? Сомневаюсь. Его жена обречена терпеть бесконечные измены. Кроме того, он перенял презрительное отношение Цзинь Гуаншаня к женщинам, и это будет проявляться в каждом его слове и жесте. Разве он уже не показывал, как низко ставит деву Цзян? Думаю, вы без труда вспомните массу таких случаев. Любая женщина, что станет женой молодого господина Цзинь, обречена чахнуть с тоски, терпя презрение своего мужа и насмешки всего света. Разве такой участи желает для своей сестры Цзян Чэн? Не думаю, господин Вэй. Он сказал это, пребывая в стрессовом состоянии, не успев толком обдумать. – Думаешь?.. – повторил Вэй Ин, взгляд которого всё больше прояснялся. – Конечно. Оказавшись в непроглядном мраке, люди хватаются за привычное, вот он и вспомнил о Цзинь Цзысюане… Разве не лучше деве Цзян стать супругой человека, который относился бы к ней с уважением, хранил верность и исполнял любую прихоть? Пусть это будет даже обычный человек, без происхождения и богатств… Но если бы он даровал деве Цзян личное счастье… Разве счастливое супружество не является лучшим, что может случиться с женщиной? Выбирая между таким, как Цзинь Цзысюань, и хорошим простым человеком… да хоть сыном проститутки!.. я бы точно выбрал второго. – Я с тобой согласен, – откликнулся Вэй Ин, а Мэн Яо постарался подавить вспышку радостного блеска в глазах. – Кроме того, в решении Цзян Чэна могло сыграть роль и то, что Цзинь Цзысюань станет преемником Цзинь Гуаншаня. Однако… идёт война. Кто сейчас может быть уверен, что доживёт до конца? Молодой господин Цзинь слишком высокого о себе мнения, а это плохое качество в бою. Его могут убить, и тогда ваша сестра останется вдовой. Учитывая, что у Цзинь Гуаншаня много внебрачных сыновей, он может признать кого-то после кончины наследника. У ордена будет новый глава, а ваша шицзе останется на вторых ролях. Не лучше ли подождать конца Аннигиляции Солнца и только потом принимать такие важные решения, как женитьба? – Да-да, ты полностью прав, – ответил Вэй Усянь, будто после беседы со жрецом, что разрешил все его сомнения. – Я тоже считаю, что сейчас не лучшее время для женитьбы. На секунду приветливое лицо Мэн Яо превратилось в хищный оскал, словно у акулы, что увидела ослабевшую добычу. – Ваш шиди наверняка и от вас потребовал чего-то подобного?.. Лицо Вэй Ина снова стало чернее тучи, и Мэн Яо понял, что попал в нужную точку. – Сейчас не время думать об этом, – поспешно сказал Вэй Усянь. – Для начала нужно разгромить клан Вэнь. Если Вэй Ину нравились мужчины, то необходимость женитьбы и правда могла ввергать его в уныние. В конце концов… если Мэн Яо женится на Цзян Яньли, и у них родятся дети, они будут иметь даже большее отношение к клану Цзян, чем дети Вэй Усяня. Разве не будет лучше для всех, если Вэй Ин откажется от этой тяжкой ноши и будет беззаботно наслаждаться жизнью? – Конечно, конечно, – поспешно ответил Мэн Яо. – Вы слишком молоды, чтобы жениться, и на вас свалилось слишком много обязанностей. Когда ещё веселиться, как не сейчас, когда мир подошёл к краю бездны? Каждый мужчина должен пережить период бурных любовных приключений, сколь предосудительными ни казались бы они в глазах общества. – Возможно, – сухо ответил Вэй Ин. – Вам может казаться, что общество возлагает слишком большие требования на глав орденов, однако это не совсем так. Цзинь Гуаншань не пропускает ни одной юбки, которую видит — разве это достойное поведение? Нет. Однако оно никак не сказывается на уважении к ордену Цзинь. Всем важна только сила ордена, количество подвластных ему людей и территорий, да и заклинательские достижения его адептов. Будь даже Цзинь Гуаншань обрезанным рукавом… что бы это изменило? Ничего. Только пикантные сплетни ходили бы другого рода, вот и всё. Вэй Усянь впервые внимательно всмотрелся в глаза Мэн Яо. На секунду ему показалось, будто перед ним стоит демон, который знает куда больше, чем полагается. Сам он никогда не думал, что станет однажды обрезанным рукавом. Можно сказать, что его втянули в это помимо его воли. Хотя кого он обманывает? Всё это произошло только из-за его глупости, беспечности и азарта, разгулявшегося в крови. Картина мира, что предлагал ему Мэн Яо, была крайне удобной — но нет. Он должен придерживаться слова, данного Цзян Чэну, и об этом инциденте никто никогда не должен узнать. – Всё же быть бабником и обрезанным рукавом — это немного разные вещи, Мэнг Яо. – Возможно. Но это предрассудки, которые неизбежно начнут уходить в прошлое… Послушайте, господин Вэй, – мягко проворковал Мэн Яо. – Вы доверили мне многие дела в ордене Цзян. Однако любовные вопросы не менее важны; они могут пожирать душу и сердце, лишая энергии для великих свершений. Если у вас вышла с кем-то ссора, и вы не можете объясниться с человеком нормально, то я могу посодействовать вам… – Нет! – резко сказал Вэй Усянь, внезапно вскакивая на ноги. – Ничего подобного нет, не говори ерунды. – Прошу прощения, – спохватился Мэн Яо, делая шаг назад и послушно склоняя голову. – Я перешёл черту. Не поймите меня неправильно, я сказал это просто на всякий случай. Чем больше Вэй Усянь разговаривал с этим человеком, тем сильнее ему казалось, будто он знает всю его подноготную, так что юноше сделалось не по себе. Он поспешил отослать Мэн Яо и снова погрузиться в работу над своим любимым изобретением. И у него всё получилось! Вэй Усянь принялся считать часы до того момента, когда сможет наконец-то явить своё детище миру. Глава 35, в которой Вэй Усянь узнаёт своего господина дня В тот день Вэй Усянь пришёл на Совет гораздо раньше, чем обычно, даже раньше господ Цзинь — так ему не терпелось поделиться своим открытием. Юноша был в прекрасном настроении, и оно даже усилилось, когда он увидел у стола с картой знакомое лицо. – Не-сюн! – едва ли не заорал Вэй Усянь во всю глотку. Ранее Не Минцзюэ отослал брата по делам: существовало двенадцать мелких кланов, с которыми у ордена Не были налажены контакты, но которые колебались присоединиться к Аннигиляции Солнца. Задачей Не Хуайсана было убедить их вступить в объединённую армию и привести в Мраморные горы. И он справился с нею довольно неплохо: восемь кланов дали согласие. Не прошло и пары дней с момента появления Не Хуайсана в Небесных Просторах, как старший брат затащил его на Совет, чтобы заручиться поддержкой в голосованиях – Привет, Вэй-сюн, – помахал рукой юноша. Следом в комнату зашёл Цзинь Гуаншань, и настало время для церемониальных приветствий. Быстро и небрежно поклонившись, Вэй Усянь сразу же обратился к старому другу, словно глава ордена Цзинь был для него пустым местом. – Не-сюн! Как же прекрасно, что ты тут! Надо отметить это замечательное событие! Выпьем после заседания! – Нечего ерундой заниматься, – рявкнул Не Минцзюэ. – У него есть дела поважнее. – Почему бы и нет, – расплылся в слащавой улыбке Цзинь Гуаншань. – Когда ещё веселиться, как не сейчас, пока ребята так молоды и беззаботны. Ордену Цзян нужны наследники, так что скоро Вэй Усяню придётся жениться. Тогда особенно не погуляешь. – Далеко не всем главам орденов факт женитьбы мешает погуливать, – издал лёгкий смешок Вэй Ин. На лбу Цзинь Гуаншаня от ярости запульсировала жилка, но он сдержался и продолжил прежним елейным тоном: – Господин Вэй уже думал о кандидатуре? У меня как раз есть достойная девушка на примете. Глава ордена Цзинь давно размышлял о том, как получить контроль над непокорным Вэй Усянем. Один из вариантов, который пришёл ему в голову, — стать его тестем. Можно было предположить, что после того как они породнятся, слова Цзинь Гуаншаня будут иметь для этого бунтаря гораздо больший вес. У него как раз была одна внебрачная дочь, которую можно было признать. Его приятель, Цу Си, мог похвастаться редкой красавицей, что заполучил в жёны. Она обожала плотские утехи, но вот сам Цу Си сделался импотентом после травмы, полученной лет двадцать назад, и смотрел на похождения своей супруги довольно равнодушно. Их дочь, Цу Анхэ, подозрительно походила на главу ордена Цзинь, и все всё понимали. – Разве сейчас время думать о женитьбе? – раздался ледяной голос в левом углу. Вэй Усянь изо всех сил старался не смотреть в ту сторону, где стояли братья Лань. Ему даже удалось на пару минут убедить себя, что их не было в помещении, даже не существовало никогда на свете. От глубокого, низкого голоса Лань Ванцзи сердце юноши пропустило удар. – Самое время, – улыбнулся Цзинь Гуаншань. – Любой из нас рискует не дожить до конца войны. Если господина Вэя убьют, то орден Цзян останется без наследников. Нужно делать детишек прямо сейчас. – Разве это правильно — производить на свет детей, зная, что они могут остаться сиротами? Лань Чжань медленно перевёл на главу ордена Цзинь взгляд ледяных глаз, полный убийственного намерения.  – Каждый человек Поднебесной рискует остаться сиротой каждую минуту своей жизни, – нервно ответил Цзинь Гуаншань, немного теряясь от этого холодного взгляда, налитого ненавистью. – Если всего бояться, то жить будет некогда. Пусть орден Гусу Лань был основан монахом — это не даёт вам право насаждать свои аскетичные установки всем вокруг. Господин Вэй так молод: кровь бурлит, а тело требует своего. Ему лучше жениться пораньше — для организма полезнее. – Далеко не всякий организм так же сильно страдает в отсутствие плотских утех, как организм главы ордена Цзинь. Достопочтенное собрание погрузилось в лёгкий шок. Мало того, что всегда молчавший Лань Ванцзи вдруг сам влез в разговор, он ещё и открыто хамит Цзинь Гуаншаню! Лань Сичэнь поспешил сгладить ситуацию. – Господа, – мягко сказал он, – действительно, вопрос женитьбы — очень щекотливый, и не нужно давить на господина Вэя раньше времени. Давайте сосредоточимся на военных делах. Глава ордена Цзинь, где тот человек, о котором вы говорили мне? – Мой сын как раз ведёт его. Раздались торопливые шаги, небрежно распахнулась дверь, и в сопровождении Цзинь Цзысюаня в комнату вошёл низкий и довольно толстый мужчина преклонных лет. Под его седыми усами непрестанно играла полуулыбка. – Господа, позвольте вам представить Мин Синя, прекрасного мастера бацзы, с которым я консультируюсь уже лет двадцать. Я подумал, что в нашем деле он может оказаться полезен — и оказался прав. Главы орденов решили выпустить "Лазурный шторм", когда подойдут к Безночному городу на достаточное расстояние, чтобы видеть, что там происходит, но вне досягаемости от полёта стрел. Они станут в центре армии  и откроют драгоценный мешочек, а бойцы защитят их в случае непредвиденной атаки. Теория господина Мин заключалась в том, что "Лазурный шторм" будет по-разному распространяться в толпе, состоящей из людей с разными натальными картами. – Ваше новое оружие подобно льду, что сковывает поверхность озера, – сказал он. – Если на его пути будут стоять бойцы, в картах которых сильно выражен элемент воды, то путь “Лазурного шторма” будет лёгким. Он будет протекать по телам солдат быстро и беспрепятственно, достигнув Безночного города меньше, чем за двадцать минут. Если же ему придётся проходить сквозь огненных людей, то это может замедлить скорость леденящего дыма — и даже повредить ему. В конце концов, это оружие появится на свет, словно новорождённый младенец, и поначалу оно может быть слабо.  – И что вы предлагаете? – спросил Не Минцзюэ, которому вся эта метафизическая лабуда была малоинтересна. – Переходите к делу. – Я предлагаю сделать так, – степенно ответил Мин Синь и высыпал из своего мешочка камушки пяти цветов. Карта, что была разложена на столе, изображала Безночный город и его окрестности. Мин Синь снял с пальца перстень и положил его на то место, где главы орденов хотели выпустить “Лазурный шторм”, а вокруг начал выкладывать камни по цветам.  – Между членами Совета и Безночным городом станут люди с преобладанием стихии воды, – сказал он. – За членами Совета — люди огня. Слева, если стоять спиной к Безночному городу, будут располагаться воины с энергией дерева, а справа — земли и металла. Круг У-син замкнётся. – Прекрасно! – восхитился Цзинь Гуаншань. – Давайте делать так, как говорит мастер Мин. – Давайте, – пожал плечами Не Минцзюэ.  Ему было главное, чтобы вся эта эзотерика не разрушила их первоначальные планы. Если бы Мин Синь предложил выпустить “Лазурный шторм” в другом месте, он бы возмутился. А расставить солдат в определённом порядке — почему бы и нет? Вреда с этого не будет, а если появится польза — так и хорошо. Не Минцзюэ слабо верил в бацзы и считал, что описание его натальной карты совсем ему не подходит. – Давайте, давайте, – поддакнул Не Хуайсан. – Вэй-сюн, а какой у тебя господин дня? Ты знаешь свой расклад по стихиям? Я бы хотел, чтобы мы стали рядом. – Да чёрт его знает, – пожал плечами Вэй Усянь. – Я даже свою точную дату рождения не знаю. Когда родители Вэй Ина умерли, он был слишком мал и знал только, сколько ему лет, потому что мать часто просила его показывать на пальцах свой возраст. Это было их своеобразной игрой.  Цзян Фэнмянь хорошо помнил тот момент, когда ему доложили о том, что у Цаньсэ Саньжэнь родился сын. Но в какой именно день появился на свет Вэй Усянь — тут уверенности не было, и разбежка могла составлять пару дней. – Это очень жаль, – с беспокойством сказал Не Хуайсан. – Неужели никак нельзя это узнать? Я — иньский металл, а брат — янский. Мы будем стоять вот тут.  Он вынул из волос две заколки и положил их на нужное место карты. – Янский, иньский — какая разница? – махнул рукой Вэй Усянь. – Я буду стоять рядом с тобой, это решено. Он достал из кармана мешочек с игральными костями, который носил с собой в последнее время, и положил кубик рядом с заколками Не Хуайсана. Внезапно на его руку легка широкая и сильная ладонь, и колени Вэй Ина на миг подкосились. – Нет, – властно сказал Лань Чжань. – Тебе нельзя в этот ряд. Твой господин дня — иньский огонь. Ещё в прошлой жизни, когда они с Вэй Ином жили в Облачных Глубинах, там как-то гостил прекрасный специалист по бацзы. Он немного повозился с картой Вэй Усяня и смог определить день и даже примерный час его рождения. – Ванцзи, а ты откуда знаешь? – удивился Лань Сичэнь. Вэй Ин, опустивший глаза вниз, не мог вымолвить ни слова. Рука, прикрытая такой сильной, но вместе с тем нежной ладонью, немного задрожала. – Он сам как-то сказал мне, ещё когда приезжал к нам на обучение, – спокойно сказал Лань Чжань. – Просто забыл. – Может быть, – наконец пришёл в себя Вэй Усянь и порывисто выдернул руку из чувственного захвата.  – Одного господина дня недостаточно, – подал голос Мин Синь. – Нужно учитывать общую расстановку стихий в карте. Он попросил всех присутствующих сказать ему свои даты рождения и быстро высчитал их карты, а потом символически расставил глав орденов на поле боя. – Скажите, – серьёзно спросил Лань Чжань, – а огненные люди не пострадают, когда “Лазурный шторм” выйдет наружу? – Да нет, с чего бы, – беззаботно махнул рукой Мин Синь. – Это оружие подавляет только реальный огонь, не надо этого бояться.  – Всё равно, – продолжал настаивать Лань Ванцзи, – может быть, перед отрядом огненных людей встанут бойцы другой стихии, чтобы заслонить их собой? – Ну, – задумался мастер, – вода контролируется землёй. Только если отряд из стихии земли прикроет огненных солдат. Молодой господин Цзинь, вы готовы встать перед Вэй Усянем? – Не говори ерунды, – поморщился Цзинь Гуаншань. – Вэй Усянь прекрасно справится без нашей помощи. Не из фарфора сделан.  – Если второму молодому господину Лань так хочется, пусть идёт в отряд Вэй Усяня сам, – с достоинством ответил Цзинь Цзысюань. – Э, нет, – рассмеялся Мин Синь. – Второй нефрит клана Лань — янская вода. Если бы он искал себе жену, можно было бы рекомендовать ему господина Вэя. Но на поле боя им лучше держаться друг от друга подальше. – Скажете тоже — “жену”, – фыркнул Не Минцзюэ. Лицо мужчины искривилось, будто он выпил прокисшего молока, а Не Хуайсан с Цзинь Гуаншанем весело рассмеялись. – Я всегда отвечаю за свои слова, – занудно начал доказывать свою правоту Мин Синь. – Для человека янской воды на роль жены подходит именно иньский огонь, это всем известно. Как вода контролирует огонь, так и муж ограничивает жену от бессмысленной активности — для её же блага. Вопрос пола — это уже вторично. Мне, как мастеру бацзы, главное, чтобы стихии в паре гармонично взаимодействовали. Кончики ушей Вэй Ина порозовели; он уставился вниз, на карту, и даже не заметил долгого, выразительного взгляда, которым посмотрел на него Лань Чжань. – Может быть, когда-нибудь в Поднебесной возникнет орден Обрезанных Рукавов, и туда смогут вступать пары с какой угодно совместимостью, – отрезал глава клана Не. – Только вряд ли он станет великим. Они обсудили с метафизиком ещё ряд тем, и, когда Мин Синь отчалил восвояси, Цзинь Гуаншань обратился к Вэй Усяню: – Ты, кажется, хотел представить нам какое-то своё открытие? Вэй Ин воспрянул духом. Он успел оправиться от неуместных комментариев Мин Синя, так что снова источал веселье и жизнелюбие. – Моей заботой является то, чтобы люди зимой не остались без тепла, – сказал он, наливая в чашу немного воды из изящного сосуда. – Ведь путники могут замёрзнуть в снегах, матери лишатся возможности приготовить еду, а люди из северных регионов могут просто окоченеть в своих кроватях. Поэтому я придумал вот это. Вэй Усянь произнёс заклинание, и вода в чаше превратилась в кубик льда. Потом он сделал пас рукой, произнёс ещё одно заклинание, и кубик медленно сделался ярко-оранжевым. Вэй Ин взял руку Не Хуайсана и положил кусок льда на раскрытую ладонь. Этот предмет источал приятное тепло, не обжигая слишком сильно. Если бы в комнате было холодно, Не Хуйсан смог бы отогреть руки. – Как здорово! – восхитился юноша. – Спасибо. Я ещё не знаю, сколько дней жэбин — горячий лёд — может сохранять тепло. Но я надеюсь, что его хватит на три месяца. Этого как раз достаточно, чтобы люди из наиболее холодных районов пережили зиму. – Что значит “люди пережили зиму”? – холодно уточнил Цзинь Гуаншань. – Ты хочешь пустить своё изобретение в массы? – Конечно, – удивился Вэй Усянь, будто у него спросили, собирается ли он дышать, пить, спать или есть. – Это невозможно, – отрезал глава ордена Цзинь. – Мы не можем посвящать в свои планы простой люд. Так информация дойдёт до клана Вэнь. Они всё поймут и найдут способ подготовиться к нашей атаке. У Вэй Ина от изумления даже дар речи пропал, а Не Хуайсан беззаботно встрял в разговор, ответив за него: – Но, господин Цзинь, разве клан Вэнь свяжет одно с другим? Мало ли, какие магические новинки гуляют в народе. Они же ничего не знают про “Лазурный шторм”. Тем более вы запустили слух, будто мы собираемся использовать шторм огненный. – Мы не можем рисковать, – рявкнул Не Минцзюэ. – Глава ордена Цзинь совершенно прав. Даже если есть один процент того, что клан Вэнь обо всём догадается — это уже слишком большой риск. – То есть, – медленно ответил Вэй Ин, чьи глаза стали наливаться кровью, – вы дадите тысячам людей замёрзнуть насмерть, только чтобы избежать риска с вероятностью в один процент? – Если этот риск будет стоить нам победы над кланом Вэнь, – непререкаемым тоном изрёк глава ордена Не, – то конечно. Если они одержат верх, погибнет куда больше людей. Это военная стратегия, тут уж ничего не поделаешь. Тебе их жалко? Мне тоже жалко, но такова жизнь. Ничто не мешает людям из северных регионов перебраться на юг. Да, часть погибнет по дороге, но это неизбежно. Соберись, Вэй Усянь! Ты мужчина или барышня изнеженная?  – Вот как, – медленно произнёс Вэй Усянь, начиная тяжело дышать. – Я всё о вас понял, главы орденов. Однако тут присутствует ещё три человека. Господа, вы тоже считаете, что лучше дать тысячам людей погибнуть, когда я держу в своих руках средство, которое может их спасти? Не-сюн, что скажешь? – Я… – начал было Не Хуайсан, но брат взглянул на него так грозно, что юноша тут же замолчал и закрыл лицо веером. Спустя пару секунд на свет показалась лишь пара боязливых глаз, а рука с веером начала нервно обмахивать лицо. – Я присоединюсь к мнению брата. – Прекрасно, – отчеканил Вэй Ин, скрестив руки на груди. – Цзинь Цзысюань, а ты что скажешь? Юноша окинул его безразличным взглядом и произнёс: – Я присоединюсь к мнению отца. – Чего и следовало ожидать, – сдержанно ответил Вэй Ин. – Молодой господин Лань?.. Он по-прежнему избегал смотреть на Лань Ванцзи. Лань Сичэнь справился с некоторым замешательством и начал неторопливо излагать. – Господа, я не вижу, чтобы действия главы ордена Цзян ставили наши планы под угрозу. В конце концов, не всегда можно быстро раздобыть огонь, когда этого хочется, а для путников жэбин и правда удобен. Если мы будем убеждать людей запасаться этим изобретением — разве это выглядит как часть военного плана? Можно ведь просто сказать, что наблюдатели за природой предсказывают очень холодную зиму. – Я такого же мнения, – добавил Лань Ванцзи. – Четыре к трём, Вэй Усянь, – с холодной насмешкой сказал Цзинь Гуаншань. – Забудь об этой идее. – Ах, вот как, – давя поднимающуюся ярость, ответил Вэй Ин. – Четыре к трём. Хорошо устроились: по два человека от каждого ордена, и лишь орден Цзян представлен одним мною. Подождите, сейчас я выровняю баланс. Он быстро вышел, и все присутствующие с недоумением переглянулись. Мужчины принялись было обсуждать следующие вопросы повестки, как Вэй Усянь ворвался в комнату, таща за локоть Ма Цзяньнин с малышкой на руках. – Вы говорили, глава ордена Цзинь, – всё ещё сдерживая бурлящую злость, процедил Вэй Усянь и выпихнул помощницу вперёд, – что в Совете Бессмертных могут присутствовать лишь главы орденов и их преемники. Вот эта девочка является вашей дочерью. Она вполне может стать вашей преемницей, если Цзинь Цзысюаня убьют на войне. К сожалению, малышка Мэй пока не может говорить за себя, но я готов стать её опекуном. Милая, – нежно сказал Вэй Ин, наклонившись к крошке. – Ты считаешь, что мы должны использовать жэбин по назначению? Он взял её ручку, помахал ею Цзинь Гуаншаню и произнёс тонким голосом: “Даааа”. – Спасибо, Мэй. Теперь наши голоса сравнялись. Четыре к четырём. – Вэй Ин!! – проорал Цзинь Гуаншань, яростно треснув кулаками по столу. – Ты глава ордена или “дурачок” в Пекинской опере? Хватит превращать заседание Совета в уличное представление!  – Пусть вы и считаете меня шутом, – со льдом в голосе ответил Вэй Усянь, – однако это именно я принёс “Лазурный шторм”! И я не даю вам права на его использование, если вы запрещаете мне раздавать людям горячий лёд! – Поздно спохватился, – усмехнулся Цзинь Гуаншань. – Это оружие хранится в секретной сокровищнице Небесных Просторов, тебя туда никто не пустит. – Послушай, Вэй-сюн, – затараторил Не Хуайсан, – у нас ведь так мало людей. Вся объединённая армия едва дотягивает в мощи до клана Вэнь. Расстановка сил — один к одному. Между тем, если мы наступаем, а они защищаются, у нас должно быть в три раза больше людей, чем у них, потому что обороняться всегда легче. Клан Вэнь прочно засел в Безночном городе и подготовился отражать наши атаки. Нам уже не вытянуть их на поле боя так, чтобы можно было просто сражаться на равных. Без твоего оружия мы проиграем. – Хорошо, – ответил Вэй Усянь, и голос его сорвался. – Вы можете оставить “Лазурный шторм” себе, если лавры лучших воров мира не дают вам покоя. Но тогда я буду распоряжаться жэбином по своему усмотрению! Ему хотелось побить Цзинь Цзысюаня каждый раз, когда он его видел; сейчас это чувство начало распространяться и на его отца. Кажется, в какой бы жизни они ни пересекались, конфликт между ними был неизбежен. – То есть, – встряхнул рукавами Цзинь Гуаншань, и в глазах его блеснули колючие льдинки, – ты собираешься использовать жэбин вопреки решению Совета Благородных? – Я думаю, вам нужно переименовать его в Совет Вороватых, – съязвил Вэй Ин. – Предлагаю вынести на всеобщее голосование вопрос твоего дальнейшего участия в наших заседаниях, – холодно сказал Цзинь Гуаншань. – Я не думаю, что человек, который не способен подчиняться общим решениям, может входить в Совет Благородных. Какой в этом смысл? Только будет разносить наши тайны по всему свету. – Разносить ваши тайны?.. А Мин Синь, значит, не будет разносить ваши тайны? Вам можно посвящать в общие планы какого-то там астролога, а мне запрещено приглашать на Совет своего ближайшего помощника? – Это другое, – строго сказал Цзинь Гуаншань. – Мастер Мин может нам помочь. А твой Мэнг Яо будет только болтаться без толку. Господа, я предлагаю начать голосование. – Не надо, не надо, давайте обойдёмся без голосования, – предупредительно вскинул руки Вэй Усянь. – Я же вижу, что у вас всё схвачено, глава ордена Цзинь. Не хочу видеть, как Не Хуайсан будет послушно поднимать руку, чтобы проголосовать за моё исключение. Счастливо оставаться. И, аккуратно увлекая за собой Ма Цяньнин с малышкой на руках, Вэй Ин покинул заседание. Хотя он и обещал Цзян Чэну не вступать в конфликты с другими глава орденов, были в этом мире вещи выше его сил. Глава 36, в которой Вэй Усянь решает вышибать клин клином Мэн Яо, кажется, расстроился выходу своего господина из Совета Благородных даже больше, чем сам Вэй Усянь. Глава ордена Цзян порывисто выкидывал из шкафов вещи, которые собирался взять с собой в длительное путешествие, а его помощник растерянно ходил вокруг, на ходу соображая, как утихомирить разбушевавшийся шторм. – Ничего страшного, Мэнг Яо, – приговаривал Вэй Ин, выуживая тёплый плащ из шкафа, – всё равно я там бесполезен. Они ко мне не прислушиваются, там всем заправляет глава ордена Цзинь. Лучше заниматься реальным делом, чем стоять там для красоты и кивать на каждое слово Цзинь Гуаншаня. – Но что вы намереваетесь делать?.. – Я поеду в длительное путешествие на север страны. Нужно взять с собой как можно больше надёжных адептов. Вернёмся к началу похода. – Господин Вэй, – спокойно проговорил Мэн Яо, хотя внутри ему хотелось рвать на себе волосы и биться головой о стену. – Вам нельзя надолго отлучаться из Небесных Просторов. Цзинь Гуаншань или задвинет орден Цзян на дальние позиции, так что он перестанет влиять на что-либо, а адепты превратятся в мальчиках на побегушках у других кланов. Или сам установит власть над орденом Цзян, и после возвращения вы окажетесь не у дел.  – Думаешь?.. – в сердцах сказал Вэй Усянь, швырнув меховую шапку на пол. Сейчас его разум затмевал гнев, но доводы Мэн Яо были донельзя рациональными. – Конечно. Если вы позволите… Возможно, я смог бы уладить за вас некоторые вопросы? Иногда прямое столкновение только вредит, а тонкий подход побеждает. – А в самом деле, – усмехнулся Вэй Ин. – Ну, попробуй, хуже точно не будет. Пришла пора всё тебе рассказать. Этот бабник посвящает в наши дела всех, кого хочет, так почему же мне нельзя? И Вэй Усянь — с абсолютно чистой совестью, чувствуя при этом даже некоторое облегчение — поведал все секреты Совета Благородных своему помощнику. Тот слушал очень внимательно, будто навсегда записывая в свою невидимую тетрадь каждое слово. – Вы можете отправить адептов на север, чтобы они снабжали деревни горячим льдом и обучали заклинателей, как создавать его, – сказал он. – Но сами вы должны вернуться в Совет Благородных как можно быстрее. Чем сильнее вы отдаляетесь от глав других орденов, тем легче Цзинь Гуаншаню будет лишить вас влияния. От съест вас — и даже не подавится. – Это исключено, – вздрогнул головой Вэй Ин. – Я не хочу иметь с этими людьми ничего общего. Мэн Яо подавил тяжёлый вздох. При всех замечательных качествах Вэй Усяня — ну почему он такой упрямый осёл? Совершенно не умеет играть в тонкие политические игры, да ещё и советов разума не слушает. – Братья Лань на вашей стороне, – заметил он. – Если бы вы укрепили отношения с… – Замолчи, – покраснел Вэй Ин. Служанка доложила, что к главе ордена Цзян пришёл гость, и Вэй Усянь поспешил спуститься вниз. На пороге мялся Не Хуайсан, не желая проходить дальше, словно боялся, что его сразу же выгонят. Он беспрерывно мял в руках красивый веер и выглядел ужасно виноватым. – Вэй Усянь… – растерянно сказал он, с трудом начиная подготовленную речь. – Прости, мне ужасно жаль, на самом деле я… – Не надо, Не-сюн, не надо, – похлопал его по плечу Вэй Ин. – Зачем мусолить всё это. Я тебя понимаю. Давай сделаем вид, будто этого никогда не происходило. Он утащил старого приятеля в гостиную, усадил его за стол и распорядился принести самый лучший чай — сорт “Сердце дракона”, который пользовался невероятной популярностью в Небесных Просторах. – Так ужасно болит голова, просто раскалывается, – поморщился Не Хуайсан. – Я здесь всего пару дней, а жить уже расхотелось. – О, это у многих так, потому что новая резиденция находится очень высоко, – откликнулся Вэй Ин. – Шицзе тоже мучилась головными болями. Но в клане Лань есть прекрасный травник — Лань Као. Он придумал отвар “Лёгкость перышка журавля”, который снимает все симптомы, если пить каждый день. В особо тяжёлых случаях он делает массаж — и тогда всё точно проходит. – Ты не можешь позвать его прямо сейчас? – продолжал страдать молодой господин Не. – Если это продлится ещё полчаса, то я умру прямо в твоём доме. Вэй Усянь попросил Мэн Яо привести к ним Лань Као; друзья как раз успели обсудить, кто чем занимался в последнее время, как в комнату вошёл мускулистый и коренастый мужчина средних лет. Его фигура горела энергией, а глаза всё время искали, куда себя применить. Он напоил Не Хуайсана своим фирменным отваром, ощупал виски, нажал на несколько точек на голове и принялся вести допрос с пристрастием. – Что мы едим на завтрак? – весело сказал он, массируя плечи Не Хуайсана. Он делал это так порывисто, что юноше казалось, будто у него сейчас треснут все кости. – Небось, рисовые пирожки? – Да, – испуганно ответил молодой господин Не, думая, как бы ему не развалиться на части после такого массажа. – Когда с персиками, когда с мёдом… – Ерунда. Всё выбросить. Отныне тебе нужно есть только редис и капусту.  – О… – И свининой, наверное, тоже балуемся? – Аг-га. Ой! Юноше показалось, будто у него в плече что-то хрустнуло. – Чушь! – энергично сказал Лань Као, особым движением давая подзатыльник больному, так что у бедняги чуть искры из глаз не посыпались. – Тебе нельзя такое есть, молодой господин Не. Иначе даже мои травы не помогут. Проблемы с бессонницей имеются? – Д-да, – икнул Не Хуайсан. – В Небесных Просторах спать вообще невозможно, сегодня часа два подремал, может… ай! Лань Као резко наклонил голову юноши сначала налево, потом направо. Как ни странно, после этой экзекуции головная боль и правда рассосалась, и Не Хуайсан почувствовал невероятное облегчение. – Я знаю один способ, как вернуть даже самому беспокойному человеку сон младенца, – заметил Лань Као. – Это довольно сложно и опасно, поэтому я беру за это определённую, далеко не маленькую плату. Если ты или твои близкие будете страдать от расстройства сна, то смело зовите.  – А есть какие-то… другие способы борьбы с бессонницей? – с опаской поинтересовался Не Хуайсан, которому вовсе не хотелось снова угодить в заботливые руки Лань Као. – Есть, – издал короткий смешок Лань Као. – Найди себе женщину. После долгой ночи любви так расслабишься, что без задних ног задрыхнешь. Правда, в публичном доме можно подцепить нехорошую болезнь, так что лечиться у меня по итогу будет дешевле. – Скажете тоже, – испуганно икнул Не Хуайсан. – А что? Вполне себе нормальный способ, если бы на свете не было меня. Не всем же так везёт, как господину Вэю. Глава ордена Цзян ни разу не просил моей помощи. То ли здоровье у него отменное, то ли каждую ночь забавляется. Глаза Лань Као сочились явной симпатией к Вэй Усяню; старейшина иногда любил беззлобно подшучивать над юным главой ордена, видя, что Вэй Ин абсолютно не обижается, а часто и сам подхватывает шутки, открывая своеобразный турнир остроумия. Однако в этот раз при упоминании публичных домов по лицу Вэй Ина как будто пробежала тень. Поняв, что задел какую-то болевую точку, Лань Као быстро перевёл тему, снова повторил все инструкции Не Хуайсану, и поспешил восвояси. – Скажет тоже — публичные дома, – поморщился юноша. – Какой уважающий себя мужчина пойдёт туда? Кто будет купаться в грязи, когда можно плавать в чистой горной реке? – Ни от чего в этой жизни нельзя зарекаться, – мрачно откликнулся Вэй Усянь. Он сделал длинный глоток из фляги с вином, которую в последнее время всюду носил с собой. – Ну правда, Вэй-сюн… Разве у тебя был опыт со жрицей любви? – Нет. Но лучше бы с ней, чем с… с… с неподходящей для этого персоной. – Неужели есть кто-то более неподходящий, чем проститутка? – ответил Не Хуайсан, внимательно вглядываясь в Вэй Ина. Взгляд его вдруг сделался очень проницательным. – Знаешь, я даже не целовался ни разу, но если бы мне сказали, что завтра я умру девственником, я бы всё равно не побежал искать продажной любви. – Слушай, – порывисто сказал Вэй Усянь, стукнув кулаком по столу. – Надо срочно это исправлять. Тебе нужно найти девушку для первого поцелуя. И мне тоже. Не Хуайсан взял пиалу с чаем и немного покрутил её в руках, словно хорошее вино перед дегустацией. Он как бы думал, говорить или нет, а потом всё же спросил с усмешкой: – Зачем тебе целоваться с кем-то? Думаешь, клин клином вышибают? Если ты по кому-то сохнешь, то лучше решить все проблемы непосредственно с этой барышней, а не бегать по другим. От такой внезапной проницательности Вэй Ин чуть не подпрыгнул на месте, а потом натянул на себя маску безразличия.  – Одно не исключает другого, – рассмеялся он. – Можно сохнуть по одной девушке, но хотеть целоваться с другой, разве нет? Мэнг-сюн! Иди сюда! Дальше оставаться наедине с Не Хуайсаном стало жутковато; к счастью, звать помощника долго не пришлось. Если Мэн Яо не ходил по делам ордена, то всегда располагался неподалёку от Вэй Усяня, чтобы быстро отозваться на любой его каприз. – Старина Не, позволь представить тебе мою правую руку — Мэнг Яо. Этот человек — моё спасение, я не перестаю благодарить судьбу, что встретил его.  Не Хуайсан и Мэн Яо быстро обменялись всеми положенными по такому поводу приветствиями. Кажется, они понравились друг другу, и Вэй Усянь довольно улыбнулся. – Послушай, Мэнг Яо, ты — человек наблюдательный. Есть ли в Небесных Просторах девушка, что могла бы пленить сердце молодого господина Не? С утончённой и возвышенной душой, хорошим вкусом, к тому же добрая по натуре, неискушённая и искренняя. Кто больше всего подходит под это описание? – Цинь Су, – сказал Мэн Яо после некоторых размышлений. Цзян Яньли очень сильно не хватало женского общества, и Цзинь Гуаншань подослал к ней Цу Анхэ, свою внебрачную дочь, которую думал выдать замуж за Вэй Ина. Девушка была очень бойкой, весёлой и легко находила общий язык с окружающими, так что они быстро подружились. Цинь Су была её лучшей подружкой, так что вскоре девушки стали везде ходить втроём. Цинь Су вызывала у Мэн Яо сильную симпатию; впрочем, он был нацелен на Цзян Яньли, поэтому не рассматривал её как женщину, но готов был рекомендовать. – Это из хорошей семьи девушка, – заметил Вэй Усянь. – Ты полезешь к ней целоваться, а потом прибежит папочка и заставит жениться. Нет, нам нужен кто-то попроще. Слушай, старина Мэнг, не мог бы ты организовать нам с Не Хуайсаном двойное свидание? Лучше для этого спуститься в город. Нам нужны такие девушки, которые... В общем, чтобы они могли спокойно поцеловаться с понравившимся мужчиной, но не раздаривали свою любовь направо и налево. И чтобы не слишком привязывались и не начинали преследовать своего поклонника. Нас ведь могут убить — не нужно, чтобы они горевали. И чтобы они не досаждали нам тоже не надо Мэн Яо послушно поклонился, и Вэй Усянь воспрял духом. Все эти дни, что он работал над жэбином, в его сознание то и дело прорывались навязчивые мысли о Лань Чжане, проносясь по телу горячей дрожью. Хотя на Совете Благородных он старался делать вид, что Второго нефрита не существует на свете, его глаза всё же прошлись однажды по этому благородному лицу. Вэй Ин вспомнил, какими мягкими могут быть эти губы и каким огнём могут гореть эти холодные глаза, и словно на миг перенёсся в другую Вселенную. Так и стоял пару секунд, точно загипнотизированный, даже не слыша, о чём говорили люди вокруг. Пора было с этим заканчивать! К счастью, он скоро закрутит роман с какой-нибудь хорошенькой девушкой, влюбится в неё и выкинет все постыдные мысли из головы.  Глава 37, в которой земля уходит у Лань Сичэня из-под ног Цзэу-цзюнь весь день расхаживал по делам. Умельцам из клана Не удалось укрепить небольшой участок скалы, и теперь в Небесных Просторах можно было построить новое задание, чтобы переселить в него немного людей из лагеря внизу. Ум мужчины был занят решением бытовых мелочей, так что он сначала не обратил внимания на встревоженного Лань Бо, который приблизился к нему, ожидая, пока молодой господин Лань договорит с другими. Юношу трясло; на нём лица не было. В другой ситуации Лань Сичэнь тут же подошёл бы к нему и спросил, в чём дело, но от усталости его внимание размылось. Отдав последние распоряжения, Лань Сичэнь быстро улыбнулся и хотел было пойти домой, но юноша смог найти в себе силы, чтобы слабо выкрикнуть: – Молодой господин Лань!.. Голос его дрожал, и тут Лань Сичэнь впервые почуял что-то неладное. – Что такое, Лань Бо? Что-то случилось? Когда Лань Цижэнь впал в глубокий сон, никто не смог определить, что именно с ним произошло. По словам Цинхэн-цзюня, в подобное состояние мог погрузиться человек, который коснулся пыльцы смертельной бабочки, но в таком случае эпидемия уже начала бы распространяться по свету. Ничто не могло разбудить Лань Цижэня, и при этом его здоровье было прекрасным, а сон выглядел спокойным. Что самое обидное, никак не получалось установить контакт с сознанием старейшины, чтобы расспросить его обо всём. Ученики начали адаптировать “Расспрос” и другие похожие мелодии, поочерёдно посещая Лань Цижэня, но пока что он никому не ответил. – Цзэу-цзюнь, я играл сегодня одну мелодию, просто совместил “Расспрос” и “Лечебный сон”, и у меня получилось пообщаться со старейшиной… – Прекрасно! – просиял Лань Сичэнь и тут же отправился к дяде.  По ошарашенному лицу адепта он мог бы догадаться, что ответы Лань Цижэня вывели юношу из равновесия, и ничего хорошего ему услышать не предстоит, но сейчас он был слишком рад возможности пообщаться с дядей. Лань Сичэнь и Лань Бо разместились друг напротив друга, у кровати старейшины, и юный ученик настроил свой гуцинь. Руки его слегка дрожали, но он готов был играть. – Как это произошло? – спросил Лань Сичэнь. – Как он заснул? Есть способ его разбудить? – Старейшина может отвечать только односложно. – Ах, да, конечно. Спроси, это болезнь или внешнее воздействие. Лань Бо уже успел задать все эти вопросы, и ответы были ему известны. Было важно, чтобы Первый нефрит ордена Лань услышал всё своими ушами. Руки юноши чуть дрогнули, но всё же правильно сыграли нужную мелодию. – “Второе”. – Второе? – нахмурился Лань Сичэнь. – Значит, ему помогли?.. Спроси, на него наслали проклятие? Ответ был отрицательным. – Вам лучше задать вопрос, пострадал ли он от заклинания, наложенного другим человеком.  – Давай. Лань Цижэнь ответил: “Да”. – Вот так, – помрачнел Лань Сичэнь. – Дядя стал жертвой коварной атаки? Но кто же посмел причинить ему вред? Юноша сыграл ответ, и молодой господин Лань ощутил, как кровь леденеет у него в жилах. “Ванцзи”. Ванцзи? Лань Ванцзи??? – Я подумал, что неправильно проинтерпретировал ответ, – дрожащим голосом ответил Лань Бо. – Может быть, я не так понял слова старейшины? – Нет, – севшим голосом ответил Лань Сичэнь. – Дядя имеет в виду именно это. – Давайте спросим ещё раз, – робко предложил Лань Бо. Но ответ остался точно таким же: “Ванцзи”. – Тут, должно быть, какая-то ошибка, Цзэу-цзюнь, ведь не может же быть, чтобы… – Я разберусь сам, – ответил Лань Сичэнь, с трудом оправившись. – Ступай. Только никому пока не говори об этом. Отослав ученика подальше, молодой господин Лань принялся играть нужную мелодию. Выходило следующее: в тот день дядя мучился от жуткой головной боли, как и многие в Небесных Просторах, и отправился на сеанс к Лань Као. Однако дом лекаря был пуст. Зато там почему-то оказался Лань Ванцзи, который выглядел, словно вор, застуканный на месте преступления. Лань Цижэнь принялся расспрашивать племянника о том, что он тут делает и где находится старейшина. В середине разговора Лань Ванцзи сделал резкий выпад рукой и применил неизвестное заклинание. Так Лань Цижэнь погрузился в беспробудный сон. С усилием поборов внутреннюю дрожь, Лань Сичэнь отправился искать брата. Он нашёл его в доме, играющим мелодию “Разбитое сердце ласточки” на гуцине. Цзэу-цзюнь предложил вместе выпить чая. Они обсуждали текущие дела, когда Лань Сичэнь ненароком обронил:  – Ванцзи, ты помнишь, когда общался с дядей в последний раз? Перед тем как он заснул? – Не помню. – Попытайся вспомнить, пожалуйста. – Кажется, – чуть нахмурился Лань Чжань, – он отчитывал юных адептов за нарушение дисциплины. И попросил меня наказать их. Почему ты спрашиваешь? Скрепя сердце, Лань Сичэнь рассказал ему всё. – Это какая-то ошибка, – удивился Лань Ванцзи. – Ничего из этого не было. –  Вы не пересекались с дядей в доме Лань Као?  – Ты в самом деле думаешь, – холодно спросил Лань Чжань, – что я могу причинить вред нашему дяде? – Нет, я так не думаю, – растерянно ответил Лань Сичэнь. – Просто ты мог что-то забыть или не так понять… – Этого не было, – отчеканил Лань Ванцзи, и ни один человек в мире не смог бы заподозрить его во вранье. – Возможно, у дяди от длительного пребывания в этом состоянии помутился разум. Он принимает сны за реальность. – Наверное, – с облегчением выдохнул Лань Хуань. – Думаю, так и есть. На всякий случай, он побеседовал с Лань Као тоже. Лекарь снова пересказал юноше всё, что и так было известно. В тот день Лань Цижэнь должен был прийти к нему, чтобы провести очередной сеанс по излечению от головной боли. Однако один из учеников упал со скалы и лежал при смерти, поэтому Лань Као срочно вызвали спасать юношу. Старейшина послал одного из адептов к Лань Цижэню, чтобы отменить встречу, но они разминулись по дороге. Лань Као удалось стабилизировать состояние упавшего юноши. Он вернулся в дом с несколькими адептами, чтобы показать им, как пользоваться травами, останавливающими кровотечение. На полу одной из комнат он увидел погружённого в сон Лань Цижэня — с тех пор старейшина уже не просыпался. – Скажите, – осторожно спросил Лань Сичэнь, – вы не видели следов присутствия второго человека? – В моём доме? Точно нет. – Может быть, вор забрался, чтобы украсть у вас ценные травы и снадобья. – Бесполезно, – махнул рукой Лань Као. – Без высокого уровня мастерства их просто невозможно использовать. Нет, молодой господин Лань, я бы точно заметил постороннего. А почему вы, собственно, спрашиваете? Лань Сичэнь умело ушёл от ответа. Этот разговор успокоил его, но всё же не конца. С этого дня он начал особенно тщательно приглядывать за младшим братом. День зимнего солнцестояния становился всё ближе, а трудностей возникало всё больше.