Эффект пьяной бабочки

Глава 20. Потухший маяк указывает путь 🎶 Пламя во мне не угаснет в остывших долинах, иссохших морях, Твоё имя застыло на моих губах, Сила и моя борьба, Нержавеющей сталью выкую крылья, К твоим берегам верный путь отыщу, Жди меня, жди меня, жди меня, Назови меня тихо по имени, И я приду, как приходит весной согревающий луч на смену холоду, Я правду тебе расскажу там, где люди боятся и лгут, Нерушимые стены, Круши, моя любовь.🎶 Green Apelsin, “Пламя” Лань Ванцзи летел домой. За последние месяцы он редко давал себе поблажку, без устали выслеживая смертоносных бабочек. Однако даже такой железный человек иногда нуждался в отдыхе; Лань Чжань понял, что ещё месяц в таком режиме, со сном по два–три часа в день и постоянными перемещениями, и он просто сломается, как механизм с изношенной пружиной. Поэтому Ханьгуан-цзюнь решил дать себе неделю отдыха, а дальше действовать по ситуации. За последнее время обнаружилось немало факторов, способных кардинально изменить ход событий. Однако действовать нужно было осторожно, учитывая множество нюансов, поэтому для начала предстояло обсудить некоторые вопросы со старейшинами. Лань Цижэнь и ещё несколько человек прервали свою важную миссию ради встречи в Облачных Глубинах. Лань Чжаня сопровождали два человека из ордена Чэцяньцао Цзэнь: старейшина Цзэнь Шиан, мужчина средних лет с приятными чертами лица, и его активный и старательный племянник лет двадцати, Цзэнь Хаотянь. В последнее время мужчины стали немного раздражать Ханьгуан-цзюня: без них он бы долетел в два раза быстрее, дня за четыре, но его спутники не так сильно жаждали попасть в Облачные Глубины и управляли мечом куда хуже, поэтому Лань Ванцзи приходилось постоянно себя притормаживать.   Больше всего на свете ему хотелось прогуляться по Облачным Глубинам, окунуться в холодный источник, а потом обнять Вэй Усяня и валяться с ним целыми днями на кровати, ничего не делая и просто обсуждая последние события. Можно было отложить занятия любовью на потом, ведь сейчас Лань Ванцзи был так истощён морально и физически, что едва бы смог продемонстрировать высокий класс игры.  Чем ближе он подлетал к дому, тем сильнее разгоралось его нетерпение, и даже тело начинало немного дрожать от предвкушения. – Вы уверены, что глава ордена Лань может пропустить этот разговор? – уже раз в третий спросил Цзэнь Шиан, когда они остановились переночевать в гостинице и спустились на ужин. – Всё-таки дело экстраординарное… – Мы всё с ним обсудили и выработали согласованную позицию, – спокойно ответил Лань Чжань, потянувшись за салатом из древесных грибов. – Нельзя отзывать слишком много старейшин в Облачные Глубины. Пять-шесть человек вполне хватит для обсуждения, остальные должны продолжать охоту на бабочек. – Я до сих пор не могу поверить, – покачал головой Цзэнь Шиан. – Это кем нужно быть, чтобы разморозить чжимин-дэ-худье, которые мирно спали в хрустале, и выпустить их в разных частях Поднебесной? У этого человека — или группы лиц — нет близких людей? Им надоело жить? Так почему бы просто не покончить с собой! Или же они так сильно ненавидят этот мир, что хотят утащить всех за собой, совершить эдакое расширенное самоубийство? Вот же альтернативно одарённые… У этого мужчины, видимо, было какое-то хроническое заболевание, из-за которого он периодически покашливал. – Дядя, – встрял Цзэнь Хаотянь, – я не верю, что до такого могли додуматься обычные люди. Наверное, это были демоны. Или же демоны одурманили простых людей и сделали всё их руками. – Боюсь, Тянь-эр, ты даже не представляешь, на что способны эти “простые люди”, – вздохнул Цзэнь Шиан. – Я живу на свете уже тридцать семь лет и каждый год чему-то удивляюсь. Сейчас главное — всё-таки отыскать “Укол снежинки”, тем более что забрезжила новая надежда. Всё-таки не зря наш клан десятилетиями трудился над сферами Юйчжоу Чжи Цю. – Дядя, – осторожно начал Цзэнь Хаотянь, который ждал нужного момента, чтобы приступить к разговору, уже дня два. – Могу ли я слетать на пару часов в прошлое, чтобы попрощаться с Ли Жуйфан? Мы не виделись уже полгода, а я не успел даже сказать ей, что… – Конечно, нет, – отрезал Цзэнь Шиан, попивая чай. – Во-первых, путешествие в прошлое — слишком опасная и ответственная вещь, чтобы совершать его для прощания с невестами. Во-вторых, сейчас моя синяя сфера находится у Цзэнь Ха, а он сопровождает Цзэу-цзюня, который ушёл далеко на север. Молодой господин Лань, вы же летали в прошлое вместе? – Не совсем так, – нахмурился Лань Ванцзи. – Сначала брат летал один. Но в первый раз всё пошло наперекосяк, во второй тоже, поэтому он решил, что будет лучше сначала найти меня и полететь в прошлое вместе. Со второго раза мы со всем справились и предотвратили альтернативное развитие событий.  – Ну и то хорошо, – вздохнул Цзэнь Шиан. – Если глава ордена Лань придумает что-то интересное или раздобудет новые факты, думаю, он сразу же напишет в Облачные Глубины. – Вряд ли, – ответил Лань Чжань. – Нам нельзя писать домой, потому что по дороге на письме может осесть пыльца бабочки. Отправлять письма старейшинам также проблематично, ведь они постоянно перемещаются. Цзэнь Шиан на некоторое время задумался. – Наш глава как-то говорил мне, что в сокровищнице клана Юньмэн Цзян хранятся несколько волшебных птичек, которые могут доставить письмо точно до адресата, где бы он ни находился, разве нет? – Про это мне ничего неизвестно, – суховато ответил Лань Ванцзи, ставя пиалу с чаем на стол.  – Может быть, вам стоить написать главе ордена Цзян и попросить его подарить их вам?.. Или хотя бы выкупить. Конечно, вряд ли Цзян Чэн захочет расставаться с ними в такое время. Но, как мне кажется, клан Лань трудится больше всех, и ему эти птички гораздо нужнее. Если хорошо попросить… – Едва ли это возможно, – с прежним льдом в голосе ответил Лань Чжань. – Вам, конечно, виднее, Ханьгуан-цзюнь, – вздохнул Цзэнь Шиан. – Но у вас есть хотя бы “маячки”? Этот вопрос странно резанул Лань Ванцзи. В последнее время его не покидало плохое предчувствие, а вчера и вовсе приснился ужасный сон, будто его супруга съела какая-то чудовищная рыба. Он понимал, что едва ли с Вэй Ином могло что-то случиться, ведь тот заперт в Облачных Глубинах, но не мог избавиться от дурных мыслей. Если бы у него и правда был “маячок”, было бы гораздо спокойнее. – Да. Все “маячки” старейшин находятся у Лань Као, который остался за главного. Только если у заклинателя есть спутник на тропе самосовершенствования, его жене или мужу дозволено держать “маячок” при себе. – Мужа??? – воскликнул невинный Цзэнь Хаотянь, чьи глаза немедленно вылезли из орбит. – Как такое возможно?! Это такая шутка, Ханьгуан-цзюнь? Лань Ванцзи перевёл на юношу крайне недовольный взгляд, а Цзэнь Шиан прошептал грозное: “Заткнись”.  – Неужели в клане Лань могут жить в браке… два мужчины? – упорно продолжил юноша, словно оглохнув и ослепнув. – Ясно же, что нужно сойти с ума, чтобы сделать подобный выбор. У таких заклинателей должны быть проблемы с головой, и я бы на месте Цзэу-цзюня просто выгнал бы обрезанных рукавов взашей, чтобы они не позорили клан! Орден Гусу Лань всегда славился своей праведностью, как можно превращать его в притон для извращенцев… О-оооой!.. Так как Цзэнь Хаотянь не считывал тонких намёков, его дяде пришлось применить тяжелую артиллерию. Им как раз принесли чайник с кипятком, и Цзэнь Шиан как бы случайно пролил воду на руку племянника. Юноша принялся дуть на обожжённую ладонь, а потом выбежал, чтобы засунуть её во что-то холодное. – Не обращайте внимания, Ханьгуан-цзюнь, – холодным и недовольным тоном произнёс Цзэнь Шиан. – До семнадцати лет мой племянник рос в семье простых крестьян, это его безграмотная мамаша виновата. Мы нашли Хаотяня только три года назад, и с тех пор клан Цзэнь денно и нощно устраняет огрехи в его воспитании. Лань Ванцзи никак не отреагировал на этот демарш, и мужчины продолжили лететь в Облачные Глубины, как ни в чём не бывало. Цзэнь Шиан устроил племяннику жёсткую головомойку (не разъяснив, впрочем, причины своего гнева) и запретил впредь поднимать тему обрезанных рукавов. Они прибыли в орден Гусу Лань ближе к вечеру. Лань Ванцзи приказал адептам отвести Цзэнь Шиана и Цзэнь Хаотяня в дом для гостей, а сам направился в цзинши. К его разочарованию, Вэй Усяня здесь не было.  Лань Чжань рухнул на кровать и тут же оцепенел. Все эти месяцы он не щадил себя, безукоризненно следуя долгу. Но впервые за долгое время он прилёг на родную кровать и расслабился. Накопившаяся усталость разом обрушилась на него, словно вода из прорвавшейся дамбы, и придавила так, что невозможно было пошевелить ни рукой, ни ногой. В доме было как-то по-особенному пусто и безжизненно, словно звонкий смех не раздавался тут уже много дней. Лань Ванцзи подумал, что его супруг, видимо, нашёл себе какое-то новое развлечение, и разыскать его сейчас будет проблематично. До ужина оставалось меньше часа, и Лань Чжань решил выловить его уже там. С великим трудом он оторвал себя от кровати, чтобы помыться с дороги и не явиться к Вэй Ину после долгой разлуки грязным и растрёпанным, словно чучело с полей. Вода в бочке охладила, взбодрила и немного сняла усталость, так что на долгожданную встречу он отправился, зарядившись энергией, пусть и немного опоздав на ужин. Однако в столовой Вэй Усяня тоже не оказалось. Лань Ванцзи обошёл помещение раза три, но не наткнулся даже на тень следа этого проказника. Появление Ханьгуан-цзюня вызвало настоящий ажиотаж; если бы всё происходило не в ордене Лань, то юное поколение давно бы повскакивало со своих мест и бросилось обнимать учителя. Впрочем, Лань Чжань и так собрал на себе достаточное количество любопытных взглядов и радостных улыбок.  Он наложил себе в тарелку достаточное количество рыбы с овощами и, пока шёл к своему столику, столкнулся с Лань Цзинъи, что едва не влетел в него. – Ханьгуан-цзюнь! – чуть не закричал юноша, изо всех сил сдерживая радость. – Наконец-то вы вернулись, какая прекрасная новость! – Ты один? – спросил Лань Ванцзи. – А где Лань Сычжуй? – Он… – чуть покраснел Лань Цзинъи, – он наказан и сидит взаперти! – За что? – поразился Лань Чжань. Он неплохо воспитал Лань Сычжуя, и слышать такое было крайне неприятно. Неужели стоило ему отлучиться на пару месяцев, как все педагогические усилия пошли коту под хвост? – Он… он пытался узнать заклинание, которое открывало комнату запрещённых книг двадцать лет назад. – В самом деле? – нахмурился Лань Чжань. – Зачем оно ему понадобилось? – Учитель Вэй попросил его. – Очень интересно, – вздохнул Лань Ванцзи. – А где он сам, кстати? – Заперся в цзинши и медитирует уже много дней подряд, – удивился Лань Цзинъи. – Разве вы его не видели? – Нет, не видел. – Может… может он хочет разыграть вас, поэтому где-то прячется? – Не исключено. Вэй Усянь действительно мог затаиться где-то в цзинши и выскочить в самый неожиданный момент, поэтому Ханьгуан-цзюнь решил вернуться после ужина домой и хорошенько всё обыскать.  – Вэй Ин, – лениво проговорил он, едва переступив порог. – Я очень устал и побыстрее уже хочу тебя увидеть. Давай не будем терять время и силы. Но Вэй Усянь не откликнулся на это разумное предложение. – Старейшина Илина, – строго продолжил Лань Ванцзи. – Это уже не смешно. Тишина оставалась его главной собеседницей. – Кто-то слишком сильно расшалился и будет наказан, – пробурчал Ханьгуан-цзюнь, с неохотой обыскивая дом. Однако его супруга не было ни в шкафу, ни под кроватью, ни ещё в нескольких местах, где можно было спрятаться взрослому человеку. Лань Ванцзи обошёл Облачные Глубины трижды, но не обнаружил даже намёка на присутствие Вэй Усяня. Единственное, что пришло ему в голову, — хитроумный Старейшина Илина нашёл способ избавиться от метки на руке и сейчас либо весело проводит время где-то в Цайи, либо разгуливает по лесам в поисках нечисти. Лёгкая тень гнева пробежала по холодному лицу, но делать было нечего — оставалось только ждать. Вернувшись в цзинши, Ханьгуан-цзюнь заснул, окончательно сражённый усталостью, и проснулся аж в десять утра. Досадуя на свою оплошность, Лань Чжань быстро оделся и, не позавтракав, отправился к Лань Као. Старик уже знал, что обнаружена важная информация для борьбы с эпидемией и что пятеро заклинателей вернутся из своих странствий, чтобы всё обсудить и решить, что делать дальше. Об этом сообщил ему Лань Вэй, который вернулся в Облачные Глубины первым. Цзэнь Шиан также успел заглянуть к старейшине и обменяться всеми положенными по такому поводу любезностями.  В кабинете Лань Као было довольно прохладно; старик не мог выносить жару и всегда, кроме самых суровых зим, спал с открытыми окнами.  – О, Ханьгуан-цзюнь, какая удача! – улыбнулся Цзэнь Шиан. – Мы как раз о вас вспоминали. “В хорошем смысле, надеюсь”, — блеснуло в глазах у Лань Ванцзи. Люди из клана Цзэнь как будто обладали умением читать мысли, схватывая всё на лету. Перехватив этот взгляд, Цзэнь Шиан поспешно сказал: – Ваша помощь в восстановлении “Укола снежинки” оказалась неоценимой! Вам с Цзэу-цзюнем удалось совершить невозможное! Я надеюсь, все спорные моменты будут быстро улажены, и мы излечим мир от опасного сна. – Подождите, господин Цзэнь, не гоните лошадей, – кашлянул Лань Као. – Тут есть свои нюансы. – Разумеется, разумеется, дело очень щекотливое. Я ни в коем случае не тороплю события. Подождём, пока вернутся все старейшины; уверен, вы быстро придёте к единому решению. – Я также на это надеюсь. Лань Ванцзи, ты что-то хотел?.. – Где Вэй Усянь? Беднягу Лань Као аж передёрнуло, будто в него впился электрический скат. – Мне откуда знать, – с раздражением ответил он. – Разносит резиденцию нашего клана, чем ещё ему заниматься. – Я нигде его не видел. Дурное предчувствие, что захватило Лань Чжаня в последние дни, росло с каждой секундой. – Он же ушёл в затвор и медитирует, – с ехидством произнёс старик. – Неужели его нет в цзинши? – Нет. С него точно не сняли метку? – Метка на месте. Он может покинуть Облачные Глубины только если отрежет себе руку.  – Может, он нашёл способ обезвредить метку? – Сомневаюсь. Ни разу не слышал, чтобы это кому-то удалось.  – Нужно обыскать Облачные Глубины, – с тревогой в голосе сказал Лань Чжань. – У нас что, дел других нет? – недовольно поморщился Лань Као. – Если он за два года не проникся духом ответственности и не осознал, что его поступки сказываются на других людях, то я бы очень советовал задуматься о том, как он относится к тебе на самом деле. Господин Цзэнь, может быть, выделенные вам покои тесноваты? Мы можем поселить вас в другом доме; правда, он стоит немного на отшибе. – Ну что вы, Цзинчжичжэ, что вы, этот дом просто идеален!  – Как вам наша еда? – Великолепно! Радушие клана Лань сильно недооценено; да, обстановка у вас довольно строгая, суровая, но всё в этом месте способствует пробуждению стойкости духа и новых сил. Я нахожусь здесь меньше дня, но воздух Облачных Глубин имеет какое-то волшебное свойство. Кажется, мой вечный кашель прошёл! – Нужно задействовать людей на поиски Вэй Усяня, – нахмурился Лан Ванцзи, совершенно не слушая болтовню гостя. – Да всё с ним нормально! На, держи “маячок”. Продолжая беседовать с Цзэнь Муи, старейшина порылся в складках своего одеяния и вытащил талисман. Он даже не посмотрел на него, а просто поставил “маячок” на стол, не забыв вытереть руку, будто только что держал что-то слизкое. Камень, что горел когда-то ярко-алым светом, сейчас выглядел безжизненной тусклой стекляшкой.  – Цзинчжичжэ, – продолжил трещать Цзэнь Шиан, – насколько мне известно, в Облачных Глубинах есть чудесный холодный источник, который усмиряет плоть и приводит в порядок мысли. Подскажите, можно ли мне купаться там с учётом вечно больного горла? Лань Ванцзи продолжал смотреть пустыми глазами на потухший “маячок”. – Сложно сказать, – задумался Лань Као. – Как вы в целом переносите холодную воду? – Обычно — ещё больше заболеваю. Но мне так хочется искупаться в вашем источнике, что я подумываю рискнуть. Лань Чжань подошёл к столу, взял “маячок” и посмотрел на основание. Внизу, на подставке было выгравировано “Вэй Усянь”. Лань Ванцзи немного встряхнул талисман, потом легонько ударил его об стол, затем попробовал на зуб, понюхал, и в конце концов применил пару заклинаний. Но камень не разгорался. – Да что ты там возишься, – перевёл на него взгляд Лань Као. – Не горит? Странно. Ещё недавно горел. – Это действительно странно, – с тревогой добавил Цзэнь Шиан. – Почему так?.. – Вероятно потому, что Вэй Усянь мёртв. Лань Чжань сказал это очень спокойным голосом, словно ответил на вопрос, который сейчас час. – Ну что вы, зачем бросаться такими словами, – занервничал Цзэнь Шиан. – Может быть, у мастера Ши У просто кривые руки. Хотя я не слышал, чтобы его “маячки” ломались… но всё бывает в первый раз! Молодой господин Вэй собственной персоной заявится на обед, почему-то у меня есть такое предчувствие. Нужно написать мастеру Ши У с претензией. – Нужно найти тело, – с прежним леденящим душу спокойствием сказал Лань Чжань. – Не волнуйся, Лань Ванцзи, – нахмурился старейшина. – Я думаю, дело действительно в сломанном “маячке”, мы напишем мастеру Ши У по этому вопросу. Но… но поиски действительно будут не лишними. Так, на всякий случай, чтобы исключить этот вариант. Глава 21. Как сильно раздражают ночные гости 🎶 Ты спишь и видишь меня во сне, Я для тебя лишь тень на стене. Сколь неразумно тебе и мне Не верить в силу дорог. Когда я умер, ты был так рад, Ты думал, я не вернусь назад, Но я пробрался однажды в щель между строк, Я взломал этот мир, как ржавый замок, Я никогда не любил ворожить, но иначе не мог.🎶 Канцлер Ги, “Тень на стене” – Господин Цзян!!! Господин Цзян!!! Глава ордена Цзян! В Пристани Лотоса редко царила абсолютная тишина. Сейчас, в разгар тёплой июльской ночи, активно давали концерты цикады, орали в три горла лягушки с озёр, мило беседовали сверчки. Однако этот крик, словно скрип ножа по стеклу, мог свести с ума даже глухого. Цзэнь Шиан изо всех сил колотил в двери Пристани Лотоса; если нужно было, он готов был поджечь резиденцию клана Цзян, только чтобы оттуда хоть кто-то выглянул.  Рядом стоял Цзэнь Хаотянь. Юноша держал поднос с каким-то большим шаром, на который была накинута красная ткань. – Чего разорался? – недовольно вышли к ним два стражника. – Что тебе нужно? – Ну наконец-то! – экзальтированно всплеснул руками Цзэнь Шиан. – Я уж думал, у вас все всегда спят! Где это видано, чтобы резиденция ордена не охранялась ночью? – Мы всегда на месте, – огрызнулся один из юношей. Совесть адептов и правда была нечиста, потому что до двух ночи они играли в кости, а потом заснули на посту. – Ты время видел? – недовольно спросил второй стражник. – Три часа ночи.  – Это дело крайне срочное!!! Мне нужно видеть главу клана — и сейчас же! – Рехнулся? Кто решится разбудить господина Цзяна в такое время? Никто не принимает гостей ночью. Приходи ближе к десяти утра. – Какое “ближе к десяти утра”?? Сейчас каждый час на счету! Цзэнь Шиан увидел, что стражники готовы были захлопнуть двери Пристани Лотоса, и поэтому решил пойти ва-банк. – Это сонный дым, – со злобой сказал он, быстро доставая из кармана синий мешочек. – Если вы не проводите меня к Цзян Чэну, я выпущу дым из мешка, и вы проспите до двенадцати. Доволен будет глава ордена, когда обнаружит вас спящими на посту? – Ребята, ну в самом деле, – миролюбиво добавил Цзэнь Хаотянь, – дело наше не терпит отлагательств. Если глава клана узнает, что вы задержали нас на целых семь часов, он вам такую взбучку устроит — мало не покажется. Стражники переглянулись. Оставалось понять, что хуже: разбудить Цзян Чэна по поводу, который может оказаться пустяковым, или же рискнуть пропустить какую-то важную опасность, которая могла нависнуть над орденом. В итоге они, не сговариваясь, решили, что за проявление чрезмерной осторожности их вряд ли накажут больше, чем за халатность. Поэтому один из юношей проводил гостей в зал с лотосовым троном, а второй пошёл будить Цзян Чэна. Глава клана шёл, с трудом разлепляя глаза на ходу. Он крайне плохо соображал в ситуациях, когда его внезапно будили, и едва понимал, как дойти до нужного зала. Если его растолкали посреди ночи из-за какой-то ерунды, он точно сожжёт негодяев на костре! Цзэнь Шиан едва дождался, пока Цзян Чэн усядется на лотосовый трон, и, даже не представившись, изо всей мочи закричал: – Глава ордена Цзян! Вэй Усянь умер! – Что, опять? – пробормотал мужчина, еле шевеля языком. – Это не шутка, господин Цзян! И его смерть грозит всем нам огромной бедой! – Ну значит, так ему и надо, – раздражённо ответил Цзян Чэн. – Допрыгался в очередной раз. Отправился на тот свет — так скатертью дорога. – Вы не понимаете, глава ордена… Один из стражников как раз принёс Цзян Чэну крепкий чай, призванный вернуть ясность мыслей после внезапного пробуждения. Цзэнь Шиан терпеливо подождал, пока глава клана допьёт его, и только после этого возобновил разговор. – Как это произошло? – спросил Цзян Чэн, оставаясь всё ещё крайне раздражённым. Цзэнь Шиан глубоко вздохнул и подробно рассказал мужчине о сферах Юйчжоу Чжи Цю, что были изобретены в его клане. – Негодяй Цзэнь Мао похитил одну из них! Он сделал точную копию тёмно-красной сферы и поставил её в самую глубину сокровищницы, чтобы в случае использования до неё добрались последней. А сам украл оригинал и отправился с ним в Облачные Глубины. – Цзэнь Мао? Кто это вообще? – О, вы бы знали, глава ордена Цзян, как этот человек умеет заговаривать зубы и втираться в доверие! Теперь я ясно вижу, что преступник то и дело проговаривался о своих будущих намерениях, но мы не воспринимали это всерьёз. Ещё в начале эпидемии Цзэнь Мао как-то сказал, что сожалеет об утрате “Укола снежинки”, ведь на нём можно было бы озолотиться. Когда я упрекнул его, что эта мелодия не может продаваться за деньги, а должна использоваться только для спасения людей, он тут же согласился и сказал, что шутит. Он также не раз утверждал, что нынешнее многообразие кланов идёт всем во вред. Что лучше, когда вся Поднебесная объединена под властью одного мощного ордена — ведь так можно избежать разных дрязг и междоусобиц. Когда мой друг спросил его: “Следуя этой логике, не надо было начинать Аннигиляцию Солнца! Ты бы хотел, чтобы клан Вэнь угнетал всех вечно?”. На что Цзэнь Мао ответил “почему бы и нет”, но, завидев наши возмущённые лица, тотчас же добавил, что это шутка. Шутки у него такие были, ага. К счастью, мы вовремя отстранили Цзэнь Мао от работы над сферами. Его идеи были слишком эксцентричны, и все поняли, что он создаёт больше проблем, чем пользы. – Хорошо, про его личность мне всё ясно, – поморщился Цзян Чэн. – Но причём тут Вэй Усянь? – Ах, господин Цзян… Не так давно Ханьгуан-цзюнь, я и мой племянник прилетели в резиденцию ордена Лань по одному важному делу. Молодого господина Вэя нигде не было, как будто нога его никогда не переступала порог Облачных Глубин! Мы обнаружили, что его “маячок” потух — значит, он мёртв. Весь клан встал на уши, кинулись искать тело. Перерыли всё вверх дном раз пять, отправились исследовать окрестности, хотя он не мог покинуть орден из-за метки на руке… Наконец, Лань Ванцзи догадался заглянуть в заброшенный домик, где когда-то жил его отец и где сейчас хранится всякий хлам. Мы обнаружили… мы обнаружили там вещи Вэй Усяня и Цзэнь Мао, а также похищенную сферу.  – И что? – нахмурился Цзян Чэн, который всё ещё туго соображал после пробуждения. – Негодяй затащил молодого господина Вэя в прошлое и убил его там! Мы не знаем, что именно он наплёл Вэй Усяню, но этот человек мастерски играет любые роли и, видимо, смог втереться к нему в доверие и заставить делать то, что нужно. Что примечательно, молодой господин Вэй поручил Лань Сычжую достать заклинание, что отпирало секретную секцию библиотеки двадцать лет назад. Это наводит на мысли, что Цзэнь Мао хотел сначала найти с помощью Вэй Усяня “Укол снежинки”, а потом расправиться с ним. Этот человек всегда люто ненавидел Старейшину Илина, потому что в Безночном городе погиб его брат. Он мечтал отомстить и носил с собой его портреты — и в прежнем теле, и в нынешнем — чтобы точно не упустить его при случайной встрече. – Что, просто так нельзя было его убить? Зачем перемещаться в прошлое? – Очевидно, что Цзэнь Мао хотел совместить приятное с полезным: расквитаться с врагом, выслужиться перед кланом Вэнь и помочь ему победить. Аннигиляция Солнца ведь провалилась бы без Вэй Усяня. – Чушь! – вспылил Цзян Чэн, окончательно проснувшись.  – Но ведь молодой господин Вэй… Он изобрёл Стигийскую Тигриную печать, и на поле боя он… – Не несите чепуху! Можно подумать, Вэй Усянь один-единственный сражался с кланом Вэнь. В объединённой армии хватало талантливых воинов. Мы бы выиграли и без него.  Лицо Цзэнь Шиана заметно вытянулось, и на нём отчётливо читалось: “Ох, не думаю, глава ордена Цзян, не думаю”. – Победителям всегда кажется, что их победа была предрешена, – мягко сказал он. – Однако господин Цзян… Лань Ванцзи летал в прошлое пару раз, чтобы понять, когда погиб его супруг. И там… там вы проиграли. Клан Вэнь бесчинствует так, что обыватели жалеют, что родились на свет. А весь цвет мира заклинателей вырезан под корень. Цзян Чэн некоторое время молчал, сильно хмурясь. – Как он? – внезапно спросил он. – Кто? – Лань Ванцзи. – Ах, господин Цзян, сами понимаете… Он ходит абсолютно спокойный, как и прежде, но на нём лица нет. Как подумаю о его судьбе — так становится страшно. Ждать столько лет, не теряя надежды, чтобы успеть насладиться счастьем всего лишь два года, а потом потерять супруга навсегда! Мне кажется, ему всё равно, что станет с этим миром. – Неужели ничего нельзя сделать? – Разумеется, Ханьгуан-цзюнь не собирался сдаваться. Он отправился в прошлое и выяснил, что молодой господин Вэй погиб в самом начале Аннигиляции Солнца. Помните, был такой период, когда Вэй Усянь пропал на три месяца, и никто не знал, что с ним происходит? Он был убит в то время. Цзэнь Мао… Какой же он осёл! В некоторых вещах он хитроумен и гениален, а в других — ну дурак дураком. Он заявился в клан Вэнь с головой Вэй Усяня, ожидая, что его примут с почестями и вознаградят. Только вот этот идиот не учёл, что Вэй Усянь ничего не значил в ту пору для клана Вэнь. Они же не знали, что он станет важным фактором в их низвержении! Кроме того, они были уверены, что сами успели убить Вэй Усяня. Бедолага Цзэнь Мао заявился к ним посреди ночи, безумно сверкая глазами и держа голову врага в высоко протянутой руке. Вэнь Линцзяо так перепугалась, что начала верещать на весь лагерь и впала в истерику. Вэнь Чао очень сильно разозлился, что его потревожили, и приказал убить Цзэнь Мао прямо на месте. Идиот! Рыл яму врагу, да сам в неё свалился. – Почему нельзя просто отправиться в прошлое и спасти Вэй Усяня? – Ах, господин Цзян, но ведь никто не знает, где он был в то время.  – При их с Лань Ванцзи “отношениях”, неужели Вэй Усянь ничего не рассказал ему? Цзян Чэн вложил столько сарказма в слово “отношения”, что было ясно и без дополнительных пояснений, что он думает по этому поводу. – Я спрашивал Ханьгуан-цзюня об этом. Он говорил, что интересовался у молодого господина Вэя несколько раз. Но, видимо, это какие-то очень травматичные воспоминания, и он старался никогда не вспоминать о них. Вэй Усянь говорил, что тут двумя словами не отделаешься, и надо рассказывать либо всё и в подробностях, либо молчать. Он сказал, что когда у него будет желание излить душу и избавится от этого груза, то сам в деталях всё поведает. – И что, за два года времени не нашлось? – Один раз у Вэй Усяня возникло такое настроение, но Лань Ванцзи позвали решать какие-то важные вопросы. – Вот вам и “отношения”, – кисло сказал Цзян Чэн. – Хорошо, тогда я просто вернусь в то время, когда Вэй Усяню было пятнадцать, и посажу его на цепь.  – Это нам не поможет, глава ордена Цзян, – тихо вздохнул Цзэнь Мао. Он подошёл к племяннику и стянул покрывало с Юйчжоу Чжи Цю. Взору Цзян Чэна предстал шар, в котором от его прежнего цвета, красно-кровавого, почти ничего не осталось. Он был почти полностью заполнен золотистыми ветвями, которые напоминали пышные водоросли, что запихнули в слишком тесный аквариум. – Видите ли, господин Цзян, если бы в прошлом погиб обычный человек, совершенно не обязательно, что это как-то повлияло бы на настоящее, особенно если у него было мало связей с другими людьми. Но Вэй Усянь был тесно завязан на судьбы страны, без него вы бы не выиграли Аннигиляцию Солнца… – Чушь! – повторил Цзян Чэн. – … поэтому его смерть привела к непоправимым последствиям. Те люди, что должны были умереть, остались живы, а те, кто нынче цветут и здравствуют — пострадали. Поэтому изменения в Юйчжоу Чжи Цю произошли масштабные и стремительные. Это счастье и невероятная удача, что мы нашли сферу так быстро. Она должна была уже расколоться, но я знаю заклинание, замедляющее рост ветвей. А ещё я могу заставить ветви расти по неправильным траекториям. Приглядевшись, Цзян Чэн увидел, что сфера облеплена множеством мелких магнитов; стоило ветви чуть удлиниться, как магнит двигался, и ветвь продолжала расти не прямо, а вбок или даже вниз.  – Мы выиграли у судьбы немного времени, есть ещё способ всё исправить, – тихо сказал Цзэнь Шиан. – Юйчжоу Чжи Цю треснет через две недели, и тогда прошлое поглотит настоящее. Мы окажемся в мире, где клан Вэнь победил, и многих из нас уже не будет в живых… Ну зато хоть сидеть взаперти из-за эпидемии не придётся, – попытался пошутить он напоследок, но это прозвучало не очень уместно.  – Так почему нельзя перенестись в прошлое и спасти Вэй Усяня? – Потому что у нас только две недели, чтобы затормозить рост ветвей, мы не можем ждать несколько лет, пока изменения накопятся. Отправиться в ту же неделю, когда бедняга был убит, мы не можем, ведь неизвестно, где он был. Учитывая, что в ту пору клан Вэнь рыскал повсюду, вряд ли вам удастся найти Вэй Усяня за две недели, не попавшись. Если вы посадите его под замок, когда ему было пятнадцать… Это ведь не гарантирует, что клан Вэнь не доберётся до него пару лет спустя. Сфера не отреагирует необходимым образом, так что такой поступок не изменит ход истории в нужную нам сторону и с нужной скоростью. Нет, надо совершить нечто такое, что гарантировало бы, что его не убьют в начале Аннигиляции Солнца. Но! Глава ордена Цзян! Забудьте о Вэй Усяне. Вот что нам нужно: не больше, чем за две недели пребывания в прошлом, сделать что-то настолько сильное, что моментально отменило бы все изменения, что произошли в Юйчжоу Чжи Цю. Думаю, это сможет остановить рост ветвей. Если нет… Лучше не думать об этом. Вам нужно оказаться в том моменте, когда весь орден Вэнь находился в одном месте, и быстро убить их! – И как, скажите на милость, мне это сделать?  – Но ведь у вас есть “Лазурный шторм”! – радостно вскричал Цзэнь Шиан. – Он поможет вам повергнуть врага в один день! Цзян Чэн нахмурился. В его руки и правда недавно попало очень необычное оружие, “Лазурный шторм”, единственное в своём роде. Слухи, как всегда, всё преувеличили, и вскоре начали поговаривать, что оружие это такое мощное, что может убить целый орден за считанные часы. Но это было не так. Цзян Чэн, впрочем, не стал опровергать эти сплетни. Выглядеть в глазах всего света кланом с такой сокрушительной мощью — о большем и мечтать было нельзя. – Это невозможно, – отрезал Цзян Чэн. – Но… глава ордена… глава ордена… – расплылось в недобром предчувствии лицо ночного гостя. – Я не думаю, что когда-то в прошлом был момент, когда весь без исключения орден Вэнь собрался в одном месте — он был слишком многочисленным. Даже если представить, что это произошло — скажем, на каком-то празднике — как бы я смог пробраться туда незамеченным? А если бы у меня это и получилось, то нет такого оружия, которое могло бы одномоментно уничтожить так много людей. Вы думаете, если бы всё было так легко, мы бы потратили на Аннигиляцию Солнца несколько лет? – А… а “Лазурный шторм”? – Забудьте о нём. Голова Цзэнь Шиана грустно поникла. В глубине души он давно понимал, что всё кончено, но в последние дни старательно растил в себе надежду, которая только что разбилась вдребезги. – Значит, – печально заключил он, – нам остаётся только ждать, пока прошлое поглотит настоящее. Проведите эти две недели с пользой, глава ордена Цзян. Можно покутить напоследок. Цзян Чэн продолжал сосредоточенно думать о чём-то своём. – Чем сейчас занят Лань Ванцзи? – наконец спросил он. – О, он не опускает руки. Он не слушает моих предупреждений о том, что любые его действия бесполезны, ведь считает, что я неправильно трактую принципы работы сферы. Действительно, весь орден Цзэнь не понимает собственное изобретение, а он один умнее всех, как же они, должно быть, похожи со Старейшиной Илина… Ханьгуан-цзюнь отправился в прошлое, чтобы попытаться спасти отца и Вэй Усяня, а также помешать последнему создать Стигийскую Тигриную печать. Думаю, ему сейчас лет пятнадцать-шестнадцать. – Я хочу кое-что проверить. Глава клана попросил Цзэнь Шиана показать, как переноситься в прошлое. Он совершил три перемещения, каждое из которых длилось не более десяти минут. – Ну как? Что вы узнали, господин Цзян? – Всё нормально. Я попытаюсь кое-что сделать. Казалось, будто Цзян Чэну даже не пришлось долго размышлять. Словно в его голове давно вызревала одна идея, и вот ему на блюдечке преподнесли возможность её осуществить.  – В самом деле? – просиял Цзэнь Шиан. – Вы думаете, это поможет отыграть назад все изменения и остановить рост ветвей? – Не уверен. Надеюсь, что так. Цзэнь Шиан тяжело вздохнул, немного озадаченный. – Что же… По крайней мере, у нас есть хоть какая-то надежда… – Не знаю, господин Цзэнь, поможет ли это предотвратить разрушение Юйчжоу Чжи Цю. Но даже если прошлое и поглотит настоящее, как минимум, это прошлое станет более гармоничным. Глава 22. Прощай, главное сокровище моего сердца 🎶 Не счесть моих потерь. И вот окончен путь, мечта моя сбылась. Мы здесь. И что теперь Осталось нам сказать друг другу в этот раз? Прощай. Прощай навек, К прошлому нет возврата.🎶 Из мюзикла “Граф Монте-Кристо” По мнению Цзян Чэна, нельзя было действовать сгоряча: нужно было хорошо всё обдумать и тщательно подготовиться. Поэтому он пошёл досыпать, чем вызвал нервный тик у Цзэнь Шиана, который бежал за ним, чуть ли не подпрыгивая, и всё умолял поторопиться.  Утром Цзян Чэн отправился в сокровищницу клана Цзян. Сопровождал его Мань Шу, пожилой человек, что жил в Пристани Лотоса ещё до её разрушения и был ответственен за все хранящиеся здесь артефакты. – Глава ордена отправляется в путешествие? – полюбопытствовал Мань Шу. – Или же вы хотите подобрать достойный подарок для кого-то? – Не твоё дело. Достань мне для начала “Лазурный шторм”. Глаза Мань Шу чуть округлились. – О-о-о… – только и мог вымолвить он. – Господин Цзян, вы уверены? – Поторапливайся. Мань Шу скрылся в самой тайной комнате сокровищницы и вернулся с красивым мешочком, расшитым серебряными нитями и вихрями лазурного шторма. Он нёс его с величайшей осторожностью, боясь даже дышать в его сторону.   Цзян Чэн забрал у него “Лазурный шторм”, аккуратно повертел его в руках и со вздохом положил в свой мешочек цянькунь. Будь его воля, он взял бы в прошлое всю сокровищницу, но Цзэнь Шиан предупредил, что количество вещей, которые можно утащить в сферу, не безгранично, и облепить себя мешочками цянькунь с ног до головы не получится. Так что нужен был тщательный отбор. – Что-нибудь ещё, господин Цзян? – Да. Сколько у нас осталось птичек? – Семь штук. – Тащи их сюда. Мань Шу принёс семь разноцветных заколдованных листов бумаги. Из такого листа можно было сложить птичку, шепнуть ей имя адресата — и она разыскала бы нужного человека, где бы тот ни находился. Цзян Чэн очень аккуратно отправил семь листов в цянькунь. – Чем ещё могу быть полезным, глава ордена? – У нас есть какой-то предмет, который помог бы скрыться от слежки? Что-то, что могло бы сделать человека невидимым, изменить внешность или хотя бы отвлечь врагов. – Боюсь, ничего такого нет, господин Цзян, – развёл руками мужчина. – Точно? – нахмурился Цзян Чэн. – Подумай хорошенько. – Нет, господин Цзян, точно нет. У госпожи Юй был когда-то плащ, который делал человека невидимым минут на пятнадцать, но он пропал, когда Пристань Лотоса уничтожили. – Может быть, в других орденах есть что-то похожее? – недовольно уточнил Цзян Чэн. – Ты общаешься с другими хранителями сокровищ? – Хм… В клане Цзинь могут храниться артефакты для изменения внешности. Попробуйте написать им, господин Цзян. Что-нибудь ещё? – Ещё мне нужен предмет, который позволил бы быстро переместиться на большое расстояние обычному человеку, который лишён возможности летать на мече. – Оу, – озадаченно ответил Мань Шу. Запросы главы клана определённо становились всё страннее. – Такой предмет называется “лошадь”, господин Цзян. – Пошути мне тут, – грозно посмотрел на него Цзян Чэн. – Нет, этот предмет должен быть не медленнее, а в идеале даже быстрее меча, а управление им не должно требовать духовных сил.  – Никогда не слышал про такие предметы, глава ордена. Если бы они существовали, смертные бы носились по небу, словно стаи птиц. Но, думаю, вы можете написать в другие кланы. Вдруг у них есть идеи, как выполнить ваш запрос. – Я понял тебя.  – Что-нибудь ещё? Цзян Чэн немного задумался. – Есть у нас какое-то оружие, которым могла бы защитить себя девушка, не обладающая высокими боевыми навыками? – Это можно сделать, – с облегчением вздохнул Мань Шу, которому наконец-то поручили что-то реальное. – Есть один древний кинжал с рукоятью из драконьего камня. Можно его заколдовать; стоит только хозяйке посмотреть на врага и отдать мысленный приказ, как кинжал сам полетит его убивать. – Отлично. Приступай. Когда Цзян Чэн вышел из сокровищницы, на пороге его поджидал Цзэнь Шиан, который так и подпрыгивал от нетерпения. Его повсюду сопровождал племянник с Юйчжоу Чжи Цю на подносе, и Цзэнь Шиан раз в пару минут поглядывал на сферу, чтобы убедиться, что всё в порядке. – Ну как, господин Цзян? Вы взяли всё, что нужно? Можете уже отправляться в прошлое?  – Нет. Полечу через дней семь–десять. Нужно написать в другие кланы и попросить их одолжить пару предметов. – Что??? Целая неделя? Неделя, глава ордена Цзян!  – Может, чуть больше, – пожал плечами Цзян Чэн. – Вы же сами сказали, что сфера треснет через две недели. Я рассчитал всё с запасом, на случай непредвиденных обстоятельств. Цзэнь Шиан чуть в обморок не хлопнулся от стресса. Он умолял Цзян Чэна не откладывать всё на последний момент и действовать прямо сейчас, так что в итоге главе клана пришлось его резко приструнить. Все последующие дни Цзэнь Шиан ходил за ним хвостиком, словно ящерица, что отравила свою жертву и всё дожидалась, когда та умрёт. Цзян Чэн написал письма в крупнейшие кланы и принялся ждать. Он днями бродил по Пристани Лотоса, которую с таким трудом восстановил из руин и пепла, и мысленно прощался с каждым предметом. Однажды он проходил мимо кухни и стал случайным свидетелем вот какого разговора. Две женщины чистили овощи на ужин и обсуждали его драгоценную персону. – Всё-таки, Цзян Ми, наш клан находится в упадке, а дальше всё будет только хуже. Какую славу мы приобрели среди обывателей? Да они боятся обращаться в Пристань Лотоса, даже если страдают от нечисти. Кроме того, у господина Цзяна ведь нету детей. На кого он оставит клан? Цзинь Лин будет править в Башне Золотого Карпа. Вэй Усяня давно выгнали из ордена, да и вряд ли у него появятся свои дети. – Наш господин ещё довольно молод, – слабо возразила Цзян Лю, девушка помладше. – Никто не мешает ему завести семью. – Ах, не говори чепухи! Будто ты не знаешь характер Цзян Чэна! Кто сможет с ним ужиться? Разве девушка из хорошей семьи, одарённая красотой и самоуважением, будет вечно терпеть его дурной нрав? Со сколькими красавицами он общался за эти годы? И чем всё заканчивалось? Они сами обрывали любые контакты и запрещали даже писать им письма! Увы, наш глава совершенно не умеет выстраивать отношения с людьми. Посмотри, как он шпыняет Цзинь Лина. Разве молодой господин заслуживает такого обращения? – Мне кажется, он давно привык к брани дяди и воспринимает её просто как фоновый шум. Что же касается господина Цзяна, то ему нужно поумерить аппетиты да снизить стандарты, – заметила Цзян Лю, нарезая баклажан. – Действительно, девушка с высоким положением в обществе и завидной внешностью, как он мечтает, сможет найти статусного жениха с характером получше, если постарается. Я думаю, ему нужна серая мышь. Именно простая девушка, лучше бедная, можно даже не из мира заклинателей. Такая точно будет молиться на него, как на божество, и терпеть любые выкрутасы. – Ох, не знаю, – покачала головой Цзян Ми. – Такой гордец, как наш дорогой господин Цзян, всегда должен демонстрировать миру, что он успешнее всех во всём. Ему нужно, чтобы другие обзавидовались, что у него особенная жена, и при этом сама она должна не осознавать свою ценность и с благоговением ловить его каждое слово. Его спутница на тропе совершенствования должна быть, прежде всего, очень красивой. Потом талантливой — но не талантливее его. А также гордиться собой и мужем, при этом отличаясь ангельским терпением. – Может, ты и права, – откликнулась Цзян Лю, оттирая пот со лба. – Как минимум, его жена должна быть лучше, чем у Вэй Усяня… Впрочем, тут они не конкуренты. – Хоть где-то! Кухня потонула в весёлом хохоте. – А наш господин Вэй-то хорош… – сказала Цзян Ми, вытирая слёзы с глаз. – Решил свернуть на неправильный путь, так пошёл по нескольким кривым дорожкам одновременно. Кто бы мог представить… Он рос на моих глазах, и я даже вообразить не могла, кто в итоге станет его спутником на тропе самосовершенствования.  – Ну, видимо, молодой господин Лань может предложить ему больше, чем любая женщина этого мира. Если ты понимаешь, о чём я. – Это да, – задумалась Цзян Ми, чуть не порезав себе палец. – Но у Вэй Усяня хотя бы практика есть. А наш господин совсем… Не знаю, функционирует ли у него всё там, как надо. Поговаривают, что нет. – Если будет такая необходимость — Цзян Чэн всему обучится, не переживай. Ему бы хоть какую-нибудь женщину найти, чтобы в клане появилась хозяйка, а там… А вообще жаль, что Вэй Усянь не стал главой ордена. При нём в Пристани Лотоса жилось бы посвободнее да повеселее. И детишек бы настрогал целую ораву — если бы женился, конечно, на ком надо. Этого уж Цзян Чэн не мог стерпеть. Он внимательно слушал каждое слово, медленно закипая от гнева, а сейчас почувствовал, что хочет просто разгромить всё к чертям. Глава клана порывисто вошёл на кухню, и у женщин от страха выпали ножи из рук.  – Глава ордена… глава ордена, мы… – Вы хотите, чтобы Вэй Усянь возглавил Юньмэн Цзян? – отчеканил он, яростно сжимая кулаки. – Мечты сбываются. Вам недолго ждать осталось. Сказав это, он резко покинул кухню, и женщины с облегчением переглянулись, хотя руки их всё ещё тряслись. Они не совсем поняли, к чему были эти слова, но главное — как им показалось — Цзян Чэн ничего не слышал про свои брачные провалы, иначе сурово отчитал бы их за это. Вскоре орден Не прислал Цзян Чэну странное приспособление, похожее на лист железа длиною в четыре чи и тремя рычагами. Эта штуковина могла очень быстро перевезти человека по небу на пару тысяч ли, а потом навсегда теряла свою силу, превращаясь в кусок металла. Орден Цзинь передал Цзян Чэну волшебные перчатки из чёрного шёлка. Стоило их надеть — и внешность носителя менялась в глазах окружающих. Магия действовала несколько дней, а потом нужно было восстанавливать силу перчаток на открытом солнце или в солевом растворе. Цзян Чэн попросил Цзинь Лина лично доставить любой предмет, который будет отвечать его целям, притом сильно поторопиться. Юноша появился в Пристани Лотоса к концу девятого дня с момента появления здесь Цзэнь Шиана. Слуги, как и было приказано, сразу отвели Цзинь Лина к дяде, даже не дали отдохнуть с дороги. Парня немного грызла совесть. Вопреки письму, он отправился в Юньмэн не сразу, а с задержкой на день, так как сейчас в Ланьлине был большой праздник. Цзян Чэн прекрасно знал, сколько времени должен занять его полёт, поэтому юноша ожидал, что дядя накинется на него с бранью. Но тот лишь хмуро посмотрел на него, забрал перчатки, аккуратно рассмотрел их и подробно расспросил о принципе действия, а потом спрятал в мешочек цянькунь.  Цзян Чэна окружал ореол обречённости, отчуждённости и спокойствия; он казался охотником, что вскоре отправится за опасным зверем, который его точно убьёт, но твёрдо решил идти до конца. Юноша почему-то занервничал и принялся болтать разную чепуху о том, что в последнее время происходило в ордене Цзинь. Дядя лишь мрачно смотрел на него, думая о чём-то своём, а потом внезапно прервал: – Цзинь Лин.  – Д-да? – спохватился юноша. – Останься пока в клане Цзян. Эту неделю ты будешь за главного. – Что? Ты куда-то уезжаешь? – Да. – Куда? – Это не имеет значения. Скоро уже ничего не будет иметь значения. Цзян Чэн спрашивал Цзэнь Шиана, можно ли взять в прошлое племянника. Но в тот момент он ещё не был рождён, и это было невозможно. По словам мужчины, если бы Цзинь Лин полез в сферу, он мог просто исчезнуть. – Скажите, – задумчиво спросил его Цзян Чэн. – Что будет с Цзинь Лином, если я всё-таки смогу обернуть вспять изменения, и его родители переживут Аннигиляцию Солнца? Он сможет появиться на свет? – Да как это возможно, глава ордена Цзян, – покачал головой Цзэнь Шиан. – Это надо, чтобы родители занялись любовью в тот же день, час и даже минуту, причём точь-в-точь таким же образом. Сами понимаете, шансы стремятся к нулю. Хотя есть в нашем клане парочка фаталистов, которые считают, что даже при изменениях прошлого те, кому суждено родиться — родятся. Скажем, даже если родители не сочетались браком, то они случайно поддадутся порыву страсти или произойдёт изнасилование. Но, как по мне, это бред. В прошлом клан Вэнь повырезал кучу заклинателей, которые сейчас живы, и как бы родились их дети? Сами понимаете. – Понимаю, – вздохнул Цзян Чэн. Так или иначе, отправится он в прошлое или нет, предотвратит ли победу клана Вэнь или провалится — Цзинь Лин навсегда исчезнет. И с этим ничего нельзя поделать. Из горьких дум его вырвал голос племянника: – Дядя, я не понимаю… Куда ты едешь? Почему оставляешь меня главным? Что… что я должен делать? – Тебе ничего не нужно делать, – тихо ответил Цзян Чэн. – Просто веди себя достойно. Гордо неси знамя ордена Цзян. Будь примером для всех остальных. В голове Цзинь Лина творилась настоящая каша. Формально он являлся главой ордена Цзинь, хотя и не мог управлять им в полную силу из-за своего юного возраста и вздорного характера. Куда едет Цзян Чэн? Почему он просит его побыть главой Пристани Лотоса? Что вообще происходит? Весь этот поток спутанных мыслей внезапно оборвался, потому что Цзян Чэн заключил его в крепкие объятия. Цзинь Лин сначала замер от шока, а потом начал в панике вырываться. Но дядя был слишком силён, так что ему только и оставалось, что трепыхаться в железных тисках, словно обезглавленной курице — в руках своего убийцы. Внезапно Цзинь Лин застыл. Цзян Чэн... плакал. По шее юноши потекла слеза, а грудь дяди едва заметно сотрясалась. Цзинь Лин оцепенел от стыда и неловкости. Видеть Цзян Чэна в таком состоянии было невыносимо — он бы предпочёл, чтобы дядя его побил. Сейчас юноша не знал, что сказать и как вообще всё это прекратить. Наконец, Цзян Чэн отпустил его из объятий и, даже не взглянув в его сторону и не обернувшись, резко вышел из комнаты. Он снова зашёл в сокровищницу и напихал в цянькунь столько денег и драгоценностей, сколько смог, а также прихватил небольшой мешочек и длинный чёрный меч. Гостям из ордена Чэцяньцао Цзэнь было приказано сидеть в кабинете и не донимать Цзян Чэна лишний раз. Цзэнь Шиан даже успел немного задремать, когда на пороге появился глава Пристани Лотоса. По его решительному лицу господин Цзэнь увидел, что Цзян Чэн наконец-то готов.  Он прогнал Цзэнь Шиана из-за стола и принялся писать какие-то письма и инструкции. Потом Цзян Чэн разделся, привязал к телу мешочек цянькунь и с мрачным видом подошёл к сфере. – Господин Цзян, вы не хотите рассказать мне, в какой именно момент прошлого отправляетесь?  Он интересовался этим уже много раз, но Цзян Чэн каждый раз замыкался в себе и отказывался отвечать в резкой манере. – Глава ордена, проявите благоразумие… Если что-то пойдёт не так, мы должны знать, где вас ловить. – Всё пойдёт как надо. Так, как и должно быть.  – Но всегда есть непредвиденные обстоятельства… – Их не будет. Я хорошо подготовился.  – Вы должны учитывать, что сфера может сбоить и закидывать на пару дней до или после желаемого события.  – Я учёл это.  Сделав глубокий вздох, глава клана Цзян нажал на Юйчжоу Чжи Цю. Глава 23. Внезапное пробуждение и благородный отказ Первые сутки операции по перемещению золотого ядра подходили к концу. Солнце только начало клониться к закату, и небо постепенно желтело. Жара чуть спала, и в прозрачном воздухе все предметы вдруг стали видны предельно чётко. Вэнь Цин как раз приступила к отвязыванию каналов, что скрепляли золотое ядро с энергией тела Вэй Усяня. Это была кропотливая работа, требующая предельного напряжения всех сил и крайней внимательности: стоило только сделать один резкий жест, и всему ядру мог быть нанесён вред, а после нескольких ошибок оно могло стать и вовсе непригодным. Ощущения подопытного были сродни тому, как если бы из его тела медленно выпиливали почку или сердце. Но дёргаться было нельзя. Ноги и руки Вэй Усяня были привязаны к массивным камням и брёвнам, чтобы он не мог резко вскинуть их от боли. Вэнь Нин положил голову пациента себе на колени и старался крепко её держать, а в рот Вэй Усяню вставили палку, в которую он мог впиваться зубами. Вэнь Цин успешно отвязала три канала и принялась за четвёртый, как вдруг внезапный шум заставил её повернуть голову. Она с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть, и еле-еле подавила дрожь в руках. Девушка успешно усыпила Цзян Чэна, и его состояние необходимо было поддерживать, давая новый наркоз каждые двенадцать часов. Вэнь Цин готова была поклясться, что правильно рассчитала концентрацию усыпляющих веществ, так почему же пациент проснулся на час раньше? Кроме того, она натёрла Цзян Чэна специальными травами, что постепенно размягчали энергетику, делая тело податливым для внедрения чужого золотого ядра. Но этот мужчина грозно стоял прямо напротив, будто ему всё было нипочём, словно гордый маяк на скалистом острове, в который били со всех сторон штормовые волны. В руке он держал мешочек цянькунь, которого — как точно помнила Вэнь Цин — при нём не было, а между его бровей сиял изящный узор бабочки. Неужели она разучилась работать с лекарствами? – Господин Цзян… – только и смогла прошептать она. Вэй Усянь мотнул головой и выплюнул изо рта палку. Он думал заговорить с Цзян Чэном, но сейчас боль заполняла всё его существо, и силы уходили на то, чтобы не орать, будто роженица, добавляя лишних проблем Вэнь Цин. Если бы он попытался сказать пару предложений, то сорвался бы рано или поздно на дикий вой. Цзян Чэн же продолжал возвышаться над ними, устрашающий, словно божество грома и гроз. – Разве я просил спасать меня? – сурово спросил он. В ответ Вэй Усянь мог только протяжно застонать. Вэнь Цин замерла на месте; она не могла делать резких движений, чтобы не повредить нити золотого ядра.  Вэнь Нин нутром почувствовал, что лучше ему молчать и не вмешиваться. – Разве я просил спасать меня? – повторил Цзян Чэн, сжимая кулаки от злости. – Цзян Чэн… – только и мог простонать Вэй Ин; произнести два эти слова чётко и понятно было подвигом в данной ситуации. – Судьба всё расставила на свои места, – продолжил Цзян Чэн, сжимая и разжимая кулаки. – Всё так, как и должно было быть. Именно ты должен стать главой клана Цзян. Ты лучше понимаешь дух ордена, ты талантливее меня во всём, тебя все кругом любят. Я — посредственность, и мне давно нужно было с этим смириться. Я никак не хотел этого делать, и мир щёлкнул меня по носу. Что же, так даже легче. Не волнуйся, я научусь с этим жить. Мир не обязан обслуживать мои комплексы. Брат и сестра переглянулись между собой; глаза обоих расширились от удивления и ужаса. – Цзян Чэн… – жалобно простонал Вэй Усянь. Мужчина тем временем порылся в мешочке цянькунь, достал несколько бумажных птичек, на которых он заранее написал всё, что нужно, и запустил их в полёт. – Я написал всем главам орденов о своём решении, чтобы они даже не думали сомневаться и оспаривать его. Пусть ты и не принадлежишь к клану Цзян по крови, но ты — идеальное воплощение самой его сути. Это место — твоё, и ничьё больше. Уверен, ты сможешь восстановить наш орден.  Вэй Усянь на миг подумал, что от боли его разум помутился, и он попал в какой-то кошмар, так что нужно просто переждать, пока это всё закончится. Он перестал пытаться отвечать Цзян Чэну и просто продолжил стонать без остановки. – Далее. Тебе нужно добраться до клана Не, чтобы тебя не схватили по дороге. Вот волшебные перчатки, которые меняют внешность. Я написал подробную инструкцию, как ими пользоваться. Цзян Чэн аккуратно положил магический артефакт возле Вэй Усяня, а потом бережно достал серебряный мешочек с “Лазурным штормом”. – Это — мощное оружие, оно может сильно помочь в борьбе против клана Вэнь. Береги его, как зеницу ока. Вот инструкция, как им пользоваться. Дальше он достал увесистый мешочек с деньгами. – Не транжирь их, – нахмурился он. – Мало ли, что будет впереди. Он снова поднялся и встал прямо напротив Вэй Ина, с тревогой разглядывая его лицо. – Вэй Усянь! Сколько мой клан сделал для тебя! Сколько мы тебе дали? Где бы ты был сейчас, если бы отец не подобрал тебя с улицы? Я не буду напоминать тебе это лишний раз. Ты и сам должен всё это прекрасно понимать. Я не собираюсь вмешиваться в то, как ты управляешь орденом. Но ты должен пообещать мне пару вещей. Это единственная плата, которую я потребую взамен за ту жизнь, что дал тебе клан Цзян. Пообещай мне! – З-зачем, – с трудом прошептал Вэй Ин, найдя способ немного отвлечься от боли. – Цзян Чэн… Не надо… – Поклянись мне! – возвысил голос мужчина. – Поклянись мне душой моих матери и отца, поклянись жизнью сестры, поклянись всеми поколениями клана Цзян! Поклянись и своими предками тоже! От тебя требуется лишь пара простых вещей. Разве я так много прошу? Вэй Усянь ничего не ответил, чувствуя, что попал в какой-то липкий бред, и Цзян Чэн требовательно переспросил: – Разве я так много прошу? Поклянись! – Х-хорошо, – пробормотал Вэй Ин. – Как скажешь. – Отлично. Первое. Пообещай, что никогда не пойдёшь по пути зла, не начнёшь использовать тёмные заклинания даже под угрозой смерти. Ты клянёшься? – Клянусь. – Второе. Помни, что наш орден встроен в общую систему. Ты должен поддерживать хорошие отношения с другими кланами, не лезть на рожон и не идти против всего света, даже если что-то кажется тебе несправедливым. Если ты будешь творить, что хочешь, может пострадать целый клан. Глава ордена должен уметь наступать себе на горло и идти на компромиссы там, где требуется. Ты уяснил себе это? – Да. – Третье. Сделай всё, чтобы сестра и Цзинь Цзысюань поженились.  – Но он… – Даже если сейчас он воротит нос, это поправимо. Их отношения можно наладить. Пусть он тебе не нравится — такова моя воля. Ты всё понял? – Я понял. – Отлично. Ещё я хочу сказать, что ты должен следить за Цзинь Гуанъяо. Это человек гнилой и опасный, и ты должен убить его при первой возможности. Но только после победы над орденом Вэнь — это важно. – Хорошо, – согласился Вэй Усянь. Он знать не знал такого человека в ордене Цзинь, но готов был согласиться на что угодно, лишь бы брат перестал пытать его. Вэнь Цин и Вэнь Нин тоже переглянулись, потому что слышали это имя впервые. Какой-то очередной внебрачный сын Цзинь Гуаншаня? – Далее… – сказал Цзян Чэн и внезапно замолк.  Он до последнего момента не знал, что именно скажет насчёт Лань Ванцзи. В глубине души Цзян Чэн был рад, что жизнь Вэй Усяня устаканилась и он, по слухам, жил довольно счастливо, редко создавая другим проблемы. Где, как не в Облачных Глубинах, могли вправить ему мозги? Иногда в душе главы ордена даже поднималось злорадство, когда он вспоминал, как отзывался Вэй Усянь об этом месте в юности. И надо же ему было свить семейное гнездо именно там — какая ирония судьбы!  В целом, он не имел ничего против Лань Ванцзи как личности. Но всё же — положа руку на сердце — Цзян Чэну в идеале хотелось бы, чтобы Вэй Усянь не позорил орден Цзян лишний раз, давая пищу для всё новых пикантных пересудов. Он бы предпочёл, чтобы Вэй Усянь женился, как и все, и даже завёл детишек.  Так как Цзян Чэн рос вместе с Вэй Ином и никогда не видел, чтобы тот интересовался мужчинами, он в итоге решил, что проблема в Мо Сюаньюе. Тело этого человека привыкло к определённого рода извращениям; возможно, это была какая-то врождённая болезнь. Именно поэтому — как думал Цзян Чэн — Вэй Усяня внезапно потянуло на мужчин. Возможно, Лань Ванцзи принадлежал к тому типу красавцев, что нравились Мо Сюаньюю, поэтому Вэй Усянь воспылал страстью к человеку, который в прошлой жизни ему не нравился. Кроме того, разум Старейшины Илина мог повредиться во время длительного пребывания в небытии, особенно с учётом всех страданий, что выпали на его долю. После воскрешения Вэй Ин находился в вечной опасности, поэтому он мог потянуться к сильному и надёжному человеку, способному его защитить, и перепутать благодарность с любовью. Что же касается Лань Ванцзи, то у того, наверное, всего-навсего крыша поехала от чрезмерно аскетичной жизни. В ордене Гусу Лань сложно было выстроить тесные и тёплые отношения с ученицами, а мать Лань Чжаня рано умерла. Поэтому — как прикинул Цзян Чэн — он просто не умел общаться с женщинами и боялся их, а с мужчинами чувствовал себя комфортнее. При распущенном поведении Вэй Усяня, тот мог как-то спровоцировать Лань Ванцзи, и понеслось… Сейчас они просто не имели права впутываться в любовную связь. Чтобы обрезанный рукав стал главой ордена Цзян? Да никогда в жизни.  – Держись подальше от Лань Ванцзи, – наконец произнёс Цзян Чэн. – Он хороший человек и не причинит тебе вреда. Но всё же он… довольно странный, и он может толкнуть тебя на неправильный путь. Пообещай, что не будешь общаться с ним и тем более дружить, хорошо? Вэй Усянь кивнул. Из всего, что требовал Цзян Чэн, это казалось самым лёгким. – Ты должен жениться на достойной девушке из хорошей семьи. Только не принимай поспешных решений, не надо поддаваться зову страсти. Это единственное, где я хочу иметь право голоса. Напиши мне, как определишься с выбором. Птичка доставит мне послание, где бы я ни находился.  Он аккуратно положил птичку рядом с Вэй Усянем, а потом приблизился к Вэнь Цин и присел, чтобы иметь возможность смотреть ей прямо в глаза. – Госпожа Вэнь, – серьёзно сказал он. – Надвигается война. Ваш орден будет — с большой долей вероятности — низвергнут, и вы окажетесь в большой опасности. Я бы советовал вам выйти из клана как можно скорее и присоединиться к объединённой армии. Эти слова прозвучали дико, и Вэнь Цин лишь с недоумением помотала головой. – Я так и знал, – вздохнул Цзян Чэн. – Что же, это решение очень непростое, и вы должны хорошо всё обдумать. Просто знайте, что если вам и Вэнь Нину понадобится место, чтобы укрыться, вы всегда можете рассчитывать на меня. Я намерен поселиться в уединении и сделаю всё, чтобы меня не нашли, – он полуобернулся к Вэй Усяню и громко сказал: – Ты слышал? Я покидаю мир заклинателей. Я запрещаю вам искать меня.  Цзян Чэн прекрасно понимал, что в своём нынешнем состоянии будет для всех лишь обузой. Его легко будет убить, и все силы Вэй Усяня уйдут на то, чтобы охранять его от всевозможных опасностей. К тому же, Вэй Ин будет постоянно контролировать себя, чтобы не сказать чего-то, что могло бы оскорбить его поверженную гордость. А так и рехнуться недалеко. Цзян Чэн не хотел, чтобы у Вэй Усяня хотя бы раз в жизни возникла мысль, что лучше бы его брата убили, и ему не пришлось бы возиться с инвалидом, кладя свою жизнь на алтарь чужой безопасности и душевного спокойствия. Цзян Чэн никак не мог помочь в Аннигиляции Солнца. Даже если представить, что объединённая армия справится, и Пристань Лотоса будет восстановлена… Что это за орден такой, главой которого является человек без духовных сил? Посмешище, да и только. Другие кланы быстро задвинут Юньмэн Цзян на последние места и перестанут с ним считаться. Кроме того, оставаться в мире заклинателей, где каждая деталь ежедневно напоминала бы о том, чего он лишился, было невыносимо. Любой слуга был бы сильнее его, и жить так было сродни тому, чтобы запереть себя в гробу, из стен которого торчали гвозди, впивающиеся в плоть при каждом открытии и закрытии крышки. – Цзян Чэн… – простонал Вэй Ин. – Не смей… – Это моё решение, и я требую уважать его. Я намереваюсь вести тихую и спокойную жизнь в каком-нибудь забытым богом уголке. Так вот, госпожа Вэнь, если вам когда-нибудь потребуется моя помощь, вы можете послать мне эту птичку.  Он осторожно засунул ей в сумку красный лист бумаги, а потом достал из своего мешочка цянькунь старинный кинжал с рукоятью из драконьего камня. – Возьмите этот кинжал. Он заколдован и может убивать врагов, повинуясь лишь силе вашей мысли. Я думаю, он поможет вам защитить себя в трудной ситуации.  Он также швырнул Вэнь Нину мешочек, прихваченный в последний момент. Там были пилюли, помогающие вылечить заикание. Потом он достал чёрный меч с лезвием из обсидиана и осторожно положил его рядом. – Это тоже тебе, – сказал он. – Господин Цзян, – забормотал Вэнь Нин. – Не п-принимайте поспешных решений. Давайте обсудим всё, когда Вэй Усянь в-вернётся в нор-нормальное состояние. – Оставь его, – тихо сказала Вэнь Цин. Всё, что сказал только что Цзян Чэн, показалось ей правильным от первого и до последнего слова, кроме странностей про падение клана Вэнь, и она не стала бы ему мешать. Девушка только наблюдала за тем, как он достал из мешочка цянькунь странного вида железку, встал на неё, потянул рычаг и с бешеной скоростью унёсся вдаль. На фоне желтеющего неба эта тёмная фигурка казалась идеально выписанным иероглифом на старинной бумаге, и девушка долго смотрела ему вслед, не в силах оторвать взгляда. – Однако он способен на поступок, – задумчиво произнесла она, разговаривая как будто сама с собой, а не с братом. – Я ошибалась на его счёт. Мне казалось, что кроме дурной гордыни в нём ничего больше и нет. Вэй Усянь не мог больше сдерживаться и принялся громко скулить, точно побитая собака. Вэнь Цин поспешно вернулась в реальность и начала лихорадочно соображать, как завершить операцию. Она не представляла, что будет дальше, но чувствовала глубоко внутри, что жизнь её словно пошла по какой-то другой колее.