Эффект пьяной бабочки

Глава 3. Внезапный разговор в глубине ночи – Чего ты кричишь? – строго сказал Вэй Усянь. – Что тебе нужно? – Ханьгуан-цзюнь! Это Цзэнь Муи, я из ордена Чэцяньцао Цзэнь. Наш глава послал меня в Облачные Глубины с важными новостями, касающимися последних событий. Я предполагал, что кто-то из старейшин останется за главного, но даже не ожидал, что встречу самого Ханьгуан-цзюня! Какая удача! – В чём удача-то? – Вы, видимо, не помните меня, но это ничего страшного, мы были тогда малышами… Когда мне было лет пять, клан Цзэнь гостил у вас в Облачных Глубинах пару недель. Мы с вами так любили играть… – Играть? – приподнял брови Вэй Усянь. Ему иногда казалось, что Лань Чжань сразу родился взрослым и уже с пелёнок вёл заумные беседы о даосских концепциях, в то время как другие малыши лишь бормотали “уа-уа” и “ма-ма”. Разумеется, это было не так; Вэй Ин расплылся в умилении при мысли о том, каким его супруг мог быть в детстве. Он решил выпытать у Цзэнь Муи как можно более забавных деталей и потом как-нибудь огорошить Лань Ванцзи внезапно появившимися знаниями. Можно даже соврать, что у него появились способности видеть прошлое и будущее — вот потеха будет!  Завидев недоумение, что в первые секунды отразилось на лице Вэй Усяня, ночной гость как будто чего-то испугался. – Ну как — играть… – скомканно сказал он. – В основном вы следили за тем, чтобы малыши из нашего клана не свернули себе шею, не утонули и не отравились. Вы были словно надзиратель в тюрьме или погонщик стаи гусей… Благодаря вам я и остался жить, молодой господин Лань! Я сунул себе в рот ядовитую ягоду и почти успел её проглотить, но вы ударили меня в живот, так что я выплюнул её обратно! А моего брата вы уберегли от того, чтобы он не выколол себе глаз ножницами. – Да, – важно кивнул Вэй Усянь. – Кажется, припоминаю что-то такое. Кстати, дружище, не происходило ли со мной в то время чего-нибудь особенно смешного? Может быть, я прилюдно обкакался или что-то вроде того? – Да нет же, как можно, – рассмеялся ночной гость. – Второй нефрит клана Лань был на высоте с первых месяцев жизни. Однако Ханьгуан-цзюнь… – он немного обхватил себя руками, пытаясь справиться с дрожью, – не могли бы вы спуститься вниз? У меня для вас важные новости, и перекрикиваться не совсем удобно. Первым импульсом Вэй Ина было спрыгнуть со стены, но метка на руке вдруг сделалась огненной, легонько обжигая даже при мысли о том, чтобы покинуть Облачные Глубины. – Боюсь, это невозможно, – сказал Вэй Усянь. – Заходите лучше внутрь! Я скину жетон. По лицу Цзэнь Муи пронеслось беспокойство, словно его внутреннее море забурлило, оставив на лице тени встревоженных волн. – Меня никто не должен видеть… Это дело очень секретное, сами понимаете. Почему вы не можете спуститься? Какая-то птица начала противно каркать в скупой тишине ночи, разрезая густой воздух, словно нож, и Вэй Ину отчего-то сделалось не по себе. – Я остался за главного и не могу выйти за пределы Облачных Глубин. Не бойтесь, сейчас все спят, вас никто не заметит. Я проведу вас в цзинши, там и поговорим. Следуя всем правилам, такого гостя следовало сразу же отвести к Лань Као, если уж он принёс новости о деле, про которое никто не должен знать. Но старик спал; кроме того, Вэй Ину было интересно повыпытывать у незнакомца всякие детали из детства Лань Чжаня. И вообще, Лань Ванцзи всё равно расскажет ему рано или поздно об этом секретном деле, так какая разница? – Ладно, как скажете, – чуть успокоился Цзэнь Муи. – Только очень прошу, следите за тем, чтобы меня никто не увидел. Вэй Усянь сбросил ему жетон, и вскоре необычный гость переступил порог Облачных Глубин. К счастью, все спали, так что по дороге в цзинши им никто не встретился. Вэй Ин усадил гостя на циновку и дал ему пару маньтоу, чтобы тот перекусил с дороги. Он также откупорил бутылку “Улыбки императора”, но Цзэнь Муи сделал лишь маленький глоток, будто из вежливости, и попросил принести обычной воды. Довольно быстро обстановка между ними стала более тёплой и неформальной; Вэй Усяню стало очень жаль нежданного гостя, и он почувствовал что-то вроде внутренней ответственности за него и желание помочь. По лицу и рукам мужчины проходили тонкие ручейки красной засохшей крови; видимо, он давно шёл по лесу, так что перестал обращать внимание на царапины, синяки и укусы насекомых. Одежда Цзэнь Муи была довольно грязной и порванной во множестве мест. – Это никуда не годится, – покачал головой Вэй Усянь. – Твои одеяния вот-вот рассыплются в труху; я принесу что-нибудь поновее из запасов ордена. – Не надо! – в панике вскинул руку гость, начав нервно озираться по сторонам. – Никто не должен знать, что я здесь. Не стоит привлекать лишнее внимание. – Да подожди же!.. В цзинши стояла бочка с холодной водой, и Вэй Усянь думал разбавить её горячей, чтобы гость мог искупаться. Но тот мигом стащил с себя ветхие одежды и запрыгнул в ледяной оазис. Лицо его ничего не выражало, словно ему было одинаково безразлично, погрузят ли его в кипяток или в Северный Ледовитый океан, лишь бы побыстрее закончить все нужные церемонии. – Не надо никуда идти, – затараторил Цзэнь Муи. – У меня есть запасная одежда, тебе незачем напрягаться. Действительно, в мешочке цянькунь у него оказался красивый белый халат, чем-то похожий на тот, что адепты клана Лань накидывали после купания.  Чуть придя в себя, Цзэнь Муи уселся на циновке в важной позе, расправил влажные волосы и попросил заварить ему чая. Вэй Усянь приготовил “Персиковую Луну”, один из лучших сортов этой местности, и крепко задумался. Незваный гость был уверен, что перед ним Лань Чжань; вряд ли бы он стал делиться всеми тайнами со Старейшиной Илина — скорее, потребовал бы тут же позвать Лань Као. Если бы Вэй Усяня снова, словно глупого ослика, поманили бы секретной информацией, а в последний момент показали бы кукиш, его тело взорвалось бы от распирающего любопытства! Поэтому Вэй Ин тут же выпрямил спину, принял крайне строгий, важный и рассудительный вид, поправил причёску и принялся отыгрывать роль Лань Ванцзи. – Как у вас тут уютно, – улыбнулся Цзэнь Муи. – Веет настоящий теплом домашнего очага. Мне почему-то всегда казалось, что Облачные Глубины — место мрачное и холодное, но, возможно, то говорят детские воспоминания. Вэй Усянь впервые смог рассмотреть своего гостя во всех деталях. Это был мужчина лет тридцати пяти-семи, с очень нежным и приятным лицом. В этом человеке была врождённая мягкость, которая могла расположить к себе любого. Даже человек с нечистой совестью и коварными замыслами почувствовал бы себя в его обществе расслабленно и уютно. – Мхм, – ответил Вэй Усянь, очень медленно и торжественно, словно на придворной церемонии, отлив себе чая в пиалу. Почему-то Старейшине Илина казалось, что в Цзэнь Муи есть что-то глубоко нездоровое — словно какая-то духовная болезнь медленно травит ядом все клетки дела. Что-то неправильное иногда мерцало в глазах ночного гостя, а между провями залегла глубокая складка, словно этот человек непрестанно терзал себя горькими размышлениями. Его одежда пришла в такую негодность от длинного и тяжёлого пути, что Цзэнь Муи можно было принять за вечного бродягу. Лишь кулон серебряного подорожника, болтающийся на изящной цепочке, напоминал о его принадлежности к одному из орденов мира заклинателей. – Счастливая семейная жизнь оставляет свой отпечаток, – улыбнулся гость. – Она наполняет теплом и уютом даже самое мрачное место, поэтому мне так комфортно у тебя находиться. Я думаю, это заслуга твоего прекрасного супруга; человек он, как я слышал, весёлый и незлобивый, с открытым и добрым сердцем. Он заполнил твой дом дивным трелями соловья, и они будут слышны даже тогда, когда мир погаснет и всё кругом сгинет во тьме. Вэй Усянь чуть не поперхнулся чаем. Меньше всего он ожидал, что после своего возрождения однажды услышит про Старейшину Илина, главное зло мира совершенствующихся, такую характеристику! – Я думаю, что Вэй Усянь — хороший человек, и тебе с ним повезло. – Кто тебе такое сказал? – переполошился Вэй Ин. – Все в нашем клане так считают. Ты же знаешь, Лань Ванцзи, толпа питается байками, ей легко скормить любую правдоподобную чушь. Якобы Вэй Усянь специально создал Стигийскую Тигриную печать, чтобы периодически устраивать массовую резню! Якобы он такое ужасное кровожадное существо. Ха! Какая ерунда!  В сердце Вэй Ина что-то предательски ёкнуло; он и сам не ожидал, что слова ночного гостя подействуют на него так сильно. Он давно привык, что его считали главным исчадием ада на земле; эти раны давно заросли, и вот тут, сидя в глубокой ночи при свете бумажного фонаря, Вэй Усянь почувствовал, словно эти шрамы аккуратно мажут целебным бальзамом, а пустота в душе наполняется живительным теплом. – Очень даже не ерунда, – слабо возразил Вэй Ин, и голос его немного дрогнул. – Он такой и есть, это я тебе говорю как супруг, хорошо его знающий. – Шутки шутите, молодой господин Лань, – рассмеялся Цзэнь Муи. Гость опустошал чайник с нечеловеческой скоростью, так что Вэй Усянь поднялся, чтобы заварить новый. Он был даже рад, что может отойти подальше от Цзэнь Муи, чтобы тот не видел, насколько он растроган. – Я знаю, что Вэй Усянь умер задолго до тех событий, ещё во время пересадки золотого ядра своему брату. Вот какой он! Святой человек! А дальше из его трупа сделали марионетку, так что все эти зверства совершал не он. Им управляли.  Каких только слухов не слышал о себе Вэй Ин за последние пару лет, многие даже опасно приближались к правде, но вот это было уже слишком. – Даже так, – пробормотал Вэй Усянь, возвращаясь на место с новым чайником “Персиковой Луны”. – Боюсь тебя разочаровать, Цзэнь-сюн, но это всё чушь. Никому он своего ядра не пересаживал, и все свои зверства Вэй Усянь творил в трезвом уме и здравой памяти. Хотя нет… с памятью у него всегда были проблемы. Ты точно не желаешь отведать нашу “Улыбку императора”? Это божественный напиток, крайне рекомендую. – Нет, – быстро ответил Цзэнь Муи, посмотрев на протянутую бутылку алкоголя, словно на потенциального врага. – Не переводи тему, Лань Ванцзи! Я просто хотел сказать… Даже если Вэй Усянь был тогда жив, и это всё делал действительно он, то твой муж всё равно невиновен. Он соединил Тигриную Печать в состоянии аффекта, а это не то же самое, что быть хладнокровным убийцей! Главное в человеке — это его намерения, а они у Вэй Усяня всегда были чисты. В общем, я счастлив, что вы вместе. Думаю, тебе очень повезло. Вэй Ин почувствовал себя крайне неловко; единственное, чего ему хотелось, так это остановить поток восхвалений в свой адрес. – Очень не повезло, Цзэнь-сюн, поверь. Этот негодяй давно у меня в печёнках сидит. Думаю вот развестись с ним и жениться на какой-нибудь приличной девушке, из хорошей семьи, соблюдающей правила. В твоём ордене случайно нет такой? – Прекрати, прекрати, – замахал руками гость. – Вы с Вэй Усянем просто созданы друг для друга, это сразу видно. – Да я давно уже вышвырнул его из ордена пинком под зад. Этот негодяй приставал к Лань Цижэню — бедный дядя… Так что насчёт приличной девушки? Я готов заплатить любые деньги, только сведи меня с ней! – Ну, вообще есть одна, – задумался собеседник. – Цзэнь Фи, моя племянница. Очень скромная и милая девушка, ни разу даже не говорила с мужчиной за пределами клана.  – Прекрасно! – важно сказал Вэй Ин, порывисто ставя пиалу на пол. – Мы едем к ней прямо сейчас! – Как же мы поедем, – с глазами, полными печали и боли, ответил Цзэнь Муи, – если мир вот-вот погрузится в вечный сон? – Ох, точно, – откликнулся Вэй Усянь. Он только сейчас понял, что на нём нет лобной ленты, но его гость, кажется, не обратил на это внимания. – Вся эта ситуация просто ужасна, не находишь?  – Тут даже и комментировать нечего, молодой господин Лань! Вэй Ин почувствовал неожиданное препятствие. Ему нужно было вытянуть из гостя всю информацию, но тот вёл себя так, будто “Лань Ванцзи” знал всё лучше него самого. Как же разговорить его? – Послушай, Цзэнь-сюн, у меня к тебе есть небольшая просьба.  Вэй Усянь быстро обшарил взглядом цзинши и выбрал для своих целей бронзовую чернильницу в форме черепахи, стоявшую на письменном столе. Это был подарок Лань Хуаня брату на день рождения, и выглядела вещица весьма изысканно, напоминая скорее предмет искусства, чем нечто для ежедневного применения. – Дело в том, что в последнее время у меня случаются провалы в памяти, – сказал Вэй Усянь, аккуратно беря чернильницу со стола и ставя её на циновку между ними. – А эта волшебная черепаха может запоминать любые слова, сказанные в её присутствии. Я запечатаю в неё твою речь, и, если вдруг что-нибудь забуду, то мигом достану информацию. Расскажи мне о нашей общей проблеме с самого начала. – Неужели?! – испугался Цзэнь Муи. – Могло ли так случиться, что ты пал жертвой “Танца бабочки”? Разве Облачные Глубины не защищены от проникновения этой болезни? – Можешь не волноваться, достопочтенный Цзэнь Муи, я совершенно здоров. А что это за болезнь такая? В первый раз слышу. В глазах посетителя блеснуло недоумение. Он аккуратно поставил пиалу с чаем на циновку и замолчал, не зная, что ответить. Вэй Усяню даже показалось, что он инстинктивно захотел отсесть подальше. Когда Цзэнь Муи внезапно вскинул глаза на хозяина цзинши, в его взгляде читалось подозрение. – Не удивляйся, Цзэнь-сюн. Недавно в горах, во время ночной охоты, в моё тело вселился зловредный дух сожжённой библиотеки. Он съел все мои воспоминания о прочитанных книгах, так что я могу показаться тебе туповатым. Кроме того, он повредил всю информацию, касающуюся последнего года. В моей памяти держится последняя неделя — и не более… – Какой ужас! Но ведь тебя должны были лечить?.. – Меня лечат, несомненно. Понемногу самые важные воспоминания возвращаются. Но ты не должен удивляться, если я обнажу незнание самых элементарных вещей. В частности, я совершенно не помню, почему старейшины клана покинули Облачные Глубины. Ученики не в курсе, а писем никто не пишет… Может быть, тебе что-то известно?  – Конечно, известно, – пробормотал Цзэнь Муи. – Хотя… Это такие ужасные вещи, что я предпочёл бы ничего не знать! Спал бы сладким сном, как раньше… – Раздели со мною свою ношу, – мягко улыбнулся Вэй Усянь. – Я уверен, что смогу быть полезным. – Хорошо, хорошо, Лань Ванцзи. С чего мне начать? Вэй Ин едва удержался, чтобы не вскочить с места и не начать потирать руки, пугая гостя злодейским блеском в глазах. Получилось! – С самого начала. Представь, что я совершенно обычный человек с улицы, который даже о существовании клана Лань не знает. Глава 4. Мир, погружённый в сон То, что поведал Цзэнь Муи, повергло Вэй Усяня в шок. Теперь ему стало понятно, почему в Облачных Глубинах поднялся такой переполох. Дело было в эпидемии “Танца бабочки”, что вспыхнула на северо-востоке. Доходили слухи, что всплески случались и в других местах Поднебесной; впрочем, эту информацию ещё нужно было проверить. Считалось, что эту древнюю болезнь похоронили тысячу лет назад, когда поймали и запечатали последнюю бабочку, что переносила заразу. Однако недавно пару деревень неподалёку от ордена Чэцяньцао Цзэнь пали жертвой эпидемии, и болезнь начала стремительно продвигаться на юг. Переносили эту заразу бледно-голубые бабочки — чжимин-дэ-худье, смертельные бабочки. Со своих прелестных крыльев эти убийцы сбрасывали серебристую пыльцу, которая летела на тёплые и движущиеся объекты. Оседая на людях и животных, пыльца намертво прилипала к коже. Не проходило и десяти минут, как развивались тревожные симптомы.  Одни погружались в спячку на десятилетия, другие уходили в мир снов на пять-семь лет. В очень редких, исключительных случаях, счастливчики отделывались беспамятством на неделю или две. Впадая в спячку, человек переставал нуждаться в еде и питье и мог проснуться спустя много лет относительно целым. В первые недели сна больной периодически двигал руками и ногами, словно человек на снегу, который хочет выписать ангела, поэтому зараза и получила такое поэтическое название. Выходит, “Танец бабочки” — болезнь совершенно не страшная?  Вовсе нет; кажущаяся смехотворной на первый взгляд, она может выкосить процентов девяносто населения за пару лет. Что станет с деревней, все жители которой надолго заснули? В лучшем случае, там просто погибнет весь урожай, заржавеет металл и разбредётся скот, так что когда первые люди проснутся, они увидят вокруг полную разруху и запустение. Им нужно будет создавать цивилизацию с нуля, попутно вспоминая, каково это — ходить и пользоваться руками, потому что мышцы за годы лежания сильно атрофировались. В худшем случае, в деревню могут забрести дикие звери, её пожрёт лесной пожар или смоет наводнением.  Стоило только одному человеку коснуться пыльцы бабочки, и вся деревня уходила на покой за считанные часы. Чжимин же могла быстро полететь дальше, наведывая всё новые поселения. Теоретически, одна бабочка могла заразить всю Поднебесную за четыре года. А если их больше?.. Лучшие учёные, алхимики и заклинатели бились над тем, чтобы найти способ разбудить заснувших людей, но на данный момент ничто не помогало. Что было особенно ужасно, чжимин было невозможно уничтожить, её не брало вообще ничего! Эти бабочки были сделаны одним сильным заклинателем из особого рода стекла и оживлены с помощью демонической ци; как стекло, они не разлагались тысячелетиями, а демонический дух из тела не смог бы выбить даже Цзыдянь. Единственным проблеском надежды, маяком, сияющим во тьме ночи отчаяния, оставался клань Гусу Лань. Здесь знали пять очень сложных мелодий, сыграть которые можно, лишь достигнув высочайшего уровня мастерства и вложив уйму духовной энергии. Эти мелодии, из сборника “Озеро малахитового блеска”, могли усыпить бабочку на пару часов, чего было достаточно, чтобы запечатать её в субстанции, похожей на жидкий горный хрусталь. Там она могла храниться бесконечно. Поэтому старейшины клана покинули Облачные Глубины, чтобы усыплять и запечатывать дьявольски опасные создания. Дело было решено держать в строжайшем секрете; всё равно у простых людей не было ни единого способа обезопасить себя, а массовая паника могла спровоцировать чудовищные последствия. Как минимум, расплодились бы шарлатаны, которые продавали бы отчаявшимся людям способы спастись за огромные деньги. Возникли бы деструктивные секты, где маньяки, упиваясь своей властью, заставляли бы людей творить немыслимые вещи… И это уже не говоря о множестве нервных расстройств и проблем в экономике, вызванных общим хаосом. Несколько старейших отправились в другие кланы, чтобы играть там защитные мелодии и обучать им самых сильных заклинателей. Дело шло не очень, ведь любое произведение из “Озера малахитового блеска” было чрезвычайно трудным для исполнения. Однако была надежда, что через полгода-год ряды людей, что могут усыплять бабочек, пополнятся. Юных адептов других кланов также посадили на карантин, и правду знали лишь самые сильные заклинатели — те, что могли выходить во внешний мир без риска уснуть на много лет.  Дослушав собеседника до конца, Вэй Усянь от досады чуть не прокусил себе губу. Если бы он тогда не спал так крепко! Он бы уж вытянул из Лань Чжаня всю правду!  – Как дела у старейшин клана? – поинтересовался Цзэнь Муи. – Они смогли напасть на след бабочек? Я слышал, большая часть рассредоточилась по северо-востоку, но и в другие места континента отправились несколько заклинателей, чтобы проверить, правда ли там были вспышки. – Откуда мне знать, – грустно сказал Вэй Ин. – Им ведь нельзя писать домой письма. Сердце его опустилось на дно, словно покойник, привязанный к камню тяжёлыми цепями и сброшенный в тёмную пучину. Вот уже несколько месяцев Лань Чжань путешествует от города к городу, от одной захудалой деревушки — к другой, ища следы крылатых убийц. Может, коварная бабочка обсыпала его пыльцой, и он уснул где-то под деревом в глухом лесу… и прямо сейчас его тело грызут голодные волки? Вэй Ину на миг стало трудно дышать, словно лёгкие наполнили густым киселём, и сердце сбилось с ритма. Потом он взглянул на “маячок”, стоявший у изголовья кровати. Горит… Горный хрусталь сиял в ночи благородным голубоватым блеском. Нет, с Лань Чжанем всё хорошо; он слишком ответственно относится к своим супружеским обязанностям и не бросит непутёвого мужа на растерзание хаоса, отправившись в мир теней. – Старейшины никак не связываются с вами? – захлопал глазами Цзэнь Муи. – Очень странно. Можно не говорить про эпидемию, но хотя бы давать понять, что с ними всё хорошо… Почему они не пишут? Не думаю, чтобы в этом была какая-то опасность для них. Возможно, я сам не в курсе всего, что творится. На душе у Вэй Усяня снова стало тяжело, будто его окутал свинцовый туман. – Между прочим, молодой господин Лань, – уточнил Цзэнь Муи, чуть сощурившись, – я был уверен, что в клане за главного оставили кого-нибудь постарше, кто не выдержал бы бесконечной дороги, которая может длиться много лет… Как такой прославленный заклинатель в самом расцвете сил может томиться взаперти, словно собака на цепи? Какое нецелесообразное использование твоих талантов! – Это всё из-за моего мужа, старина Цзэнь! – тяжело вздохнул Вэй Ин, и вся его фигура дышала страданием. – Он высосал из меня всю душу, у меня нет энергии, чтобы умываться по утрам. Никогда не женись на таких бестолковых людях, дорогой господин Цзэнь, они способны свести с ума даже святого человека! – Вы, я вижу, в ссоре, – с отеческой улыбкой сказал гость; так пожилые люди, что были в браке лет тридцать, смотрят на страдания двенадцатилетних влюблённых шалопаев. – Ну ничего, это пройдёт. Первые года три уходят на притирки друг к другу, а потом всё идёт как по маслу. Правда, страсть немного утихает…  Вот во что Вэй Ин точно никогда бы не поверил, так это в то, что их страсть может утихнуть даже после миллиона ночей любви! – Уже утихла, мой дорогой Цзэнь Муи! Я скорее притащу в свою постель сосновое бревно, чем эту ледышку!  Кажется, ночной гость уловил, что “Ханьгуан-цзюнь” всё это время подшучивал над ним. Он легонько улыбнулся, замолчал и начал наполнять пиалу новой порцией чая, на этот раз сорта “Вишня трёх небес”. Рука его немного тряслась; вообще этот человек был собран, будто перед экзаменом, что иногда прорывалось в дрожи, которую он не мог контролировать. – Не зря говорят, что со временем супруги перенимают черты друг друга. Как мне кажется, Лань Ванцзи, ты как будто стал эмоциональнее и теплее. А в Вэй Усяне, должно быть, появилось больше спокойствия, железной выдержки и умения жить по правилам. – Ах, если бы, старина Цзэнь! – театрально всплеснул руками Вэй Усянь. – Эту обезьяну лишь могила исправит! Цзэнь Муи пропустил новый выпад “Лань Чжаня” мимо ушей, поставил пиалу на циновку и укротил дрожь в руке. – Не шути так про могилы… – добавил он серьёзно. – Мне очень тревожно за Вэй Усяня. Всё-таки, ходят слухи, что он лишён золотого ядра… Если это так, то болезнь скосит его так, что он вовеки не проснётся! Сильные заклинатели могут не поддаться “Танцу бабочки”, заснуть на короткий срок или ненадолго повредиться в уме. А вот юные адепты, у которых только формируется ядро, имеют все шансы пасть жертвой эпидемии. Положение Вэй Усяня хуже всех! В каком-то смысле безопаснее быть простым смертным и просто заснуть на много лет, чем обладать силой заклинателя и в один миг её лишиться. Болезнь, обладая собственным разумом, распознает сильного противника и усилит свою мощь, а энергии, чтобы защититься, у Вэй Усяня нет, так что все меридианы спутаются… Боюсь, этот святой человек может умереть от искажения ци, в медленной и мучительной агонии. Лучше бы ему не выходить за стены резиденции, пока снаружи бушует эпидемия. Ты говорил, что выгнал его?.. Эта информация поначалу напугала Вэй Ина, на миг вызвав в теле почти что животный страх. Так чувствует себя зверь, по следу которого идут сотни охотничьих собак. Однако усилием воли он задавил это недостойное чувство. В конце концов, он, как честный человек, не выходит из Облачных Глубин уже три месяца, а Лань Као несколько раз в день обходит территорию клана и играет мелодии — только сейчас Старейшина Илина понял, что то были защитные песни из “Озера малахитового блеска”. Смертельная бабочка, услышав такую песню, мигом свалится на землю и уснёт на пару часов, и тогда её можно будет словить. – Да помрёт — и чёрт с ним! – зевнул Вэй Ин. – Всем станет только легче. Всё равно ты уже нашёл мне новую невесту. Должно же быть в жизни какое-то разнообразие. – Даже если твоё сердце охладело, – покачал головой Цзэнь Муи, – негоже так обращаться с бывшим супругом. Всё равно вы когда-то любили друг друга… Вэй Усянь — хороший человек, и даже если он как-то тебе насолил, то не заслуживает жестокого обращения. Сердце Вэй Ина снова предательски ёкнуло. Вот так — живёшь себе, никого не трогаешь, а тут кто-то упорно величает тебя “хорошим человеком”... Вэй Усянь почувствовал, что черепаший панцирь, что он иногда надевал для защиты от жестокого мира, начинает покрываться трещинами от этих тёплых слов. – Да я шучу. Этот проказник, конечно же, здесь. – Слава богу! И юным адептам, я так полагаю, тоже запретили выходить за ворота? Боюсь, нужный уровень духовных сил, достаточный для усыпления бабочек, им не заполучить и через пять лет усердных тренировок. Они в такой же опасности, как и обычные люди — даже в большей, учитывая, что их ядра только формируются. Болезнь утроит усилия в их теле, а смогут ли они дать ей достойный отпор — большая загадка. Лучшем им ничего не знать про эпидемию… Человек — существо беспечное, и многие юные заклинатели не отнесутся серьёзно к какой-то сонной болезни, решив, что их золотое ядро достаточно сильно, чтобы подавить заразу, и будут искать всяческие способы улизнуть в большой мир. – Ты чрезвычайно догадлив! Да, детки сидят в клетке. Однако давай прекратим разговоры о том, как малыши клана Лань умрут в страшных муках. По твоему лицу я вижу, старина Цзэнь, что у тебя есть какая-то важная информация для меня. Что заставило тебя проделать такой длительный путь? Почему ты выглядишь так, словно тащился по глухим лесам и топям несколько недель? Цзэнь Муи сделал глубокий вдох и принял величественную и торжественную позу. Он слегка расправил складки одеяний, набрался смелости, и самым спокойным голосом, на который был способен, произнёс: – Потому что я знаю, как спасти мир! Глава 5. Основы опасных путешествий Вэй Усянь вытаращил глаза и немного отпрянул от ночного гостя. Вот так — живёшь тут, никого не трогаешь, гуляешь себе по стене, любуясь луной, а тебе на голову сваливается человек, который сначала запугивает тебя смертью всего континента, а потом говорит, что знает волшебное средство от всех бед. И ещё, чего прочего, заставит тебя спасать человечество — это как пить дать. – В самом деле… – только и мог пробормотать он. – Да. Ты, должно быть, спрашиваешь себя, Лань Ванцзи, почему я выглядел, словно бродяга, а не благопристойный заклинатель, да ещё вломился в Облачные Глубины посреди ночи. Дело в том, что я очень плохо летаю на мече и свалился три раза по дороге. На четвёртый, боюсь, я переломал бы себе все кости или свернул шею, поэтому решил нанять повозку. Но в одной гостинице меня обчистили воры… Хорошо, что они украли только деньги и не нашли мой мешочек цянькунь… Он аккуратно достал из складок одеяния изящный мешочек, расшитый серебряными подорожниками, и извлёк оттуда странный предмет — Вэй Ин в первый раз видел нечто подобное. Это был большой, как будто хрустальный шар тёмно-кровавого цвета, внутри которого, словно в аквариуме, плавали редкие золотые блёстки. Внизу, там, где основание шара крепилось к золотой платформе, виднелось нечто вроде кустика с золотыми ветвями. – Мы называем это Юйчжоу Чжи Цю, “космический шар”, – сказал Цзэнь Муи, с благоговением созерцая необычный предмет. – Лучшие умы нашего клана трудились над этим изобретением шестьдесят лет. Как раз недавно дело довели до ума. Мы протестировали Юйчжоу Чжи Цю — всё работает! И притом в лучше виде. Вэй Усянь подумал, что это, должно быть, какая-то штука, которая призвана отпугивать “Танец бабочки”. Наверняка Цзэнь Муи попитается впихнуть её за большие деньги. Может, он шарлатан? – Какая интересная вещица! – сказал Вэй Ин и протянул было руки, чтобы её потрогать, но гость довольно непочтительно отшвырнул их. – Осторожно, молодой господин Лань! Лучше не касаться Юйчжоу Чжи Цю не подумав, ведь тебя может засосать в прошлое. – В прошлое?! – Именно. – Но ведь это прекрасно, старина Цзэнь! Можно ли мне перенестись на три дня назад? В среду в кои-то веки приготовили что-то вкусное на обед, какая там была треска, ты бы видел… – Всё шутки шутишь, – вздохнул Цзэнь Муи. – Если бы этот предмет переносил в прошлое на три дня, то, конечно, я не стал бы проделывать весь этот длинный и опасный путь. Нет, Юйчжоу Чжи Цю позволяет отправиться в любой момент твоей жизни. Вэй Усянь уставился на гостя с некоторым недоверием. – Да, Лань Ванцзи, не смотри не меня так. Я знаю, ты человек трезвомыслящий и не поддаёшься на пустую болтовню, но скоро ты увидишь всё сам… Почему, как ты думаешь, я пришёл с Юйчжоу Чжи Цю именно в клан Лань? – Почему? – Потому что однажды в вашей библиотеке хранился сборник мелодий “Озеро малахитового блеска”, который помогал очнуться от власти тёмных чар, выйти из комы и многое тому подобное. Одна мелодия оттуда, “Укол снежинки”, способна разбудить человека, пострадавшего от бабочки чжимин. Однако этот сборник сгорел, когда клан Вэнь сжёг Облачные Глубины. Он был в секретной секции библиотеки... По памяти удалось полностью восстановить лишь несколько самых простых мелодий сборника, к коим “Укол снежинки” не относится. Хотя эта мелодия не требует высокого уровня духовных сил, так что сыграть её сможет даже юный адепт клана, но она очень длинная и со множеством мелких деталей, которые сложны для заучивания. Поэтому её никто не помнил целиком... Какая удача, какое счастье, что мы закончили работы над Юйчжоу Чжи Цю к самому началу пандемии! Всё, что тебе остаётся, Лань Ванцзи, это проникнуть в то время, когда библиотека не была сожжена, переписать эту мелодию и вернуться назад. Я дам тебе специальную кисть, которой можно писать на теле. Пара простых шагов — и человечество спасено! Воистину удачный день! Наконец-то вся эта тягомотина закончится, Вэй Ина и малышей клана Лань начнут выпускать на ночную охоту, а Лань Чжань вернётся домой! – По рукам! – воскликнул Вэй Усянь. – Как всё это провернуть? – Проникнуть в сферу достаточно легко, я сейчас покажу. Только тебе нужно раз и навсегда уяснить одно, Нефрит клана Лань: умеющий ходить не оставляет следов! Когда ты проникнешь в прошлое, важно ничего в нём не поменять. Иначе последствия будут катастрофическими!  – Что ты имеешь в виду под этим “ничего”? – Лань Ванцзи! Я вижу, твой живой ум продумывает разные варианты, как и чего можно провернуть. Однако остановись, небесами молю, выкинь из головы все ненужные мысли и прекрати даже думать в ту сторону. Любое небрежно брошенное слово может сыграть свою роль! Представь: ты походя говоришь бездарному художнику, что его картина хороша, и эта первая похвала в его жизни придаёт ему уверенности в правильности выбранного пути. Он бросает дело, которым занимался раньше, и решает посвятить себя живописи. Меняются судьбы не только его, но и его семьи. Или, скажем, ты отвешиваешь комплимент хорошенькой девушке, и она в тебя влюбляется, отказывает своему нынешнему жениху и не рожает тех детей, которые должны были у неё родиться.  – В твоих словах есть смысл, – почесал макушку Вэй Усянь. – Я рад, что ты это понимаешь. Поэтому, проникнув в прошлое, постарайся делать все те же действия и говорить все те же слова, что в тот самый день. – Да как это возможно! – возмутился Вэй Ин. – Я с трудом помню, что и кому я говорил два дня назад, не говоря уже о двух годах. – Тогда хотя бы веди себя так, как вёл тогда. Представь, что ты актёр на сцене, который не должен выходить за рамки предписанного образа.  – Это, пожалуй, мне под силу, – вздохнул Вэй Усянь. – Я в этом нисколько не сомневаюсь. И ещё, Лань Ванцзи, важное соображение: время, проведённое тобой в прошлом, будет равно времени, что ты отсутствуешь в настоящем. Я уверен, что ты справишься за полдня, самое большое — за пару дней. Но, на всякий случай, нужно принять меры предосторожности. Во-первых, никто не должен заходить в цзинши. Ни одна живая душа не должна знать, что я здесь.  – Почему так?.. Вы что-то не поделили с Лань Као? Вэй Усянь чуть не отвесил себе пощечину. Зачем он проговорился, что в ордене остался Лань Као? Вдруг ночной гость захочет обратиться к нему? К счастью, Цзэнь Муи не обратил на это внимания. – Да, то есть, нет… Дело в том, что Цзинчжичжэ принадлежит к старшему поколению клана Лань, которое воспитывалось даже в большей строгости и ретроградности, чем нынешнее. На любые эксперименты со временем был наложен запрет: все боялись непредсказуемых последствий. Лань Као даже слушать меня не станет, сразу прогонит… А ты, Лань Ванцзи, всё-таки человек молодой и без лишних предрассудков. Вся надежда на тебя! Я вижу, в твоих глазах горит железная решимость. Разумеется, Вэй Усянь не собирался отказываться от такой увлекательной возможности — перенестись в прошлое и решить мировую проблему, особенно после стольких месяцев скучнейшего заточения в Облачных Глубинах. Он приоткрыл окно, и в нос ударил свежий ночной воздух. Небо уже начало окрашиваться первыми нотками розового, будто какой-то художник невидимой рукой вырисовывал лепестки цветущей вишни на тёмном полотне. Оставалось ждать около часа; Вэй Ин сидел, как на иголках, и, едва только наступило пять, подорвался и выбежал из цзинши. Он тут же отправился искать Лань Као; ученики, на которых он натыкался по дороге, таращились на Вэй Усяня, что почему-то решил проснуться раньше всех, будто на внезапно залетевшее в орден привидение. – Учитель Вэй? – растерянно хлопал глазами Лань Сычжуй. – Что-то случилось? Если Вэй Усянь поднялся в такую рань, наверняка, в его тело вселился дух —  других объяснений быть просто не могло. – Пока нет! Но очень скоро случится! Сычжуй, помоги мне найти этого старого филина. Сон старика был плох, поэтому он вставал даже раньше пяти. Лань Сычжуй вспомнил, что в последнее время Лань Као по утрам сортировал книги в библиотеке. – Пойдём со мной, – похлопал юношу по плечу Вэй Усянь. – Старик меня не очень любит, как бы ни прибил какой-нибудь тяжёлой книгой. Не будет же он бранить меня при ребёнке. – Я не ребёнок!.. – вспыхнул Лань Сычжуй. – Ну конечно, не ребёнок, – ласково потрепал его по щеке Вэй Ин. – А очень большая выросшая редиска. Пойдём. Когда парочка заявилась в библиотеку, Лань Као был явно ошарашен. От возмущения он начал открывать и закрывать рот, словно карп, которого выдернули из воды. – Почему ты разгуливаешь в одежде Лань Ванцзи? – первым делом спросил он, окидывая Старейшину Илина взглядом, полным тёмной ярости.  “Да боже мой”, – в сердцах чертыхнулся Вэй Ин. – “Сейчас решается судьба мира, а он негодует, что я ношу вещи собственного мужа!”. – Сними это немедленно, – строго продолжил старик. – Эти иероглифы золотыми нитями вышивали наши лучшие ученицы, а ты… – Как скажете! – охотно воскликнул Вэй Усянь, поспешно скинув одежду и оставшись в одном исподнем. – Ты!.. Лань Као тут же отвернулся и начал махать руками, словно ему в глаза  плеснули кислотой. – Я не расскажу Лань Чжаню, когда он вернётся, что вы принуждали меня раздеваться, надеясь полюбоваться моим прекрасным телом… Старик, не глядя, схватил с полки первую попавшуюся книгу и запустил её в сторону Вэй Усяня, однако попал в невовремя вылезшего вперёд Лань Сычжуя. Юноша лишь ойкнул и схватился за солнечное сплетение. – Что вы наделали! – разозлился Старейшина Илина. Он подавил импульс злобы, направленный на Лань Као, и заботливо обхватил выросшего А-Юаня за плечи: – С тобой всё хорошо? – Да живой он, живой, чего кудахтать, – пробормотал Лань Као. Он быстро осмотрел юношу и убедился, что не причинил ему вреда. В глазах старика сквозило чувство вины.  После этого проступка то раздражение, что всегда вызывал в нём Вэй Ин, утихло, словно снятый с плиты суп, и он выслушал Старейшину Илина с куда большей благосклонностью, чем обычно. – Я решил уйти в затвор, – начал степенно рассказывать Вэй Усянь. – От праведной жизни, что я веду в клане Лань, мои духовные силы начали укрепляться, а в последнее время прогресс и вовсе потрясающий. Я прочитал в одной из книг нашей библиотеки, что длительная медитация будет очень мне полезна. Всё равно Лань Чжаня нету, и выходить за порог мне нельзя, так что более идеального момента не найти. “Ты что, умеешь читать?” – ясно читалось в глазах Лань Као. – Сложно представить, – сухо сказал он, – что такой неугомонный человек, который не может спокойно посидеть на месте пять минут, способен уйти в затвор. – Всё бывает в первый раз, Цзинчжичжэ! Будет чем похвастаться перед Лань Чжанем. Вэй Усянь торопливо оглядывал библиотеку, куда не захаживал последнюю неделю. Он вспоминал, как проникнуть в тайную секцию: вот нужный шкаф с потайной дверью, что обнажает лестницу, ведущую вниз. Заклинание, снимающее все защиты, сказал ему однажды Лань Ванцзи. Итак: попасть в свои пятнадцать лет, во времена обучения в Гусу, зайти в библиотеку, проникнуть в запретную секцию. Переписать мелодию и вернуться обратно — ничего сложного. Эх, какими восхищёнными глазами будет смотреть на нового героя юное поколение! Может, даже сердце ворчливого Лань Као немного оттает. – Наконец-то ты взялся за ум, – пробормотал старейшина. – Без длительных и регулярных медитаций никогда не получится хорошего заклинателя, так, одна подделка… Я медитировал однажды целый год, а мой брат ушёл в затвор на пять лет. А нынешнее поколение три недели посидеть на месте спокойно не может, постоянно отвлекается на что-то. – Это точно! Именно поэтому, Цзинчжичжэ, я пришёл просить вашей помощи. Никто не должен заходить в цзинши, пока я сам оттуда не выйду. Даже если произойдёт всемирный потоп или пожар пожрёт Облачные Глубины — не надо меня тревожить. Кормить и поить меня тоже не следует. – Но ведь вы не сможете долго находиться без еды и воды, – робко возразил Лань Сычжуй. – Может возникнуть необходимость выйти из медитации, и тогда захочется попить… Позвольте мне приходить иногда, чтобы… – Нет! – резко ответил Вэй Ин. – Всю еду и напитки оставляй под дверью. Если я захочу, то заберу их ночью. – Это правильно, – поддакнул Лань Као, впервые посмотрев на Старейшину Илина с явным одобрением. – Днём очень много вещей, которые тебя отвлекут и собьют с нужного настроя. Ночью выходить из транса — вернее всего, я сам всегда так делал. Заручившись поддержкой старика, Вэй Усянь уже хотел побыстрее откланяться и отправиться на выполнение миссии, как его внезапно, словно молния, прошила одна неприятная мысль. Да, Лань Чжань сказал ему нынешний пароль от запретной секции библиотеки… Но что если двадцать лет назад заклинание было совершенно другим? Лань Као продолжал давать ему ценные советы о том, как правильно медитировать, и Вэй Ин с трудом нашёл зазор в непрерывном потоке слов, чтобы втиснуть туда свой скромный вопрос. – Цзинчжичжэ, а заклинание для входа в запретную секцию библиотеки никогда не менялось? Старик тут же вытянулся по струнке, и в глазах его загорелась лютая подозрительность. Вэй Усянь от досады чуть прикусил язык, поняв, что действовал слишком грубо. – Зачем тебе запретная секция? Что ты хочешь там прочитать? – спросил Лань Као леденящим душу голосом. – Да ничего… Так, на всякий случай… – Ты снова решил вступить на неправедный путь? – обрушился на него старейшина. – Ищешь тёмные мелодии для своей флейты? – Да нет же, господин Лань, успокойтесь… Вдруг вас всех убьют, пока я буду медитировать, кто же передаст ценные знания потомкам… – Тебя только могила исправит! – скрипучим голосом продолжил Лань Као. – Злодейский путь уже привёл тебя однажды на стезю разрушения, тебе мало?! Жизнь, смотрю, ничему тебя не учит. Я всегда знал, что однажды тёмная натура возьмёт своё, и тебе захочется вернуться к прежним забавам! Сколько бы Вэй Усянь ни разубеждал старика в обратном, тот и слушать ничего не хотел. Легче было согласиться, что Старейшину Илина и правда посетила предательская мысль — взяться за старое — и пообещать бросить все грешные затеи, пока не поздно. Торжественно поклявшись даже не думать в ту сторону, Вэй Усянь отправился восвояси. Лань Сычжуй вызвался проводить его до цзинши. – И сколько же вы намерены медитировать, учитель Вэй? – грустно спросил юноша. – Месяца три? В последние недели, когда всех юных адептов посадили на карантин, было и так очень скучно; если ещё и Вэй Усянь покинет их, то можно сразу отправиться в тюрьму — разницы особой не будет, только разнообразие от перемены места. – На самом деле, я скоро вернусь, – подмигнул ему Вэй Ин. – Не думаю, что я выдержу слишком долго. Максимум через пару дней сорвусь. Юноша воспрянул духом. Появилась надежда, что солнце, освещающее Облачные глубины, погаснет лишь ненадолго. – Только вот, А-Юань... – серьёзно сказал Вэй Усянь, остановившись и понизив голос. – Не мог бы ты узнать, каким двадцать лет назад было заклинание, дающее доступ к запретной секции библиотеки? Так, мне просто любопытно. Лань Сычжуй растерялся. Эту информацию держали от молодого поколения в строжайшей тайне, даже думать запрещая о секретных книгах. И как бы он смог её достать? – Хорошо, – неуверенно сказал он. – Я попробую. – Молодец! – восхитился Вэй Ин и потрепал юношу по макушке. – Моя школа. Глава 6. Соблазн, что сильнее магии малиновых демониц Когда он вернулся в цзинши, то увидел Цзэнь Муи, который места себе не находил. Огромный выдох облегчения вырвался из груди мужчины, едва только Вэй Ин переступил порог. – Всё улажено, старина Цзэнь, нас не потревожат. Что мне надо делать? Первым делом нужно было раздеться догола, так как любая вещь, оставшаяся на теле путешественника, отправлялась с ним в прошлое. Вэй Усяню предстояло переселиться в своё прежнее тело, и элементы одежды Лань Ванцзи, в которых он сейчас расхаживал, были лишними. Цзэнь Муи протянул ему самопишущую кисть, которая могла прилипнуть к любому месту на теле, и, недолго думая, Вэй Усянь закрепил её на правом бедре. Далее гость достал из мешочка цянькунь странное приспособление, похожее на коричневую змейку. Он обернул его вокруг левого запястья Вэй Усяня, и змейка намертво прилипла к коже. Она как будто сделала аккуратный прокол в артерии и высосала немного крови; голова её сделалась красной, и кровь Вэй Ина побежала по коричневому телу. Вэй Усянь почувствовал, будто змейка встроилась в его тело и стала частью кровеносной системы. – Когда ты вернёшься в прошлое, эта змейка превратится в кожаный браслет с красным камнем, – степенно сказал Цзэнь Муи. Он заложил руки за спину и принялся расхаживать вокруг Вэй Ина, поглядывая в сторону Юйчжоу Чжи Цю. Только сейчас он полностью успокоился и выглядел хозяином положения. – Ни в коем случае не пытайся отлепить его от кожи! Этот браслет — твоя связь с Юйчжоу Чжи Цю. Если он сломается, ты никогда не вернёшься назад. Так и застрянешь там, в прошлом.  – Это не такая уж и плохая идея, – слабо улыбнулся Вэй Усянь, думая о чём-то своём. – Не смей!.. Если прошлое начнёт изменяться, то Юйчжоу Чжи Цю пойдёт трещинами. Видишь вот тут, в самом низу, как будто куст с золотыми ветвями? Если события станут развиваться альтернативным путём, то ветви начнут разрастаться, служа индикатором проблемы. Изменения будут накапливаться с каждым днём, так что ветви заполнят собой всю сферу, и Юйчжоу Чжи Цю треснет. Когда это произойдёт, прошлое и настоящее смешаются в общем хаосе, уничтожив друг друга. – Тогда это плохая идея, – вздохнул Вэй Ин. Изначально он не планировал задерживаться в Облачных Глубинах — лишь сделать дело, взглянуть одним глазком на Лань Чжаня и отправиться восвояси. Но сейчас, когда он сидел и, словно загипнотизированный, разглядывал кроваво-красную сферу, в его груди нарастал соблазн… Сколько забавных вещей можно сотворить, обладая его нынешним сознанием! – Я всегда знал, что ты человек благоразумный, Лань Ванцзи. Ещё одна деталь: когда попадёшь в прошлое, у тебя на лбу, точнее, между бровями, появится небольшой узор бабочки. Если вдруг увидишь второго человека с таким же… Значит, он тоже из настоящего. – Ого, а в прошлое могут переноситься сразу два человека? – На данный момент — нет, но в нашем ордене работают над усовершенствованием Юйчжоу Чжи Цю, и однажды, я думаю, это станет возможным. Так, что я ещё хотел сказать… А, вспомнил! Как только твоя миссия будет завершена, нажми на красный камень на браслете — так ты вернёшься обратно. Есть ещё какие-то вопросы? Вопросов не было; Вэй Ин собрался с духом, подошёл к Юйчжоу Чжи Цю, и, следуя указаниям Цзэнь Муи, положил руку на сферу. – Представь момент прошлого, в который хочешь попасть, а потом чуть нажми на шар. Вэй Ин так и сделал; змейка на его руке как будто и оживилась и засунула голову внутрь Юйчжоу Чжи Цю. Вскоре Вэй Усянь почувствовал, как невидимая сила быстро засасывает его внутрь.  Он словно ослеп, оглох и лишился всех чувств сразу, превратившись в сгусток энергии. Так Вэй Ин летел по тёмному тоннелю довольно долго, пока ощущение телесности не вернулось к нему. При этом он всё равно ничего не видел и едва мог дышать.  Тело придавило чем-то тяжёлым, а запястья ныли, точно их держали стальные обручи. Первая мысль, мелькнувшая во встревоженном уме Вэй Ина, была о том, что он попал под завалы обрушившегося дома. От паники Старейшина Илина начал внезапно задыхаться; в попытке освободиться, он принялся брыкаться, пихаться и мотать головой. Кажется, его несчастное тело откуда-то свалилось, и вскоре в глаза ударил яркий свет; Вэй Усянь изо всех сил щурился, пытаясь вернуть контроль над шестью чувствами и разглядеть, что же тут происходит. На расстоянии вытянутой руки стоял юный Лань Чжань. Он, кажется, забыл, как дышать; тело одеревенело и не могло пошевелить ни мускулом, а глаза были переполнены странной смесью страсти, стыда, восторга и ужаса. Вэй Усянь стоял, прислонившись спиной к дереву, а под ногами валялась чёрная повязка. От шока Вэй Ин лишился дара речи. Гора Байфэн!!! Мать честная! Кажется, он перенёсся в день их первого поцелуя. Хотя Вэй Усянь приказал своему разуму думать о том, как попасть на обучение в Гусу Лань, его подсознание жаждало иного, поэтому он и вернулся в тот жаркий момент. Но это было совершенно недопустимо! В тот день Вэй Ин так и не узнал, кто же его поцеловал. Это было существенное изменение хода событий, и вся история могла пойти по-другому. Запаниковавший Вэй Усянь начал лихорадочно соображать, как выкрутиться. Лань Чжань, застуканный с поличным, был в таком состоянии, что не мог ни заставить себя уйти, ни произнести хоть слово в своё оправдание. Он лишь продолжал стоять и смотреть на Вэй Ина взбудораженным взглядом. Через пару минут лицо его начало выражать обречённость человека, которого сейчас ударят лопатой по голове, столкнут в могилу и живьём там закопают. Вэй Усянь пригладил взъерошенные волосы и, наконец, кое-что придумал. – О, Лань Чжань, – попытался он придать своему голосу спокойствие, хотя тело немного дрожало. – Ты попался в мою ловушку, как некстати. Придётся ловить малиновую демоницу другими методами. Лань Ванцзи лишь чуть сощурился, как бы спрашивая: «В какую ловушку?». – Дело в том, – чуть кашлянул Вэй Ин, и язык его постепенно начал развязываться, – что здесь, на горе Байфэн, водится один редкий вид нечисти. Этих демониц зовут “малиновыми”, они изначально зарождаются в ягодах малины и всю жизнь носят малиновые одеяния. Это чрезвычайно привлекательные девушки, перед их чарами невозможно устоять. Стоит прелестнице соблазнить мужчину, как он попадёт в рабство и будет заниматься с ней любовью ночами не пролёт, пока демоница полностью не высосет его энергию. Бывает, конечно, роковая красотка оставляет своего раба живых, чтобы играть с ним от скуки. – Зачем тебе малиновая демоница? – грозно спросил Лань Чжань, и глаза его сверкнули яростью. – Да просто поймать её захотел, чтобы она никого не мучила… Представляешь, если бы она напала на тебя, Лань Чжань? Хотел бы ты оказаться у неё в сексуальном рабстве? Или бы она начала эксплуатировать Цзян Чэна? Впрочем, ему не помешало бы… – Это не смешно, – сурово сказал Лань Ванцзи, поправляя налобную ленту. – Конечно, не смешно, просто такое вот я убожество… Так о чём это я, Лань Чжань… Малиновые демоницы умны, и поймать их бывает очень сложно. Но я придумал одну мелодию... Даже эротический демон не может устоять перед её властью, а обычного человека она и вовсе сведёт с ума. Кажется, ты случайно услышал её и попал во власть чар, вот и атаковал на меня. Лань Ванцзи едва заметно кивнул, и во взгляде его прочиталось некоторое облегчение. Всё-таки куда приятнее осознавать, что ты пал под жертвой тёмной магии, чем потерял над собой контроль и набросился на ближнего своего, который совсем тебя не хочет. – Видимо, я сегодня уже не поймаю ту демоницу... Если бы она была тут, то пришла бы. Наверное, она в другой части горы. – Ты не должен охотиться на таких демонов, – резко сказал Лань Чжань. – Хорошо, Ханьгуан-цзюнь, не буду, – улыбнулся Вэй Ин.  Плечи Лань Ванцзи немного расслабились. – Только вот, Лань Чжань... Вэй Усянь в тоске посмотрел на человека, стоявшего перед ним. Он не видел супруга уже три месяца, а тут Лань Ванцзи явился к нему сам, живой и пышущий жаром, явно перепуганный и шокированный тем, что случилось пару минут назад. А ведь Вэй Ин даже толком обнять его не может, не в праве сказать лишнего милого слова, чтобы не исказить ход истории. Даже распробовать вкус поцелуя толком не успел! В голове Старейшины Илина начали плясать предательские мыслишки. Ведь если смотреть по существу, что произошло между ними в тот день? Лань Чжань поцеловал его, Вэй Усянь не понял, кто это был, а потом начал поддразнивать Лань Ванцзи, что тот никогда ни с кем не поцелуется, а сам он «закалён в боях». Его нынешнее сознание испарится из тела юного Вэй Ина довольно скоро, и тот ничего и не вспомнит. А Лань Чжань... Ведь главное, чтобы он был уверен, что Вэй Усянь не знает всю правду? Один или два поцелуя — какая, в конце концов, разница? – Лань Чжань, – продолжил Вэй Ин, и голос его стал чуть охрипшим. – Видишь ли, я использовал не только мелодию, но и определённые чары, наполнившие меня сексуальной энергией... Малиновая демоница должна была прийти на меня, как на живца, и вычерпать эту силу до дна. Если я не израсходую эту энергию, она будет гулять по моим меридианам и всё там путать, так что я могу заболеть. – Тебе не нужно было в это ввязываться! – строго сказал Лань Чжань, на лице которого читалась злоба. – Я больше никогда не буду так делать, обещаю… Но нужно довести дело до конца, раз уж начали. Не пугайся, всего один поцелуй... Или два. В глазах Лань Чжана читался сильный испуг, но Вэй Ин оседлал волну наглости и решил идти до конца. – Ты можешь быть спокоен, я всё забуду, так действуют эти чары... Буду помнить только само начало поцелуя, когда мои глаза были завязаны. Я забуду весь наш разговор, не вспомню, что это был ты, тебе не придётся краснеть, глядя мне в глаза... На лице Лань Ванцзи читалась доля недоверия вкупе со смятением и мандражом, какие бывают у человека, готовящегося взойти на опасный аттракцион, что может лишить его жизни.  – Лань Чжань! – возмутился Вэй Ин, видя его нерешительность. – Если ты не поможешь мне, я заболею, энергия просто разорвёт меня изнутри. Лань Чжань! Он не стал ждать, пока будущий супруг соберётся с мыслями и придёт в чувство. Лассо из шаловливых рук обвило шею Лань Ванцзи, и Вэй Ин притянул его к себе. Спина впечаталась в ствол дерева, и жёсткая кора впилась в податливую плоть. Впрочем, в тот миг сознание Вэй Усяня заполнил один лишь поцелуй. Оторопевший от неожиданности Лань Ванцзи сначала был холоден, как лёд, но с каждой секундой распалялся всё сильнее. Он жаждал впечататься в каждую клеточку Вэй Ина, слиться с ним, да так и остаться в этом лесу навеки, словно дерево, сплетённое из двух стволов, что проросли в друг друга и стали единым целым. Губы сдавило так, что Вэй Усяню показалось, что на них останутся мозоли. Постепенно дело начало принимать дурной оборот. Вэй Ин держал в уме отметку, что им нельзя заходить слишком далеко, но Лань Ванцзи разгорался всё сильнее. Когда по телу начала блуждать пара сильных рук, Вэй Ин наконец пришёл в себя. Подавив ростки всепоглощающей чувственности, что разрастались буйным цветом, он с трудом оттолкнул Лань Чжаня от себя. Дыхание его было сбивчивым, а колени тряслись, так что Вэй Усяню казалось, что он рухнет на землю, словно подкошенный.  – Всё хорошо, Лань Чжань, спасибо, ты можешь идти. Чары потеряли свою власть надо мной, твоя помощь больше не нужна. Лань Ванцзи, глубоко дыша, смотрел на него крайне неоднозначным взглядом. – Иди не оборачиваясь. Я постою тут и подожду, пока злая энергия полностью ослабнет. И, прошу тебя, Лань Чжань, никогда не упоминай об этом эпизоде. Я всё равно забуду его через полчаса, не хочу, чтобы в общении между нами была лишняя неловкость. Лань Чжань отвернулся и послушно, словно овца, которую ведут на убой, пошёл прочь. Вэй Усянь сел под деревом, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Губы горели огнём, а тело пылало, словно Старейшина Илина внезапно оказался под раскалённым солнцем пустыни. Через полчаса он нагнал Лань Ванцзи. В этот раз Ханьгуан-цзюнь не рубил мечом всё вокруг в бессильной ярости, а стоял у дерева и методично отколупливал кору, бросая кусочки под ноги. У Вэй Ина защемило сердце от того, что ему предстояло сейчас сделать; впрочем, иного выхода не было. – Лань Чжань! – воскликнул он со всей доступной беспечностью. – Как дела? Чего дерево мучаешь? Лань Ванцзи обернулся, смерил его внимательным взглядом, а затем вернулся к своему занятию. Вэй Ин подскочил к нему и принялся помогать разделывать дерево, иногда лукаво поглядывая на мужчину. – Лань Чжань, а ты когда-нибудь целовался? – А ты как думаешь? – хмуро откликнулся тот. – Пфф! Конечно, нет! У тебя такое лицо — кто тебя поцелует? Сам ты инициативу точно не проявишь! – Откуда тебе знать, – процедил сквозь зубы Лань Ванцзи, немного поранившись острым куском коры, который никак не хотел отдираться. – Ну, я такие вещи сразу вижу! У меня-то опыт большой, я давно закалён «в боях». Лань Чжань бросил на собеседника мрачный взгляд и медленно пошёл прочь. У Вэй Ина снова болезненно сдавило в груди, но нужно было играть роль до конца. Учитывая, что он сам проявил инициативу для второго поцелуя, некоторые вещи нуждались в дополнительной корректировке. – Я тут думал поймать одну демоницу, и она даже попалась в мои сети, но, кажется, ускользнула в последний момент... Глупая идея, я больше не буду так делать. – Это правильно, – сказал Лань Ванцзи, чуть расслабившись. – Чем я только думал? Ведь на мелодию флейты мог попасться человек, случайно проходивший мимо. А если бы это был мужчина? Меня никогда не привлекали мужчины, только попал бы в глупое положение. Лань Ванцзи грубо оттолкнул Вэй Ина и ускорил шаг, чтобы быстрее от него отделаться. Вэй Усянь смотрел ему вслед, окутанный грустью, словно тёплым одеялом. А ведь Лань Чжаню ещё столько лет жить, думая, что Вэй Ин забавляется с девушками, словно на бесконечном конвейере, и никогда даже не посмотрит в его сторону... И этот поцелуй, главная драгоценность сердца Лан Ванцзи, был для Вэй Усяня ещё одним проходным эпизодом в череде бесконечных любовных авантюр… Но что поделать, дело было сделано, долг был выполнен. Вэй Ин приложил максимум усилий, чтобы сгладить ошибку от попадания в неверный эпизод прошлого, и мог отправляться домой. Он надавил на красный камень браслета и выпал из реальности. На этот раз путешествие было лёгким и плавным; Вэй Усянь чувствовал себя снежинкой, танцующей среди горных пиков, полностью отключившей разум и чувства. Когда он очнулся в цзинши, то даже пожалел, что парение в невесомости закончилось. Цзэнь Муи уставился на него жадным взглядом: – Нашёл?! Вэй Усянь даже не сразу сообразил, к чему этот вопрос. Перед глазами стояла фигурка в белом, печально удаляющаяся в глубину леса. – Н-нет, Цзэнь Муи… Я попал не совсем туда, куда планировал. – Ничего страшного, молодой господин Лань, это бывает. Не у всех получается с первого раза, тут нужна тренировка.  – Я не… Я не наломал дров, пока был там? – Нет, Лань Ванцзи, не бойся, всё прошло хорошо, – улыбнулся Цзэнь Муи. – Золотой куст внутри сферы не разросся, ты не нарушил ход истории. Передохни немного, попей чая, помедитируй, представляя нужное место. В следующий раз, у тебя обязательно получится. Вэй Усянь так и сделал. Через полчаса он снова положил руку на Юйчжоу Чжи Цю, полный решимости попасть, куда надо.