haikyuu boys & you

Голова была готова разорваться на части от давления внутри, а полость рта вполне могла потягаться своей сухостью с Атакамой. Внезапно зазвонил будильник, который был способен помочь твоей голове взорваться, и рука тут же инстинктивно потянулась, чтобы отключить все посторонние звуки, мешающие спать, но наткнулась на что-то твёрдое и тёплое, напоминающее крепкий мужской торс. Резко распахнув глаза, ты уставилась на Ушиджиму, лежащего справа от тебя. В голове нервно крутится навязчивый вопрос «какого чёрта?» и непонимание оттого, как безобидная (хотя безобидная — явно не подходящее слово для описания вчерашнего вечера) вечеринка по поводу дня рождения Тендо могла привести к тому, что твоё утреннее пробуждение оказалось с человеком, по которому ты сохнешь уже второй год, но активно делаешь вид, что кроме светлых дружеских чувств к нему больше ничего не испытываешь. Что ещё хуже — твоя память по своей чистоте напоминает пшеничную слезу, из-за чего ты не можешь даже и близко предположить, что же случилось. Аккуратно выскользнув из кровати, ты обнаруживаешь на себе из одежды лишь чью-то огромную чёрную футболку. Спустя доли секунд до тебя доходит, чья именно это футболка. Румянец покрывает лицо, а глаза невольно выискивают Вакатоши, впитывая каждую черточку его лица, и в голове тоскливо проносится мысль о том, что это, должно быть, последний раз, когда ты можешь видеть его таким. Его лицо такое спокойное и безмятежное, что твои руки сразу зачесались от желания провести пальцами по его коже. Отогнав грустные мысли, ты стала подбирать свою одежду с пола, отчаянно взывая к полуразвалившимся остаткам памяти — но тщетно. Последним воспоминанием так и оставалось то, как Тендо умоляет тебя выпить хотя бы бокальчик шампанского, потому что «иначе я обижусь, что ты не хочешь пить за меня», и ты под его напором сдаёшься. Дальше — мрак. С трудом натянув на себя свитер и джинсы, ты кидаешь быстрый взгляд на себя в зеркало, про себя отмечая, что это был твой первый и последний раз, когда ты употребляла алкоголь, и направляешься на поиски чего-то, способного избавить тебя от ужасной головной боли. — О, — Тендо сидит на кухне с таким видом, будто бы не он вчера глотал выпивку бутылками. — Первый выживший? Похвально. — Какой-то ты больно счастливый, — ты хмуришься, роясь в аптечке в поисках заветной таблетки. — Или ты такой радостный оттого, что стал первым, кому удалось напоить меня? — И это тоже, — он самодовольно улыбается, откидываясь на спинку кресла. — Ладно, пойду остальных разбужу. Не скучай, — он подмигивает на прощание и удаляется с кухни. — Ага, как же. — бурчишь ты и, найдя таблетку, смело наливаешь стакан холодной воды, чтобы наконец освободиться от этой проклятой боли. — Чего я точно не понимаю, — чьи-то ладони ложатся на твою талию, а голос говорит прямо у самого уха, заставляя тебя выронить кружку из руки и зажмуриться в ожидании звука битого стекла — но она вовремя подхватывается и ставится на место рукой говорящего. — Так это того, почему ты так быстро сбежала, т/и-чан. Гадать не нужно — этот голос ты бы узнала из миллиона. Преодолев весь свой страх и стыд, ты повернулась к нему и уставилась во все глаза — видимо, он не посчитал нужным надеть футболку. — Зачем ты сняла мою футболку? Она тебе так идёт... — Вакатоши! — вырывается из тебя с неподдельным восклицанием, и тут же краснеешь и опускаешь голову. — Ещё и такую красоту спрятала, — он качает головой и осторожно отодвигает в сторону воротник твоего свитера, открывая вид на многочисленные сине-красные метки, заставляя тебя прикрыть пылающее лицо предплечьем. — Что... что вчера было? — Могу сказать только одно, — он прислоняется спиной к стене и складывает руки на груди, не отрывая взгляда от тебя, и тебе стоит титанических усилий не смотреть на верхнюю часть его тела. — Тебе было очень хорошо. — он делает едва уловимый, но достаточный для того, чтобы ты услышала, акцент на последних двух словах, заставляя тебя краснеть ещё больше. Неужели, ты сама набросилась на него?.. От огромного количества выпитого алкоголя ты вполне могла совершенно потерять рассудок и начать творить вещи, абсолютно несвойственные твоей застенчивой натуре — и это пугает. — П-прости за это... я понимаю, что, вероятно, это разрушит нашу дружбу и ты не будешь больше со мной общаться, но... Не успеваешь ты договорить, как тебя тут же не слишком тактично затыкают поцелуем. Глаза сами по себе закрываются, когда его ладони обхватывают твоё лицо, а ноги даже подкашиваются — слишком это нереалистично, чтобы быть правдой. Впрочем, целуется Вакатоши хорошо — даже слишком хорошо, и ты наконец понимаешь, почему он сделал акцент на тех проклятых словах. — Вообще-то я не против. Ты мне тоже очень нравишься. Кажется, день рождения у Тендо прошёл чересчур хорошо.