𝔞𝔠𝔠𝔢𝔭𝔱 𝔱𝔥𝔦𝔰 𝔠𝔥𝔞𝔩𝔩𝔢𝔫𝔤𝔢

      Когда Хенджин все же попадает в квартиру Минхо, он напрочь забывает обо всем, что до этого хотел сказать или сделать. Он так и застывает на пороге квартиры, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Потому что по Минхо видно, он только-только вышел из душа, с волос его капает вода, а махровый халат вместо повседневной одежды все еще на нем. Поэтому Хенджин, отбросив все мысли и планы назад, говорит лишь одно:       — Не хочешь принять душ еще раз?       Лицо Минхо принимает удивленное выражение. Он на секунду вскидывает брови и тут же щурит лукаво глаза, растягивая губы в ухмылке, когда произносит жадно:       — Хочу.       И втягивает за рукав, глубже в коридор, впечатывая в стену, одновременно с тем захлопывая входную дверь. Мгновенно становится так жарко: огнем обхватывает внутренности, и хочется только выть-выть-выть, как волк на луну. Но все что может Хенджин под жадными и нетерпеливыми руками старшего, это мелко дрожать от накатывающего возбуждения и неконтролируемо всхлипывать каждый раз, когда его губ, его языка касается чужой. Минхо целует его с такой жаждой, таким голодом, словно не ел и не пил уже как минимум три дня.       — Душ? — бессвязно лепечет Хенджин между поцелуями, натурально плавясь от чужого напора и силы.       — Боюсь, если мы сейчас сразу же пойдем в душ, то нам после придется принимать его еще раз, — с каплей надменности и плохо скрываемой нетерпеливости отвечают ему в ответ, всем своим видом показывая, как же сильно не хочется не отрываться не только от его манящих губ, но и в целом от него всего. — К сожалению, я не думаю, что в таком состоянии ты продержишься на еще два дополнительных раунда. Тогда мне придется соскребать тебя не с постели, а с плитки.       Хенджин в состоянии только обреченно и долго стонать, в голове представляя в мельчайших подробностях такой исход событий. Он вскрикивает от неожиданности, цепляясь ладонями за широкие плечи, когда Минхо подхватывает его за бедра и вновь прижимается в тягучем поцелуе к губам, не в силах оторваться от него и остановиться. И всего в раз становится так много. Руки Минхо ощущаются буквально везде, словно он не может остановиться его трогать, гладить и нетерпеливо дергать одежду из стороны в сторону. А губы? Его губы впечатываются в его, язык игриво скользит по ряду зубов, проходится щекоткой по небу и цепляется за его язык, словно пиявка. Он не успевает даже осознать, когда его куртка успевает слететь с него, а Минхо уже отрывает его от стены и, не переставая жадно терзать губы, несет в спальню.       — Боже, — дрожащим голосом стонет Хенджин от неожиданности и прокатившего тело удовольствия, как только его спина касается смятых простыней. Кажется, что старший не так давно покинул ее. Ведь вопреки всему, он тот, кто придерживается порядка в любых мелочах. И заправленная кровать — его самая главная составляющая.       — Можно просто Минхо, — и играючи прикусывает нижнюю губу, ладонями забираясь под свободный край толстовки.       Хенджина подбрасывает до Небес. Так стремительно и сокрушительно, что перед глазами все взрывается и разливается ярким-ярким пятном на темнеющих радужках глаз. Он цепляется ладонями за вихристые кудри, мажет губами по скулам и громко всхлипывает на каждое прикосновение, на трение, на горячий шепот у самого уха.       А Минхо так безбожно плывет от его вида, что все остальное смешивается в бешенный калейдоскоп, переливается какими-то гранями, пока Хенджин в его руках извивается, стонет, зовет его и светится так ярко, что слепит глаза. И все остальное становится не важным. Сколько они не виделись? Сколько он не касался его вот так? Как давно целовал бархатную кожу, оставляя на ней свои следы? Кажется, что это было так невыносимо давно.       Все забывается. Телефон трелью звенит где-то на задворках сознания, за закрытыми дверями. Коты мурчаще зевают, перебирая лапками и устраиваясь поудобнее в другой комнате. И мир будто бы останавливается. И есть только они двое, и время между ними.       Хенджин дергает его за пряди вверх, не сильно, но довольно ощутимо, и Минхо на это действо рычит, сопротивляясь. Ему не нравится сама мысль оторваться от Хенджина, прекратить касаться, целовать, метить, но тот дергает сильнее, и Минхо повинуется. Он кусает его в ключицу, оставляя заметный красный след, и поднимается, сталкиваясь взглядами. А в глазах его — настоящий, поглощающий все огонь, и смотрит он с недовольством, но Хенджин совсем не щадит его, безмолвно толкает в грудь, заставляя отодвинуться еще дальше, и сам тянет за горловину толстовки, избавляясь от нее. А под ней больше ничего нет, и Минхо голодными глазами обводит его грудь, смачивая вмиг засохшие губы. В этот момент, когда тело Хенджина охватывает темнота и еле-еле пробивающийся из-за задернутых плотных штор свет, Минхо готов возвести его в культ Небожителей, не иначе. А Хенджин, этот невероятный человек, личный демон-искуситель, соблазнительно закусывает нижнюю губу и смотрит точно ему в глаза, медленно обхватывая ладонью за шею, чтобы также медленно утягивать его в след за собой.       — Соблазняешь? — совершенно неконтролируемо и жарко выдыхает Минхо, следуя за его рукой. Глаза Хенджина прищуриваются, губы изгибаются, и, боже, как же сложно не накинуться на него вновь.       — А мне действительно нужно это делать?       И по тому, как Минхо вновь налетает на него, как вгрызается в его губы, как обхватывает широкими ладонями за талию и прижимает к себе близко-близко, вдавливая в матрас, ответ рисуется сам собой. Нет, не нужно. Потому что одно только его существование — уже большой соблазн.       Кожа под прикосновениями горит, она плавится, словно нагретый от жара воск, и Хенджин сдавленно мычит вслед за долгим нажатием от плеч до кромки штанов. Ладонью он цепляет сбившийся пояс халата и распахивает его, тут же ловя губами восхитительно-томный выдох Минхо. Чужие пальцы касаются завязок на штанах и тянут их в разные стороны. Одним слитным движением мужчина стягивает их вместе с бельем, сбрасывая с собственных плеч мешающуюся ткань. Хенджин действительно чертово божество.       — Я не готовился, — судорожно вздыхает, когда пальцы касаются паха.       — Вот как? — мурчит в ответ Минхо, пальцами перетекая на бедра и обхватывая их. Ему немного льстит мысль, что Хенджин пришел к нему изначально не для того, чтобы просто потрахаться, он, наверняка, хотел чего-то другого, но если распаренный после душа Ли его так возбуждает, то он готов его встречать так все время. — Ничего страшного, мне только в радость позаботиться о тебе.       Под его ласками Хенджин задыхается. Он скулит, когда Минхо кусает его за внутреннюю часть бедра, всхлипывает, прикрывая ладонью рот, когда обхватывает длинными пальцами ствол, проходясь лишь раз вверх-вниз, чтобы тут же накрыть трепещущий от возбуждения вход. Минхо притискивается к нему ближе, членом касаясь чужого, под подушкой нашаривая нужную бутылочку с лубрикантом. Он не сводит с его лица глаз, когда впервые проникает пальцами внутрь, свободной рукой отнимая чужую ладонь от лица. В глазах напротив — бездна, черная, утопающая, вязкая. Она тянет Минхо за собой и он с радостью вновь его целует, притираясь близко-близко. Хенджина ломает на части. Одна ладонь утопает в копне взъерошенных волос, а другая обхватывает оба их члена и он с удовольствием ловит чужой низкий стон своими губами, захлебываясь от движений пальцев внутри.       Минхо неумолим. Он входит аккуратно, но сразу же до конца, дает привыкнуть лишь несколько жалких минут и начинает медленно двигаться в нем, все набирая и набирая темп, размазывая Хенджина окончательно. Хенджин в ответ кусается, сжимает зубы на кадыке, оставляя после себя след, царапает плечи и спину, выгибается дугой и топит Минхо в жаре, в буре эмоций и чувств, засасывает в настоящую пучину.       Это настоящее безумие, кажется им обоим, когда семя смешивается на поджимающемся животе Хенджина под аккомпанемент их хриплого и сбившегося дыхания. У Хенджина совершенно нет никаких сил, словно Минхо высосал их из него не только своими губами, но и членом. А Минхо между тем опускается рядом и перетягивает его к себе на колени, и Хенджин чувствует, чувствует, черт возьми, как чужой член вновь крепнет, словно ненасытное чудовище.       — Нет, хен, — еле перебирая языком хрипит Хенджин, сжимая ладонью его за плечо. — Душ. Меня действительно не хватает на второй раз, не говоря уже о третьем.       Минхо усмехается ему в висок, носом зарываясь в волосы.       — Если будет нужно, я просто не буду спрашивать, а возьму тебя так.       — Это… нечестно, Минхо, — и от того как сбито и красиво звучит его имя, дрожь пробегает по позвоночнику, скапливаясь аккурат в паху.       — Ты не сказал «нет», Хенджини, — ласково усмехается в ответ, поднимая парня на руки. — Хорошо, душ так душ. Дам тебе несколько минуток прийти в себя и отмокнуть.