𝔞𝔠𝔠𝔢𝔭𝔱 𝔱𝔥𝔦𝔰 𝔠𝔥𝔞𝔩𝔩𝔢𝔫𝔤𝔢

Драббл, в котором Минхо, еще будучи бедным студентом, без лишнего гроша в кармане, решается сдать в банк спермы свою и получить за это деньги. Спустя много лет, когда его жизнь налаживается, бизнес цветет и процветает, а бедность осталась за порогом дряхлой комнатки в не самом безопасном районе, в его жизни появляется женщина, утверждающая о существовании его сына. А Хенджин — просто старший брат этой эгоистично-жадной особы, желающий хоть раз выспаться в свой выходной:       — Хван-чертов-Хенджин! — гремит голос начальника на той стороне трубки. Хенджин, еле разлепляя глаза, смотрит на время. Без пятнадцати минут шесть утра. Воскресенье. — Что это ты, черт возьми, творишь?       — Сплю, Господин Ли, — не то утверждает, не то спрашивает в ответ, едва шевеля языком.       — Ты! Ты чертов..! Какого хрена?       — Я сплю в свой выходной?       — Подсылаешь ко мне каких-то девиц!       — Извините? — и словно бы весь сон снимает рукой. Хенджин мученически стонет от досады, усаживаясь на постели. — Каких еще девиц, Господин Ли? В почти шесть утра? В свой выходной? Да вы меня буквально только разбудили. Я не понимаю, о чем речь.       — Да все ты понимаешь! Звонила мне тут одна, представилась твоей сестрой и заявила, что у нее ребенок от меня. Какой, к черту, еще ребенок! И кому это ты там языком все треплешь?       Хенджин сонно трет свободной рукой лицо, окончательно просыпаясь. Он негромко зевает, ощущая себя так, словно ему не то прилетело наковальней по голове, не то прошлый вечер был вовсе не за чипсами и кино, а как минимум в каком-нибудь баре.       — У вас что, работников больше нет? Почему вы так уверены, что она моя сестра?       — Хван Хенджинов, как зам. директора, на моей памяти здесь только один! — с пылом огрызается Минхо. И Хенджин на правах человека, что проводит с ним почти 24/7, клянется, что и извечно опущенные уголки губ присутствуют, и еле заметная маленькая складка между нахмуренных бровей, и недобрый огонь в глазах. Если бы только он был сейчас непосредственно в одной комнате с боссом, то точно давно бы рассыпался кучкой пепла.       — Господин, — тяжело вздыхает спустя довольно продолжительное время, — Не знаю я, чего она хотела от вас и для чего ей все это, но мы с ней не общались и не пересекались лет пять точно.       — Тогда откуда она знает на кого ты работаешь?!       — Мало ли, Господин Ли. Родители, например. Разве вы не знаете, как это принято? Ты рассказываешь им все, а мама потом рассказывает всем остальным, и это разлетается по всему миру.       — Не знаю. У меня же нет родителей.       Оу. Точно. Хенджин на секунду крутит в голове извинения, уже собирается их произнести, но в итоге останавливается. Ну, во-первых, сам босс, конечно же, больше для давления и констатации факта это сказал. А во-вторых, никто не просил и тем более не разрешал будить так рано своего зама в законный и единственный (!) выходной, а еще устраивать истерику! В общем и целом, прощаем Хенджину такой пример, а Минхо идет решать свои проблемы сам, и Хенджин благодарственно клянется пойти спать тогда дальше.       — Сочувствую, — скорее для приличия все же произносит.       — Засунь свое сочувствие куда поглубже! — тут же разъяренно рычит на него босс. — Выметайся из постели! И чтоб к обеду нашел и привел ко мне эту исключительную особу.       Хенджин горестно вздыхает, посылая и босса, и его проблемы на все концы света. Он с некой обидой хмурится, заворачиваясь в одеяло, и уже готовится отстаивать все свои права на выходной, как слышит тихое, но такое по-забавному искренне-переживающее:       — Тебе же хватит столько времени, да?       И в такие моменты ведь не скажешь, что Ли Минхо, как цербер охраняющий не только себя, свою жизнь, но и каждый свой филиал, а иногда и работников, превращается в сущего ребенка с тонной сожалений о вспышке агрессии.       — Да, Господин, хватит.       — И хватит уже со своим этим «Господин» — неразборчиво обиженно выдыхает Минхо. — Извини, что испортил выходной…       Дальше бы шла вереница из извинений. Хенджин бы вновь захотел отстоять свои права на выходной и поспать. Он бы вновь слушал рычания в трубке и так по кругу, пока к оговоренному обеду только не выполз из кровати. Поэтому без зазрений совести нажимает на кнопку отключения прямо в момент того, пока Минхо извиняется перед ним. Извинения извинениями, но вы, Господин Ли, разве не знаете, как бывает со связью?       - Ни стыда, ни совести.       То-ли про себя, то-ли про начальника, но оказывается в итоге все равно прав. С чувством выполненного долга читать как игнорирование собственного начальника по весьма выдуманной причине, Хенджин как-то слишком довольно вздыхает и заворачивается в одеяло сильнее. Дела делами, а сон не ждет.       Все знали, что Минхо - человек упрямый. Упертый даже, сказал бы кто-то, а Хенджин бы добавил, что как осел. Потому, все же предчувствуя, видимо, что работник послал его куда подальше, и лег обратно спать, еще дважды позвонил для профилактики и закидал двадцатью семью сообщениями "крайней важности". Пришлось все же вставать с нагретой постели, греть воду, пить бодрящий чай в гребаных шесть утра, собираться и мчать по адресу любимой сестрички выяснять отношения. Выяснять отношения Хенджин крайне не любил.

***

      Выяснять отношения с младшей сестрой он не любил вдвойне, втройне... в миллион раз больше. Потому что с ней и говорить то, как с непробиваемой горой, так и доказывать что-то, советовать и учить. Всегда была себе на уме. Настолько эгоистична и корыстна, что заставляла родителей бегать вокруг нее, покупать все самое лучшее и все самое новое сию же минуту. Хенджин также знает, что она опускалась и до издевательств над одноклассницами, даже уводила у них парней, игралась со всеми, как с игрушками. И крайне не любила его самого. Потому что старший братец не вился вокруг нее, как планеты вокруг Солнца, мешал ей, учил ее, как правильно жить, и был для нее лишним.       С взрослением, когда Хенджин поступил в столицу и уехал из родного дома, родители часто жаловались ему на дочь. Конечно, кто их еще поймет так как вечно поддерживающий и переживающий за них сын? А сестренка то пошла во все тяжкие - гуляла, подолгу не появлялась дома, пробовала все без разбора, разводила людей вокруг на деньги, требовала невозможное с родителей и игралась с парнями налево и направо. А потом вдруг забеременела. Матери призналась, правда, что решилась на эко. Хотя и кто одобрил ей это, и зачем ей процедура эта, и ребенок в таком то молодом возрасте без ничего за душой?       Хенджин сам не интересовался ее жизнью. Она, скорее всего, тоже. Они и правда не встречались и не общались больше пяти лет. Только родители были их связующим звеном, хотя мама и причитала, что дочь не желает и с ними поддерживать связь. И адрес дорогой сестренки он узнал, конечно же, от родителей.

***

      Дом у нее, конечно, не в самом хорошем районе, хотя это уже чудо, что она перебралась и жила в Сеуле, а квартира то и подавно желала лучшего. Даже в свою не самую радужную пору Хенджин жил многим лучше. Как только можно было в таких условиях растить ребенка?       Впустила сестренка его внутрь неохотно, но, видимо, ждала, что он, как посыльный от Минхо, пришел передать ей его слова и еще хрен пойми что, а не выяснять отношения.       - Итак, - недовольно цедит она, усаживаясь за круглый стол на кухне. - Что решил Ли Минхо?       - Что ты, ебанутая, сестренка.       Девушка моментально вспыхивает от гнева, злобно зыркнув на него.       - Что ты мелешь?       - Это ты что мелешь.       До этого стоявший в проеме Хенджин медленно проходит внутрь, усаживаясь напротив. Она с удивлением смотрит на его брендовые вещи, дорогие украшения и растягивает губы в ухмылке.       - Или вы спите? И ты примчался сюда в роли ревнивой подстилки?       - Не тебя должно волновать, кто и с кем спит. Главное то, что ты снова вляпываешься в какие-то безумные бредни и наживаешь проблемы, Ерим. С чего ты взяла, что ребенок от Минхо?       - Ха, как же, - скрестив руки на груди, недовольно хмыкает она, вздернув подбородок. - В клинике сказали, конечно же.       - Чушь.       На его резкое и категоричное возражение сестра вздрагивает, хмуря брови.       - Да как ты смеешь...       - Не могли тебе ничего сказать в клинике. Ты подписывала документ, где было прописано, что за ними сохраняется право сокрытия личности доноров. Они также не разглашают информацию о тех, кто воспользовался их услугами.       Ерим нервно дергает плечом, пряча взгляд где-то под столом. Сейчас она вновь чувствовала себя маленькой несмышленой девочкой, которую ругает и учит жизни идеальный старший брат. Она всегда ненавидела его. Не потому что ее ровняли на него, нет, ее любили и ценили по-своему, а потому, что он действительно был весь из себя такой идеальный. Хенджин был для нее вершиной, которую она никогда бы не достигла сама. Она хотела быть единоличной. Обладать всей любовью людей, иметь все его навыки и таланты, не делить внимание с кем-то другим.       - Повторяю еще раз. С чего ты взяла, что твой ребенок от Ли Минхо?       - Да, он ведь похож на него!       - Твоему сыну сколько? Три? В таком возрасте твои слова о схожести - ничто. И основываясь лишь на этом и желании купаться в деньгах, ты побежала донимать его и что-то требовать? Ты совсем с ума сошла?       - А что еще мне нужно было делать?! У меня на руках маленький ребенок! Его ребенок! Пусть платит мне деньги! Или... или пусть даже женится на мне!       На такой ход событий, Хенджин, конечно... знатно ахуевает. Еще больше с ее тупости.       - Слышишь, больная, ты ребенка то пошла туда делать вообще зачем? Все тоже самое? Не хотела сама работать, а планировала деньги доить с его отца? Ну что же, дорогуша, поздравляю, - на последних словах она вскидывается, растягивает губы в улыбке, уже во всех красках представляя себя самой богатой и счастливой женщиной в мире. - ты ничего из этого не получишь.       - Как это..?       - Ну, вот так вот. Минхо, ребенок этот не нужен, судя по всему. Если бы у вас и правда была связь, еще куда не шло. Пойдешь в суд доказывать его отцовство? Вперед! Докажешь ты его, и на этом все.       - Да как это?!       - Все очень и очень просто, Ерим. Если бы вы действительно переспали, и ты забеременела, а потом пошла в суд, то его бы обязали платить тебе алименты на ребенка. Но вот незадача то какая, ты ведь воспользовалась эко.       - И что?       - А то, что уже это не приводит тебя ни к чему. Клиника, получив запрос из суда, подтвердит либо опровергнет все. Суд либо признает его отцовство, либо, соответственно, нет, но только по его желанию. Процедура эко - это сугубо твое решение, и донор не несет за него ответственности. Так что плакали твои горы денег. А теперь, раз я так понимаю, ребенок у тебя где-то не дома, собирайся. Будешь слушать нотации еще и от моего начальника.       И она, все еще взбешенная, недовольная и повергнутая, слушается его и уходит в свою комнату переодеваться. А Хенджин, вымотанный уже одной только их встречей, хочет послать все и всех на... Вот только звонок от Минхо прерывает его жалобы.       - Что такое? Потерял свою сучку? - усмехается Ерим, когда замечает разговаривающего по телефону Хенджина.       - А она точно не может как-то без меня к вам пройти, Господин Ли?       - А пропуск ей кто даст?       - Вы? Кто, в конце то концов, начальник?       - Пошути мне еще.       - У меня выходной, босс...       - Отдохнешь в другой раз. Дуй уже сюда.       Жизнь чертовски несправедлива.

***

      Тяжело вздохнув, Хенджин валится на диван в кабинете Минхо. Спустя два часа разбора полетов с Ерим, он только ужасно сильно желает спать, есть и убраться куда-нибудь подальше отсюда.       - Ну вот и разобрались, - слишком радостно, по мнению Хенджина, заявляет за своим столом Минхо. - А ты так долго ныл.       - Я ныл, Господин Ли, потому что это мой долгожданный и единственный выходной! Вы заставляли меня без продыху работать больше месяца! Могли бы и пожалеть. И когда Вы уже, наконец, подпишите мое увольнение?       - Разве тебе не нужны деньги?       - Я Вас умоляю, на мою то зарплату, которую я не успеваю тратить, можно прожить еще лет тридцать точно.       - Скучно ведь сидеть только дома?       - С таким количеством денег дома и не посидишь.       - Ты мне нравишься?       - И как это относится к моему увольнению?       - Я не смогу тебя видеть каждый день?       - Так Вы меня на выходные поэтому не пускаете?!       В конечном итоге, конечно, Ерим осталась с носом, без денег и маленьким ребенком на руках. Минхо ребенок и правда не нужен, а сама девушка его не интересовала. Хенджин так и не выспался в свой выходной, но зато выяснил причину своих бешенных задержек на работе.