Как правильно ублажать учителя

Бин-мэй был расстроен. Вот уже столько дней прошло с их последней близости с дорогим учителем Шень Цинцю и новую ждать не приходилось. Учитель этого избегал, а сам Бинхэ был недостаточно хорош, за что корил себя. В его глазах все еще стояла эта бесстыдная картина, когда разморенный ласками, как довольный кот, Цинцю льнул к его злобно ухмыляющейся копии. Они смотрелись замечательно, изнеженные. Возможно, если бы Ло пришел чуть позже, злобный двойник поимел бы учителя на его глазах. Случись это, Бин-мэй вряд ли бы еще хоть раз оказался в постели с самым любимым в своей жизни человеком. Просто потому, что он — бесполезное, неумелое ничтожество, которое просто так получило в свои руки редчайшее сокровище. Распереживавшийся, он даже не заметил зовущего взгляда от Цинцю: тот хотел получить ласку, хотел обнять и поцеловать мужа, и очень удивлялся, когда Ло не только не замечал призывных взглядов, но и не покушался на его тельце по ночам. А пока Цинцю сам набирался сил, чтобы отринуть в сторону смущение и нормально, через рот, попросить ласки, Бинхэ хандрил. Когда, засыпая, Бинхэ мечтал, что мог бы как-нибудь научиться быть хорошим в постели, его затянуло в странный сон. Он находился в собственной спальне, во дворце Хуаньхуа. Точнее, сначала ему так показалось, но после он понял, что, пусть комната и похожа — это не она. Здесь не было его вещей и мелких безделушек, а в середине комнаты, занимая почти треть пространства, стояла кровать с алыми простынями. Настоящий траходром. Бин-мэй удивлённо осмотрел ее, невольно подумав, что владелец этой кровати довольно одинок: они с учителем довольствовались небольшой лежанкой на пике, спали в обнимку, прижимаясь друг к другу, но оба были довольны: учитель ночами обнимал его руку, или укладывал его пушистую макушку на собственную грудь и тогда Бинхэ имел возможность засыпать под мерную песню дорогого сердца. В этой кровати не получилось бы спать так близко друг к другу. — Что, завидно? — Раздалось хриплое за спиной и Бин-мэй резко обернулся. На него смотрело идентичное ему лицо, разве что более худое и бледное. Черные кудри обрамляли его, резко контрастируя с кожей. В глазах мелькали красные огоньки. — Вот мы и встретились, мелкий плакса. Бин-мэй поморщился и напрягся, сжимая кулаки: его затянуло в другой мир? Или в сон? Так легко? — О, не волнуйся, малыш, — прямо-таки промурлыкал Бин-гэ. — Ты здесь исключительно по моему желанию. Бин-мэй дернул головой, прислушиваясь к себе. Нет, злобная копия не пыталась лишить его сил или свести с ума. — Что тебе надо?! — Он не сдержал утробного рычания. — Всего лишь хочу убедиться, что ты достаточно хорош для нашего учителя. — Он не твой учитель! Твой давно мертв! Тот терпеливо хмыкнул в ответ: он был старше и опытнее. Несмотря на это, юношеская вспыльчивость, мелькнувшая в голосе Бин-мэя, ему понравилась. — Какая разница? Тот, этот. Это все равно дражайший учитель. Тот, который так несправедливо достался тебе, достоин лучшего любовника, чем ты, жалкое подобие. — Не лезь в наши дела, — отмахнулся Бинхэ и атаковал: с руки сорвалась темная энергия, отвлекая, а сам он полетел на Бин-гэ, чтобы ударить кулаком по ухмыляющейся физиономии. Тот даже улыбаться не перестал, отклонился от летящего в него сгустка и перехватил кулак. Ухватившись за запястье, Бин-гэ дернул младшего на себя и опрокинул на алые простыни. Сам забрался сверху, крепко прижимая Бин-мэя к кровати. — Сразу драться… Моя маленькая Мэй-мэй, сначала послушай, — мужчина флиртующим тоном склонился над мочкой его уха, интимно нашептывая странные слова. — Этот достопочтенный готов стать твоим учителем на эту ночь. Я покажу тебе, как правильно ублажать учителя, чтобы он рыдал от удовольствия, содрогаясь от того, как быстро ты в нем двигаешься. Бин-мэй, удивленный до невозможности не столько унизительным положением и прозвищем, сколько бесстыдными словами злодея, замер. Ему была противна мысль, что он позволит дотронуться до себя этой твари, да еще и будет слушать его наставления, но… У него действительно не получалось быть хорошим любовником. И если Бин-гэ сможет научить его, это стало бы спасением. Учитель перестал бы избегать близости. — Давай же, — демон-искуситель, перехватив одной рукой тонкие запястья своей жертвы, другой полез за ворот одежд, ласково оглаживая грудь и задевая сосок. Дыхание Бин-мэя сбилось с ритма. — Я покажу тебе, каким может быть удовольствие. Это же не измена… Ты проведёшь ночь сам с собой. Можно сказать, подрочил. — Вдруг хохотнул мужчина. Бин-мэй дернулся пару раз в крепкой хватке: нет! Лучше он вообще не будет спать с учителем, чем подчинится этому… этому… Демонический Лорд, казалось, ожидал услышать подобный ответ и склонился ниже, прокладывая дорожку поцелуев от ушей до основания шеи. Прикусил выступающий кадык, коленом раздвинул ноги младшего и протиснул бедра между ними. — Мэй-мэй, ты должен ловить каждое мое движение. Если будешь сопротивляться, мне придется действовать жестче и использовать веревки. Глаза маленького Бинхэ наполнились слезами от обиды: его мнение никого не интересовало. Но слезы лить не стал, знал, что подобное работает только на учителе. Пришлось прервать сопротивление и ждать, что будет дальше. Бин-гэ милостиво утянул свое новое развлечение в мокрый поцелуй, безраздельно главенствуя: его язык, наглый до невозможности, обвел чужой рот и зубы, властно подчиняя другого демона. Они оба полукровки, нежного секса не будет. Бин-мэй покорно стерпел прикосновение к себе, запоминая, что такого странного делает злодей, чтобы одним поцелуем вызвать возбуждение в молодом теле. По позвоночнику прошли мурашки предвкушения. Очень хотелось повторить подобный поцелуй с учителем. — Мэй-мэй, я отпускаю руки, а ты не пытаешься меня ударить, — снова промурлыкал демон и отпустил, начиная рвать одежды на них обоих: зачем о них заботиться, когда они в пространстве сна? Два голых тела, практически идентичные со стороны, за исключением шрамов Бин-мэя, снова оказались в кровати. Бин-гэ нашел очень увлекательным устроить поход по самым чувствительным местам знакомого, как свои пять пальцев, тела. И все-таки главная его цель — научить. Припадая губами к нежной коже, Бин-гэ говорил. — Чтобы правильно распалить свою любовь, нужно уделить ее телу много внимания. Не лезь в сокровенные места сразу. Исследуй тело так, будто держишь в руках поделку мастера. Твоя работа — пройтись пальцами и губами по мельчайшей резьбе. Там, где твоя игрушка откликается на прикосновение, можно прикоснуться снова, но не надавливая — иначе это место будет саднить и портить впечатление. Разговаривая, Бин-гэ перескакивал с теории на практику: он дразняще поглаживал тонкую кожу на сгибах локтей, лизал потайные места между пальцами — от языка между ними Бин-мэй хрипло простонал, — покусывал выступающие косточки бедер и сжимал талию сильными руками. Член Бин-мэя давно встал и истекал предэякулятом. Тело разморило от ласки, из него словно выпивали душу. — Когда он безвольно откинется в твоих руках, дай ему почувствовать всю глубину твоих чувств. Твоя игрушка должна знать, как хозяин к ней относится. Старший затянул Бинхэ в глубокий поцелуй, буквально трахая его языком. От этого чувства в паху налилось тяжелым жаром и предвкушением: это был очень глубокий поцелуй. Руки, до этого без определенной цели поглаживающие тело, вдруг резко опустились вниз, обхватили внутреннюю сторону бедер и развели ноги в стороны, максимально раскрывая младшего. Бин-гэ оторвался от губ и посмотрел в глаза напротив: — Показать глубину своих чувств через рот можно по-разному. Один я уже тебе показал. Запоминай второй. Мужчина опустился ниже и, раскрыв рот, принял головку внутрь, посасывая ее и не давясь размером. Но даже он едва подавил рвотный рефлекс когда Бинхэ, ошеломленный первым минетом в своей жизни, резко дернул бедрами вверх. Член продвинулся дальше, максимально раскрывая рот Бин-гэ. Жгучий и недовольный взгляд краснеющих глаз поднялся вверх, всматриваясь в искаженное лицо маленького Мэй-мэя. Лорд поднялся и потер челюсть рукой. — Ты слишком нетерпелив, мой мальчик. Учитель плохо тебя воспитал. — Нет! — вскинулся Бинхэ, готовый сносить оскорбления, но не в адрес учителя. Тот мягко рассмеялся. — Тебя так легко вывести. Ты знал, что твое место — снизу? Из вас двоих именно ты должен принимать в себя горячий член Шэнь Цинцю. Бин-мэй дернулся от одной мысли об этом. Учитель — муж — всегда отказывался от инициативы. Бинхэ думал, что учителю противно к нему прикасаться. Цинцю переживал, что принесет любимому новую боль. По той же причине они не переходили на оральные ласки. Бин-гэ отшатнулся назад и оперся о балку кровати, пальцем поманив младшего к себе. — Иди сюда. Примешь мой член в глотку, и сможешь без труда ублажать его. Бин-мэй нехотя приблизился, в его глазах не было никакого желания отсосать самому себе. Демон завлекающе смотрел на него, но после что-то мелькнуло в его глазах и он напрыгнул на младшего и повалил под себя. — Нет. Изучишь это сам, с ним. Не заставляй его. Он придет, когда будет готов. Но ты, в постели с ним, можешь использовать свой рот в подобных целях. Об этом можешь не спрашивать, лучше сразу брать в рот. Бин-мэй кивнул в ответ на наставления и откинул голову на кровать. Старший снова вел и Бин-мэй ни за что не признался бы, что быть ведомым оказалось легче. — После этого, если учитель еще не кончил, можно переходить к главному. Бутылек с цветочным маслом появился по мановению руки и упал на простыни между ног Бин-мэя. Бин-гэ открыл его и полил на яички, чтобы оно, холодя ровный шов, утекло ниже. — Запомни, даже такая мелочь, как масло, играет важную роль. Указательный палец слегка надавил на отверстие, губы Бин-мэя открылись в немом вздохе. — Почему же я сказал, что твое место снизу? — Лорд отстраненно разговаривал, хотя его член стоял так же крепко, как и у парня под ним. — Потому что ты слабый, ранимый, порывистый. Да, ты можешь защитить пик Цинцзин… Но, между нами, ты проиграешь в бою любому Шэнь Цинцю. И злому, и доброму. А я — твоя злая копия — справился бы с обоими одним ударом. Огладив складочки, внутрь проникли средний и безымянный палец. Бин-гэ не то чтобы очень нежничал, но был осторожен, показывая на примере, как нужно подготавливать. — Растяжка — главное. Даже если тебе плохо, даже если тебя захлестывает нетерпение или боль — ты не должен забывать о растяжке для своего учителя. Это еще одна причина, по которой тебе лучше лечь под него. Бинхэ протиснул третий палец и ритмично задвигался, с каждым движением заходя глубже во влажное горячее нутро. Вскоре, войдя совсем глубоко, он коснулся простаты. Бин-мэя подкинуло на месте, пальцами он судорожно стиснул простынь. — Э-это… — удивленно зашептал он, но смолк. — Да, это точка наслаждения, — благосклонно ответил Бин-гэ. — Смотри, как нужно с ней обращаться. Три пальца по очереди прошли по ней, не нажимая сильно, лишь слегка подразнивая. Когда Бин-мэй двинул бедрами навстречу, демон вытащил пальцы. Дождавшись умоляющего хныканья, он резко вернул их, плавно нажимая на стенки совсем рядом с простатой. — Смотри, я только начал, тебе немного больно, но ты уже умоляешь тебе вставить, — хрипло посмеялся он. — Я знаю язык собственного тела, это очевидно. Бин-мэй недовольно выдохнул, раздразненный и возбужденный: он хотел, действительно хотел, чтобы в него вошли по самое основание, грубо и не сдерживая сил. Но сделать это должен был не его двойник, а Шэнь Цинцю. Бин-гэ добавил четвертый палец. — Доведи его до мольбы и слез, до бессознательности, и только потом войди. Это не он дает тебе, а ты даешь ему шанс насладиться большим и горячим членом внутри. Если же вы поменяетесь ролями, то не вздумай рыдать. Уверен, дражайшего учителя твое нытье в постели раздражает так же, как и меня. И почему он не пошел со мной, а предпочел тебя? Бин-мэй вскинулся раздраженно и прошипел ответ. — Я все равно лучше чем ты, бессердечная глыба! Бин-гэ рассмеялся. — Будь я бессердечной глыбой, пришел бы в твой сон? Стал бы учить тебя правильно трахать учителя? Бин-гэ, сам демонический Лорд с тысячью красавиц в гареме, был одинок. И мысль о том, что в другой вселенной он любит и его любят грели старую душу. Лорд склонился над собственной счастливой копией, вынув пальцы и просто дроча ему. Поцелуй был долгий и медленный, почти нежный. — Не кусайся, не слюнявь. Ты не псина. — пригрозил он. Подведя Бин-мэя до оргазма, старший дал последнее наставление. — Помни, ты любим. По-настоящему, искренне, даже если тебе кажется, что это не так. Прекрати быть плаксой, это не солидно. Ты портишь нашу репутацию. Стань Шэню не учеником, а мужем. Бин-мэй едва сдержал слезы, когда услышал эти слова и почувствовал зависть в них. А ведь Бин-гэ мог бы убить его сейчас, мог бы проникнуть в их мир и похитить Цинцю, мог бы… мог бы… Но он не сделал этого. — Если тебе в лом растягивать, — вдруг шаловливо ухмыльнулся, показав клыки, старший. — Купи учителю пробку или нефритовый столп. Кончил и вставил, хорошо же, м-м-м? Демон щелкнул пальцами и комната вокруг исчезла. Бин-мэй провалился в темноту. Ло Бинхэ открыл глаза в их с шицзунем…мужем спальне и встретил деревянную стену, в которую упирались рассветные лучи. Цинцю мирно спал, прижав по привычке голову супруга к груди, утопая пальцами в густых кудряшках. В Бинхэ снова огнем вспыхнула любовь: как же он сходил с ума от этого человека. От его красоты, теплого взгляда, мягкого смеха, когда он расслаблялся в его присутствии. Все в нем было идеально, а если и были недостатки — маленький Ло Бинхэ полюбил и их. Он хотел бы сделать этого человека счастливым. Шэнь Цинцю проснулся совсем скоро, медленно приходя в себя после крепкого сна в комфорте: его совсем разнежило. Когда он открыл глаза, то встретил влюбленный взгляд, и его настроение поднялось с отметки «отлично» на «превосходно». — Доброе утро, — мужчина солнечно улыбнулся и поцеловал демоническую метку на лбу, пригладив пряди. — Возьми меня, муж.