Параллели пересекаются на дне

      Грейнджер раздражает Малфоя уже очень давно.       Драко знает это.       Ну, точнее, как знает… Знает, что нервозность появляется сразу, как только на горизонте возникает она. Со своим этим вздернутым подбородком, гольфами, натянутыми до колен, и не дай Бог, если Грейнджер позволит себе оголить чуть больше кожи. Ещё у неё всегда выглаженная форма, будто за малейшую складку вычтут баллы с факультета. И застёгнутая на все пуговицы рубашка… Как она, чёрт возьми, вообще дышит в ней?       Да, Грейнджер раздражает его.       Шла в жизни Драко в параллель его миру. И они не пересекались.       Потому что Гермиона — это отличная успеваемость, значок старосты школы и гробовая нудятина из её уст. Книги. Книги. Книги. Малфой же абсолютная её противоположность. Врождённая харизма, безответственность к неинтересным для него вещам, зашкаливающий рейтинг популярности и галстук на голую шею.       Небо и земля.       Чёрное и белое.       Параллели.       Но, как бы это ни казалось ему, вечное сравнение учителей двух лучших учеников школы ставило его в тупик. У Драко на лбу красивой вязью «Лучший», а она…       Ей достаточно ветхих учебников, одного пера на весь семестр, старого, почти ржавого котла, школьной библиотеки и усердия, чтобы перечёркивать все его заслуги. Она наступала на пятки, даже не идя позади. Догоняла. Желание гриффиндорки занять первую строчку было очевидно. Невербальная, мать её, конкуренция.       Чёрт! Да… Грейнджер раздражает его.       Малфой думает об этом, когда лениво тащится в подземелья, в кабинет Снегга. Сегодня по расписанию две пары зелий и пара по трансфигурации. И все занятия поставлены с львиным факультетом. Набраться бы терпения. Он разминает плечи и хрустит затекшей шеей. Школьные кровати совершенно не подходят для комфортного сна. Ещё один пунктик в его копилку, по чему он не будет скучать.       Драко старается не слушать вступительную гнусавую речь профессора, потому что всё было одинаково на каждом занятии. Снегг отчитывал их сразу же, на будущее, или, может, он просто срывался на них из-за отвратительных школьных кроватей, которые превращали каждого в сгусток плохого настроения.       — Подвинься.       Салазар, да он спит! Драко определенно ещё не проснулся, потому что иначе почему это недоразумение сейчас стоит рядом с его столом и просит подвинуться? Он просто охренел сейчас.       — Ты ошиблась партой, Грейнджер, — шипит он и смотрит по сторонам. Все разбредаются по классу, смешиваясь. Зелёные с красными. Впервые он жалеет, что не слушал Снегга.       — Мы работаем вместе, так сказал профессор.       Мерлин!       «Мы»       На периферии взгляда он видит, как девушка раскладывает свои вещи рядом с ним. И, блять! Он просто в бешенстве. Кипит, замерев на месте. Смотрит перед собой и старается даже не дышать, но уже поздно. В него проник запах её парфюма. Омерзительно сладкий. Цитрусовый. Аж скулы сводит. Малфой ненавидит сладкое. Малфой ненавидит её.       Грейнджер даже бровью не ведёт. Стоит напротив него и уже отмеряет на весах листья гречишника. А он просто замер. Пытается собраться. У Драко на все случаи заготовлены варианты действий, но только не на такой, где самая главная его мозоль начинает действовать самостоятельно.       «Да расслабь ты плечи!» — гниет у него внутри. У гриффиндорки будто палка внутри застряла. Прямая осанка, и даже её движения кажутся выверенными. Мерлин, какая она скучная. Он думает: неужели и в окружении друзей она так ведёт себя? Скупо и скряжно, как будто ей лет сорок, а не семнадцать.       Они работают молча, изначально перекинувшись парочкой фраз, распределив обязанности. Но ему кажется, что все в классе слышат, как у него бешено бьётся сердце и какие громкие мысли он себе позволяет.       Драко пытается найти в ней хоть что-то неправильное. Хоть какой-то намёк, который совершенно не вписывается в Грейнджер. На её лице ни грамма косметики, даже губы сухие, как и её эмоции. Палочка по-варварски вонзилась в пучок на голове, долбанный красно-жёлтый галстук, как удавка, сидит ровно, идеально по уставу. Господи… Она ходячий экземпляр примера для всех, как нужно носить школьную форму.       — Я закончила. Надеюсь, ты ничего не напутал, потому что оценку мы будем делить на двоих.       Малфой смеётся. Чистым, кристально-истерическим смехом. Таким, от которого коленки подкосились бы даже у самых стойких. Но не у неё.       «Мы».       «На двоих».       Слишком много этих херовых для него уточнений. Как в её башку вообще пришло такое.       — Я никогда ничего не путаю, Грейнджер! — он режет её острым взглядом. Её долбанный галстук, её лицо. Её губы. Вот бы они треснули и закровили… Ему бы хотелось на это посмотреть.       Малфой тянется к своей банке с серебряными зёрнами Гамонны, и рука зависает.       «Четыре зерна Гамонны», — читает он в учебнике и понимает, что у него всего три. Зёрна, которые они должны были выращивать на собственных грядках у Стебель. Зерна, которые он забыл собрать перед уроком.       Наверное, это проклятие.       Или это сон. И Малфой до сих пор лежит в своей слизеринской спальне, на отвратительно неудобном матрасе. Потому что эта ситуация — просто кошмар. Долбанный сонный паралич. И на его груди сидит не демон, а сама Грейнджер, которая уже заметила его замешательство.       — Дай мне одно зерно Гамонны, — резко.       Безумие просачивается в собственные глазницы, и ему просто хочется закрыть глаза. Потому что…       Вот оно.       Её победный взгляд. Их невербальная конкуренция, в которой он сейчас оказывается позади. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Хоть Обливиэйтом её глуши, лишь бы гриффиндорка не делала это…       — Мы должны были собирать зёрна заранее, Малфой. Это твоё недоразумение.       «Моё недоразумение — это ты!»       — Тебе же не хочется понизить сегодняшний балл, — это легче сказать, чем «я облажался». Легче, чем признать своё поражение. Драко вытягивает руку. — Дай мне зерно!       — А слово «пожалуйста» отсутствует в твоём словарном запасе?       Пиздец. И Малфой его чувствует. Он в воздухе. Между ними. Бери и разрезай тупым ножом, настолько это настолько…       — Когда ты попросишь помочь тебе, — он выплевывает слова нехотя, с отвратительно перекошенным лицом, — я помогу. Отдам чёртово зерно сегодня же!       Гермиона закатывает глаза и при помощи левитации передаёт ему серебряный комочек. Господи, она не захотела касаться его руки и даже применила заклинание. Малфою хочется задушить её. Или испепелить. Он не определился.       — Я никогда не попрошу у тебя помощи, Малфой. Ни в этой жизни, ни в следующей!       Это был их последний диалог перед сдачей сваренного зелья, которое Снегг оценил на высший балл.       Отвратительное послевкусие преследует его на теоретической части следующей пары. Драко сидит на задней парте с Пенси и прожигает спину Грейнджер взглядом. И каждый раз, чем глубже он делает вдохи, тем сильнее жиреет в нём ненависть. Будто у неё и не было точки кипения.       — Хочешь, я взорву её котел?       Пенси смешная.       Настолько, что это не смешно.       Подруга всегда замечала перепады настроения и умела находить правильные слова, обходя все его острые углы. Но не сейчас. Сейчас в голове Малфоя горят вековые деревья и тлеет паутина его собственных мыслей. И ни одно заклинание не потушит этот пожар.       Грейнджер впереди. Он чертовски проебался. Их никому не зримая гонка закончилась финишем в её пользу.       Сегодня.       Но он обещает ещё отыграться.

***

      — Встаньте полукругом, чтобы вам было видно меня и слышно! — Макгонагалл машет руками, привлекая к себе внимание обоих факультетов, расположившись на водных трибунах у Чёрного озера. — Итак, сегодня открытый урок трансфигурации, где вы будете искать путь к спасению.       Слизеринцы восторженно воют, переглядываясь друг c другом.       — От вас требуется освободиться от пут водорослей путём превращения предмета, который вы найдёте на дне. Будь то камень или раковина моллюска, что угодно, что послужит вам средством спасения. Не переживайте, вы будете под заклинанием, позволяющим вам вдохнуть перед погружением большой объём кислорода.       Конец сентября удивительным образом радует своей жаркой погодой. Озеро ещё не успело остыть, сохраняя комфортную температуру. Драко ещё в прошлом году слышал об этом испытании Макгонагалл от старшекурсников. Все они в один голос твердили, что задание на слух кажется сложным, но его выполнение очень лёгкое, главное — поймать в поле зрения любой предмет.       Профессор делит их на группы по пять человек. И Драко хочется заскулить, потому что Грейнджер распределяют к нему. Это кара небес. Не иначе. Он заверяет себя, что даже смотреть в её сторону не станет.       Первая пятерка садится на край трибуны. Профессор подходит к каждому и накладывает на них заклинание. В это же время из тёмной воды вырастают зелёные, склизкие, толстые водоросли, оборачиваясь на щиколотках учеников. Жуткое зрелище, если не знать, что это школьная программа.       — Перед погружением постарайтесь как можно глубже вдохнуть, и потом можете нырять в воду. Водоросли притянут вас ко дну. Как только освободитесь, можете всплывать, — она взволнованно хмурится и смотрит на каждого, находящегося перед ней. — Удачи!       Три гриффиндорца прямо в школьной форме, освободившись от лишнего жилета и галстука, первыми прыгают вперёд. Ещё бы. Львиная гордость и храбрость. Двое слизеринцев следуют за ними. Их силуэты темнеют, с каждым метром уходя всё глубже.       — Ну и мерзость! — Пенси, которая стоит рядом с ним, ёжится. Он мог понять её. Несмотря на то, что после можно высушиться магией, запах озера останется с тобой до конца дня. — Посмотри, как думаешь, наша мисс я-всё-делаю-правильно разденется?       Драко не хочет. Он даже не понимает, о ком говорит подруга, пока не смотрит в ту сторону, куда показывает Пенси. Не хочет наблюдать за тем, как Грейнджер снимает с себя школьный жилет и аккуратно, господибоже, сворачивает его вдвое и кладет на скамейку, параллельно о чём-то рассказывая Уизли. Малфой уверен, что она даёт наставления друзьям. Какой же цирк. Она их мамочка, что ли?       — Как же она бесит! — шипит Паркинсон и отходит в сторону, чтобы раздеться.       «Меня тоже…»       На поверхности воды появляются две головы, а затем, через несколько секунд, остальные. Первая пятёрка справляется меньше, чем за три минуты. Значит, найти предмет на дне довольно просто.       Следующая группа уже нырнула. Драко подходит к краю выступа, чтобы сесть и приготовиться. Пока он снимает с себя галстук, расстёгивает пару верхних пуговиц, а после стягивает жилет, то не замечает, как рядом кто-то приземляется.       Ну конечно, кто ещё это может быть.       И ему достаточно одного взгляда на неё, чтобы понять.       Она боится.       Садистская ухмылка растягивается на его лице, как влитая.       — Надо же, где твоя хвалёная храбрость, Грейнджер?       Драко правда не хочет.       Но, Мерлин. У него сосёт под ложечкой от желания отыграться. Ему хочется сильнее и злее, чтобы чувствовать её учащенное дыхание, видеть её расширенные зрачки.       — Говорят, русалки, которые будут смотреть за выполнением задания, очень страшные, — вот так. Получай. Чувствуй и бойся.       Но Гермиона молчит. Мнёт край юбки одной рукой, наверное, чтобы усмирить дрожь в пальцах. Она прочищает горло и оглядывается по сторонам. Она единственная в их пятёрке из своего факультета.       — Гермиона, может, сказать профессору про твою фобию? — подошедший позади Поттер кладёт руку на её плечо. Она качает головой.       — Я справлюсь, — пытается выровнять голос, но у Грейнджер это плохо получается. Она действительно боится.       Воды?       Глубины?       Чего?       Вопросы в его голове растут. Ответов — нет. Этот козырь в его рукаве кажется выигрышным. Но от чего-то ему не хочется продолжать язвить, видя настолько расфокусированный взгляд Гермионы.       Ему мерзко то ли от себя и его жалости, то ли от того, что он согласен с ней в этом. У каждого есть страхи. И в таких условиях они множатся. Чёрт. Драко нужно просто выполнить задание и перестать думать о ней.       — Вы готовы?       Макгонагалл вырастает позади них и уже накладывает заклинание. Грейнджер дёргается, когда её лодыжку обтягивает зелёная водоросль. Малфой смотрит на свою ногу. Хватка растения оказывается сильной. Он крепко зажимает палочку в руке и прыгает в воду.       Сквозь толщу воды слышатся звуки погружения остальных. Он поднимает голову вверх и видит, как Гермиона пытается удержать свою юбку, которая норовит задраться.       Какая же скряга… Боже.       Водоросли быстро тащат их на дно. Сколько уже метров? Десять? Пятнадцать? Драко не может понять, но зато видит — чем глубже, тем отчетливее виднеется всё вокруг. Морщинистое от песка дно уже виднеется внизу, и он начинает искать то, что могло бы подойти для трансфигурации.       Когда ноги касаются земли, он примечает небольшую раковину левее от себя и сразу плывёт в её сторону. Драко не видит, что происходит за его спиной, и, возможно, все тоже уже нашли предметы и теперь всплывали. Ему наплевать. Лёгкие внутри молчат. Ему комфортно, и недостатка воздуха он не ощущает. Только глаза предательски щиплет.       Малфой тянется за ракушкой, хватает её и понимает, что внутри находится краб. Неплохое начало. Невербальное заклинание вспыхивает в голове, и в руках появляется нож, очень похожий на клешню. Зелёная водоросль поддаётся сразу, отделившись от его ноги.       «Слишком легко».       Стоит ему повернуть голову назад, как он зависает на месте, болтая руками в воде. Грейнджер, схватившись за своё горло, дрожит.       Это происходит на автомате. Драко плывёт к ней и замечает, что в её руке нет палочки.       Как эта идиотка могла её выронить?       И с размаху налетает на её взгляд. Как в бетонную стену.       Гермиона в истерике тянет к нему руку, её лицо искажено в гримасе боли. Она пытается показать, что у неё что-то не так с горлом. И Драко понимает сразу. У неё кончается воздух. Он резко дёргается вниз, перерезает водоросль и толкает Грейнджер вверх.       И последнее, что он видит — как она раскрывает рот, выпуская из себя несколько пузырьков воздуха. Ситуация без выхода и входа. Без ёбанного вдоха. Малфой мгновенно стекленеет. Она не успеет доплыть наверх. Её легкие пусты.       И это последнее перед тем, как он совершает ошибку. Самую главную в его жизни…       Губы Грейнджер мягкие.       Драко вдыхает в неё жизнь, крепко прижимая к себе. Смотрит в её глаза, и она отвечает тем же, вцепившись в его плечи. Брови Гермионы ломаются, хмурятся. И она отстраняется сама. Господи.       Они на дне озера. Одни. Со своей ненавистью друг к другу. С её «я никогда не попрошу у тебя помощи». Он сам ей даёт. Без разрешения, на таран. Без уступки. Он сам захотел.       И блять…       Гермиона поднимает на него недоумевающий взгляд, полный ещё кучей эмоций. Вот она. Перед ним. С тлеющим чувством стыда за свои слова. Смотрит на него в долбанном «спасибо». Облизывает взглядом его лицо. Мерлин! И у Драко впервые возникает это ужасное блядское чувство тянучки в животе. И это даже не бабочки — это здоровенные клещи, высасывающие из него весь здравый рассудок. Потому что Грейнджер сдаётся. Обезоруживает себя перед ним.       Быть может, его ненависть к ней маскировала собой иные чувства? Быть может, он спятил, но этот недопоцелуй был словно удар под дых. И ему хочется ещё. Он будет проклинать себя, но это будет после.       Малфой притягивает её к себе ближе и толкается ногами вверх, устремив древко вниз, чтобы помогать себе всплывать. Грейнджер даже не сопротивляется. Вонзает свои ногти в его рубашку и жмётся ближе, словно он — единственное спасение для нее. И это ломает пополам. Малфой хочет чувствовать это всегда.       Вот так всё и происходит: они всплывают вверх, терзая друг друга вымученными взглядами. Малфой целует её первым, тратя последний свой воздух на ту, которую ненавидит. Потому что невозможно. Целует, потому что не может больше терпеть, а девушка отвечает со вкусом шока на губах и с застывшими костями в его объятиях. Сойти с ума. Вместе. Наплевать на законы. Они скрещивают свою параллель. Вот так: выдыхая из себя остатки, превращая это в пузыри. Они лопнут, так же, как и этот момент.       Вот прямо сейчас.       — Мисс Грейнджер!       Голос Макгонагалл истерически бьёт по ушам, когда их макушки всплывают. Гермиона отрывается от него, и внезапно становится почти физически хреново от того, что это прекратилось. Чёрт!       В голове проскальзывает мысль: похер, если все видели.       Похер.       Но, кажется, никому нет дела. Все окружили девушку, и Малфой даже ловит обрывки фраз.       «Не сработало».       «…уронила палочку».       «…мисс Паркинсон будет наказана».       Так вот в чём причина рассеянности Грейнджер. Пенси сыграла с ней плохую шутку. Но, как оказалось, не для него.       Малфой до хруста сжимает челюсти, сидя на скамейке. У него нет даже желания высушить себя. Он просто смотрит. Смотрит на Гермиону, которая блуждает взглядом по сторонам, пока не находит.       Её взгляд прошивает насквозь. Он видит в ней то же самое. Она поняла. Поняла, что уже как раньше не будет. Он сдал все свои карты, оставив джокеры ей. Сдался с потрохами. Бросил себя к её ногам.       Топчи, пинай, делай, что хочешь, но просто продолжай смотреть на меня, как на дне. Там, где мы были только вдвоём. Там, где ты смотрела на меня так же.       Мерлин, да он убить готов за ещё один такой шанс.       Молчание выходит оглушительно шумным, взрывает перепонки. Драко глушит его в своей голове обрывками её парфюма, её тёплых, мягких губах, её чертового галстука, в её беспомощности и выжигающем взгляде, в её долбанном «ВСЕ».       Сердце успокаивается, звуки окружающего мира приходят в норму. Он отворачивается первым, не в силах совладать с собой. Малфой уходит, оставляя позади их огромный секрет на двоих. Уходит прямиком в спальню, заваливается на кровать, и впервые школьный матрас кажется ему удобным.