И мною больше

10 Весенних Молний Обратная дорога вышла тихой и немного неловкой: договорившись с Хуаном встретиться на вечерней стоянке, они разошлись, и Ричард остался с Рокэ наедине. Нужные слова не шли на ум; никакие не шли. Ричард вспоминал, как Рокэ плакал, вздрагивая и выдыхая длинно, какими напряжёнными были его острые плечи, как хотелось опустить ладонь на черноволосую макушку, погладить — снова, и снова, и снова, пока он не успокоится. Сказать — мне жаль, что ты остался один, Рокэ. Мне жаль, что я не знал Карлоса. Мне жаль, что я узнал тебя — так. Они молчали оба. На постоялом дворе их дожидался переподкованный Карас и полностью готовый к отъезду отряд. Ричард был им благодарен: задерживаться у монастыря не хотелось больше ни на секунду. Пообедать можно и в дороге, на привале. Кстати, об этом. — Алва! — позвал он, и Рокэ, выводивший Моро, остановился резко. Ричард подошёл к нему, продолжил, смягчая отсутствие улыбки голосом: — Сходите к колодцу. Попейте воды. Если устанете, скажете мне. Рокэ дёрнул плечом хмуро, всё ещё отводя взгляд, потом ответил тихо: — Не устану. Спасибо, монсеньор. Не за что, хотелось сказать Ричарду, но он — снова — промолчал. *** Ехали до заката: особо не спешили, но и коней не сдерживали. Хуан всё равно их нагонит, а до Надора следовало добраться как можно быстрее. Лагерь они разбили в рябом перелеске молоденьких осин, на одном из склонов пологого глинистого холма: встречаться такие теперь будут всё чаще и чаще, пока не сменятся серыми, поросшими елями, соснами и можжевельником предгорьями. Ричард предвкушал встречу с родной землёй — совершенно неожиданно для себя самого: он не думал, что так скучал. Хуан появился, когда уже совсем стемнело, а Ричард с Рокэ успели расседлать и почистить лошадей, помыться самим, облившись ледяной водой из ближайшего ручья, даже поужинать, и теперь сидели у костра с людьми Ричарда, рассчитывая, какой будет дорога севернее. Кивнул караульному, прошёл дальше и коротко поклонился: — Дор Рикардо. Соберано. Ричард поднялся, усмехаясь: за эти часы он успел и выгореть волнением, и обдумать случившееся, так что слов у него сейчас было в избытке. Кажется, Хуан почти всегда приходит вовремя. — Идём. В палатке — маленькой, на две походные кровати, жаровню и маленький дорожный сундучок — сразу стало тесно. Рокэ, молча самоуправствуя, разлил по бокалам подложенное трактирщиком в корзину аэ — не самое лучшее, но от одной бутылки беды точно не будет. — Начну с главного, — заговорил Ричард, глядя на пламя свечей. — Документ, которым Штанцлер шантажирует Альдо — это оригинал завещания Эрнани Ракана. В этом завещании Эрнани назначает Рамиро местоблюстителем трона и наделяет правом сместить Олларов и править Талигом самому, если Франциск Завоеватель окажется неспособным править. Так что, Алва, выход первый, — он перевёл взгляд на своего оруженосца. — Вы можете попытаться взять то, что оставили вам Рамиро и Эрнани. Мы всё-таки начнём гражданскую войну, и существует большая вероятность, что выиграем её. Рокэ посмотрел на него в ответ, скривив бледные губы, и Ричарду стало ещё больнее от того, что он не мог не озвучить это предложение. Потому что Рокэ этого совершенно — ни одной секундой своей жизни — не заслужил. — Я уже говорил вам, — медленно произнёс он, — что мне нравится Альдо Ракан. И не нравятся пыльные завещания четырёхсотлетних трусливых королей, если вы желаете, чтобы я продолжил свою мысль, монсеньор. Ричард устал; он поднял руку, подзывая Рокэ к себе, и тот откликнулся мгновенно, скользнул вперёд, упираясь коленом в кровать, на которой сидел Дик, уже знакомо ткнулся лбом в плечо, выдохнул, сжимаясь. Дик успокаивающе погладил его по спине; молчал, давая время, и Рокэ проговорил наконец, не поднимая головы: — Простите, монсеньор. Я знаю, что именно так мы должны поступить согласно завещанию. Что вы должны были сказать. Но Эрнани Ракан понятия не имел, что случится с его страной спустя Круг, а мы имеем. Это плохое решение. — Не то чтобы мне не льстило иметь в оруженосцах талигского короля, — с шутливой задумчивостью протянул Дик, — но я подчинюсь решению вашего несостоявшегося величества. Рокэ боднул его, чуть подвинулся, устраиваясь поудобнее, и затих. Возвращаться обратно он, кажется, не собирался. Это было неправильно, и Ричард не имел права сидеть вот так, и чувствовать себя непривычно по-домашнему, но воли сопротивляться присутствию Рокэ у него с каждым днём становилось всё меньше. Избегая смотреть на Хуана, Ричард прочистил горло и продолжил, стараясь звучать как обычно: — Выход второй гораздо проще — убить Штанцлера. Не будет шантажиста — не будет и опасности для Альдо и для страны. Но я никогда не рассматривал этот вариант всерьёз, потому что не знаю пределов паранойи господина кансилльера. Есть ли у него доверенные лица или просто слепые и преданные исполнители? Оставил ли он им особенные указания на случай своей смерти, тем более внезапной и подозрительной? Не отправится ли это завещание в Дриксен и Гайифу? Не найдут ли там неожиданно выжившего Фердинанда и не начнут ли с Талигом долгую войну, чтобы посадить на трон свою марионетку? — Вы, эр Ричард, сами о карьере кансилльера не думали? — немного неразборчиво спросил Рокэ. — У вас очень гладко выходит. — Карьера кансилльера, господин оруженосец, вовсе не состоит из непрерывных заговоров, — возразил Ричард, но Рокэ фыркнул, будто он сморозил чистейшую глупость. — А кроме того, за прошедшие годы я успел изучить Штанцлера. Он ничего не оставляет на волю случая, хоть и уверился в последнее время, что достойных соперников в Талиге у него нет. Надо думать, и на случай собственной смерти он подстраховался. — Да, — откликнулся Хуан, — такие, как он, даже из Закатного пламени стараются доставить как можно больше неприятностей. — Значит, и вариант второй нам не подходит, — судя по голосу, этот разговор доставлял Рокэ необъяснимое удовольствие. — Надеюсь, у вас есть третий, монсеньор? Ричард вздохнул: — Да. Мне он не слишком нравится, а вам понравится ещё меньше, но другого я придумать не успел. — Говорите, монсеньор, — тихо и мягко произнёс Рокэ; Ричард чувствовал тепло его дыхания. — Мы должны будем прежде найти на Штанцлера компромат, который выменяем на завещание. Одновременно мы установим наблюдение за ним и его людьми, чтобы понять, где он может хранить подобную документацию. Это подстрахует нас на случай, если он решит отделаться очень качественной копией. И уже после этого с ним может приключиться несчастье. — Не нахожу в этом плане ничего предосудительного, — судя по голосу, Рокэ улыбнулся. Хуан ответил раньше Ричарда: — Наверное, дор Рикардо имел в виду то, что послужит компроматом. Дик поднял на него взгляд: Хуан смотрел серьёзно и непроницаемо. Хуан всегда понимал всё быстро. — Если, — он вздохнул; начал заново: — Если именно Штанцлер приказал убить вашего брата, Алва, нам нужно найти доказательства этому. Рокэ напрягся под его рукой, потом всё-таки отодвинулся. чтобы посмотреть Ричарду в лицо: — Не думаете же вы, что я не хотел бы узнать правду о том, как именно погиб Карлос? Ричард покачал головой: — Алва, нет. Я имел в виду не это. Если мы используем доказательства вины Штанцлера для шантажа, вы никогда не предоставите их на рассмотрение Высокого Совета. Его никогда не будут судить. Не отправят в Багерлее. Не лишат должностей и титулов. Не конфискуют имущество. Не разобьют герб. Не казнят за посягательство на жизнь Властителя Кэналлоа. Он умрёт графом Штанцлером, кансилльером Талига. Крайне неприятным, но облечённым властью и даже кем-то уважаемым человеком. Рокэ смотрел на него почерневшими блестящими глазами, плотно закусив губу и знакомо сжимая левую ладонь в кулак. Вдыхал и выдыхал, сдерживая то ли вопросы, то ли плач. Ричард ждал. — Но он всё равно умрёт, — наконец медленно произнёс Рокэ, и Дик кивнул: — Да, Алва. Он всё равно умрёт. — Это кровная месть, — напряжённо продолжил Рокэ. — И я буду в этом участвовать. Хуан резко бросил что-то на кэналлийском, сумрачно и зло; Рокэ так же резко ответил. Они смотрели друг на друга, пока Хуан не кивнул нехотя: — Будь по-вашему. Хотите запачкаться в дурном деле — воля ваша, соберано. Будет дор Рикардо надевать рыцарскую цепь на шею шпиона и отравителя. А я — служить ему. Воля ваша. Рокэ вздрогнул, сильнее стиснул зубы, и Ричард накрыл ладонью его сжатые кулаки, положил другую на загривок, ощущая закаменевшие мышцы. — Пока ещё у нас даже нет доказательств. Не рано ли обсуждать, кто будет казнить господина кансилльера? Алва, мы вернёмся к этому позже, я обещаю. Всему своё время. — Эр Ричард, — хрипло выговорил Рокэ; замолчал, нервно опуская взгляд, и Ричард с удивлением обнаружил, что, кажется, его оруженосец хотел поговорить о чём-то с ним наедине; без Хуана. Хуан наверняка тоже это понял, но потакать юному господину не хотел. — Дор Рикардо прав. Сначала нужно найти убийц. Я отправлю надёжных людей в Торку — расследование всё равно нужно начинать оттуда. Соберано, ваше письмо Альберто Салине с просьбой оказать нам содействие в Западной армии очень помогло бы. Рокэ, всё ещё злой, буркнул: — Напишу только вместе с монсеньором. Ричард вздохнул: — Придётся постараться, чтобы Берто поверил нам обоим, — и добавил, просто потому, что считал это честным: — Не нужно обелять моё имя перед старыми друзьями за ваш счёт, Алва. Рокэ вздохнул раздражённо: — Прямо сейчас я не хочу этого признавать, но Хуан прав, эр Ричард. У вашей жертвенности должны быть какие-то границы. Если я не проклинаю вас за смерть Рамона, какое право на это имеет Альберто Салина? Дик скривил губы, закрывая на мгновение глаза: — Как невинно это звучит из ваших уст, Алва. Как несчастный случай. — Вы же не хотите говорить об этом, эр Ричард, — ответил Рокэ, и голос его слышался теперь совсем иначе, мягко и печально. Дик покачал головой: — Вы правы. Не хочу. Ему казалось, что тесное полутёмное пространство палатки переполнено словами — признаниями — что они с Рокэ хотят, но не могут произнести. — Хорошо, — кивнул он, вновь открывая глаза. Рокэ всё ещё сидел рядом, но теперь его рука накрывала напряжённую ладонь Ричарда. Чем дольше они находились так близко, тем естественнее это положение казалось Дику. Но Рокэ уйдёт, — все уходят, и тем более нечего делать в столице юному и талантливому Властителю Кэналлоа, самому богатому человеку Талига — и Ричарду не хотелось бы разбивать себе сердце ещё раз. — Это значит — мы напишем письмо вместе? — уточнил Рокэ, сведя брови к переносице, и Дик улыбнулся бледно: — Да, напишем. Кроме того, усиленное наблюдение за Штанцлером нужно организовать как можно раньше… — Я позабочусь об этом, как только вернусь в Кабитэлу, дор Рикардо, — пообещал Хуан. — К лету, когда двор переедет в Тарнику, мы уже будем знать, как действовать. — Тогда, господин оруженосец, садитесь за письмо, — кивнул Ричард, и Рокэ поднялся — боку сразу стало холоднее — достал из сундука бумагу с писчими принадлежностями, сел прямо на пол, разложившись на крышке, и начал сосредоточенно писать, как будто текст уже был составлен у него в голове. — Когда думаете добраться до Надора? — спросил Хуан таким обыденным тоном, как будто они не обсуждали минуту назад убийство одного из высочайших государственных сановников. — Если нас ничто не задержит, то, думаю, послезавтра вечером, — Дик с облегчением поддержал разговор: ему требовалось нечто обыденное. — На ужин, конечно, вряд ли попадём, но хоть спать будем в постелях. Хуан сосредоточенно нахмурился, потом кивнул: — Дождей не должно быть, даже на севере. Если поспешите, то и успеете. Обратно вас когда ждать? Дик пожал плечами: — Зависит от Айри. Если она согласится, то нужно будет озаботиться сборами и послать за Лараками, успокоить матушку. Тогда к началу Летних Скал будем в Кабитэле. Если она откажется, то и раньше. — Если герцогиня Окделл такая же, как и вы, то не откажется, — проницательно заметил Хуан, и Ричард снова пожал плечами: он и сам думал об этом. Он втягивал сестру в самую гущу ненужных ей интриг, почти совершенно уверенный, что та ему не откажет. Но Айри умна и самостоятельна, настолько, что ни дядюшка Эйвон, ни Наль давно уже не смеют ей перечить; Дик не будет скрывать от неё серьёзности ситуации, а уж постоять за себя она умеет. В конце концов, юной женщине, пусть и герцогине, приструнить провинциальных дворян бывает куда сложнее, чем пережить один летний сезон в столице, а с первым Айри справлялась уже давно без особых проблем. — Монсеньор, подпишите, — напомнил о себе Рокэ; Ричард взял протянутую ему бумагу, с некоторым опасением прочёл. «Податель сего письма исполняет волю герцога Окделла, Властителя Надора, Повелителя Скал, и герцога Алвы, Властителя Кэналлоа, Повелителя Ветра. Требуется оказать оному подателю всю необходимую помощь и поддержку. Несмотря на то, что после нашего короткого разговора слухи о похищении Кэналлоа и Марикьярой герцога Окделла не разошлись по столице, следует соблюдать крайнюю осторожность и не давать повод думать, что у герцога Окделла появились какие-либо союзники либо связи на юге.

Ваш сюзерен и повелитель, герцог Рокэ Алва»

Ричард хмыкнул — вышло гораздо более сдержанно, чем он мог бы ожидать от Рокэ в сегодняшнем его состоянии. «Создателя ради, Берто, все вопросы — через Арно. Будь вчетверо осторожней этим летом, хотя бы ради герцога Алвы», — добавил он и поставил свою подпись рядом с подписью Рокэ. — Теперь мы — официально заговорщики, господин оруженосец, — с внезапным весельем произнёс он. — И, если это письмо попадёт не в те руки, нам грозят неприятности. — Не большие, чем уже случились, эр Ричард, — улыбнулся в ответ Рокэ. И уж точно не большие, чем случатся, если они совсем ничего не предпримут. — В крайнем случае Хуан отвезёт вас домой и Кэналлоа отложится, — наполовину шуткой напомнил он старый план Рамона. — Кэналлоа всегда будет рада видеть Север своим союзником, — склонил голову Рокэ, и Ричард подавил желание поёжиться: ему не хотелось думать о таком. — Давайте отложим измену Талигу на самый крайний случай, — потерев лоб, предложил он. — Пока у нас есть проблемы понасущнее. Например, объяснить Айри, во что её старший брат умудрился ввязаться после семи лет безупречной службы Его Величеству и Талигу. И познакомить Рокэ с Надором.