И мною больше

10-13 Весенних Волн Возвращение в Кабитэлу очень походило на катастрофу — для Ричарда так точно. В Тарнике Рокэ явился к нему только под вечер, за четверть часа до отъезда, непроницаемый, бледный, будто так и не смог отдохнуть за это время, с плотно сжатыми губами, глядящий куда угодно, кроме монсеньора. Ричард вздохнул. — Вы готовы, Алва? — спросил он, и получилось гораздо мягче, чем он планировал. Ричард проглотил бы это «Алва», если бы мог. — Да, монсеньор, — ровно ответил Рокэ. Впрочем, ничего другого Ричард от своего оруженосца и не ожидал. Он подавил ещё один вздох и махнул рукой: — Тогда проверьте, как идут приготовления к нашему отъезду, и выведите лошадей. Жду вас во дворе. Алва молча склонил голову и исчез. Обратная дорога не подгоняемому необходимостью оказаться как можно дальше от столицы Ричарду показалась бесконечной; Рокэ не произнёс ни слова и на Ричарда обращал внимания не больше, чем на их эскорт, не забывая только держаться за левым плечом, на полкорпуса позади, постоянно придерживая своего бешеного мориска. Очнулся только, когда они въехали в Кабитэлу, направляясь ко дворцу — приблизился, обращая на себя внимание Ричарда, негромко напомнил, умудряясь всё так же избегать его взгляда: — Вы собирались поговорить с начальником моей охраны, монсеньор. Ричард нахмурился: — Не сегодня. Мой визит в ваш особняк, да ещё и сразу после неожиданной инспекции в Тарнику, будет выглядеть подозрительно, не находите? Рокэ опустил глаза и закусил губу, наверное, ругая себя за то, что не подумал об этом. — Я разберусь с этим позже, — пообещал Ричард, и Алва снова подозрительно промолчал. «Позже» не желало превращаться ни в «завтра», ни в «послезавтра». Сразу по приезде Рихард сдал ему пост, доложившись обо всём, произошедшем во дворце за прошедшие сутки, в очередной раз пожаловался на младшего Рокслея, продолжающего свои бездумные петушиные выходки, которые всё ещё развлекали Альдо гораздо чаще, чем раздражали, и похлопал напоследок по плечу, сердечно пожелав удачи. Рихард мог бы стать отличным придворным, если бы не ненавидел так сильно кодлу, сбившуюся у трона в ожидании монаршьей подачки. Не то чтобы Ричард его не понимал — сбежать в Торку иногда хотелось так сильно, что приходилось запираться ото всех в особняке, пережидая приступ предательской слабости. Едва они с Алвой обосновались в кабинете, готовясь разбирать накопившиеся письма и депеши, как в распахнувшуюся широко и неожиданно дверь ворвался государь собственной персоной. Рокэ вскочил с кресла быстрее Дика, склоняясь и утыкаясь глазами в ковёр, но Альдо не обратил на оруженосца никакого внимания. — Ричард, — начал он без приветствия, то ли встревоженно, то ли сердито, — вы поссорились? — Ваше Величество, — Ричард тянул время, выходя из-за стола; в первые секунды сообразить, о чём именно идёт речь, не получалось. С Алвой они не состояли в отношениях, которые можно было бы испортить ссорой — что уж говорить, Ричард с трудом представлял, как их вообще получилось бы испортить ещё больше. Или Штанцлер успел повидаться с Альдо и что-то наговорить в его отсутствие? Сюзерен вздохнул и раздражённо закатил глаза: — Твой прекрасный гиацинт, Дик, не изображай невинность. Ах, точно. Он же сбежал в Тарнику сразу после дня рождения Катарины. Пожалуй, для страстно влюблённого Ричард чересчур забывчив. — Юноша, — позвал он Алву, не глядя на него. — Подождите в приёмной. Ради достоверности он очень надеялся, что покраснел, выгоняя Рокэ, но гарантий не было никаких — он всё-таки не прекрасная Катари, которая падает в обморок так же легко, как вспыхивает очаровательным румянцем смущения. Альдо удовлетворённо улыбнулся, когда они остались наедине, и Ричард решил не тянуть с ответом: — Мы не ссорились, Ваше Величество. Ничего не… ничего не случилось. — Отставить формальности, — отмахнулся Альдо, и Ричард торопливо кивнул. — Тогда каких кошек ты забыл в Тарнике? Даже я не помню, когда был там последний раз. — Вот именно, — пожал плечами Дик и в ответ на вопросительный взгляд Альдо продолжил: — Тамошняя охрана могла бы не помнить тоже, и хорошим же я был бы капитаном твоей личной гвардии, если бы позволил им подобное. Это сейчас они в Тарнике, а к осени сменятся и окажутся во дворце, что мне их, заново тогда гонять? На Рихарда я полагаюсь, как на самого себя, — Альдо оценил нелепую шутку и хмыкнул, — свободное время у меня было, и я решил его использовать. — Ричард подумал и рискнул использовать ещё один аргумент: — Конечно, тех, кто считает, что я занимаю свою должность незаслуженно, это не остановит, но собственную совесть я успокою. Он поморщился, произнося это, потому что уж о чём, а о его совести говорить с сюзереном вовсе не следовало, но Альдо, как всегда, купился — наклонился вперёд, полыхая голубыми глазами и гневно кривя губы: — К Леворукому их, Дик, ну же! Они за собственной завистью дальше мундира не видят, ну и захлебнутся когда-нибудь ядом, я горевать не буду. Но ты бы, честное слово, лучше остался в Кабитэле. Или, — во взгляде появилось что-то лукавое, — братья Ариго слишком тщательно стерегут спальные покои своей маленькой сестры? — Альдо! — возмущённо выдохнул Ричард, чувствуя, что сейчас у него в самом деле полыхают уши. — Что ты… Создатель, Альдо, как ты можешь! Его возмущения предсказуемо потонули в смехе друга, но обижаться на вечные скабрезные намёки в шутках Альдо не получалось — возможно, потому, что он даже близко не был к знанию об истинном положении дел. Альдо задержался ещё ненадолго, с удовольствием пересказывая сплетни придворных дам, взахлёб обсуждавших почти скандально дорогой подарок Ричарда, и описывая сумрачные взгляды кавалеров, выслушивающих это с видом почти мученическим. Катари оказалась права, что Дика ничуть не удивило. В конце концов наступило время очередного обхода, и Дик предложил Альдо пройтись вместе с ним, ненавязчиво выводя Его Величество из собственного кабинета и провожая в королевские покои. В приёмной Рокэ вытянулся в струнку, готовясь следовать за монсеньором, но Альдо компании оруженосца всё ещё не одобрял — и Ричард никак не мог понять причины. — Свободны, Алва, — махнул рукой он, почти не замедляя шага. — Жду вас в своём кабинете к утреннему обходу. После завтрака — тренировка. Алва по-военному чётко кивнул, разве что каблуками не щёлкнул и честь не отдал, и Ричард поспешил за нетерпеливо ждущим его у поворота Альдо. * * * Никакой утренней тренировки у них, конечно же, не получилось. Ричард, возвращающийся в кабинет, чтобы оставить там мундир, который будет мешаться во время фехтования, едва успел открыть дверь и тут же захлопнул её, оборачиваясь к Алве. Тот, наверное, понял всё по одному только его выражению лица — впрочем, страсти и вдохновенного ожидания там, как Ричард подозревал, не было ни на грамм. Дик вздохнул, собираясь с мыслями, сжал пальцами виски, раздражённо морщась. Ему казалось, с Фабианова дня его спокойная привычная служба начала превращаться в ярмарочный балаган. — Маркиз, — начал он, и Алва вздрогнул, словно кто-то толкнул его под рёбра. Но слушать стал вдвое внимательней. — Вы говорили, вам нужно забрать какие-то вещи из своего особняка. — Да, монсеньор, — тихо вставил Рокэ и для верности кивнул. — Извините, монсеньор. Извинение, конечно, было лишним, но Ричард только отмахнулся: — Возьмите моих людей и езжайте. Не задерживайтесь надолго, вы будете нужны мне вечером. — В глазах Рокэ блеснуло что-то, похожее на благодарность, потому что до вечера оставалось ещё как минимум полдня, которые он мог с позволения монсеньора провести в собственном особняке. — Ах, да, не утруждайте себя окончательным переездом сегодня. Передайте своему управляющему, чтобы он со своими людьми готов был привезти их через несколько дней, когда я буду свободен. — Слушаюсь, монсеньор, — коротко поклонился Рокэ, и Ричард отпустил его, привычно давая дежурному порученцу приказ не впускать никого, кроме Его Величества и господина кансилльера, даром что Штанцлер невероятно редко снисходил до того, чтобы прийти к Дику лично. Нельзя сказать, чтобы Дика это расстраивало. Он вошёл в кабинет и дважды повернул ключ в замке, оставляя его в скважине. — У меня были планы, — с упрёком произнёс он, снимая перевязь и бросая её на стол. Катарина без следа раскаяния на лице пожала плечами: — Твои планы волнуют слишком многих. Зачем ты уехал в Тарнику? Ричард вздохнул, жестом пригласил графиню Ариго садиться и решил начать с правды: — Карлос Алва мёртв. Катарина чуть побледнела, крепче вцепилась в подлокотники кресла, а глаза стали темнее и больше. Она наклонила подбородок, прося продолжать. — Я хотел дать новоиспечённому герцогу Алве возможность пережить эту новость вдали от дворца, где все, согласись, немного чересчур любопытны. — Новость ещё не официальная? — спросила Катари, наполовину уверенная в ответе. Дик качнул головой: — Нет. Все, кому нужно знать, наверняка уже знают, и я не знаю, как они решат сообщить это Алве. Я предупредил его, чтобы он, — Ричард повёл рукой, — был осмотрителен, но нельзя недооценивать изобретательность господ Штанцлера, Колиньяра и Придда. — Ты забыл Манриков, — обронила Катарина. Ричард усмехнулся: — Леопольд очень осторожен. Его выводок может быть нетерпелив, но он держит их в узде, по крайней мере, пока. Лезть к Алва — это лезть к Кэналлоа, Марикьяре и Ноймаринен, а ему хорошо сидится на должности тессория. — Как скажешь, — Катари равнодушно отмахнулась от его рассуждений. — Я передам известной нам персоне, что ты уехал в Тарнику с инспекцией, чтобы не давать ещё больше поводов для сплетен после столь привлекающего внимание появления на моём дне рождения. — Надеюсь не показаться известной нам обоим персоне слишком скучным, — с гримасой ответил Ричард, и пауза, во время которой Катарина обдумывала ответ, показалась ему бесконечной. — Нет, — в конце концов проговорила она, поджав, тем не менее, недовольно губы. — С самого переворота и воцарения Альдо ты только и старался, что быть скучным. Это не должно его удивлять. Но у Ричарда оставалось опасение, что скучно может быть самому кансилльеру. * * * День, на который был назначен Высокий Совет, не задался с самого начала. Ещё перед завтраком выяснилось, что в геренции очень хорошо спрятали около трети приглашений на ближайший приём, и Ричарду пришлось срочно восстанавливать черновые списки — вместе с Джейми Рокслеем, который весело предлагал поменять состав гостей прямо сейчас, и Рокэ Алвой, у которого даже губы подрагивали от желания сказать что-то, без сомнения, хлёсткое и резкое. Прямо на выходе из малого канцелярского зала его поймал порученец Мишеля со срочной депешей, — капитану личной Его Королевского Величества гвардии предписывалось явиться к Первому маршалу для обсуждения нового состава оной. Первый маршал, Ричард знал, сейчас занимался смотром войск столичного гарнизона и проверкой старых бастионов на воротах. Застать его даже в столь раннее время в особняке Эпинэ не было практически никакой надежды, но Дик рискнул. На улице Синей Шпаги крайне бестолковый привратник никак не мог внятно объяснить, куда поехал монсеньор, зато предложил подождать его в кабинете. Дик выдавил из себя раздражённую улыбку, поблагодарил за гостеприимство и направился к казармам военного коменданта Кабитэлы. В которых, конечно же, не было ни коменданта, ни Первого маршала. Ричарда любезно направили к северной внешней стене, на которой ему сообщили, что герцог Эпинэ здесь даже не появлялся. Где-то рядом с воротами его поймал ещё один запыхавшийся курьер. В письме сообщалось, что претенденты на должность гвардейцев Его Величества ожидают герцога Окделла в приёмной Первого маршала в Новом дворце, куда он, без сомнения, направится сразу после окончания Высокого Совета. Ричард закрыл глаза и мысленно досчитал до шестнадцати, сжимая поводья в руке так, что кожа перчаток тихо скрипнула. Карас стоял спокойно, будто не чувствуя настроения всадника; сопровождавший Ричарда Сэц-Ариж что-то шепнул порученцу, и тот исчез вместе с письмом. — Во дворец, господа, — деревянным голосом скомандовал Ричард, пришпоривая Караса, который, казалось, только и ждал его разрешения. Не стоит говорить, что на Совет он безнадёжно опоздал, примчавшись во дворец уже после его окончания, когда двери зала были заново символически скреплены печатью Раканов. Не сказать, чтобы в его отсутствие должны были обсудить что-то важное — никакие государственные дела, кроме безопасности королевской особы, не касались Ричарда напрямую, — но всё это порядком раздражало. К тому же, господа члены Высокого Совета, коих при Ракане стало гораздо больше, чем задумывалось Франциском Олларом, как обычно не спешили покинуть дворец, и не поприветствовать их капитану личной королевской охраны было бы просто неприлично. На остатках оптимизма Ричард решил считать это обязательной прелюдией к завтрашнему приёму, и с наигранной жизнерадостностью, которая могла обмануть других только потому, что от него не ждали никакой наигранности, вошёл в один из проходных залов рядом с внутренней галереей, которые использовались исключительно в тёплое время года и могли вместить в себя приличное количество придворных без риска устроить столпотворение. Впрочем, сейчас и он, и соседняя галерея были относительно пусты. Ричард, приветливо кивнув паре знакомых, поискал глазами Мишеля, но, конечно же, не нашёл. Зато, что было закономерно, обнаружился Эстебан с тёткой и кузеном — как всегда, холёный и красивый, одетый по последней моде, расслабленно опирающийся на колонну с таким видом, словно с него прямо сейчас писали портрет. Увидев Дика, виконт Сабве усмехнулся лениво, растягивая губы в подобии улыбки, и подмигнул. Ричард понял, что сам едва сдерживает усмешку — Эстебана он действительно не видел давно, и его присутствие было бы весьма освежающим после невыносимо глупых и беспечных Берхаймов и Карлионов. Ричард поймал на себе ещё несколько заинтересованных взглядов, проигнорировал их, про себя пожимая плечами, — непонятно было, что так заинтересовало их, к Рокэ пора было уже привыкнуть, в сплетне о его вечной любви к графине Ариго и вовсе не было ничего нового, — когда знакомый голос заставил его остановиться и повернуться. — Господин герцог! — ему навстречу шёл, излучая весьма подозрительный энтузиазм, Поль Морен, и Ричард кивнул, мысленно отметив, что «монсеньора» так и не прозвучало. — Позвольте поздравить вас с поистине удачным приобретением. Мне не представилось случая сделать это раньше, но, думаю, сейчас поздравления будут, может, и не слишком уместными, но гораздо более справедливыми. Честное слово, Ричард ненавидел придворную привычку любой разговор начинать так, будто и ты, и твой собеседник сдают экзамен на должность помощника экстерриора. — Простите, барон? — очень вежливо откликнулся Ричард. — Но как же, — Морен, кажется, лоснился от удовольствия, продолжая затеянный им разговор. — На Фабианов день вы взяли себе в оруженосцы маркиза Алвасете, а получили, на удивление всем, целую провинцию Кэналлоа. Если бы мы были за карточным столом, я бы едва ли удержался от соблазна обвинить вас в шулерстве, но и Удача, и Смерть, — капризные дамы, не так ли? Ричард почувствовал, что в ушах у него начинает шуметь, а пальцы, сжимающие полу шляпы, ноют от напряжения. Он ожидал чего угодно — что весть о смерти Карлоса новому герцогу Алва поручат сообщить именно Ричарду, что Рокэ придётся выслушивать её на глазах у половины дворца, что, в конце концов, Альдо заставит его прочитать письмо из Хексберг вслух, — но такого он не мог даже представить. Были, наверное, причины, по которым Ричард не мог убивать Морена, но тот факт, что в эту секунду он не мог вспомнить ни одной, говорил в пользу их незначительности. Позади него раздался судорожный вдох и глухой, почти неслышный звон, который издаёт оружие, когда его пытаются удержать в ножнах, и нужно было что-то говорить, пока Рокэ не начал творить глупостей, но в голове было пусто — только медленно, как начинающая свой неизбежный спуск горная лавина, поднимала голову глухая тёмная ярость. Дик заметил краем глаза, как встревоженно нахмурился не находящий себе места Чарли Давенпорт, как Эстебан, чья усмешка стала шире, сильнее кривя тонкие губы, медленно оттолкнулся от колонны, направляясь в их сторону, и, только когда откуда-то вынырнул Арно, уже натянувший на лицо улыбку Рафиано, на язык наконец лёг единственно возможный ответ. — Прошу меня простить, полковник, — будто сквозь вату услышал он собственный ровный голос. — Боюсь, я не совсем понимаю, о чём вы. Морен довольно бездарно изобразил удивление: — Я и забыл, что вы не присутствовали на Высоком Совете. Дело в том, что Карлос Алва… — он чуть повернулся, туда, где за левым плечом Ричарда стоял — должен был стоять — Рокэ: — Приношу свои соболезнования, герцог. — Вы могли бы просто подать прошение на увольнительную, полковник, — голос Эстебана был скучающим и тягучим; Колиньяр в секунды сделал то, что умел лучше всего — сместил центр внимания на свою оскорбительно высокомерную и как всегда скучающую особу. Неважно было, что он говорил — напряжение в зале сразу же начало уменьшаться. — Совсем не обязательно нарываться на дуэль с герцогом Окделлом, есть способы легче и куда менее травмоопасные получить внеочередной отпуск. Я убедился на собственном опыте, — в тёмных глазах Колиньяра вспыхнуло веселье, — что герцог не желает обсуждать кого-либо из рода Повелителей Ветра, и, если вы надеетесь, что положение вассала позволяет вам надеяться на снисхождение герцога, то, смею предположить, вы ошибаетесь. Не так ли, Ричард? Эстебан наконец повернулся к нему, всё ещё сверкая глазами опасно и лукаво, но Ричард мог только произнести так же бесцветно: — Мне кажется, полковник Морен крайне неудачно выразил свою мысль. — Очень, — мурлыкнул Эстебан, — очень прискорбно слышать это, Ричард. Морен больше не улыбался, но и всерьёз обеспокоенным не выглядел, и Ричард мог с уверенностью назвать причину. Может быть, даже несколько причин. Это хотелось изменить — прямо сейчас, всего-то нужно было поддержать Эстебана и довести разговор до логического конца, а потом пригласить виконта Сабве секундантом, вот это вышел бы действительно забавный поворот… — Радостно видеть вашу заботу о здоровье барона Морена, виконт, — раздражение Арно, вклинившегося в их беседу, было открытым, поверхностным, легко читаемым — будто кто-то сорвал его ужин в компании друзей, — но я позволю себе украсть у вас герцога Окделла и ввести его и его оруженосца в курс дел в более подобающей обстановке. Спасибо за рвение, барон Морен, боюсь, оно оказалось чрезмерным. — Не буду вас задерживать, — легко ответил Эстебан, и Ричард деревянно повернулся, едва не натолкнувшись на Рокэ; Арно, склонив голову, так же обыденно продолжил: — Твой кабинет, пожалуй, подойдёт. Дик кивнул, соглашаясь, и первым пошёл к выходу. Какая-то часть его ждала, умоляла Морена набраться наглости и рискнуть попрощаться с ним: ещё одна бессмысленная дуэль — это то, чего давно уже не хватало его репутации; но Морен либо трусливо, либо расчётливо промолчал. В коридоре Арно легко коснулся спины Дика ладонью, проговорил почти неразличимо: — Мне жаль. Ричарду, пожалуй, тоже было.