И мною больше

13 Весенних Волн В его приёмной как всегда было тихо; увидев капитана королевской охраны в сопровождении генерала Савиньяка, порученцы вскочили, глядя прямо перед собой, но Ричарду было не до того. Он отпер дверь, с мимолётным удивлением отмечая, что руки почти не дрожат, прошёл в кабинет, бездумно разглядывая рабочий стол, и услышал позади себя чуть раздражённого Арно: — Рокэ, да заходите же, что вы забыли в приёмной? Ричард выдохнул, мгновенно вспоминая, для чего они сбежали подальше от двора, обернулся, тут же натыкаясь на внимательный, цепкий взгляд Савиньяка, и коротко кивнул. Он в порядке — или будет, так или иначе. Арно хмурился, но изгиб плотно сжатых губ смягчился, когда он посмотрел на стоящего у закрытой двери Алву. — Рокэ, — ещё раз позвал он, взял Рокэ за плечо, провёл к креслу и мягко надавил, заставляя сесть. — «Кровь» или «Слёзы»? — спросил он. Рокэ, будто очнувшись, растерянно посмотрел на Ричарда, потом — на Савиньяка, ответил наконец тихо: — «Кровь», — он поджал губы, потом добавил поспешно, опомнившись, — господин граф. Арно фыркнул и потянулся за бутылкой, Ричард уже доставал бокалы. Рокэ, оставшийся без дела, выпрямился было в кресле, готовясь то ли возразить, то ли зачитать выдержки из Кодекса Франциска об обязанностях оруженосца, но Арно резво сунул ему в руку бокал и велел пить. Свой Ричард опорожнил в несколько больших глотков, налил ещё и задумчиво уставился в тёмно-багровую поверхность, ловя отблески солнечных лучей. — Нет, — Арно словно читал его мысли. — Дуэль до смерти не красит капитана личной королевской гвардии, Дик. — Альдо, — собственный голос казался Дику чужим. И то, как медленно он произносил слова, тоже, — не расстроится. Ему скучно. — Не Альдо дал Морену должность цивильного коменданта, — голос Арно звучал сумрачно и недовольно. — Дик! — он заговорил громче: — Посмотри на меня, сейчас же. Дик послушался, краем глаза отмечая, как внимательно следит за их разговором Рокэ. Арно, убедившись, что Дик действительно его слушает, продолжил: — Должность ему выхлопотали Штанцлер и Придд, — Ричард поморщился — Арно не сообщил ему ничего нового. — И они, как ты можешь себе представить, довольны не будут. Мне казалось, ты не хотел привлекать внимание кансилльера. Дик сглотнул, чувствуя неприятную горечь, и пододвинул бокал ближе к себе. Арно, конечно, прав — смерть Морена в планы господ кансилльера и супрема наверняка не входила и заставила бы их обратить на Ричарда своё недовольство. А до тех пор, пока Рокэ Алва ходил у него в оруженосцах, недовольства вышеназванных господ следовало как можно аккуратнее избегать. — По крайней мере, монсеньор, — раздался тихий голос Рокэ, и Ричард тут же вскинул голову, — никому теперь не придёт в голову шутить о том, что вы одели меня в траур. Рокэ не смотрел на него, произнося это, но выглядел уже не таким бледным, как там, в зале. Дик фыркнул, стараясь сдержать неуместный нервный смех, прижал ладонь ко рту, помотал головой в ответ на вопросительно приподнятые брови Арно. — Чёрный и золотой, — пояснил он немного сдавленным тоном. — Шутить не будут, да. Зато, как видите, теперь у них есть повод сказать, что я решил сделать это заранее. — Ричард! — рыкнул Арно, и Дик впервые за этот день осознал, что его друг действительно сильно зол. Возможно, даже сильнее его самого, потому что Ричард, по крайней мере, был готов к тому, что ни его, ни его оруженосца не оставят в покое. — Арно, я знаю, — устало ответил Ричард. — Это просто сплетня, ничем не подтверждённая, мерзкая и неуместная, да, но не бессмысленная. — Убедиться, что дом Скал и дом Ветра не объединятся? — фыркнул Арно. — Не сказать, чтобы я наблюдал здесь назревающий союз, не сочтите оскорблением, господа. — Что вы, граф, — Дик шутливо поднял бокал, сделал ещё глоток. — Нет. Может быть, они хотят напомнить вам, герцог, кому именно вы служите, чтобы вы не чувствовали себя слишком удовлетворённым, оставшись в Кабитэле вместо Торки. — Или, может быть, — всё так же не повышая голоса, вступил Рокэ, — они хотят напомнить вам, кем в первую очередь вы являетесь для всего Талига. Показать, как легко все, даже ваши вассалы, подхватят слух о вашей причастности к смерти Карлоса, потому что если вы… Он всё-таки запнулся, не решаясь произнести имя Рамона, и одновременно с этим Арно одёрнул его, не то осуждающе, не то испуганно: — Рокэ!.. Ричард скованно улыбнулся, не зная, кто из них троих сейчас должен чувствовать себя более неловко. — Герцог Алва прав, — наконец ответил он, решив не заметить подтекста. — Это тоже выгодно, и не только супрему и кансилльеру. — Ты никогда не лез в их гадюшник, — всё ещё недовольно заметил Арно, и Ричард гладко согласился, понимая, что эту тему пора сворачивать: — И не собираюсь. И, раз уж мне не позволено даже вызвать на дуэль Морена, предлагаю перейти к тому, что ещё важного мы пропустили на Высоком Совете. — Ничего, — Арно махнул рукой. — Ничего важного не было, кроме известия о смерти Карлоса Алвы. Кляча твоя несусветная, Дик, ну как ты умудрился пропустить именно этот Совет? Ричард скривился: — Да с самого утра… — он замер и выдохнул, подался вперёд, опираясь на подлокотники кресла: — Эпинэ! В глазах снова потемнело от ярости, но теперь уже другой — яркой, злой, неожиданной, полыхнувшей больно и ярко — потому что то, что было ожидаемым от барона Морена, от маркиза Эр-При казалось подлостью. — Дик, послушай, — Арно, может, ещё ничего не понял, но настроение старого друга уловил мгновенно и верно. — Прошу прощения, граф, — Ричард, задыхаясь от ярости, говорил холодно и едко, стараясь не сорваться прямо здесь, — Первый маршал вызывал меня. Алва, вы не хотите повидаться с виконтом Сэ? — Хочу, монсеньор! — Алва вскочил в ту же секунду. — Может быть, — прищурившись, сдержанно заявил Арно, — я был не так уж прав по поводу вашего союза. Рокэ, передайте моему брату, что я хотел бы увидеться с ним перед отъездом. Ричард, надеюсь, ты тоже найдёшь время навестить меня. — Я постараюсь, — пообещал Ричард, действительно имея это в виду. Уже держась за ручку двери, он обернулся к другу: — Спасибо, Арно. — Будьте осторожнее, оба, — вместо ответа очень серьёзно попросил их Савиньяк. В приёмной Первого маршала вместе с дежурными порученцами находился виконт Сэ, и, судя по брошенному на Алву взгляду, он был осведомлён о реальных причинах их визита. — Монсеньор, вы позволите? — негромко спросил позади него Рокэ, и Ричард, не сбавляя шага, кивнул: — Конечно. Ступайте, Алва. Кажется, у него войдёт в привычку врываться в чужие кабинеты без стука; не иначе как берёт пример с собственного оруженосца. Стоящий у окна Мишель обернулся, услышав звук открывшейся двери. Жестом пригласил Ричарда сесть, но тот остановился у кресла, опираясь ладонью о спинку; он ожидал, что Мишель заговорит первым, но Мишель молчал. Обычно Ричард вспыхивал так же быстро, как и успокаивался, но в этот раз ярость никуда не делась. — Какого Леворукого, Эпинэ? — раздельно и чётко произнёс он, и, пожалуй, это даже не было вопросом. Мишель плотно сжал губы, и Ричард заметил, как тяжело сверкнули тёмные глаза. Ровно, медленно, устало, будто нехотя, будто признаваясь в поражении, он произнёс: — Прости. Ричард, я прошу прощения. Ещё никогда, подумал Ричард, у него не просил прощения Первый маршал Талига. Он помолчал, собираясь с мыслями, но правильного ответа не находилось: — Я предложил бы тебе извиниться перед герцогом Алвой, который узнал о смерти брата с помощью гадкой сплетни из уст полковника Морена. У Мишеля дёрнулась щека, и Ричард подумал, что перегнул палку. Или пока ещё нет. — Звание полковника и место в гарнизоне цивильного коменданта Кабитэлы которому дали вы, господин Первый маршал. — Вы забываетесь, генерал Окделл, — резко оборвал его Эпинэ ледяным тоном, в котором отчётливо слышалась угроза. О, неужели ты хочешь сыграть в эту игру, мрачно подумал Ричард. Ему очень не хватало вкрадчивого быстрого шёпота Катарины прямо сейчас. — А ещё вы в свою очередь можете заявить, что Поль Морен — мой вассал, — любезно напомнил ему Ричард, и в ответном взгляде Мишеля увидел ту же усталость. Играть Первый маршал не любил и, видимо, не хотел. — Это были Ариго, — уронил Мишель, и Ричард услышал то, что ему слышать, наверное, не полагалось — горькое, бессильное, злое разочарование. — Вчера к нам приезжала тётя Кара и Ги. Графиня не говорила о тебе, конечно, но когда мы остались с Ги вдвоём, он намекнул, — Мишель оборвал сам себя, поднял глаза на Ричарда, который слушал откровения Эпинэ внимательно и изумлённо — он не ожидал, что тот вообще будет говорить. — Я думал, это касается Катари, Ричард, думал, вы с ней что-то… Ги намекнул, будто я оказываю тебе услугу… Мишель снова прервался, скривился, будто говорить об этом ему было физически неприятно. Дик усмехнулся, не чувствуя ни капли веселья. — Благодарю, маркиз, — сказал он, просто потому, что должен был хоть что-то сказать, разрывая тишину, заполненную недосказанностями и предположениями. Мишель покачал головой: — Не стоит. Я был должен это тебе и твоему оруженосцу. Передай герцогу Алве от меня… — Нет, — Ричард шагнул назад, не давая Мишелю договорить, сглотнул знакомую горечь. — Не нужно лишний раз унижать этим ни герцога Алву, ни меня, маркиз. Вы можете передать ему свои соболезнования на бумаге. Мишель промолчал на это, позволяя Ричарду уйти, и, наверное, на этот раз они действительно больше ничего не были друг другу должны. * * * После вечернего обхода, вернувшись в приёмную, Ричард позвал Рокэ к себе, устало прикрывая ладонью глаза и надавливая костяшками пальцев на переносицу: — Собирайтесь, Алва. Сегодняшнюю ночь мы проведём в городе. Отправьте порученца к вашему управляющему, закончим перевозку ваших вещей сегодня. — Монсеньор, — Рокэ склонил голову; по выражению лица, как всегда, ничего нельзя было прочесть, но синие глаза сверкнули, выдавая не то предвкушение, не то беспокойство. — Моро выведете сами, — Ричард усмехнулся, зная, как боятся дворцовые конюхи бешеного мориска, называя его тварью Леворукого. Ричард не стал бы их осуждать. — Жду вас у ворот. Рокэ схватил бумагу и перо, склонился над столом, не заботясь о том, чтобы присесть, быстро начал писать что-то, едва не задевая рукавом мундира чернильницу. Ричард отвернулся от него, выходя из приёмной. Всю дорогу до особняка Рокэ привычно молчал, явно о чём-то задумавшись, и, едва они оказались в кабинете, покорно уселся в предложенное ему кресло. Ричард, чувствуя усталое, болезненное возбуждение, подошёл к буфету, наливая себе вина, потом уселся на подоконник, разглядывая полупустую улицу за окном. Такое бездействие стало для него непривычным; хотелось разобрать документы, накопившиеся в доме, или просто взять книгу из библиотеки и погрузиться в чужой, придуманный мир с его проблемами и трагедиями, но Ричард знал, что вряд ли сможет сосредоточиться сейчас, когда вопрос о безопасности его оруженосца не решён. Ждать им пришлось недолго — уже через четверть часа ворота распахнулись, пропуская повозку и небольшой эскорт, во дворе зазвучали резкие незнакомые голоса. Ричард соскользнул с подоконника и обратился к Рокэ: — Алва, встретьте ваших людей и пригласите начальника вашей охраны. Рокэ кивнул, но не сдвинулся с места; открыл рот, собираясь что-то сказать, потом сжал губы, нахмурившись. Ричард с интересом ждал. — Монсеньор, — наконец начал он, как будто нехотя, — я должен предупредить вас. Моя охрана состоит из кэналлийцев. Они могут, — он смешался, опуская глаза и тут же вскидывая голову, словно не смотреть монсеньору в глаза сейчас было трусостью. — Вы для них… — Алва, успокойтесь, — произнёс Ричард, подавляя желание подойти и коснуться плеча юноши, но Рокэ всё равно выдохнул недоверчиво, услышав, как мягко прозвучало обращение. — Я знаю. Я убил их соберано. Фактически, я кровный враг целой провинции. Я знаю, — повторил он, криво усмехнувшись. После ответа Ричарда Рокэ не стал выглядеть ни увереннее, ни спокойнее, помедлил ещё немного, и желание задать вопрос — возможно, не один, — было едва ли не написано у него на лбу, но он так ничего и не произнёс в ответ, выходя из кабинета. Ричард, действительно, планировал думать как можно меньше о том, о чём попытался предупредить его Рокэ. Ему ещё не довелось испытать на себе ненависть кэналлийцев — только холодное, брезгливое презрение Диего Салины и молчание Берто, который с воцарения Альдо не ответил ни на одно из писем Ричарда, — но жгучий, выматывающий гнев, прозвучавший в «не называйте меня по имени» Алвы, давал ясное представление о том, что может его ждать. Ричард боялся этой ненависти — боялся того, что она пробуждала в нём самом: вины, воспоминаний и тяжёлого, почти детского чувства несправедливости того, что уже произошло и что нельзя было исправить. Дверь беззвучно открылась, Ричард вскинул голову, услышав тихие шаги; Рокэ вошёл первым. — Монсеньор, — бесстрастно, совсем по-взрослому позвал он, и Ричард, поднимаясь навстречу гостю, ожидал чего угодно — но только не призраков прошлого. — Дор Рикардо, — Хуан поклонился глубоко и уверенно; одетый в талигойское платье, он не выглядел от этого менее кэналлийцем, и Ричард вспомнил, как рассматривал его — тогда ещё глядя снизу вверх — и как он казался ему человеком, который может исполнить любой приказ, может исправить всё. Талиг то же самое думал про Алваро Алву, и, кажется, иногда мы забываем, что люди, даже самые сильные, остаются людьми. — Рэй Суавес, — онемевшими губами, без голоса ответил Ричард, прочистил горло, продолжая уже громче: — Не ожидал увидеть вас здесь. — Хотя, наверное, стоило бы. — Я вернулся в столицу прошлой осенью, — ответил Хуан, и Ричарду захотелось отвернуться, потому что Хуан как будто не изменился нисколько за эти годы, и, казалось, что, если здесь Хуан, Рамон появится с минуты на минуту, а он так и не приготовил вино для монсеньора. Они уезжали втроём — Рамон, Хуан и юный принц, а Ричард оставался в Олларии, развлекаясь и разъезжая с приказами и депешами, которые уже ни для кого не имели значения; потом Хуан отправился к Альмейде, а, когда вернулся, соберано Рамон был мёртв так же, как соберано Алваро, а шестнадцатилетний Карлос готовился стать новым повелителем Кэналлоа. Карлос, который сейчас тоже мёртв. Если бы ты остался, думал Ричард, глядя Хуану в глаза, эр Рамон был бы жив. Ты всегда мог защитить их — тех, кто спас тебя от галер, от плахи, от петли. Но теперь защищать нужно Рокэ; единственного, кого они ещё могут защитить. Ричард понял, что молчание затянулось, и что Рокэ смотрит на них с недоумением. — Мы знакомы, — пояснил он. — Рэй Суавес служил у вашего брата, когда я был его оруженосцем. — Раньше вы обращались ко мне по имени, дор Рикардо, — учтиво произнёс Хуан. — Не вижу причин это менять. Ричард видел множество причин и был согласен с каждой из них, но спорить с Хуаном не хватило силы воли. Он скучал по этому — скучал по времени, когда сам был оруженосцем, и ответственен был только за исполнение приказов, которые давал ему монсеньор. И посмотрите, куда это их привело. — Хуан, — согласился Ричард с небольшой улыбкой, знаком пригласил его и Рокэ присесть. — Мы должны обсудить вопрос безопасности герцога Алвы. Вы наверняка знаете, кто проявляет к нему интерес. — Как обычно, — Хуан пожал плечами, — шпионы кансилльера и супрема, Манрики следят, скорее всего, за вами, а не за соберано, но вы слишком часто появляетесь вместе, чтобы сказать наверняка. — Сейчас следует ожидать интереса иностранных господ, но, будем надеяться, они быстро успокоятся, — задумчиво пробормотал Ричард. — Гайифа, — кивнул Хуан, и Ричард помимо воли восхитился — павлины не теряют ни единого дня. — Дор Рикардо, для безопасности соберано мне нужно знать, что вам известно о планах кансилльера. — Хуан! — задохнулся Рокэ, побледнев и глядя на начальника своей охраны почти испуганно. Ричарду стало интересно, что Рокэ успел рассказать Хуану о своей службе. — Не стоит, — Ричард отмахнулся. — Конечно, он планировал Торку. Сейчас… — он раздражённо повёл плечом. — У Штанцлера нет поверенных, увы. Я не знаю. Мне известно только, что он собирался найти способы влияния на герцога Алву. — Хуан терпеливо и выжидающе молчал, и Ричард нехотя продолжил. — С помощью, хммм, его возможного увлечения какой-то из представительниц слабого пола. Он старался не смотреть на Рокэ, чувствуя, что краснеет. — Вы слышали, соберано? — Хуан каким-то образом сочетал в голосе нотки уважения и почти отеческой строгости. Рокэ, видимо, тоже это заметил, бросил раздражённо: — Я и до этого не был обделён вниманием дам. Вы предлагаете мне подослать прознатчиков к каждой или сделаться монахом? — Ни в коем случае не изменяйте своим привычкам, соберано, — мягко и легко ответил Хуан, но Рокэ, очевидно, почувствовал неуместность реплики и снова посерьёзнел. Ричард знал, что не стоит ничего говорить; знал, что это вопрос, касающийся начальника охраны и его подопечного, но сдержаться не смог всё равно, заранее раскаиваясь в своих словах. — Только, — тихо начал он, и Рокэ тут же повернул к нему голову, так резко, будто ждал его слов уже давно, — не позволяйте своему сердцу решать за вас, Алва. Рокэ смотрел на него, внимательно и долго, а потом невыразительно спросил: — Не желаете, чтобы я докладывал о каждой даме, изъявившей желание поговорить со мной, монсеньор? Ричард среагировал мгновенно, прежде, чем успел подумать, фыркнул, самому себе напоминая рассерженного, вздыбившего шерсть и выгнувшего спину колесом кота: — Я не желаю ничего знать ни об одной из ваших дам, герцог. Это, конечно, было неправдой, за возможность обнаружить подосланную кансилльером девушку Ричард отдал бы многое; но слова уже были сказаны. Рокэ издевательски медленно поклонился ему, по-прежнему сидя в кресле: — Как прикажете, монсеньор. Но, сдаётся, вы слишком много значения придаёте слову «верность». Ричарду показалось, что он примёрз к креслу; Рокэ, конечно, имел в виду Катарину, он и возмущение Ричарда принял на её счёт, но, Создатель, как же он был прав — и неправ одновременно. — Удивительно, — выдавил из себя Ричард, — слышать комплимент моей верности именно из ваших уст, Алва. Рокэ побледнел; кровь отхлынула от лица, он втянул воздух, сжимая губы и вцепляясь пальцами в подлокотники — как будто удерживая себя от необдуманных действий. Ну, опять, устало подумал Ричард. — Дор Рикардо, — Хуан, о котором Ричард успел забыть, подался вперёд, глядя на него внимательно и непонятно, — вы не должны говорить так о себе. Ричард молчал, думая о том, выглядит ли он сейчас так же, как и его оруженосец. Он не понимал, о чём говорит ему Хуан. Он не понимал, зачем Хуан ему это говорит. — Давайте вернёмся, — Ричард вздохнул; нужно было, в самом деле, взять себя в руки. — Давайте вернёмся к вопросу безопасности герцога. После известия о гибели Карлоса Алвы я решил… Я не знаю, чего ожидать, — признался он. Было привычно разговаривать так с Хуаном, почти снимая с себя ответственность. Только ему больше не девятнадцать. — Вы считаете, смерть дора Карлоса не была случайной? Ричард скованно пожал плечами: — Слишком много совпадений для отсутствия подозрений. В столице добраться до герцога Алвы гораздо сложнее, но я бы не стал надеяться на то, что те, кто желают ему смерти, испугаются трудностей. — У меня есть люди во дворце, дор Рикардо, — мягко заверил его Хуан. — В городе герцог почти не появляется без вашего сопровождения. Я полагаю, это связано с вашей обеспокоенностью… Рокэ перебил Хуана прежде, чем Ричард успел ответить: — В чём смысл только защищаться? Я не могу провести в приёмной герцога Окделла три года и в Кэналлоа — остальные четыре до совершеннолетия. Даже крыса, если загнать её в угол, нападёт. — Официально никто не нападает на нас, — напомнил ему Ричард, и Рокэ метнул в него взгляд, по которому было ясно, как он относится ко всему, что Ричард скажет ему сейчас: — Официально мне до сих пор не сообщили о смерти брата. — Раз уж вас обоих привлекает эта сторона вопроса, — вклинился в паузу Хуан, и Ричард тут же почувствовал себя увлёкшимся мальчишкой, — мы можем сыграть на ней и попытаться усидеть сразу на двух стульях. — Я слушаю, — усмехнулся Ричард. Планы Хуана всегда срабатывали. — Мы все понимаем, что никакое расследование, даже если его инициируют, ничего не даст, — начал Хуан. Ричард наклонил голову, соглашаясь, и заметил краем глаза, как Рокэ крепче стиснул зубы. — Но, заявив о своих подозрениях во всеуслышание, герцог Алва заставит заговорщиков, кем бы они ни были, притихнуть — ведь, если после такого с ним что-нибудь случится, это доставит проблем как с Кэналлоа, Марикьярой и Ноймаринен, так и с многими высокими родами, которым не понравится подобная политика. — Ещё Багряные земли и Улапп, — быстро добавил Ричард, и Хуан одобрительно кивнул. — Поэтому завтра, дор Рикардо, вы посетите господина кансилльера по срочному делу, — продолжил он. — И расскажете ему, что герцог Алва весь день вёл себя крайне подозрительно, а потому вы осмелились взять на себя обязанность проверять его почту. Включая исходящую. И ваша интуиция не подвела — вы обнаружили, что юный герцог отправил Диего Салине письмо, чтобы тот на правах официального опекуна попросил о расследовании. — Так Штанцлер будет уверен, что я полностью контролирую ситуацию, и, надеюсь, оставит нас на какое-то время в покое, — удовлетворённо заключил Ричард. Да, это могло бы сработать. — Но на этом, — Рокэ заговорил неожиданно, и так жёстко, что Ричард вздрогнул, оборачиваясь к нему, — вы не остановитесь, монсеньор. Вы напомните господину кансилльеру, что, кто бы ни был опекуном прошлого герцога Алвы, опекуном нынешнего являетесь вы, а, значит, обращаться с просьбой о расследовании к Высокому совету вам, а не Диего Салине. И вы договоритесь с господином кансилльером об этом обращении — чтобы юный герцог Алва не думал слишком много о своей значимости, и о том, что хоть одно его движение пройдёт незамеченным. — Соберано, — предупреждающе окликнул его Хуан. — Вы ставите герцога Окделла… — Не надо, Хуан, — Ричард улыбнулся, медленно, вымученно, разжал пальцы, намертво вцепившиеся в подлокотники кресла. — Герцог Алва совершенно прав. С господина кансилльера станется предложить подобное, было бы неплохо опередить его. Это поможет избежать подозрений. — Дор Рикардо, — осторожно позвал его Хуан, как будто подбирая слова. — То, что вы делаете с собой… — Будем честными, Хуан, — во второй раз улыбка получилась уже более натуральной, — этим мою репутацию больше не испортишь. Пока я смеюсь над своим клеймом убийцы Алва, над ним не посмеет посмеяться никто другой. Рокэ смотрел на него напряжённо, настороженно, ловил любое движение, любой звук; и выглядел он почему-то — немного, почти незаметно, но Ричарду хватило — разочарованным. — Кроме того, — Ричард решил вернуться к теме побезопасней, — есть ещё кое-что, что мы можем сделать. — На вопросительный взгляд Хуана он ответил: — Юстиниан Придд. Граф Васспард. Он… он любил Рамона, вы помните. — Помню, дор Рикардо, — Хуан кивнул. — Я отправлю герцога Алву в судебную канцелярию, повод найдётся. Рядом с Юстинианом он будет в относительной безопасности, а герцог Придд, если и замешан в нашем заговоре, поостережётся действовать, пока его наследник открыто общается с герцогом Алвой. Он всегда крайне осмотрителен во всём, что касается репутации его семьи. К тому же, если уж Рокэ Алве так нужно поговорить с кем-то о Рамоне — пусть говорит с Юстинианом; Ричард всё ещё не способен на это. — Не имею ничего против, — склонил голову Хуан. — Дор Рикардо, позволите мне переговорить с герцогом Алвой наедине, прежде чем я уеду? С вашего позволения, он проводит меня до ворот. — Конечно, — Дик хмыкнул. Хуан мог бы и не спрашивать; если и существовал человек, которому он доверял так же, как себе, то это был Хуан. Они поднялись, Хуан, вежливо поклонившись, открыл перед Алвой дверь, обернулся уже на пороге, посмотрел на Ричарда так, что тот едва выдержал этот взгляд. — Эр Рамон, — тихо произнёс он, и Ричард едва устоял, натолкнувшись на неожиданное эхо собственных далёких слов, — не хотел бы для вас подобного, дор Рикардо. — Эр Рамон мёртв, Хуан, — надтреснуто, сухо выговорил Ричард. Ему хотелось кричать; хотелось, чтобы проклятая Алиса Дриксенская не рождалась, не приезжала в Талиг, не топила в своём безумии всех, включая собственного сына. Хотелось, чтобы он, Ричард, никогда не становился оруженосцем Рамона Алвы. — А вы — нет, — жёстко, — будто толкнул — ответил ему Хуан. — И этого он как раз хотел. Так что не рискуйте зря. Он вышел, прикрывая за собой дверь, и Дик не знал, услышал ли Рокэ что-нибудь из их короткого разговора. И имеет ли это хоть какое-то значение для них двоих.