Шварцвальд

Как только полы шатра сомкнулись, Кроули щёлкнул пальцами, и верёвки с рук Азирафаэля упали на землю. Твёрдые ладони демона заскользили по спине, одна легла на затылок, снимая остатки боли от удара камнем; ангел оказался заключён в сердечные объятья. — Я так рад тебя видеть. — Горячее дыхание ласково щекотнуло ухо Азирафаэля, и тот обнял в ответ. — Что ты здесь делаешь? — Пытаюсь сеять мир и процветание, — ответил ангел. — А ты теперь играешь в разбойников? — Примерно так, — усмехнулся Кроули. — Но давай лучше разберёмся с этим с утра? Демон отдалился и тут же направился к тому, что можно было назвать кроватью: на досках лежал пухлый тюфяк с торчащими тонкими палочками соломы и такого же рода подушка, поверх располагалось спешно откинутое плотное покрывало. По пути к своему ложу Кроули скинул тунику; сев на тюфяк, он отвязал шоссы, снял пояс и остался в тонкой камизе. Демон погладил свободное место рядом с собой и спросил с хитрой ухмылкой: — Разделишь со мной постель? — Тонкая бровь приподнялась крутой аркой. — С тобой сны всегда приятнее. — А что, если я хочу уйти? Азирафаэль не собирался уходить на самом деле*, он только хотел проверить, доступна ли ему свобода. Сохранились ли между ними действительно дружеские отношения.

* Бродить ночью в незнакомом лесу — то ещё удовольствие. Особенно когда ты точно знаешь, что там есть медведи.

Лицо Кроули, однако, потеряло своё игривое выражение, радостный блеск его глаз потух, и он произнёс: — Останься, пожалуйста. На эту ночь... Отдохнёшь ты, отдохнёт лошадь. Я дам тебе охрану в путь. Останься. Ангел без лишних слов разоблачился до такого же состояния, что и демон, и лёг рядом с ним на тюфяк. *** Добро неусыпно — это было одним из немногих правил в голове ангела, которым он хотя бы пытался следовать. Странно было снова, после стольких лет разлуки, так просто лежать рядом с Кроули и наблюдать за ним всю ночь напролёт. Руки и ноги демона оплетали тело Азирафаэля крепко и надёжно, как корни могучих деревьев оплетают камни, которые не успели вовремя сбежать. Собственник, такой жадный, особенно до того, что ему не принадлежит. Кроули спал глубоко; ангел скорее чувствовал, чем видел, что Кроули улыбался своим снам, и ему было очень любопытно, что в них происходит, но он решил не лезть в чужую голову. Только совсем под утро демон случайно выпустил Азирафаэля из своих цепких объятий, и тот, воспользовавшись этим, решил прогуляться по лагерю. Было уже довольно светло, хотя солнце ещё не успело подняться над верхушками сосен; лагерь постепенно просыпался. Откуда-то из леса шёл человек с большим котлом, наполненным водой из ручья, журчание которого чуть слышно доносилось из-за деревьев. Охрана лагеря, позёвывая, сменялась. Азирафаэль отправился проведать свою лошадь. Юна радостно фыркнула, завидев своего хозяина, и ласково ткнулась мордой ему в шею, как только он подошёл поближе. Удостоверившись, что лошадь цела, сыта и вообще довольна такой сменой обстановки, ангел пошёл дальше. Он с удивлением увидел пару маленьких, не старше пяти лет, детей, играющих с камешками позади одного из шатров. Дойдя до противоположного конца лагеря, Азирафаэль нашёл хлев с несколькими козами. Лагерь оказался практически небольшой деревней, только дома в нём были не из дерева, а из ткани. Через некоторое время в воздухе разнёсся манящий запах свежей каши, и Азирафаэль последовал зову желудка, ведущего его прямо к большому котлу. Возле полевой* кухни стояло несколько человек в ожидании раздачи. Перед Азирафаэлем тут же встала дилемма: с одной стороны, он несколько дней не ел горячей еды, а с другой стороны, он существо эфирное и, в принципе, в пище не нуждается. Переговоры с собственной пищеварительной системой дошли до аргумента: "Людям эта еда нужнее, чем тебе", когда прямо над ухом раздалось: — Ты так громко думаешь, ангел, что я вынужден вмешаться. Возьми себе порцию, а то вызовешь подозрения.

* Или, возможно, более правильно будет сказать "лесной".

Поддавшись на это искушение, Азирафаэль всё же решил найти компромисс и взял совсем небольшую порцию, а затем отправился вслед за Кроули в его шатёр. — Фруктов? — спросил демон, и в его руке возникла небольшая тарелка, наполненная блестящими аппетитными финиками. — С кашей должно быть весьма вкусно. Так же непринуждённо Кроули материализовал изящные деревянные кресла и невысокий столик на резной ножке. Польщённый вниманием, Азирафаэль внутренне улыбался тому, как явно красовался перед ним демон, внося элементы шика в аскетичную обстановку шатра. — Расскажи мне, что за лагерь у тебя здесь, — попросил ангел и принялся за еду. — Я видел детей. *** Это был один из тех многочисленных случаев, когда задание из Ада поступило уже после того, как фактически было выполнено и даже перевыполнено. Пару десятков лет назад Кроули надо было рассорить двух герцогов по соседству, но к моменту его прибытия гудела вся Германия. Демон не работы ради, а веселья для слегка раззадорил пару герцогств, в которых бои стали затихать, и для этого не пришлось прилагать ни малейших усилий: достаточно было буквально косого взгляда на чужую территорию, который Кроули и побудил бросить одного из важных людей. Последствия не заставили себя долго ждать: если в иных герцогствах стычки происходили активно, но не слишком кровопролитно, то здесь пострадали уже простые люди. К этому Кроули оказался не готов. Особенно когда эти самые простые люди решили ограбить его посреди дороги. По какой-то причине ему не хотелось остаться без средств*, поэтому он, практически без применения чудес, убедил людей его не трогать. А затем, уже завоевав некоторый авторитет и позволив им накопить собственное имущество, демон убедил их грабить как-то более целенаправленно. Например, не каждого проезжающего по дороге, а только лишь богатых граждан. Идеи классового неравенства, не оформленные в твёрдую теорию, были интуитивно понятны и в результате были с радостью подхвачены лесными разбойниками.

* Разумеется, Кроули, будучи демоном, мог сотворить себе несчётное количество денег**, но его чувство причастности к человеческому было настолько сильно, что выражалось в нежелании расставаться со своими деньгами, каким бы способом изначально они ни стали его. ** Чем он обычно и занимался.

Постепенно небольшой палаточный лагерь, образовавшийся на найденной Кроули широкой поляне, разросся до состояния деревни, хотя всё ещё нёс в себе остатки потенциальной мобильности: люди продолжали жить в разнообразных шатрах и палатках. В ближайших деревнях прикупили коз и кур (которых Азирафаэль ещё не успел обнаружить), как самую неприхотливую, но очень полезную живность. Сами собой завелись женщины и дети. Те, с кого этот лагерь начинался, уже почти старели, но были ещё крепкими мужчинами. Этой ночью Азирафаэль познакомился с двоими из них. — Иногда у меня складывается ощущение, — произнёс Кроули, скользя взглядом по пальцам и губам ангела, доедавшего последний финик, — что в качестве лидера меня держат только за моё дьявольское обаяние. — За скромность тебя держат, — поддразнил Азирафаэль, — и, возможно, за то, что рядом с тобой беды обходят их стороной, не так ли? — Правда истинная, ангел, — с широкой улыбкой ответил Кроули. — Этой ночью произошло что-то из ряда вон выходящее: мы не убиваем людей. Грабим — да, без этого никакого веселья в лесной жизни. Нужно будет провести воспитательную работу чуть позже. — Хочешь, я это сделаю? — предложил ангел. — В конце концов, это моя работа — наставлять людей на праведный путь. — Ты хочешь совсем уронить мой авторитет, да? — Демон стал абсолютно серьёзным, а затем его глаза картинно расширились, и он воскликнул: — Ты хочешь посрамить посланника Ада, мешая творить злокозненные деяния! Коварен, коварен! — Азирафаэль рассмеялся в ответ на такое предположение, а Кроули картинно приложил руку к глазам и с интонациями древнегреческого трагика продолжил: — И я пригрел его на своей груди! — Вынужден отметить, — возразил Азирафаэль, поднимая указательный палец к небу, — что обычно всё наоборот: я пригреваю некоего змея на груди. Я хотел бы хотя бы присутствовать при твоей "воспитательной работе". — О, это сколько угодно, ангел.