Still waters run deep

Май 27, 2828. Суббота

      Нельзя сказать, что жизнь Гарри изменилась прямо-таки кардинально после того, как он узнал о своей приближающейся первой течке. Эта неделя была экзаменационной и немного напряжённой (лишь немного, потому что Гарри никогда не сомневался в своих знаниях), достаточно продуктивной и полной походов по разным местам Александрии в целях определения будущей профессии выпускников. За всю эту неделю Гарри почти не виделся с Луи, даже почти не говорил с Найлом. Зато успел наорать на Джеймса, когда тот попался ему на глаза. Ибо нечего рассказывать Луи то, о чём было прошено не говорить! Но в остальном жизнь осталась прежней.       Разве что видеть целующихся и милующихся влюблённых альф с омегами, а также детишек, играющих в песке, стало не так больно. Гарри снова стал мечтать (в те короткие свободные минуты), снова стал представлять свою будущую жизнь. И теперь это не больно, не страшно. Потому что те несколько разговоров с Луи и посещение доктора Тейлора вселили в Гарри надежду и уверенность в завтрашнем дне. И всё будет хорошо. Он знает это. Он уверен в этом.       — Гарри! — немного удивляется Луи, когда они буквально влетают друг в друга у дверей ратуши. — Куда ты так несёшься, милый?       — О! — вскрикнув от неожиданности и выронив все тетради из рук, Гарри растерянно оглядывает беспорядок у них в ногах и неловко присаживается, быстро собирая тетради, пока Луи помогает ему. — Извини, прости, пожалуйста. Я должен был, эмм... меня попросили. Журналы. Это нужно отнести в ратушу, эмм. Это по учёбе.       — Хорошо, — поднимая последний из них, говорит Луи и, когда они поднимаются на ноги, принимает у Гарри большую часть кипы. — Я помогу тебе. Почему это поручили тебе, а не какому-нибудь альфе? Довольно тяжело нести всё это от школы до ратуши.       — Ну, если честно, я вышел из класса последним после экзамена, так что попросили меня.       — Сложный экзамен? — спрашивает Луи, открывая дверь и пропуская Гарри вперёд в просторный и светлый холл ратуши. — По какому предмету?       — Биология, не сложный. Просто там было много заданий, мне хотелось сделать их все, но последние были достаточно... ну, интересными, так что пришлось посидеть подольше. Тебе правда это так интересно?       — Конечно, — удивившись такому вопросу, говорит Луи и чуть хмурится. — Мы не виделись почти неделю, я успел соскучиться по тебе. Да и мне бы хотелось знать, из-за чего именно не могу провести время со своим женихом. — Гарри запинается о собственную ногу, и альфа вовремя хватает его за ворот футболки, не давая носу омеги познакомиться с красной ковровой дорожкой. — Да что же это такое!       — Извини, я перестаю контролировать себя, когда... когда ты говоришь такие вещи! — взволнованно тараторит Гарри, поправляя верхние журналы подбородком, чтобы они не упали на пол.       Луи не выглядит убеждённым, но больше не спорит, когда они заходят в кабинет декана по учебно-воспитательной работе. Оставив журналы на столе, они выходят в коридор, и Луи ловит Гарри за руку, говоря:       — Хочу показать тебе свой кабинет. Хочешь посмотреть?       Конечно он хочет!       Кабинет Луи расположен на пятом этаже ратуши, прямо под крышей. Он светлый и просторный, здесь царит порядок, а на рабочем столе стоит фоторамка. Гарри с интересом берёт её в руки и с улыбкой рассматривает людей на фотографии.       У Луи очень большая семья. Марк, отец Луи, — глава Александрии, он хороший «правитель». Джоанна, мама Луи, возглавляет больницу, она также является главной акушеркой. У Луи также есть бабушка Дженнифер и дедушка Лен по маминой линии, раньше они работали учителями, но сейчас уже на пенсии. У Луи также есть пять младших сестёр и один младший брат: Шарлотта, ей 25, Фелисите, ей 23, близняшки Фиби и Дейзи, им 21, двойняшки Дорис и Эрнест, им 11. У Лотти есть сын Лаки и дочь Анна, у Фиби — дочь Олив. Очень большая семья.       Гарри и представить себе не мог, что станет членом такой большой и важной для Александрии семьи. Вернув рамку на место, Гарри проходит к окну и улыбается открывающемуся виду. Летом на улице играет особенно много детей, за этим здорово наблюдать.       Луи подходит к нему и обнимает со спины за талию, опуская лоб на его плечо и вдыхая аромат, заметно усилившийся за неделю. Всё бы ничего, но от него почему-то пахнет альфой, не сильно, но заметно. С сомнением проведя носом по шее юноши, Луи хмурится: ему не показалось! Тихо прорычав, он аккуратно обхватывает шею Гарри, игнорируя то, как он испуганно хватается за его руку.       — Кто он? — чувствуя, как внутри всё клокочет от обиды и ревности, как можно спокойнее спрашивает Луи, всё-таки разворачивая мальчишку к себе лицом. — С кем ты был?       — Что? О чём ты говоришь? — с искренним удивлением взволнованно спрашивает Гарри, пытаясь убрать ладонь альфы от своего горла, хотя ему совсем не больно.       — От тебя пахнет альфой, молодым. Кто он? Твой одноклассник? Что он сделал? — с напором вопрошает Луи и нехотя отпускает его шею, но тут же ловит омегу за руку.       Он очень старается быть чуть более рациональным, но ничего не может поделать с инстинктивными чувствами собственничества и ревности, кипящими внутри него. Он зол, очень зол из-за того, что кто-то посмел прикоснуться к Гарри; зол из-за того, что Гарри позволил кому-то прикоснуться к себе. Но он не собирается орать, устраивая истеричную сцену ревности.       — Альфой? — ещё больше удивляется Гарри, невинно хлопая ресницами и невольно выводя этим Луи из себя ещё больше. — Честно, я... оу.       — «Оу»?— хмурясь, раздражённо переспрашивает Луи, сужая глаза и внимательно глядя на омегу.       — Фред обнял меня.       — Тот альфа? Твой одноклассник. Тот, что лез к тебе. Он сделал тебе неприятно?       — Нет, нет, правда. Он просто... обнял меня. Ничего такого не было... я не знаю, почему.       — Он пометил тебя запахом. Он хочет тебя, — хмуро констатирует Луи, а затем невольно рычит, когда добавляет: — Ты мой.       — Твой, — тихо уверяет его Гарри. — Ты, что, правда ревнуешь? Глупости, Луи. Если бы кто-то заставил меня выбирать между тобой и любым другим альфой, я без каких-либо сомнений выбрал бы тебя.       — Я хочу перекрыть его запах. Он тебе не идёт.       Смущённо поджав губы, омега привстаёт на носочки и аккуратно целует альфу, надеясь унять его гнев, но в итоге оказывается втянут в куда более настойчивое и жадное взаимодействие. Стискивая Гарри в крепких объятиях, Луи совершенно беспардонно врывается языком в его рот и разворачивает от окна к столу, дерзко усаживая на него. Только сейчас Гарри замечает, как сильно за эту неделю обострилось его обоняние. Он впервые знает, что чувствует чей-то природный аромат, аромат альфы, аромат Луи. От Луи исходит головокружительный запах, густой и насыщенный. Дым от костра! От Луи пахнет костром! Углём! Пеплом! Дымом! Костром! Становится по-настоящему жарко.       — Луи, — тихо, почти даже жалобно произносит Гарри, чувствуя, как альфа тесно прижимает его к себе, впиваясь пальцами в талию. — Луи. Костёр. Ты — костёр.       — Ты чувствуешь, — со счастливым придыханием нежно говорит Луи и утыкается носом в его шею. — Чувствуешь!       Они тихо смеются, всё также обнимаясь и дыша запахами друг друга. Никогда прежде ещё Гарри не испытывал чего-то такого правильного. Внизу живота вновь вспыхивает желание, это сладостное и страстное неутолимое желание, которое растекается по всему телу, обжигая щёки, покалывая кончики пальцев... Луи остаётся россыпью поцелуев на открытой девственной шее Гарри, ладонями оглаживая его стан и чуть запуская пальцы под футболку, проводя ими по пояснице. Гарри стал пахнуть ярче, чем когда-либо раньше; от него исходит такой приятный сладостный орехово-ягодный аромат с интересными оттенками, которые Луи не терпится распробовать.       — Мх, Луи, я хочу...       — Я знаю, — перебивает альфа и вновь смотрит ему в глаза. — Знаю, Хаз. Потерпи немного.       — Почему? — немного разочарованно спрашивает Гарри и опускает ладони на бёдра Луи, цепляясь пальцами за карманы его джинсов. — Разве же ты сам не хочешь?       — Конечно хочу, детка, — уверяет его Луи и приятно массирует низ его спины. — Но лучше начинать половую жизнь после наступления течки. Я не знаю, что будет, если мы займёмся сексом до твоей первой течки. Это может навредить тебе... я могу сделать тебе больно. Честно, я даже не представляю, как спариваться с тем, у кого ещё ни разу не было течки. Твоё тело всё ещё не научилось правильно реагировать, так что давай не будем поддаваться гормонам и инстинктам раньше времени, хорошо?       — Да... ты прав... Но ты ведь займёшься со мной, ну, эмм, сексом, когда наступит течка? Мне бы хотелось сделать это... — робко признаётся Гарри, опуская взгляд и пробегаясь им от груди до паха Луи, чуть краснея, когда замечает его эрекцию, выпирающую через джинсы очевидным бугром. — А тебе?       — Ты хочешь сделать это прямо во время течки? — уточняет Луи, конечно же, замечая, как Гарри пялится на его стояк, когда кивает. — Хорошо, если ты правда этого хочешь, мы это сделаем. Чтобы тебе было комфортнее, принеси из дома что-нибудь, от чего будет пахнуть тобой. Так ты сможешь расслабиться в моём доме и быстрее почувствуешь себя на своём месте. Либо привыкай к моему запаху.       — Оу... Оу, э... Кстати об этом... Я теперь буду пахнуть тобой, потому что ты меня пометил, да? А ты не боишься, что кто-нибудь почувствует?       — Нет. Я уже говорил, меня слухи не беспокоят и тебя не должны. Ты мой, я твой. Мы почти помолвлены, это всё равно совсем скоро станет всем известно, поэтому ничего страшного, если кто-то заподозрит.       Гарри знает, что Луи прав, но он просто немного волнуется из-за того, что люди скажут о выборе, который Луи сделал. В Александрии есть и другие свободные омеги, которые мечтают хотя бы раз поцеловаться с Луи, не то что его женой или мужем стать. На самом деле Гарри всё ещё кажется, словно последние недели — это какой-то невероятно приятный сон. Но если это правда так, то он никогда не хочет просыпаться.