Still waters run deep

      Гарри хочется посмеяться над его словами, очень хочется. Это ведь действительно невероятно смешно: он, бесплодный омега, нравится альфе; нравится Луи? Какая глупость! Но взгляд Джеймса остаётся совершенно непроницаемым, серьёзным, собранным, честным, поэтому Гарри растерянно смотрит на него и переспрашивает:       — Что?       — Он идёт.       Оглянувшись, Гарри видит тёмный силуэт, приближающийся к ним, а в его груди зарождается волнение. Неужели Джеймс сказал правду? У них с Луи всё взаимно? Разве не глупо надеяться на это? Разве не глупо верить Джеймсу? Он всё ещё не может угомонить своё обнадёженное сердце, когда Луи подходит достаточно близко для того, чтобы поздороваться, хотя они виделись днём.       — Спасибо, Элли, можешь идти к Хоакину и Феликсу, — говорит Луи, пожав ему руку. — Хорошо тебе провести вечер.       — Ага, вам тоже, — отвечает Джеймс и оставляет их наедине.       Только теперь Гарри понимает, что они с Луи правда будут вдвоём. Он ещё никогда не оставался с альфой наедине, даже не представляет, о чём говорить с ним и как себя вести. Просто понимает, как глупо выглядит, когда смотрит на Луи.       — Тебе не холодно в одной футболке? — спрашивает Луи, окидывая его взглядом. — По вечерам всё ещё холодает.       Смутившись из-за такой неожиданной заботы, Гарри неловко качает головой, хотя его и вправду немного морозит. Он не надел кофту, потому что думал, что они пойдут к костру, а теперь ему холодно, и он выглядит глупым и нуждающимся.       — Вот, надень, — Луи ставит на землю какую-то бутылку и стягивает с себя кофту, игнорируя протесты омеги. — Надень, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты мёрз. Альфам замёрзнуть сложнее, чем омегам, поэтому не упрямься. Да и у озера будет ещё прохладнее, чем здесь.       — У озера? — всё-таки беря из его рук мягкую толстую кофту, тёплую и приятно пахнущую, переспрашивает краснеющий Гарри и неловко надевает её — немного велика. — Я думал, что мы пойдём на костёр.       Луи виновато пожимает плечами и аккуратно произносит, поправляя капюшон кофты на спине Гарри:       — Ты не против, если мы не пойдём? Это не такое уж и интересное празднество, так что мы не многое потеряем. Тем более, что мы столько раз там бывали. Лично мне больше было бы интересно пообщаться с тобой наедине. А тебе?       — Я не против, но... разве так принято? Разве можно... вдвоём? Нам.       Луи достаточно взрослый и опытный, чтобы понимать, что его так беспокоит. В их мире полно правил, норм, условностей... В основном, если альфа и омега остаются наедине, то это значит, что они обязательно поженятся или уже женаты. Конечно, если они проводят время у всех на виду, то это не так критично. Но, когда свидетелей нет... мало ли чем они занимаются. Гарри не боится за свою честь, но он думает о том, хочет ли Луи, чтобы его ассоциировали с таким омегой.       — Боишься, что о нас поползут слухи? — поднимая бутылку с земли, спрашивает Луи, а затем с некоторым самодовольством и ноткой угрозы добавляет, не дождавшись ответа: — Я бы посмотрел на тех, кто осмелится их распускать. — Теперь они оба улыбаются, и Луи говорит: — Конечно, незамужнему омеге не следует гулять с альфой, если они не обручены, но... тебя это беспокоит? — тот неловко пожимает плечами. — Ты пробовал вишнёвое вино?       — Не пробовал, — решив просто плыть по течению, отвечает Гарри и чувствует, как щёки вновь начинают гореть от смущения, когда Луи протягивает ему руку, и всё же неуверенно берётся за неё, позволяя переплести их пальцы так, как это обычно делают парочки. — Могу я задать глупый вопрос?       — Ты уже задал его, — усмехнувшись, говорит Луи и ведёт его вглубь леса прогулочным шагом. — Ты можешь задавать совершенно любые вопросы, Гарри.       — Это... это, эмм? Как это назвать? — краснея от собственной глупости, тихонько интересуется омега.       Луи весело хмыкает, делая вид, что задумывается, но не даёт никакого ответа. Он просто поглядывает на смущённого мальчишку чуть сверху вниз и красиво улыбается, по-детски раскачивая их руки. Наверное, это должно нервировать — что Луи игнорирует вопрос, — но Гарри испытывает лишь восхищение. И всё же он тихонько говорит:       — Я серьёзно, Луи...       — Ладно-ладно, — не желая обижать его, отзывается альфа. — Мы можем назвать это, скажем, свиданием? Что скажешь?       — «Свиданием»?— тихо ахнув от волнения, переспрашивает Гарри, ощущая сильный трепет где-то у себя в груди, медленно скатывающийся вниз живота. Такое странное, но приятное ощущение.       — Нравится такое определение происходящего? — вежливо спрашивает Луи, ласково сжимая его ладонь в своей, горячей, чуть мозолистой, но всё равно такой нежной.       — Очень нравится, — опуская взгляд и свободной рукой теребя подол толстовки Луи, отвечает Гарри. В ней правда гораздо теплее, чем без неё. И пахнет приятно. — А почему ты решил позвать меня на... на свидание?       — Это уж слишком очевидно. Ты достаточно умён, чтобы самому понять это. Лучше давай поговорим о том, выбрал ли ты себе специальность.       На самом деле не выбрал, но Гарри всегда казалось, что он свяжет себя либо с детьми, либо с книгами, с библиотекой. Конечно, несколько раз он всерьёз размышлял о том, чтобы попробовать пробиться в ратушу, предложить свои идеи для улучшения колонии, но то было просто интересом, который быстро иссяк. Луи с неподдельным любопытством выслушивает его и рассказывает, как сам десять лет назад увлёкся-таки тем, к чему его так долго готовили.       Во второй раз за всё это время Гарри вспоминает об их разнице в возрасте, и она поражает его. Целых десять лет... Луи не выглядит старым, он всегда остаётся на одной волне с детьми, легко находит общий язык с людьми разных возрастов. Гарри не пугает их разница в возрасте, немного смущает, но не более. На самом деле ему нравится тот факт, что Луи гораздо старше, опытнее, умнее и мудрее него. Это даже кажется ему чем-то невероятно горячим... Горячее, чем ладонь Луи в его собственной, куда более холодной.       Слушать Луи — это приятно и интересно. Ещё ни с одним альфой Гарри не чувствовал такого спокойствия и комфорта. Он даже не замечает, как они выходят на берег озера, пока ветер не обдаёт его лицо особой влажной свежестью. Торсайд — одно из семи водохранилищ долины Лонгдендейл. Гарри нечасто ходит к воде, потому что летом сюда постоянно приводят детей, а подростки вечно шумят. Сам Гарри плавать не умеет, а книгу из библиотеки взять нельзя, поэтому, приходя к озеру, он просто бездельничает на берегу. Не очень весело. Но сейчас ему здесь нравится. Пускай ночь, пускай достаточно прохладно. Зато тут Луи. И видно звёзды. И ему интересно здесь впервые за долгое время.       — Ты знаешь, когда было создано это водохранилище? — интересуется Луи, когда они садятся на холодную траву, и он открывает бутылку вина. До кончиков их носов мгновенно доносится сладко-кислый запах вишни.       — Когда?       — Во второй половине девятнадцатого века, десять веков назад.       — О, да? — удивлённо отзывается Гарри, теперь глядя на озеро чуть иначе. Хорошо сохранилось.       — Попробуешь? — предлагая ему вина, спрашивает Луи. — Лотти сказала, что оно очень хорошее.       Лотти — одна из младших сестёр Луи. Чуть смутившись при мысли, что альфа так основательно подготовился к их встрече, Гарри благодарит его и пригубливает прямо с горлышка бутылки, ведь бокалов у них нет. Вишнёвоводочное изделие приятно обжигает горло, и он с восторгом оглядывается на Луи, возвращая ему бутылку, прежде чем сказать:       — Это очень вкусно!       — Ох, я рад, что тебе нравится. Ты уже многое пробовал из алкоголя?       — Ну, не так уж и много... Найл давал мне попробовать пиво, но мне не понравилось. Хотя я пробовал карамельное и яблочное, мне понравилось. Пробовал виноградное вино и водку... А ты?       — Я разное пробовал, — честно признаётся Луи и вновь протягивает ему бутылку, интересуясь: — Скажи, тебя правда злит, что я пытаюсь приглядывать за тобой?       Неуверенно взяв бутылку, Гарри какое-то время ничего с ней не делает, размышляя, как правильнее будет ответить. От взгляда альфы становится немного стыдно, так что он как можно аккуратнее объясняет:       — Я просто не понимал. Если это правда свидание, значит, я тебе нравлюсь, а значит, и приглядываешь ты за мной не просто так. Но я не понимаю, зачем тебе всё это, ведь у меня даже запаха нет, не только течки.       — Что? — переспрашивает Луи, смущая его. — У тебя есть запах. Он очень приятный. Слабый, но приятный.       — Правда? — приятно удивившись, произносит Гарри, пододвигаясь к нему чуть ближе. — И чем я пахну?       — Я не знаю. Он настолько слабый, что я не могу уловить его всецело. Поэтому я и подсылал к тебе Джеймса: его обоняние острее моего, — но он тоже не смог ничего разобрать. Думаю, это из-за того, что у тебя ещё не было течки.       — «Ещё», — невольно горько усмехнувшись, произносит омега. — Не хочу тебя огорчать, но она вряд ли наступит. Даже если наше свидание перерастёт в какие-то отношения, я никогда не смогу подарить тебе ребёнка...       — Не говори глупостей. Помнишь, я говорил, что ты просто цветёшь дольше остальных? Ты уже забыл об этом? Если бы ты был болен или бесплоден, это было бы ясно по запаху. Но ты пахнешь как девственник, как нетронутый омега без единой течки на счету. Пока что.