Шах и мат

Три. Осаму Дазай шепчет лишь губами, едва затрагивая колебания воздуха и стеклянный бокал, где красным морем плещется вино. Панорамное окно открывает вид на бесконечный город в закатных красках, где стеклянные здания отражают рыжие лучи солнца и розовые облака, что словно вата прилипли к кровоточащей ране неба. Она залипла, въелась в небо, а кровь всё капает и льётся дождём прямо на крыши старых небоскрёбов. Там растеклись кровавые лужи и утопли облака — истинные и настоящие, что давно были изгнаны с чистого, когда-то непорочного неба. Сейчас днём оно тернистое и серое, вечером и утром — кровавое, ночью — холодное и ужасно тёмное. Выгнало из родного дома облака и отправило к людям, что научат жестокости настоящей реальности, где не существует дождевых иллюзий и метеоритных дождей. Оно хотело, чтобы облака научились жить и познали кровь. Но они потерялись и больше, кажется, никогда не смогут подняться. Два. Дазай делает глоток Шато Лаграндж и открывает глаза, грациозно взмахивая полуопустевшим бокалом. На его губах появляется ухмылка, а взгляд блестит под влиянием кровавых облаков и предстоящего ожидания. Перед ним шахматная доска и строи чёрных и белых фигур. Все они стоят на своих местах, переглядываются и угрожающе молчат, в то время, когда Дазай пальцем надавливает на корону ферзя. Продавит. Но не сегодня, ведь этот воскресенский вечер принадлежит лишь первому ходу, после того, как пешки вышли вперёд и дали путь королеве. Она начала действовать и этого не миновать. Один. — Бум...! Дазай успевает коротко хихикнуть, перед тем, как зарево заката разбивается под оглушительным взрывом, заставляющий дрожать стёкла и подпрыгивать уличных котов. Столб клубистого чёрного дыма разрезал небо в пару километрах от главного офиса преступной организации именующей себя «Бродячие псы». Он закружил ядовитые менуэты, зашипел и, вроде бы, показал язык. Ход ферзя. Совсем безрассудный: на середину доски, перед ладьёй и под нацелом слона. Таких Дазай предпочитает разбивать сразу: ставить одним ходом шах и мат. А потом играть ещё одну партию, пока вражеский партнёр не утратит свою силу воли и не взмолит о пощаде. Смотреть на терзания проигравших — одно из самых очаровательных занятий в нашей бессмысленной жизни. Это мысли Осаму Дазая — главы «Бродячих псов», самого опасного преступника Японии и сумасшедшего интригана с наклонностями к садомазо. Говорят, собакам нужны только нос и рот: нос для поиска еды, рот — для её поглощения, но Дазай решил изменить этот скучный стереотип. — У собаки есть хвост, чтобы вилять для хозяина, и клыки, чтобы в нужный момент отгрызть ему руку, — Дазай сложил руки в замок и опёрся об них головой, завороженно смотря, как дым быстро стремится ввысь, и также быстро растворяется. — И она решила сегодня поточить свои зубы. Дазай хмыкнул и залпом допил оставшееся на дне бокала вино, оправляя рукава своей трикотажной безупречно белой рубашки. Он встал, подбирая чёрный пиджак с кресла, но после, мгновение подумав, сел обратно, лениво откидываясь на широкое красно-чёрное ромбическое кресло и подпирая кулаком голову. Всё-таки дым с искрами пожара просто невероятен: он его засасывает, и Дазаю кажется, что он хотел бы проплыть между зданий и утопиться где-то в его центре, где едкий газ будет расщеплять глаза и плавить кожу. Такая мощь, такой жар, боже. Чувствовать, как тает кожа, как лопаются сосуды и ткани — потрясающе, особенно, когда ты делаешь это себе на зло, чтобы ощутить боль и спровоцировать себя совершать ещё более безрассудные действия. Такими темпами Осаму Дазай способен уничтожить с таким трудом и упорством завоёванную мощь и авторитет псов, устроив общественное купание в очаге взрыва. Он может, и все это знают. Дверь в личный кабинет Дазая приоткрывается, откуда показывается тёмная макушка Эдгара Аллана По — секретаря лидера псов, и его растерянный вид, сопровождающийся всегда бесстрастным Карлом у него в ногах. Эдгар представлял из себя высокого мужчину, с вечно закрывающими его глаза тёмными волосами, которые Дазай всегда хотел обрезать любым ножом, попавшим ему под руку. Но из-за ярого сопротивления со стороны Аллана, который в свою очередь редко проявлял боевой дух, он сделал это привычкой искать нож при виде него и издеваться над своим секретарём. Ещё, что самое интересное было в этом человеке, из-за чего Дазай лично назначил его на пост своего секретаря, это его умение, в первую очередь, легко справляться с документацией и находить Дазая в любой точке земного шара, где бы тот не запропастился, а во вторых — он был отличным стратегом, как замести следы от полиции и сбежать незамеченными — его лучшее умение. Хотя, по правде говоря, сам Дазай превосходил его, но иногда, честное слово, ему было настолько лень отправиться на встречу к тому или иному чиновнику, предлагающему свои полномочия, взамен на его защиту или встретить важную международную персону, которая отказывается сотрудничать без его участия. Для этого у него существовал именно По, который всегда способен найти необходимых людей, продумать каждый шаг «театральных актёров» и предсказать последствия любых движений. Кратко говоря, это была подушка безопасности Дазая, на которой он без тяжести своей совести (которой, казалось, не было никогда) мог лечь плашмя, если что-то да и случиться. Аллан был тем, кому Дазай доверял и тот, кто всегда так смущённо выглядывал из-за щели в двери, беспокоясь, не потревожил ли он своего босса. В который раз Дазай убеждается, что он выбрал нужного человека во всех аспектах: и для работы, и для развлечений. — Аллан, не хочешь сыграть партейку? — дым всё танцевал в дали от окна, а Дазай думал, где же он оставил свой нож. — Босс, вы всё равно выиграете, лучше потратить это время на что-то поистине важное, — Эдгар утомлённо выдохнул и подошёл к Дазаю, держа в руках тонкую папку с бумагами. — Вам нужно поставить пару росписей и после встретиться с поставщиком «королевы полуночи», он специально приехал в Токио, чтобы увидеться с вами и обговорить дальнейшую цену и планы. Вы же прекрасно понимаете, как сложно изготавливать эти пули от демонов и какие они дорогостоящие, вам нельзя портить отношения с нашим главным поставщиком, иначе мы будем терпеть убытки. Дазай, казалось, совсем его не слушал, наливая красное вино по двум бокалам и принюхиваясь к расцветающему запаху алкоголя, и просто протянул второй бокал По, с улыбкой сказав: — Аллан, возьми с моих рук вино и сходи со мной на свидание. Эдгар оставил свою тихую речь, которую он ещё пытался плести, дабы заставить своего босса хоть раз прислушаться к его советам и выглянул из-под своей чёлки, слегка смутившись. Карл фыркнул и, ловко забравшись на плечи мужчины, свернулся, пушистым хвостом скрывая лицо мужчины. По крайней мере, если бы По не привык к таким выходкам своего босса, он бы подчистую забыл даже своё имя от его предложения и совсем не знал бы, как вести себя в такой ситуации. — П-прошу меня извинить, но в последнее время у меня много работы, как-нибудь в следующий раз, — несмотря на то, что голос всё равно предательски дрожал, а в голове происходил настоящий хаос, Эдгар взял себя в руки и снова смел отвертеться. Дазай фыркнул и вылил один бокал прямо на персидский ковёр у ног Аллана, не заботясь о том, что рубиновые капли попали на ботинки его секретаря. В глазах Дазая промелькнуло разочарование, затем появился азарт и также быстро потух. — Всё равно пока ты не пострижёшь чёлку, я с тобой никуда не пойду. Рядом со мной ты выглядишь пугающе. — Не хотелось бы вас расстраивать, но этого не произойдёт. — Как печально сердце молодого героя, — вздохнул Дазай, на пальце покрутив перстень с красным рубином, считая в своей голове сколько же весят облака. Интересно, он сможет их поднять и унести, чтобы они составили ему компанию за партией в шахматы? А они с ним пойдут добровольно, выпьют бокал красного полусладкого? Или может им нарезать хурмы и голубого сыра? Дазаю хотелось бы с ними выпить пару бокалов. Аллан понимает, что его босс снова окунулся в размышления и вряд ли что-то ещё ответит ему, но он остался принципиально ждать на месте его слов. Было очень удивительно, что при таком молодом и бесхарактерном лидере организация достигла таких высот. Если сравнивать со статистикой развития прошлых лет, то при Осаму Дазае «Бродячие псы» находятся на своём пике и завоёвывают власть во множестве разных сфер. По изучал документы из архива по финансовому и вооружённому состоянию мафии при прошлых главах, и был весьма обескуражен, когда узнал, что их влияние не было настолько обширным и останавливалось только на небольших поставках наркотиков и оружия в страну незаконными путями. Но при Дазае всё перевернулось с ног на голову: подпольные рынки — основной доход организации, где активно распространяются наркотики, оружие и краденные и полёные вещи, ведётся военная подготовка людей под контролем избранных лидеров группировок (они, как всем известно, имели каждая свою направленность: разведка, информационные лазутчики, боевой вооружённый отряд, кооперационные организации и др.). Достигла наивысшего уровня также... мафия, которая всегда подвергалась нападкам со стороны демонов, находившихся в руках правительства, стала отражать их атаки и противостоять, не боясь их безумной силы и неломающегося упорства. Дазай был гением и редким самородком, среди глинистых примесей серой массы, который сверкал в самый непонятный момент и освещал других. И Аллан, если говорить на чистоту, восхищался этим человеком безумно сильно. Его силе, остроумию, интуиции — восхвалял всё, ведь все золотые качества человека соединились в одном, образуя чудовищного монстра, который способен склонить перед своими ногами даже землю и луну. Легенды могут стать реальностью, а сказки — сбыться, потому что в эту эпоху родился человек во плоти демона. Легенды не умрут, если только их не захоронит он сам. Поставит крест и положит надгробие, написав на табличке: «Гениями рождаются, слабоумными умирают». Дазая можно сопоставить с королём на шахматной доске: он не двигается и стоит на месте до тех пор, пока не возникает критическая опасность, которая заставляет его делать небольшие, медленные шаги. И делает он это с уверенной точностью, не торопясь, провоцируя своими действиями врагов и успокаивая этим медленным танцем своих соратников. И вот что самое интересное — он всегда выходит победителем в любой игре и не снимает корону короля, восходя на предназначенный ему трон. Там он правитель и Бог и лишь взмах его руки способен подорвать горы и осыпать утёсы камнями. Непобедимый, недосягаемый и опасный — три главных качества, которыми обладает лидер «Бродячих псов». Его никто не может победить. Никто не может дотянуться. И каждый, услышав его имя, дрожит от безудержного страха. Дазай не выдерживает пристального взгляда По и вскакивает с кресла, угрожающе тыкая в него пальцем: — Я уже сказал тебе, чтобы ты проваливал. Эдгар отступил чуть назад, вздрогнув от такого напора босса, но своей напористости нисколечко не утратил. — Нет, вы такого не говорили. Дазай на миг растерялся, перематывая в своей голове все сказанные им сегодня фразы и немного запутался, перепутав год и день. — Нет, я говорил, — Дазай наклонил голову и сложил руки на груди, смотря на поджатые губы По. — Слушай, когда же ты всё-таки постри... — ДАЗА-А-АЙ! Не успел он договорить, как с утробным криком ему в кабинет ворвался запыхавшийся мужчина, который махал записной книжкой чаще, чем собственными руками. — Эх, Куникида, сколько раз я просил звать меня боссом... — Дазай устало вздохнул и покачал головой, уже мысленно готовясь к громкой триаде своего подчинённого. Куникида был одним из тех, кто практически не боялся своего босса и имел такую вольность, как звать его по имени или так, как вздумается. Ему были не страшны косые взгляды со стороны, когда он мог окрикнуть Осаму не лучшим словом перед другими или гнев главы, который, впрочем, на него не распространялся. Но главной причиной такого близкого и лишённого уважения обращения было то, что эти двое являлись хорошими приятелями, которые могли засидеться допоздна в баре за парочкой стаканов виски и сыграть в бильярд в разгар рабочего дня. Куникида Доппо возглавлял отряд тайной разведки в мафии, занимая очень важный и ответственный пост для всей организации. В его обязанности входило вести слежку за отрядами демонов, добывать нужную информацию для «Бродячих псов» и предотвращать крупные нападки извне, которые в последнее время, по неизвестной причине, участились. Не то что бы Дазая очень волновало такое обстоятельство дел, ему это казалось обыденным делом, когда демоны ни с того ни с сего решили совершить набег на их предприятия и устроить балаган, от чего даже вечно таящийся в тени Куникида прибежал в главный офис прямиком к главе с донесением. Это явно было не очень хорошее предзнаменование, но почему-то Осаму это нисколько не волновало, ведь его стеклянный взгляд был также прозрачен как и обычно, а улыбка чуточку шире. Его это заинтриговало — от глаз По это не могло ускользнуть. — Куникида, ты не голоден? Дазай всё-таки забрал свой пиджак, отряхивая его от воображаемой пыли и, улыбающимися глазами прочертил напряжённое лицо Доппо, его нахмуренные брови и зверский оскал. Такой раскалённый, горячий, что Дазай сам по себе сходит с ума. Такой Куникида был на редкость возбуждающим, от чего Осаму всегда хотелось совершить какие-нибудь опрометчивые действия, например, выпасть с окна и посмотреть, как пик гнева Доппо разрастается в лавину, сбивающую всё на своём пути. Интересно, что же бы он выкрикнул на это, как отреагировал, что предпринял? Жуть, как хочется это попробовать, однако Дазай, обдумав все повороты событий, решил это оставить на тот момент, когда его друг и вправду будет на грани. — Дазай, ради бога, завались и выслушай, — Куникида надавил на переносицу, поправляя очки и устало прикрывая глаза. — Это третий взрыв за неделю, демоны не останавливаются и продолжают давить на мафию. Эти грязные ублюдки совсем стыд потеряли! Доппо всё высказал на одном дыхании, раздражаясь всё сильнее от безразличного к его словам Дазая, желая вытянуть с этого неблагодарного сучёныша всю его мерзкую душу. Хоть бы ухом повёл, а он стоит как ни в чём не бывало, грустно поглядывая на часы, и чему-то своему улыбается. — Я пропустил ужин, как печально, — Дазай похлопал по плечу Аллана, шёпотом отправляя его разобраться с оставшимися документами, а сам, закинув на плечо Куникиды руку, развернул его в обратную сторону от своего кабинета. — Друг мой, с хорошим ужином всё станет лучше! Куникида не смог отвертеться от назойливого босса и, закатив глаза, вяло поплёлся за ним, думая поднять разговор во время трапезы, тогда Дазай точно не сможет от него сбежать. Была у главы псов мерзкая особенность в характере, которая бесила многих в банде — оставлять всё на потом, но по его словам, — на подходящий момент. Каждый с уверенностью мог сказать, что Осаму Дазай — прирождённый гений и обладает неповторимыми способностями приспосабливаться ко всему, что и кто бы его не окружал, но вот такие изъяны в его сознании — проблемы всей организации. Не секрет, что для «Бродячих псов» действия демонов — не пыльное дело, с которым не так уж и сложно справиться, ведь они, по-видимому, действуют самовольно, что и раззадоривает Осаму. Ему не терпится посмотреть, чего же эти люди со сверхспособностями добиваются: не ответного ли шага или начала вооружённой войны, которая грозится разрастись уже несколько десятилетий? Не смотря на то, что Вестерленд — организация, которая принадлежит государству и следует своду определённых правил, ограниченных вето, они всё же непокорные и приучить их не так уж и просто, поэтому их личная вражда с преступниками не закончится никогда. Если со стороны министерства внутренних дел, а также военной полиции поступает приказ об устранении или захвате кого/чего-либо, то за него берётся как раз-таки потомственная тайная организация, в которую входят необычные люди, наделённые сверхъестественной силой, которых, собственно, и прозвали демонами. В неё входят несколько крупных семей, наделённых силой, которые из поколения в поколение входят в эту правительственную организацию и не смеют предать банду из-за особых ограничений. Поэтому, сколько бы они не провоцировали псов, войну они начать не в силах, ведь такого приказа — устранить всю мафию — сверху не поступало. И так восхитительно наблюдать за их бесполезными стараниями, что Дазая каждый вечер душит предвкушение нового хода на его шахматной доске. Первый ход он уступает демонам, пусть наступают, для Осаму это – лишь начало игры. — Дазай, давай это серьёзно обсудим, — когда они вышли из главного здания псов, Куникида снова решил начать разговор, но Дазай успел прижать свой палец к его губам и остановить его надоедливую речь. — Тшш, Куникида-сан, не порть этот прекрасный вечер своим голосом. Когда ты молчишь, ты гораздо милее, — Дазай воодушевлённо улыбается, когда видит, как по лицу другу расползается гневный румянец, а на лбу вздуваются вены. Как он всё-таки любит его провоцировать. — Дазай, сволочь..! — сквозь зубы шипит Доппо, смотря, как его босс пошёл вперёд, совсем забыв взять собой охрану или как-нибудь замаскироваться, ведь его физиономия наверняка в базе данных демонов мелькает в самом крупном размере, особенно в эту опасную активность. Спустившись по ступеням, Дазай поправил пальто на своих плечах, и на каблуках развернулся к приятелю, радостно осматривая его взбудораженный вид. — Куникида, поедем на твоей машине. — С чего это!? Куда ты свою дел? Дазай вздохнул и задом начал идти к дороге, отдаляясь от Доппо и с самым беззаботным видом отвечая ему: — Вчера я неудачно припарковался, она в авторемонте. Куникида не придал тому значения, что Дазай движется не в ту сторону к его машине и решил отвернуться от него, как он внезапно вспомнил одну деталь и его чуть не вырвало кровью. — Только не говори мне, что слух, бегающий в мафии, правдив. Дазай встал на бордюр, спиной чувствуя, как очаровательно ветер, рассекаемый машинами, щекочет его спину и взывает к себе. Шепчет повернуться, прыгнуть и полететь, и Осаму это заводит, когда он затылком ощущает, как мимо него проносится очередной автомобиль. Ещё шаг, один шаг и он окажется в объятиях пыльного ветра и пропахшей бензином дороги. — Какой из? — Тот, в котором ты вчера решил поэкспериментировать и слететь с утёса на тачке. Это ведь всего лишь слух, скажи мне, Дазай? Осаму грациозно взмахнул рукой и сделал ещё шаг назад, не поднимая головы, от чего из-за его густых волос было невозможно разглядеть его взгляд. Но почему-то Доппо привиделось, что в эту секунду он стал безумным и зависимо несдержанным. — Я сделал лишь шаг назад, вот так, — Дазай ещё раз махнул рукой, идя по проезжей части, ловя кайф лишь от того, как его ступни прикасаются к горячей дороге. Жарко. Невыносимо. И блядь, так завораживающе. — Тот небольшой шаг, который может стать последним, а может превратиться в нечто непредсказуемое, таинственное, момент, который я так долго жду. — Дазай. Куникида быстрым шагом начал стремительно подходить к Дазаю, заметив, как зашевелилась охрана у здания, опасающаяся того, что их босс может быть в любую секунду сбит машиной. Всегда нужно быть готовым к выкрутасам их безумного главы. — Но знаешь, Куникида. Вчера я поторопился и сделал очень резкий, несдержанный шаг в эту пропасть. Я вылетел с машины, а она застряла где-то внизу на каком-то дереве. Мне не повезло. Было не то время и не то место. Не та атмосфера. Дазай всё шёл по проезжей части, игнорируя предупредительные сигналы машин и крики несдержанных водителей. Он ловил кайф от этого, и Куникида знал, что должен прервать сумасшествие в глазах Осаму. Он чего-то ждал, что-то знал, и это Доппо всегда пугало, ведь ты сам не знаешь, откуда может придти буря и каких масштабов она может быть. А Дазай это знает, готовится, но никому не желает говорить. Чёртов гений! — Дазай, вернись. — Эх, Куникида, тебе неведома та сила первого хода. Тебя колотит, тебя трясёт и ты гадаешь, куда же сделает шаг твой оппонент. Почему-то мне кажется, что это место первый шаг... — ДАЗАЙ! Не успел Куникида и выкрикнуть, а только слегка потянуть за пальто Дазая, как его босса смёл с земли промчавшийся байк. Доппо успел оттянуть Дазая, которого только силой удара слегка задело, и вместе с Куникидой они отлетели к тротуару, в то время, как байк проехался на боку по земле, а его водитель покатился в противоположную сторону от них. Куникида захрипел и закашлял, заметавшись на земле и уже прокляв этого идиота Осаму порядком сто раз, совсем не заметив, как Дазай без единой царапины вскочил на ноги, отгоняя от себя охрану, что от испуга чуть ли не хотела нести босса в больницу на руках. Да как этот ублюдок умудряется, чёрт бы его побрал! Дазай не стал обращать внимание на красноречие в глазах друга и подбежал к ещё одному пострадавшему от столкновения. Зеваки уже собрались со всех сторон, шепчась о происшествии и вытягивая шеи, чтобы лучше разглядеть виновников, но одного взгляда Куникиды на охрану хватило, чтобы те в тот час разогнали шумную толпу. Осаму был из тех, кто играл с жизнью, как в партию в покер: у кого выше карта, тот выживает — он играл на удачу, и даже он сам не мог сказать повезёт ли ему сегодня. Непредсказуемый человек, я вам скажу. Присев на корточки рядом с водителем байка и увидев его свирепое лицо, Дазай не растерялся и протянул руку юноше, предлагая свою помощь. — Прошу извинить мою невнимательность, я виновен в этой аварии. Дазай с мягкой улыбкой осмотрел совсем не добродушное лицо, заглядывая в пропитанные яростью голубые глаза, скрытые под рыжими прядями чёлки. Юноша глазел на него с таким сильным отвращением и поджимал губы в тонкую линию, что Дазаю показалось, что ни его здесь сбили, а он убил все поколения родственников этого молодого парня. Его протянутая рука с грубостью была откинута и парень сам привстал, игнорируя дрожащие руки. — Запихни свои извинения себе в зад, — хриплым голосом прошипел пострадавший, не решаясь поднимать глаза на Осаму, будто чего-то остерегаясь. — Я могу заплатить компенсацию за ваш разбитый байк, — Дазай слегка наклонил голову, всё также приветливо улыбаясь, смотря, как рыжеволосый юноша пытается встать. — Думаю, не стоит вмешивать сюда правоохранительные органы, мы ведь справимся сами? Юноша бросил на него беглый, встревоженный взгляд, растерянно подбирая свою скинутую ударом шляпу, ею скрывая свои глаза. — И деньги свои запихни туда же. Было такое чувство, что этому парню даже дышать с ним одним воздухом было противно и боязно, и он пытался как можно быстрее ретироваться с этого места, не желая больше смотреть на Дазая. Это показалось странным Осаму, и, заинтересованно улыбнувшись, он развернулся и закрыл путь отхода парнишке, который, кажется, злился ещё сильнее. Интересный. Дазая это привлекло. — Ну куда вы так быстро? Может вам нужна помощь, отвезти вас в больницу? — Дазай снова закрыл путь побега, смотря сверху вниз на маленькую сгорбленную фигуру, которая ни в коем случае не хотела пересекаться с ним взглядом. И Осаму отчётливо видел, как сжимаются кулаки парня, как его трясёт и кидает в разные стороны от переполняющего его гнева. Для Дазая чужой гнев и ярость — как наркотик — самое сильнодействующее лекарство и афродизиак, выбивающий его из колеи. Пусть злится сильнее, разбушуется так сильно, как океаны в его глазах и поднимет ту бурю, что он предсказал. Это будет шторм, а он в нём — ветхая лодочка, которую будет кидать из стороны в сторону. Потонет — но как же восхитительно. — Отойди! — Я лишь предлагаю свою помощь, ведь беспокоюсь о вас. Я не хочу быть обязанным перед кем-то, — Дазай всё ниже нагибается над ним, слышит, как дыхание юноши участилось, дрожит и грозится вот-вот сорваться от бешенства, наведённого на него Осаму. Давай же, покажи, как ты можешь рычать. — Я сказал отвали от меня! Миг — и толчок огромной силы сметает Дазая на десяток метров назад от загадочного юноши, который лишь одним прикосновением отправил его в полёт. И лишь этот рыжеволосый парень увидел, что в эту секунду на губах Дазая красовалась широкая улыбка, а в глазах блестел азарт от такого прекрасного хода. Лучшего он не ждал, не мог представить, пока на шахматную доску не вышла ключевая фигура, которая поведёт всех остальных за собой. И даже в гневе останется непобедимой и такой самодовольной, от чего Дазая всего колотит, а ладони начинают потеть от желания склонить «белых» врагов всех до единого. И даже их короля. Его чутьё не подвело, когда он сделал этот шаг. Первый шаг на бесконечно длинной дороге, где нет света от фонарей или солнечных лучей. Освещать свой путь придётся самому и вести за собой подчиняющиеся ему души. А в конце его ждёт край противоположной стороны шахматной доски и долгожданная победа. Шах и мат для белого короля. Дазай врезается в стену здания, оставляя после себя большой отпечаток в ней. Обломки стекла и кирпичей рассыпались вокруг Осаму, а прохожие уже начали подбегать к нему, пытаясь понять жив он или мёртв. На секунду в ладонях Дазая появился свет, распространившийся по его рукам к спине и обратно, вызывая у мужчины самодовольную улыбку. Этот свет тут же исчез, после того, как резкая боль также неожиданно прекратилась. Куникида с его людьми не заставили ждать и уже были здесь, панически расспрашивая, всё ли с ним хорошо. Но Дазай словно был не здесь, он безумно пялился на свою ладонь, то сжимая, то снова открывая, не обращая внимания на громкие восклицания Куникиды о его живучести. Дазай не мог поверить в то, что произошло и перематывал свой долгий полёт в голове, пока он внезапно не вспомнил о рыжем парнишке. В мгновение ока Дазай вскочил и устремил взгляд в том направлении, где ранее они стояли, но там уже никого не было. Это заставило его грустно вздохнуть, но даже это не испортило его прекрасное настроение. Куникида придержал своего босса за плечо, страшась его выражения лица, но всё равно задал угнетающий его вопрос: — Демон? Дазай, казалось, совсем будто не пострадал, ведь на нём не было ни капли крови, ни царапины, что всегда удивляло всех псов: сколько бы ранений не получал их босс, он всё равно каким-то чудом оказывался невредимым. Дазай как ни в чём не бывало зачесал чёлку и поднял возбуждённые глаза на приятеля, пугая его своим редким рвением. — Да ещё какой. Я не имею понятия, что это за способность. — Ты никогда не слышал о такой? — удивлённо спросил Куникида, безусловно уверенный в том, что Дазай знает о каждой из способности всех семейств демонов даже получше его самого. — Кто этот мальчишка? Они сели в машину, и Дазай, раскинувшийся на задних сидениях, блаженно прикрыл глаза. — Хочу, чтобы он снова швырнул меня так. Это было круто. От его слов Доппо чуть ли не потерял управление и не врезался в дорожный знак, бросив на него удивлённый взгляд через зеркало. — Да я смотрю ты мазохист. — Если только чуть-чуть. Куникида издал нервный смешок, но ничего не ответил. — Ты бы видел его взгляд, он будто хотел разорвать меня прямо на месте. Демоны всегда были импульсивны и им сложно контролировать эмоции, особенно, когда возвращаются в свою истинную форму — от таких только бежать, даже «Королева полуночи» их не берёт. Мерзкие твари. Но этот... — Не говори мне, что хочешь затащить его в постель. Ты каждого второго, кто косо на тебя посмотрит и хорош мордашкой зовёшь на свидание. — Хочу, — честно ответил Дазай, кидая своей улыбкой в яростно оскалившегося Куникиду. — А что, ты ревнуешь? — Идиот, — усмехнулся Доппо, беря маршрут в любимый ресторан босса, в котором он предпочитал ужинать. — Не беспокойся, мы всё равно едем с тобой на романтический ужин при свечах, закажем твой любимый буйабес и бутылочку Шато Латур восемьдесят пятого года. Что скажешь? Я могу обеспечить тебе самую незабываемую ночь... — Мне хватит и бокала вина, всё остальное оставишь своим пассиям. Я — не они. Дазай глянул на него из-под ресниц и хихикнул. — Ты от такого отказываешься, Куникида... — Закрой рот! Оставшуюся дорогу они также обменивались парочкой «приятных слов», и Доппо к тому времени, когда они приехали к ресторану, растратил все свои нервы и силы, больше не споря с Дазаем и готовясь только к рабочим разговорам. Дазаю нравился этот ресторан из-за прекрасного феншуя и отменного меню, Куникиде — за не разглашение информации и всегда строгой конфиденциальности, ведь здесь проходили незаконные сделки чаще, чем подавали рыбу в сливочном соусе. И наверное лишь босс мафии по нужде использовал это место и испробовал все французские блюда из меню и выпил, как минимум, из каждой второй бутылки алкоголя здесь. Сейчас, когда Дазай пробовал вино, смотря, как красная жидкость медленно стекает по стенкам бокала, словно кровь с открывшегося пореза, Куникида решил задать мучающий и его, и всю организацию вопрос. — Я знаю, что ты хочешь сказать, — прервал его Дазай, смотря на картины на стенах впереди себя, развалившись на нежно сиреневом диване. Абстракция ломала его воображение, он был больше классиком, нежели понимал такое искусство. — Мы не должны обращать на это внимания, тем более сейчас. Куникида залпом осушил бокал и серьёзно уставился на Дазая, поправив очки. — Ты понимаешь, что они снова подорвали оружейный склад. Такими темпами мы лишимся всех запасов наших боеприпасов, и в случае начала вооружённого противостояния нам не с чем выстоять. Лидеры начинают жаловаться и требуют отмщения за выходки демонов, особенно, когда смертоносное оружие от демонов — пули «Королева полуночи», пробивающие их плоть, находятся в достатке. Было верным решением хранить столь редкое оружие в главном здании, куда демоны ни в коем случае не сунутся, иначе, мы бы уже утратили половину имеющего. Тебе нужно придумать, как остановить Вестерленд и не дать нашим людям поднять против тебя восстание. — Они этого не сделают, — Дазай закатал рукава рубашки, открывая вид на крепкие руки с извивающимися чернильными татуировками и ослабил галстук, придавая себе соблазнительный и довольно горячий вид. — Почему ты так уверен в этом? — Потому что без меня они просто кучка слепых щенков, которые не в силах найти себе даже поесть. Они прекрасно это понимают, что без меня наша корпорация не была бы так влиятельна и власть так далеко не распространялась, ведь наши люди есть даже в правительстве, конечно же, лишь благодаря мне. Только из-за меня эти мелкие сошки имеют деньги, ездят на дорогих тачках и снимают элитных шлюх. Тебе ещё нужны доказательства? — Ты не боишься, что кто-то захочет занять твоё место? — Когда-нибудь это всё равно случится, — усмехнулся Дазай, пальцем чертя узоры по краю бокала. — Но пусть попробуют, я хочу посмотреть на этого смельчака, ха-ха. Доппо закатил глаза на самоуверенность друга, думая, что она когда-нибудь точно погубит его. — Но всё же, у тебя есть план, как остановить демонов? Им нельзя давать столько воли... Дазай неожиданно выпрямился и коротко засмеялся, откидывая голову, тем самым давая понять Куникиде, что ему уже всё известно. — Они уже закончили своё вступление, после этих мелких взрывов на игровую доску должны выйти главные фигуры. Куникида непонимающе захлопал глазами, наклоняясь к другу ближе, чтобы услышать его объяснения. — Что ты имеешь ввиду, Дазай? — То, что они решили нас спровоцировать на крупные действия и завязать с нами существенную войну. Возможно ты не знаешь, но правила демонов — это жёсткая штука. Они строго следуют каждому пункту и за нарушение, даже их глава может подвергнуться наказанию вето. Одно из правил гласит, что они не могут вступать в войну без приказа свыше или намерений злоумышленников, что на них нацелились. Большая вероятность того, что никакого приказа не было отдано и они действуют самостоятельно, втыкая нам палки в колёса. Это навело меня на мысль, что это личные счёты мафии и Вестерленда, и правительство вмешиваться в эти дела не собирается. — И что нам делать? — Просто ждать их следующего хода. Дазай был похож на ребёнка, который ждёт свой рождественский подарок и не может усидеть на месте, не проверив не положили ли под ёлку его подарок. Осаму Дазай был взрослым мужчиной с авторитетом во всей красе, привлекающий к себе большинство взглядов и женщин и мужчин, но в душе он был мерзкой крысой, что роется в мусорных баках и бегает по канализации. С виду он казался благоразумным и уверенным в себе человеком, который умело принимает решения (это единственное правдивое описание) и добросовестно ведёт свою работу (здесь, пожалуй подойдут слова — в разные дни по-разному), но если вы были знакомы с ним, то в первую очередь вы скажите — бесхарактерное животное с подавляющим чувством потребностей. Так Куникида бы описал всего Дазая, ведь эта черта ему ужасно подходила. Однако, было ещё кое-что, что даже самый близкий друг не мог распознать в его голове. Таких обычно называют двуличными мразями, которые предпочитают менять маски несколько раз на дню и дурачить легкомысленных людей, бесправно верящих всем их взглядам и словам. Дазай был таким: двуличным самодовольным ублюдком, с непонятными мыслями в своей голове. Сознание Осаму — одно из самых страшных мест, где не хотелось бы побывать вообще, ведь абсолютно никто не имеет понятия, что скрыто там внутри. Яд или снега, звёзды или лужи? Доппо в самом деле не хотел бы этого знать. Когда за непринуждённой беседой друзья подошли к десерту и Осаму принесли ягодный парфе, его телефон просяще позвонил. Ему оставалось лишь вздохнуть и оставить своё последнее блюдо на сегодня и ответить на звонок. Как оказалось, По успел соскучиться по своему боссу (это лишь домыслы Дазая) и поэтому мужчина с улыбкой на лице отозвался на звонок своего секретаря. — По, дорогой, ты уже по мне соскучился? Как видно, Эдгар проигнорировал безуспешный флирт своего босса и сразу же перешёл к делу. Сказанное Алланом совсем не обрадовало Дазая и он устало нахмурился, выслушав его до конца. — Ничего не случится, если на встрече будет моё доверенное лицо, тем более специализирующееся по этой части. Если будут какие-то проблемы, поставщик свяжется со мной и я ему всё объясню. Ещё несколько секунд было слышно, как ворчит Аллан, говоря в пол голоса, что их босса совсем не заботит беспокойное положение мафии и шаткое положение с экспортом от международных заказчиков. — Всё, По, прекращай наговаривать на своего босса, мне становится грустно, когда ты разочаровываешься во мне. Куникида бросил в сторону Дазая короткий взгляд, после чего спокойно продолжил читать утреннюю газету, которую он не успел проглядеть на завтрак. — Так. Лучше скажи, где Ацуши. Услышать про Ацуши Накаджиму было куда интереснее, поэтому Доппо отвлёкся, навострив уши. Про этого мелкого гадёныша давненько ничего не было слышно. — Я знаю, что он был на задании в Нагое, но разве он не должен был вернуться ещё вчера? Отыщи его и расскажи как обстоят дела, но ни слова о взрывах, если он знает даже об одном, то пусть, но он не должен узнать, что их было несколько и это всё рук демонов. Сам понимаешь, чем это кончится. Они ещё обменялись парочкой фраз, после чего Аллан, по шею загружённый работой, отключился. А Дазай радостно вернулся к своему парфе. — Опять увиливаешь от частных встреч? — от глаз Куникиды не скрылось то, что взгляд Дазая после встречи с рыжим парнишкой изменился и он начал чаще погружаться в себя, будто размышляя, поэтому ответил он довольно заторможенно. — Мне наскучивает один и тот же сценарий: лицемерные взгляды, натянутые улыбки, фальшивый смех. Когда люди научатся отличать чёрное от белого, то возможно, они меня заинтересуют. А сейчас это всего лишь запятые между словами, которые так неприметны. Куникида давно понял, что этого странного человека нужно не знать, а привлекать, иначе он никогда не обратит на тебя внимание и перешагнёт, не замечая, что давит вам на череп. — Ты хочешь послать Накаджиму на встречу? Что-то мне подсказывает, что это не лучшая кандидатура. — А почему бы и нет? — Дазай откинулся обратно на диван, всё также пытаясь понять написанные на стене картины, выучив за это время каждый мазок и линию. — Он возглавляет самый крупный отряд в организации и отвечает за боеспособность всей группировки, сколько профессиональных убийц работает под его руководством? На его плечах лежит огромная ответственность за защиту и атаки, подготовку солдат и контроль вооружения. Думаю, как раз обсуждение такой темы, как «Королева полуночи» является его сильной стороной и он сумеет договорится об увеличении поставки, ведь он сам понимает, как важны эти пули. — Я теперь понял, почему ты хочешь скрыть от него правду о взрывах, — рассмеялся Куникида. — Если он узнает, что его драгоценные склады с оружием так беспощадно были опустошены демонами, он разорвёт и тебя, и каждого демона до единого. Его страсть к огнестрелу безумнее твоей – прыгать с окон и разбиваться в машинах. Дазай кивнул и также как и друг рассмеялся, боясь представить, как отреагирует его подчинённый на выходки их заклятых врагов. После того, как оба допили бутылку вина, Дазаю пришло сообщение от По о местонахождении Ацуши, который, как оказалось, был безумно взбешён, ведь в разгар взрыва он находился поблизости со складом и каким-то образом схватил одного из демонов, где в данный момент всеми изысканными методами добывает из него информацию. А ещё, что было самым ужасным, Ацуши уже прознал о череде взрывов и ждал личной встречи с боссом с особым рвением, которое Дазаю не нравилось совсем. ° ° ° Мрак опустился на просторную комнату, и лишь мягкий свет от настольной лампы мог осветить низко опущенную голову, спрятанную за шляпой. Мрак казался тёплым одеялом и под ним становилось так хорошо, что Чуя нежился во тьме, лился, как поток родниковой воды, оглаживая его бесформенные руки. Темнота была привычным местом для него, его убежищем и родным домом, где ждёт пыль и призраки, рассказывающие на ночь сказки. А вот свет был его ночным кошмаром, из-за которого дрожали коленки и мёрзли ступни. Когда включается свет — его видят, видят каждую эмоцию на лице и каждую тайну, пытающуюся скрыть. Его читают книгой, пролистывая страничку за страничкой, где чёрным по белому написано всё, что видели его глаза и слышали уши. Это его проклятье: закрывать глаза, когда светло и открывать, когда стемнеет. Так не больно, так не страшно. — Чуя. Голос давит на Накахару, ему кажется, что он доносится со всех сторон, что ему давят на глотку и он начинает хрипеть от нехватки воздуха. И лишь свет острым лучом режет его по лицу, да непрерывное тиканье настенных часов забивает уши. — Правило номер один. Чуя дрожащим голосом уверенно произнёс: — Не использовать способность на людях без приказа свыше. — Правило номер девять. — Не использовать способность в личных целях и ради мести. Мори не стал на него глядеть и перешёл к более существенному делу. — А теперь скажи мне, почему ты использовал свою способность в восемь часов тридцать одну минуту двадцать первого мая этого года? Чуя вздрагивает, когда слышит, как из темноты выходит не его любимый добрый призрак, а полуночный монстр во плоти, опуская ему на плечо руку, заставляя коленями прижаться к полу ещё сильнее. Дрожь проходится по всему телу и ему кажется, что он падает — летит с высоты и ударяется об острые камни. Но он не умирает и лишь вынужден терпеть эти муки до конца своих дней, ведь ему не отдали приказа умереть и покинуть эту жизнь таким лёгким путём. Он навсегда останется лежать на острых окровавленных камнях и смотреть в равнодушное небо, по ночам считая звёзды, не веря уже ни во что. Чудес не бывает и звёзды не исполняют желания, они лишь лгут и заставляют нас поверить в их безнадёжную силу. А когда мы не получаем желаемого и с горем проигрываем эту жизнь, понадеявшись на чудо, мы разочаровываемся и теряем надежды на лучшее завтра. Только лишь вы, только вы способны делать шаги и сбивать с ног врагов, которые когда-то наступили на вас. Чуя тоже думал, что достаточно сильный и готов идти по той дороге, которую он избрал, но оказалось, что он лишь маленькая птаха, которая не успела отрастить себе крылья. Он поспешил и был слишком самонадеянным. — Будешь молчать? Лакированные туфли останавливаются прямо перед ним, и страх с новой силой охватывает его тело. Он зажмуривает глаза и резко поднимает голову, выпаливая на одном дыхании: — Отец, я не...! Не успевает Накахара и объясниться, как ему прилетает пощёчина, рассекающая губу и всё его окоченевшее сердце. Оно разбивается осколками, опадает кровавыми лепестками, когда он поднимает слезящиеся глаза на мужчину перед собой, видя на его лице такое выражение, которое не видел никогда. Озноб касается своими мёрзлыми пальцами его кожи, бегает туда-сюда и проникает внутрь — превращает его кровь в стоящие колодцы, в которых лишь идти на дно без шанса на спасение. Он никогда не смотрел на него так: высокомерно, угрожающе, так, будто видит в нём лишь ненужное животное. Даже не сказать ни слова, ведь Мори Огай — теперешний глава Вестерленда — удушит его любым словом в ответ. — Раздевайся. Покажи свою метку. Вздрогнув, Чуя не смел ослушаться, и, прикусив губу, тем самым сдержав предательские всхлипы, начал снимать с себя сначала кожанку, оставшуюся после поездки на байке, потом рубашку и закончил майкой, стянувши её через голову и оставшись по пояс обнажённым. Острые плечи тут же опустились и он поспешил обнять себя руками из-за пронизывающего холода, царившего в кабинете главы. Его маленькая скрюченная фигура казалась ещё меньше, рыжие отросшие пряди путались в ресницах и занавесом скрывали разбитые глаза. Мори стоял сзади и одним рывком поднял его с колен, опуская голову, чтобы посмотреть на розовую печать в форме руны на линии позвоночника. Она казалась старой и нетронутой, почти незаметной, такой, какой и должна выглядеть в обычное время. Чуя дрожал, когда Мори прикоснулся к печати и слегка надавил, проверяя. Он не мог представить себе, что сейчас творится в голове его отца, что он видит и в порядке ли его печать. Он готовился к худшему, но он совсем не ожидал, что услышит облегчённый вздох и почувствует, как на его плечи лёг тёплый пиджак Мори. Глаза Чуи округлились, а с сердца свалился тяжёлый груз, что продолжал на него давить сразу после звонка отца с приказом немедленно вернуться домой. Как оказалось с меткой всё в порядке, а значит он не нарушил правила и сила вето не вступило в действие. — Прости меня за это, я правда очень испугался за тебя, — Мори с виноватым лицом встретился с растерянным взглядом Чуи и нежно обнял его, прижав юношу к своей груди. — Извини, папочка не должен был так давить на тебя, ты не виноват и сам бы мне всё рассказал. У Чуи задрожали губы, но он поспешно сморгнул подступающие слёзы и подавил ком в своём горле, радуясь, как ребёнок, что его отец вернулся в привычную форму. Он всего лишь беспокоился за него и так рассердился, из-за того, что боялся, что его сын пострадал и возможно из-за этого нарушил правила. Но как видно этого не случилось, что и сняло с сердца Огая огромную встревоженность, что вывела его из себя. Боже, как Чуя рад, что Мори вернулся и теперь смотрит на него с такой же заботой и нежностью, как и смотрел всегда. Его единственный родной человек, что заботится о нём с ранних лет и всегда защищает несмотря ни на что. — Ты должен понимать мой страх, когда я подумал, что ты нарушил правила и сила вето вступило в действие. Ты мог лишиться способности, а после и жизни, солнышко. Чуя уткнулся Мори в плечо, оставив все страхи за пределами этой комнаты, и уже расслабленно буркнул, смутившись: — Не называй меня так, я уже не ребёнок. Мори только крепче его обнял и рассмеялся, чувствуя, как напряжение Чуи постепенно отступает и его голос наконец прорезался. — Когда ты был помладше, был куда милее, — Мори усадил Накахару на диван и присел рядом сам, наконец желая услышать с уст сына о волнующем его происшествии. — Может ты мне наконец расскажешь, что произошло? Чуя вздрогнул от возобновления этой темы, но теперь на его лице отразилась ярость и решимость, удивившие Мори ещё сильнее, чем он думал. — Я встретил босса грязных псов. Эти слова не то что бы вызвали у Мори шок, он просто оторопел от удивления, не в силах произнести и слова. Его обдал и холод и жар одновременно, в глазах заплясали искры, а губы растянулись в недружелюбной улыбке, грозившаяся вот-вот обрушиться на Чую ещё с большей силой, чем было до этого. Накахара ожидал впечатляющей реакции своего отца, но не такой бурной, что заставила его вновь похолодеть и желать спрятаться от него подальше. Какие же всё-таки странные перемены в настроении его отца, пугающие его несколько раз на дню. Мори наклонился к Чуе ниже, с широко раскрытыми глазами не веря осматривая сына, всей душой надеясь, что он ошибся. — Осаму Дазай? — Это точно был этот ублюдок, — выплюнул юноша, скрипя зубами от одного воспоминания их встречи. Он и так являлся главным врагов демонов, так ещё и умудрился перейти дорогу самому Чуе Накахаре — сыну главы демонов, истинному потомку, обладающему выдающейся и редкой способностью управлением гравитации. — Он... что он делал? — Мори, казалось, загорелся лишь от одного упоминания о Дазае и решил узнать всё в мельчайших деталях. — Этот придурок вышел на проезжую часть и встал посреди дороги, я даже его не заметил, когда с бешеной скоростью гнался через автомобили. Мы столкнулись, и он казалось пострадал меньше, чем я или мой мотоцикл, — Чуя надулся, не желая вспоминать эти отвратительные минуты его жизни, но Мори продолжал настаивать на том, чтобы он закончил. — Я не знаю почему, но по какой-то причине он пристал ко мне и не хотел отпускать так просто. Это меня до такой степени разозлило, особенно, когда я увидел его наглую морду, смотрящую на меня сверху вниз, мне так захотелось надавать ему, чтобы он ещё месяцев пять с кровати не встал. Мори будто забыл все шутки, которые он мог высмеять в этой ситуации, но его лицо оставалось всё таким же настойчивым и жаждущим ответов, что взаправду сильно напрягало Накахару. Почему глава так возбуждён и так горит, только об упоминании этого имени? Какие у них отношения и были ли они вообще знакомы? Чуя не знал этих историй и никогда не спрашивал, зная, что ему это знать совсем не положено. Ему недавно исполнилось восемнадцать, а это значит — по второму правилу из свода, что теперь он официально вступает на службу и в скором времени должен получить своё первое испытательное задание. От его успеха зависит то, какое он положение займёт и как высоко его оценит отец, когда он будет находится при исполнении. Это очень важный шаг на пути к признанию не только отца, который и так, впрочем, верит в него, но и других демонов, в частности, главенствующих семейств, так как Накахара Чуя является прямым наследником демонов, хоть ещё и не был объявлен таковым. Главное заполучить доверие и связи, которые будут постепенно складывать ступени его лестницы признания всей организации. Накахару Чую знали лично лишь несколько доверенных лиц отца, которые выделялись сильными способностями и родословной с остального потока низкоуровневых демонов и полукровок. Остальные знали сына Мори лишь по слухам, описывая его, как «чёрный алмаз, выращенный во мраке», который обладал одной из сильнейшей способностей во всей организации. Ни один внешний донощик не знал, как выглядит Накахара Чуя, его возраста, способности, он был тем, чьё существование было скрыто за стальными стенами, возведёнными вокруг него самим главой демонов, который просто души не чаял в своём золотом сыне. И когда пришло время показать его свету, все демоны встрепенулись, приготовившись лицезреть великие таланты молодого парня, выращенного под отцовским крылом. Лишённый материнской заботы, он воспитывался Мори, как первоклассный убийца, безупречно умеющий контролировать свою силу, и обладающий безграничным умом, благодаря упорной учёбе во всех сферах — от грамоты, до ведения военных и политических дел. Но даже с таким жёстким раскладом в развитии этого ребёнка, Мори не был способен на тиранию и одного взгляда умоляющих детских глаз хватало, чтобы он простил своего сына за что бы это ни было и утащил его в объятия, безостановочно нахваливая его. Так что Накахара не был совсем лишён любви, а напротив — был окружён любимым человеком, готовым поддержать и помочь в любое время дня и ночи. Мори был его благословением и самым первым в его жизни. — Получается ты его оттолкнул и сразу же сбежал. Ты не видел, сильно ли он пострадал? — Мори задумался, потерев подбородок, переведя взгляд на раздражённого Чую, вызывающий у него улыбку долгожданной надежды. — Я же сбежал, как я мог увидеть что-то? Но приложил я его конечно хорошо, — засмеялся Чуя, думая, как бы ему вновь хотелось это повторить, наплевав, что в сердце снова пробрался едва различимый страх того, что Осаму Дазай может быть безумно опасным, как постоянно утверждал Мори. Вдруг, ему в этот раз просто повезло, а в следующий он запросто его прикончит лишь взмахом руки? Это очень угнетает. — Он наверняка уже понял, что ты демон и состоишь в организации, но ему ничего не известно о твоей личности и способностях, так как это секретная информация уже скрыта от посторонних глаз очень давно, как и ты сам, Чуя. Зная Дазая, он не сможет сидеть на месте, и будет всеми силами искать тебя, пока не утолит свой голод интереса. Когда он не сможет найти о тебе абсолютно ничего в базе данных, даже на камерах наблюдений, которые мы закодировали и очищаем все кэш диски, если там хоть мелькает твоя тень, он не сможет тебя отследить. Это заранее проигранная игра, билет в один конец, ха-ха! Это наш шанс делать ход. Чуя внимательно его слушал, мысленно натыкав пальцем в лоб в безуспешно ищущего про него информацию главу мафии, насмеявшись вдоволь. Такой лицемерный и лишённый стыда человек будет высмеян им до такой степени, пока ему не захочется совершить суицид прямо на месте, только бы избавиться от мерзкого победного смеха Накахары. Эта картинка в голове Чуи засела так прочно, что он сам не заметил, как начал ухмыляться, а Огай погрузился в глубокие раздумья, делающие его глаза всё шире и шире. После пятиминутной тишины, Мори вздохнул и взял в свои ладони руки Чуи, с решительной улыбкой встретившись с его недоумевающим взглядом. — Чуя... — по его интонации стало понятно, что разговор будет долгим, и начнётся он, конечно же, с самого детства. — Когда ты был совсем маленьким, твоя мама покинула тебя, умерев от рук этой алчной мафии, и оставила тебя на меня, возложив на тебя большие надежды. Я тебе никогда не рассказывал, почему я запер тебя в загородном поместье подальше от чужих глаз, боясь того, что кто-то прознает про тебя. Всё ради твоей защиты, Чуя, ты будешь тем, кто займёт мой пост и возглавит в будущем весь отряд демонов. Ты избранный и самый одарённый среди нас, твоя сила будет расти, и помни, что сегодняшние твои способности — далеко не предел. Чуя попытался вытянуть свои руки с рук Мори, скривив от таких сладких слов лицо, заставляющие рвать его чуть ли не кровью. Его отец совсем не был из тех, кто хвалит в серьёзном тоне, в шуточном — бывало, и то, довольно редко. А чтобы даже упомянуть пост главы — такого ещё не случалось, это заставило Чую напрячься всем телом и готовиться к финишной прямой, которая, должно быть, ударит прямо в лоб. — К чему ты ведёшь? — недоверчиво спросил Чуя, видя, как улыбка Мори становится теплее обычного. — Ты так быстро вырос и уже пришло время твоему заданию, которое испытает твою преданность организации, стойкость и силу, и не только физическую, но психическую и стратегическую. От этих слов Чуя вспыхнул, как огонёк в темноте, от чего его глаза засияли, как два драгоценных камня. Этих слов он ждал слишком долго, каждый день напоминая отцу о своём первом испытательном задании, которого он ждал бесконечно долго. Дрожь пробежалась по позвоночнику, а в кончиках пальцев закололо от предстоящего испытания, которое наверняка будет очень опасным и трудным, ведь Мори ему никогда не даст скучать даже на работе. Это точно должно быть что-то потрясающее, что-то, что заставит его пораскинуть мозгами, а затем атаковать, что-то... — Ты должен убить главу мафии. В офисе повисло гробовое молчание, и лишь дин-дон часов расколол звенящую тишину, показывая одиннадцать вечера. Мрак всё ласкал кожу Чуи и заглядывал в его испуганно-удивлённые глаза, не верящие словам отца. Разве это не верная смерть? Разве вообще возможно подобраться к этому человеку так близко, чтобы суметь просто задеть плечом? Это невозможно. Это то, что называют нереальным желанием, спрятанным в облаках. Ни на одной лестнице туда не забраться, не подняться на подъёмнике и не залететь на воздушном шаре. Это игра, когда у тебя все красные карты, а козырная это пика, и в колоде её уже нет. — Чуя, только ты можешь справиться с этим заданием, тем более появился шанс, ведь Дазай в последнее время участил вылазки наружу без сопровождения, и даже это не остановило бы тебя, если бы его окружала сотня вооружённых людей. Это наш шанс положить конец вражде и обеспечить мир, — Мори сладко улыбнулся, пытаясь затереть эту напряженность в глазах юноши. — Я сниму с тебя печать и дам время на обдумывания, но знай, Чуя, ты — наша надежда на светлое будущее. Эти слова подействовали на Чую как толчок, как глоток кислорода под водой, возвращая ему самообладание и полную уверенность в своих силах. Мори настолько досконально знал своего сына, все его провоцирующие и болевые толчки, что лишь парой фраз разжёг в нём огонь желания выиграть эту игру против Осаму Дазая. Им также сподвижима недавняя стычка и залёгшая до самых костей ненависть к псам, лютым стервятником пробивающаяся наружу. Это было лишь делом времени, когда бы Мори отдал такое важное задание своему сыну, на сто процентов веря в его силу. И вот этот час настал, когда небо с землёй может поменяться местами, а судьба всего Токио свернуть на противоположные рельсы. — Для того, чтобы подобраться к Осаму Дазаю, тебе нужно знать каждое место, где он бывает, дороги, где ходит и ездит, людей, с которыми общается. Тебе нужно знать про него всё: что ест, пьёт, чем занимается. Большую часть ты найдёшь в архиве, я дам тебе пропуск и разрешение на ознакомление материала, остальное изучение цели ты проведёшь за слежкой. Здесь мы оценим, как ты усвоил это знание и как используешь на настоящем объекте, нежели на подготовке. Тебе не следует нападать сразу и предпринимать какие-то серьёзные действия. Твоя задача — полностью изучить цель и предсказывать каждый его шаг и в нападении, и отступлении. Всё зависит от тебя, когда ты найдёшь подходящий случай, чтобы нанести решающий удар и покончить с ним. Для этого нужно не только придумать план атаки, но и придумать план отхода. Возможно в твои планы войдёт что-то противоречащее нашим правилам, поэтому я сниму печать до окончания твоего задания, ведь оно может выходить за пределы возможного, поэтому я сделаю исключение ради победы. Чуя какое-то время обдумывал его слова, после чего хитро прищурился и улыбнулся: — Получается, мне нужно просто его убить? Хах, этот ублюдок сам придёт ко мне в руки! — Если тебя понадобятся люди, отряд «C» уже подчиняется тебе. Также есть достоверная информация, что Осаму Дазая не так просто убить. На моих руках находится особый кинжал, которым ты должен перерезать ему горло ровно под подбородком, иначе простых ранений для него недостаточно. Чуя в замешательстве уставился на Мори, не веря своим ушам. Как это, простыми ранениями его не взять? Да обычный человек бы только от одного его точка захлебнулся кровью и умер в страшнейших пытках! — Он человек? — как-то неуверенно спросил Накахара, хмуря брови в таком заявлении. Мори не ответил, развернув к себе Чую спиной, чтобы приложить руку к печати и аннулировать её действия. Одной из способностей глав демонов, которые передавались от главы к главе, было управлением и контролированием печатей, которые ставились при рождении каждому ребёнку, который родился в этой организации. И снять её было невозможно. Однако у Огая Мори была особая прирождённая способность — одним прикосновением он мог стереть как и полностью память человека или демона, так и отдельную часть, заменив их другими воспоминаниями. Именно эта сила помогла Мори обойти эту систему и найти способ стирать метку. Удивительная и редкая способность, о которой знают единицы. Печать представляла из себя небольшую руну, которая соединялась с нервными окончаниями спинного мозга и подчинялась демоническому проклятию правил вето. За любое нарушение восемнадцати правил в списке, печать чернеет и поражает центральную нервную систему, разрушая нервы, отвечающие за обладания способностей и их контроль. Способности стремительно теряют свою силу, пока демон не превращается в обычного человека, полностью утратив демоническую сущность, даже несмотря на то, насколько она могла быть могущественна. Демон в теле человека также ослабевает, зарабатывая ряд человеческих заболеваний, утратив свою выносливость иммунитета к разному виду болезней. Обычно в таком состоянии демон не живёт больше восьми лет и умирает от измождения или от смертельного заболевания. Таким демонам выносится приговор в зависимости от нарушенного ими правила: заточение, изгнание или смерть. Ни один демон не пожелал бы себе такого конца и поэтому в организации мало тех, кто нарушал правила, ведь каждого ждал один конец — обречение и одиночество, обеспеченное до конца их дней. А кому бы был по душе такой конец? — Отец, я справлюсь. После того, как Чуя взял в руки спрятанный в ножны кинжал, он встал на одно колено и поклонился главе. — Даю на всё три месяца, не разочаруй ни меня, ни всех тех, кто на тебя надеется. — Я не подведу демонов. Чуя уходил, выпрямив спину и гордо запрокинув голову, когда Мори стоял к нему лицом и в который раз убеждался, как же он вырос.

To be continued...