Лабиринты дорог

- Итак, поговорим о ваших обязанностях. Эстебан. Во-первых, сопровождать меня на все мероприятия во дворце или на приемах, куда разрешен доступ оруженосцам. Во-вторых, работать в гарнизоне. Три года вам даны не для безделья, а для того, чтобы вы учились всему, что обязаны знать. Я едва подавил желание зевнуть. Не терплю, когда со мной разговаривают таким нудным тоном. И теперь три года выслушивать подобное? - Вам все понятно, Эстебан? - Более, чем. Работа в гарнизоне, сопровождение на приемах. - Именно! Работать с документами, когда привыкнете, будете участвовать в объездах по городу и иногда доставлять корреспонденцию. - Когда привыкну к чему? В упор поглядел на коменданта, и под этим взглядом он как-то беспокойно заерзал. Или это кресло у него такое… неудобное? - Хм… к службе в гарнизоне, к тому, что вы стали моим оруженосцем. Я хотел сказать, что к такому привыкнуть невозможно. Но промолчал.       В доме графа Килеана все помнит еще святого Алана – и мебель и портьеры, и ковры. Надо бы мне привезти в свою комнату все необходимое. Еще один Лаик на три года я не переживу. Впрочем, все эти мысли промелькнули и исчезли. Потому что в голове вертелась ызаргом одна-единственная: «Почему Рокэ назвал Ричарда?» Я чувствовал, что она не даст покоя. А спросить не у кого. Вряд ли Ворон снизойдет до разговора с чужим оруженосцем. А Дик и сам не знает.       Неделю после Фабианова дня и продержался. Ну, не считая первого вечера, когда мы с приятелями хорошенько отметили наш унарский праздник. И то прибыл до полуночи, как героиня известной сказки, у которой кареты превращалась в тыкву. Приехал трезвый… почти. Нашел без помощи слуг свою комнату, и утром без всякого горичника был готов к исполнению службы оруженосцем. Эр Людвиг пока присматривался ко мне, особо сложных поручений не давал. Так, съездить к Северным воротам, проверить караулы, переписать тот или иной документ набело. Оказалось, у меня хороший почерк. Не зря менторы по каллиграфии в свое время получали деньги. А через неделю я в колете цвета аквамарин сопровождал коменданта во дворец. И там увидел Окделла. В сине-черном, он шел за Вороном, порой оглядываясь по сторонам. Гвардейцы салютовали Первому маршалу, а тот и не оборачивался, зная, что его оруженосец идет за ним, как на веревочке. Но вот наши взгляды встретились. Дик улыбнулся виновато: - Маркиз Сабве… я рад вас видеть. - Взаимно, герцог. Как вам служится у маршала Алвы? Но тут раздался ленивый баритон: - Ричард, мне долго вас ждать? - Иду, монсеньор! И Дик поспешил догонять своего эра. А я остался. На душе резвились все закатные кошки разом. Этот обожающий взгляд, это подобострастное «иду, монсеньор», и то, как быстро он ушел, даже не попрощавшись… Проклятье! В тот день я отпросился у графа Килеана и отправился в трактир « У трех путей». Никаких путей там не было, но, говорят, раньше на этом месте смыкались аж три дороги. Заведение здесь было средней руки, еда и выпивка вполне сносные. А главное – тут всегда хватало народу, и никому ни до кого дела не было. Было так паршиво, что не хотелось звать никого из приятелей. Ни Северина, ни рыжика, ни вечно дурашливого Анатоля. «Напиваться – так в одиночестве». В другую таверну с многообещающим названием «Пьяный фульгат» я приехал, будучи уже здорово навеселе. Заказал кэналлийского и принялся опустошать бутылки. Ваши глаза так сверкают желаньем мести, Против и за – Ваша Честь и мое бесчестье Как же давно размотали боги эту нить Только вино одно это велит забыть… Забыть я не мог ничего, даже вино не помогало. Кто-то из людей, крутящихся рядом, подошел ко мне. Предложил багряноземельского порошка. - Давайте, - махнул я рукой. Дальнейшее я помнил очень и очень смутно. Очнулся я уже на лестнице особняка коменданта. Как я добрался до него – непонятно. Но вокруг суетились слуги, а сам эр Людвиг тряс меня, словно грушу. - Эстебан! Что с вами? Я хотел ответить, но не смог. Выпитое и съеденное решило распрощаться со мной, не выдержав этой тряски. Так что ковер на лестнице и халат графа Килеана оказались безнадежно испорченными. - Ай-яй-яй! – завопил старик дворецкий, - господин граф, что делать-то? - Несите тазик, - мрачно ответил комендант. Но мне, если честно, было все равно. Халат и ковер можно и обновить. А разорванную в клочья душу заново не соберешь.