Где-то посреди ночи

      Его слова заставили меня дрожать. Тяжелая отдышка сбилась, и я начала дышать еще обрывистее, пока он разглядывал меня так, будто видит впервые.       — Я в душ, — дрожащим голосом произнесла я, хотела было встать с кровати, но Кирилл придавил меня своим телом.       — Стой, — говорит он. — и ты даже мне ничего не скажешь?       Его тело больше не ледяное, а совсем наоборот, разгоряченное. Волосы падают на красивое лицо, а глаза сверлят во мне дыру.       — Я…       Дверь со скрипом отворилась, не оставляя нам совсем ни одного шанса, чтобы спрятаться.       — Ой, — взвизгнула Молли, захлопнув дверь обратно.       — Блять! — Кирилл быстро поднимается на ноги, поднимает с пола нашу одежду, кидает мне одну из футболок и кричит вслед убежавшей девушке, — Стучать не учили?! — признаюсь, сейчас даже мне стало страшнее. — Пиздец, когда-нибудь я точно от нее избавлюсь.       — Кир, — поднимаюсь с кровати, прикрывая тело футболкой, хочу ему уже что-то сказать, но он перебивает.       — Замолкни!       После этих слов становится еще обиднее. Кирилл схватил меня за запястье и потащил в ванную так, будто я кукла, неживая игрушка, которую можно бросать из стороны в сторону до того момента, пока не отлетит голова.       — Кирилл, отпусти, — он лишь поднял меня на руки, поставил на ноги уже в ванне и включил теплый душ.       — Говорю же, закройся, — вставая под воду вместе со мной, он продолжает. — эта сука теперь всё моей матери распиздит, может, мало того, всем друзьям, Косте, Диме…       — Ну… Костя и так знает, — кладу ему одну руку на грудь, но он отталкивает меня. Я теряю равновесие и падаю на плитку.       — Повтори, — уже тише говорит Кира. Его лицо помрачнело, побледнело, и он сел на корточки передо мной, поднял мой подбородок одной рукой и попросил еще раз, — повтори.       Я замотала головой в разные стороны, зажмурилась, ожидая чего-то вроде пощечины, но он лишь поднял меня с пола. Резкими движениями парень начал «отряхивать» мое тело, скользя по поверхности кожи, добрался до ляжек, а после и до половых губ, отчего я вцепилась в него еще сильнее. Моет меня, как маленькую.       — Черт, какой же пиздец, — выключая душ, говорит Кирилл. Его глаза засверкали от ярости. Доставая полотенце, он продолжил свою мысль. — так и знал, что не надо брать эту дуру.       Касаясь полотенцем каждого уголочка моего тела, он смотрел ровно мне в глаза, будто остальное его мало интересует, хотя, на деле, он все время только и думал, как бы взять меня силой.       — Зачем тогда взял? — строить из себя наивную дуру мне не впервой, но это для благой цели: мне надо узнать правду.       — По той же причине, что и тебя. Мать заставила. — отрезал он.       Я пошатнулась, снова осознавая, что была тем самым «нежеланным ребенком», но быстро встала на ноги ровно, когда вспомнила его же слова. Выдавил ли он их из себя для того, чтобы сгладить ситуацию, или, быть может, это была чистая правда?       — Одевайся, — бросил Кирилл, кинув в меня футболкой, и сам принялся за одежду.       Мне всё хуже и хуже. Раньше я не понимала своих чувств, а теперь не понимаю его — плохо это, или наоборот, хорошо?       Мы вышли из ванной. Спать мне совсем не хотелось, да и выключенный свет не убаюкивал. Смотря в окно, очень хотелось повторить сегодняшнее еще раз.       Небо будто покрыто целлофаном, такое же глянцевое, но мутное, будто отражает свет. Луны не видно, видимо, она с другой стороны дома и уже совсем скоро будет рассвет. Звезд тоже почти нет. И правда, светает.       — Кира, — зову я стоящего рядом. Да, всё это время он стоял рядом со мной и так же смотрел в окно, будто ничего интереснее больше найти не мог. Он вопросительно глянул на меня, а потом я поспешила озвучить свое желание, — может, сходим на крышу?       — Ещё чего захотела, — закатил глаза. — там сыро и грязно.       Нашелся тут, неженка. Помню, как его совсем не волновала сырость и грязь, как он стоял на самом краю, а потом мы вместе, как последние идиоты, слетели вниз.       — Ну пожалуйста, — еще одна попытка попросить.       — Слушай, — сжимая мое запястье сильнее, говорит Кира. — никуда мы не пойдем.       Почему мне всегда становится страшно, когда он касается меня? Потому что я боюсь, что он вновь поднимет на меня руку. Хотя, в нашем случае оказалось, что бьёт — значит любит, если он, конечно, не соврал мне.       — Мы идем спать.       Почему нужно быть именно… таким? Его никогда не интересует мое мнение. Быть может, он любит меня только как питомца?       — Ложись.       Хриплый голос. Красивый.       Я ложусь в кровать к стенке, накрываюсь одеялом с головой. Кирилл ложится рядом. Закидывает на меня руку. Прижимает к себе. Что он чувствует ко мне на самом деле?       Ловлю себя на мысли, что не люблю его. Попросту ненавижу. Банальная ненависть, которая пожирает меня изнутри. Или…       — Закрывай глаза, — хрипит Кирилл, обхватывая мое тело крепче.       — Честно, не могу спать, когда твои руки находятся у моей шеи, — прошептала в надежде, что он все же не услышит.       — Почему же? — фыркнул.       — Просто… — стараюсь отвечать ровным голосом, чтобы он не думал, что мне настолько страшно. Но страх убивает меня, сжигает заживо. — просто…       — Что? Думаешь, я настолько мудак, что придушу тебя во сне? — он резко убрал руку, а после развернулся на другой бок, обиженно шмыгнув носом. — Ну ок. Думай так и дальше.       Я приподнимаюсь на локтях, протерев одной ладонью глаза, чтобы лучше видеть Кирилла в этой темноте. Как же он всё-таки странный.       — Кира, — кладу ладонь ему на плечо, чуть потряхивая. — ну Кир.       Он резко поворачивается ко мне, странно улыбаясь, а потом притягивает к себе, захватывая в поцелуй. Моё сердце заколотилось в бешеном ритме, будто мы целуемся в первый раз. Чувствую, как щеки запылали, и быстро отстраняюсь от него.       Кира меняет нас местами — теперь я снизу. Нависая надо мной, не убирает сумасшедшую улыбку, подминает под себя. Его глаза загорелись, нет, засияли, словно два огромных бриллианта.       Одна рука скользнула к моему бедру, быстро сжала его до боли и отпустила. Хищный взгляд заставил смутиться, раскраснеться и попытаться оттолкнуть его ладонями, но всё тщетно.       — Кира, мы только что…       — Тише, ха-ха, — он ложится на свое место, скривив довольную ухмылку. — не буду я с тобой больше ничего делать, — приложив указательный палец к моим губам, проговорил он. — сегодня.       Я замолкла. Готова ли я была отдаться ему прямо сейчас? Конечно же да, другого ответа и быть не может.       Эти ночи сводят меня с ума так же, как и его глаза. Сумасшедшие глаза самодовольного психопата, который живет по принципу «получаю, что хочу».       Нравится ли он мне?       — Кирилл. — выдохнула я.       — М?       — Давай встречаться.       Молчание. Долгое и мучительное молчание, за время которого у меня вся жизнь перед глазами пролетела.       — Я этой хуйней страдать не буду.