
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
AU
Hurt/Comfort
Ангст
Нецензурная лексика
Повествование от первого лица
Алкоголь
Как ориджинал
Любовь/Ненависть
Обоснованный ООС
Развитие отношений
Громкий секс
ООС
От врагов к возлюбленным
Курение
Упоминания наркотиков
Насилие
Underage
Даб-кон
Жестокость
Изнасилование
Неравные отношения
ОЖП
Смерть основных персонажей
Временная смерть персонажа
Открытый финал
Психологическое насилие
Психопатия
Songfic
Дружба
Музыканты
Психические расстройства
Расстройства шизофренического спектра
Селфхарм
Под одной крышей
Аддикции
Асфиксия
Романтизация
Садизм / Мазохизм
Горе / Утрата
Множественные финалы
Психологические пытки
Кома
Описание
Продали. Меня продали какому-то человеку в качестве питомца! Ну почему именно я? Почему не кто-то другой?
— Эй, спишь?
Примечания
!! не пугайтесь количества глав, фанф разделен на три тома.
UPD. эта работа изначально писалась с совсем другой целью, прошу помнить, что Кирилл Бледный на самом деле нихуя не такой, как я его описала:)
главы отредактированы!(17.01.2024-15.04.2024)
///
Ну в общем-то как-то так… Я решила попробовать что-то новенькое для себя:)
Надеюсь, вам понравится эта работа)
итак, маньхуа «Мир, управляемый котами» читал кто-нибудь? так вот, идея-то оттуда… короче, да
!!вдохновлялась фанфиком «нарцисс» автора cute_dropbled, поэтому могут быть немного похожие моменты. но он сюда вообще не относится!!
!!не романтизируем наркотики, насилие, алкоголь, курение и псих.расстройства!!(но метку я добавила на всякий)
!!все ожп/омп персонажи вымышленные и не имеют никакого отношения к реальной жизни!!
!!все описанные/задействованные в сценах сексуального характера персонажи достигли возраста согласия!!
тгк со мной —
https://t.me/rxbbitff
Посвящение
фанатам ПМ, получается,
девочке с когда-то аквамариновыми волосами, моей подруге детства, просто — Кате.
отдельно главы тоже посвящала людям, смотрите примы<<3
Часть 46. «Ты меня не ищи»
04 марта 2024, 05:07
Немой шок. Записка закончилась. Я не успела посмотреть на последнюю дату. Черт.
Сожаление. Это я виновата? Это я. Это всё я.
От обрывистых мыслей до взгляда на соседнее сидение. Кирилл, всё ещё отвернутый от меня, облокотился щекой на свою руку, посапывая. И, почему-то, только сейчас мне стало его жаль. Жалость — ужасное чувство. И тогда, когда его испытывают к тебе, и тогда, когда его испытываешь ты.
— Кира, — шепотом зову его, чтобы не разбудить весь салон. День, а все спят… надо же. — Кир.
Ноль реакции. Спит, как убитый, будто этой ночью совсем не спал. Может, и правда. И снова виновата, кажется, я.
Касаюсь лбом плеча парня, убирая подлокотник вбок, чтобы не мешал. Тяжелое дыхание опускается на его мягкую кофту. Прикрываю глаза, ложась на Кирилла окончательно. Я тоже хочу спать и, наверное, сейчас мне не все равно на это. И уснула я тоже быстро. Наверное, так же быстро, как и мой хозяин.
***
— Але, просыпайся, — трясет меня за плечи, шлепая при этом по щекам. — мы прилетели. Малышка, доброе утро! Бля-ять… — пытаюсь разомкнуть глаза, пока Кира выражает свое недовольство в словах. — проснись, ну ебаный в рот! Все уже вышли! — А-а?… — зевая, смотрю в его разъяренные, мягко говоря, глаза, после чего тяну руки, обнимая его за талию и падая ему на колени. Глаза слипаются, отчего я не могу нормально видеть салон самолета и, естественно, Кирилла. — Вставай, тупица! Быстрее! — поднимает меня на руки, отчего я окончательно просыпаюсь, понимая, как вдруг резко стало жарко. Охватывает паника. — Кира-а! Где мы?! — паря в воздухе, начинаю громко восклицать я. — На месте, блять. Пошли уже. Пока несет меня к выходу, я начинаю засыпать на ходу. Снова проваливаюсь сквозь пространство, перед этим разглядывая лицо Кирилла так, будто вижу впервые в жизни. Мешки под глазами, четкие скулы, бледные губы, нахмуренные брови — всё это говорило за него о том, что ему плохо. Боюсь, что он сделает что-то с собой, не буду скрывать. Жаль, что мне не всё равно, потому что было бы неплохо. И всё же. Приятный хриплый голос обволакивает мое сознание, когда мы получаем багаж. Кирилл вечно недоволен всем. Я не слушаю, что он говорит. Мне неинтересно. Только наблюдаю за ним, отмечая про себя каждое его действие. Вот, закатил рукава, освобождая худые руки, на которых выпирали кости и виднелись множественные шрамы и синяки, а потом уже и вздулись вены, когда он доставал наши чемоданы. Казалось бы, столько денег, мог бы взять грузчика, но нет: делает всё сам. Плотно сжимает губы, бросая на меня непонятный мне взгляд. Теперь я, кажется, буду видеть в нем только ненависть. Присаживаюсь на свой чемодан, что был уже на тележке, а после облокачиваюсь на сумки ребят, снова засыпая. А проснулась я уже в отеле. Лежу на упругой кровати в одной футболке, потому что Кира, кажется, посчитал, что будет слишком жарко. И правильно, наверное, сделал, но стало всё равно не по себе. Нет, я не боюсь Кирилла, просто… просто… — Блять, долго ты спала, — снова тушит сигарету, но уже не об себя: видимо, слишком много уже шрамов накопилось. — я всё ждал, когда проснешься. Уже стемнело даже. — Доброе утро, — мямлю я, пытаясь улыбнуться сквозь усталость, но получается лишь снова многозначительно зевнуть. — Какое, нахуй, утро, уже вечер, — подходит ближе, запуская руку в мои волосы, впиваясь пальцами в кожу головы до такой степени, что стало больно. Улыбается так по-злому, но что-то в этой улыбке есть. Будто предвкушение чего-то хорошего для себя, или же… — я щас уйду кое-куда. — Куда? — испуганно спрашиваю я. В голове мелькают картинки из фильмов про публичные дома и наркоманов, отчего по телу медленно проходятся мурашки. Кирилл тряхнул волосами, пытаясь убрать их с лица без помощи рук, а затем тихо произнес, игнорируя мой вопрос: — Ты меня не ищи. Не искать? В смысле? Хлопаю глазами, пока он убирает с лица улыбку, выходя в коридор нашего номера. — Хм, отличная шумоизоляция. — постукивает пальцами по двери, оценивая. — Только попробуй что-то натворить, малышка, я знаю, что ты хочешь, — натягивает конверсы, завязывает шнурки, опуская голову так, что я не вижу лица. — особенно собачий кайф. Я поперхнулась, перед этим кивнув ему. Меня правда пугает его поведение: стало одновременно спокойно, что он уйдет и оставит меня без своей компании, которая была, мягко говоря, не очень, и одновременно беспокойно из-за того, что он и правда может уйти в какой-нибудь местный притон, или того хуже — бордель. Мысль о последнем заставила меня перевернуться в холодном поту. Фу, блять, если Кира действительно идет туда, да и вообще приведет сюда какую-нибудь дорогую шлюху, я скинусь с крыши прямо на месте. Еще хуже стала мысль о ревности — боже, нет, не хочу даже заикаться об этом в своей голове. Шатаясь, встаю с кровати, ища глазами душевую или, хотя бы, ванную, и тут она действительно была. Хотя, да, было бы странно, если бы не было. Наконец-то смою с себя всю грязь и в прямом, и в переносном смыслах. Хорошо, хоть бриться не нужно… умным решением когда-то было сделать эпиляцию. Встаю под холодную воду — самое то в жаркую погоду. Намокают волосы — надеюсь, нам никуда не нужно, потому что в противном случае Кирилл будет в ярости, и… о, тут есть фен. Фен с надписью… «Валера». Транслитом. Вижу его через стекло огромной душевой кабины, где была ещё и дощечка, чтобы можно было сесть. Удобно, не спорю. Тяжело вздыхаю. Я снова потерялась во времени. Сидя на керамическом полу, просто думаю о своем какое-то время. Своё — «где Кирилл?». Когда поднимаю голову, понимаю, что тут есть еще и часы. Двадцать ноль один. Нормально. Могу посидеть тут еще часочек. Не буду скрывать, мне нравится сидеть под водой и размышлять о жизни, о том, кто я и где, о Кирилле и, конечно, все грязные мысли приходят тут же, в иронично чистом душе. И поток этих мыслей сейчас нацелен лишь на Кирилла. Почему? Потому что… не знаю. Наверное, потому что я и до этого думала только о нем. Может, потому что запретный плод сладок, а может… нет, нет, не быть этому. Но только могу вспоминать ту октябрьскую ночь, когда мы были одним целым. Больше ничего. От своего же рассудка становится тошно, но ничего уже не могу с этим сделать. Внизу уже горячо. Мне стыдно перед самой собой за всё это, но могу оправдаться тем, что записка изменила отношение к Кире. Хотя, наверное, и не было у меня к нему никакой ненависти. Я просто мазохистка. Мне просто было все равно, или… даже нравилось. Нет, нет, нет, не думай об этом, Люся, это ужасно, отвратительно, и вообще… Дверь раскрылась. Сквозь запотевшее стекло вижу очертание Кирилла, зеленый оттенок волос и остальное. Я сжалась в комочек, прикрывая руками и ногами всё, что он видеть не должен. Я чувствую, что он в ярости. Подошел к стеклянной двери, отодвинул ее и посмотрел сверху вниз взглядом, полным ненависти. От него снова несет алкоголем. Даже вода этого не скроет. Кира шатается из стороны в сторону, но смотрит стойко, глаз не сводит. Душевая кабина огромная. Наверное, три на три метра. К чему это я? Кирилл переступил её порог, заходя внутрь прямо в одежде. Футболка и штаны тут же намокают, так же, как и волосы, становящиеся темно-зелеными за счет воды. — Зачем? — спокойный тон. Он сдерживает злость внутри, чтобы потом выпустить, я знаю, но молчу. Предательски молчу, будто язык проглотила. — Ты не услышала? Я повторю. — не могу понять, что конкретно он чувствует и почему. Ему будто настолько плохо, что нет сил кричать, но одновременно так хорошо, что просто нет желания. — Зачем?! Наконец, повысил тон. Каждый раз я жду от него чего-то большего, но грань давно пересечена. Её больше нет. Хуже уже быть не может. Кирилл поднимает мой подбородок, сжимая его пальцами, смотрит в глаза, оставляя между нами несколько сантиметров, будто сейчас поцелует, но лишь проговорил следующую фразу: — Нахуя тебе нужен был мой дневник? — выделил абсолютно каждое слово, да с такой ненавистью, что меня затошнило от страха. — Узнала всё, что хотела знать?! а?! Капли воды заглушили его крики, но легче мне от этого не стало. Захотелось выбраться отсюда, но я нашла силы только улыбнуться. Он выпрямился во весь рост, а я, прикрывая грудь, повторила его действия. Снова глаза в глаза. Больше нет слов. Второй рукой провожу по каемке мокрой футболки, после чего аккуратно стягиваю с парня, кладя на дощечку. Минуту слушаю его неровное дыхание, пока он просто стоит, ничего не делая, а затем одной рукой прислоняет меня к стенке, вжимаясь всем телом. На ухо насмешливо произносит: — Прости. — За что? — мой голос едва дрогнул, когда он провел влажными губами по моей щеке. Прикусывает кожу. Больно. — Я извинился. Не хочешь ли ты? — улыбается мне, устремляя свой взгляд дальше в мои глаза, закапываясь в них всё глубже и глубже. Снова молчание. Мне так много есть, что ему сказать, но я всё равно не открываю рта, просто стою, нелепо прикрываясь, насколько это было возможно в прижатом состоянии. — Я могу только по-другому, — шепчу ему, заливаясь краской. Завтра он не вспомнит этого, я уверена. Сейчас, всё, что он делает — следствие алкоголя и, возможно, легкой наркоты. Сама не поняла, что только что сказала. Сама не поняла, что абсолютно трезва прямо сейчас. Кирилл резко разворачивает меня спиной к себе, чуть наклоняя. Разводит ноги немного в сторону, а после, освобождаясь от спортивок и боксеров, грубо и быстро входит почти во всю длину. Душевая наполняется моим громком стоном, похожим больше на крик, а сам парень хрипит мне в ответ: — Прости, — снова извиняется, но сухо, без капли сожаления. Я сглатываю, пытаясь высвободиться от него, но делаю только хуже себе. — не дергайся. Больнее будет. Послушно киваю. Все нормально. Это просто мимолетная слабость. Издаю томный вздох, наклоняя голову. Я всего лишь питомец и это, наверное, уже ничего страшного. Кира начинает медленно двигаться, положив свою тяжелую руку мне на талию, а потом сжимая её даже до боли и впиваясь кончиками пальцев, пока я пытаюсь не поскользнуться. — Пиздец, — простонал мне на ухо, не останавливаясь. Боль, на удивление, утихла быстрее, чем я думала, оставалось лишь ждать и двигаться в такт, сливаясь с ним голосами. — Кира, — тихонечко вздыхаю, готовая, кажется, начать просить уже чего-то большего, но лишь говорю, поворачивая на него голову. — мне неудобно. Он поспешно выходит, ставя меня коленями на ткань футболки, лежащей сейчас на той самой дощечке, а затем продолжает, заставляя дрожать от возбуждения. Не хочу даже думать о том, что это всё не сон и завтра я не проснусь с мокрым насквозь бельем под крики недовольного Кирилла. Но, к сожалению или к счастью, кричу сейчас только я. Все маски сняты. Парень наращивает темп, простанывая легкое и непринужденное: — Малышка-а… Становится ещё лучше от осознания того, что я могу не скрывать своего желания. Кира совсем не осознает своих действий. Ему хорошо. Мне хорошо. Остальное — не так уж важно. Даже если наши громкие стоны сейчас слышат все участники группы и остальные соседи. Даже если мы сейчас сломаем имущество отеля. С силой сжимает ягодицы, насаживая на член по самый корень. Нет больше никакого страха. Есть только я, он и мимолетная боль. Чувствую, что дохожу до пика. Его грубые, рваные движения тоже замедляются, и, в конце концов, издаем последние крики и стоны вдвоем, а он кончает прямо в меня. Разум окутывает страх, но Кирилл быстро льет на нас воду, беря душ в руки. — Примешь таблы, которые я тебе дам сейчас, — киваю в ответ, тяжело дыша и почти падая на пол от бессилия, но он удерживает меня в руках. — Тихо, не падай. — его тон так холоден, будто он сейчас пытался сделать мне лишь больно, но не получилось. Вытираемся махровыми полотенцами, пока моя голова кружится, будто я снова под кайфом. Кира надевает на меня мою футболку, проводя ладонями в области груди и спускаясь к животу. Тянусь к нему за поцелуем, но он лишь отворачивается. — Ещё чего.