В ДВИЖЕНИИ

Это случилось, когда Коннор был у Троя. В тот самый вечер, перед приездом Хиллари. В клинике появился Бернардо, он приехал из Далласа в Хьюстон - провести консультацию с врачами. Коннору он не сказал, что приедет, и конечно, они столкнулись в отделении. - Бернардо? Почему вы здесь? Бернардо был вынужден отвечать, ничего не поделаешь. - Коннор, есть проблема. Меня обеспокоило, что на пятые сутки после операции Трой всё ещё не пришёл в сознание. И, вроде бы, все показатели улучшились, и острый кризис больше нам не грозит, но... По всем законам жанра Трой должен прийти в сознание в ближайшие часы. Если нет - мы будем вынуждены применить искусственную кому. Он должен бороться, но ему не хватает силёнок. В искусственной коме он их накопит. Понимаете ли, основная задача при введении в искусственную (медикаментозную) кому - это, грубо говоря, отключить мозг, но обеспечить органы и ткани кислородом, чтобы организм не пострадал от гипоксии, которая особенно опасна для головного мозга. Ему легче станет. Коннор смотрел в лицо Бернардо. Его сердце, в котором поселилась маленькая надежда, когда риск возвращения кризиса отошел на второй план и оно немного успокоилось, снова сжали холодной каменной дланью. Он нахмурился. - А почему Вы мне не сказали, что приедете? Вы хотели меня поберечь от плохих новостей? Бернардо мгновенно вспыхнул. Ну, чисто итальянец! - Коннор, ну что Вы?? Нет, я бы вызвал Вас в любом случае, даже ночью! Но прежде мне надо увидеть, что с ним точно что-то не так. Возможно, я ошибаюсь. Извините, если обидел, Вы не должны во мне сомневаться. Коннору стало стыдно за свой выпад. - Бернардо, я...Простите! Вы спасли его, всей жизнью я не окуплю то, что Вы сделали для меня и Троя. Простите меня, дурака! Не держите зла, я не могу найти опору, и вот.. Срываюсь. Коннор с мольбой посмотрел в глаза Бернардо. - Забыто. - Бернардо улыбнулся. - Я не люблю давать советы, но факт есть факт: если придётся ввести Троя в кому, вам нужно искать опору в чем-то, кроме него. Я же правильно вас понял? Ваш изящный супруг был вашим столпом, вашей незыблемой стеной? В него вы поместили и силы, и сердце, и... вообще всё. Коннор обречённо кивнул: "Да". Бернардо смотрел на него, с сочувствием и пониманием покачал головой. - Тут два пути. вы можете пойти по дороге сожалений, а это - тупиковый путь. Или вы должны искать дополнительную опору. Он может сейчас очнуться, а может - нет. Впереди могут быть три недели комы, а могут и месяцы. Представьте, гипотетически: Трой выходит из комы, и обнаруживает совершенно морально разбитого супруга, который и себе-то помочь не может, не то, что ему. А он будет слаб, он будет дезориентирован, ему нужна поддержка, и активная забота. Любовь. А Вы уже измотали себя до состояния эмоционального уголька. Не светит, не греет. Представили? Коннор сжал челюсти. Да уж... - Отчётливо представил. - Вот. Так быть не должно, и вы это понимаете. Обопритесь на другое, хотя бы временно. Пусть это будет семья, дети, вера, долг. Друзья. Хобби. Вы прекрасно пишете. Начните писать ещё одну книгу. Представьте: Вы начнёте её писать сейчас, в этом состоянии, а закончите возможно, в состоянии счастья. Это может стать в будущем пособием для тех, кто окажется в подобной жизненной ситуации. Вы всегда стремились помочь людям. Продолжайте! Бернардо вздохнул. - Наш прошлый личный разговор состоялся, когда я не знал, что Вы сделали, Коннор. Когда Вы входили в зал под дулом автомата, а оперировал Троя. Плевать, если я сейчас прозвучу высокопарно, но вы совершили подвиг! Все вокруг об этом говорят, знаете ли. Вы влюбили в себя людей, Коннор. Бернардо не стал продолжать. Он поднялся, и спросил: - Вы подождёте немного, я пройду к Трою, сниму показания приборов, проведу некоторые другие действия. После я вас приглашу. - Да, конечно. Спасибо вам, Бернардо. Врач ушёл, а Коннор задумался над его словами. Да, перенести точку опоры. Хорошо звучит. В теории. Но как это сделать, как? Он не знал. Пока не знал. Через полчаса медсестра пригласила его в палату. Бернардо как раз выходил, но по его лицу Коннор ничего прочитать не смог. Надевая уже привычный халат, Коннор глянул в окно палаты, и замер. С кровати Троя сняли прозрачный купол... Сердце сделало дикий кульбит. Он в каком-то то ли восторге, то ли ужасе, посмотрел на Бернардо. Тот поднял спокойный взгляд. - Бернардо, - почти не шевелящимся ртом спросил Коннор. - Я что, могу к нему... прикоснуться?? Бернардо покусал губу. - Да, Коннор, можете. У него прослеживается мозговая активность, возможно, он вас почувствует, услышит, и это станет триггером для его возвращения в сознание. Вы можете коснуться его руки. Коннор мгновенно нацепил на себя всё, что ещё не было надето: шапку, бахилы, и ломанулся в дверь палаты. Но, войдя, оробел, и медленно двинулся к кровати. Голова Троя была по-прежнему плотно обмотана бинтами, спереди и слева, чуть выше лба, где, видимо, вышла пуля, под бинтами виднелась фиксирующая пластиковая вставка. Бернардо говорил, что часть раздробленной лобной кости (после выхода Троя из комы и реабилитации), придётся трансплантировать. Но такие операции не так сложны, как кажется, и проходят очень успешно. Его мальчик был бледным, как луна на небе. И таким же прекрасным. На щеках лежали полукруглые тени от длинных ресниц. Из носа шли две тонкие трубки, обе руки, лежащие поверх простыни, были подключены через датчики к приборам, которые высились в углу у стены чуть ли не до потолка и тихо попискивали. В палате совсем не пахло лекарствами. Поэтому, или просто "потому, что", Коннор отлично чувствовал тёплый флёр своего любимого. Он грел, проникая даже сквозь холодный официоз этого помещения, сквозь различие в их состояниях, сквозь то, что они в данный момент были в разных мирах. И всё же, они были ближе, чем кто-либо. Лицо Троя было таким спокойным, таким безмятежным. Не скорбным, не сердитым, но и не весёлым. Оно было над схваткой. Не осуждало, не любило. Ощущение милосердного созерцания, как у ликов святых, шло от его лица. Он казался одновременно и сильным, и очень хрупким, поэтому, хотя руки просто зудели от желания прикоснуться, Коннор медлил. Подошёл совсем близко. Посмотрел на тонкую руку. И, закрыв глаза, уняв дрожь, потихоньку коснулся указательным пальцем тыльной стороны ладони. Кожа была тёплой. Теплее. Ещё теплее. Горячо. Он словно над свечкой палец держит, уже почти больно. Что это? Я схожу с ума! Он терпел, и палец не убирал. И в совсем уж смятении увидел, что ресницы Троя дрогнули. Раз, другой. Господи, милосердный боже!... И следом, в висок кольнуло, и Коннор услышал... А-АХ, ЭТО ТЫ! КОННИ. КОННИ! ВЫПУСТИ МОЮ РУКУ, ПОЖАЛУЙСТА! МНЕ БОЛЬНО, ОТПУСТИ!. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, НО Я УСТАЛ. ТАК УСТАЛ. НЕТ! ГРОМКО, СЛИШКОМ ГРОМКО! Я НЕ ХОЧУ.. ТУТ ТИХО, И НЕТ БОЛИ...УХОДИ. НЕ ЗАБЫВАЙ МЕНЯ!! ПРОСТИ... Резкий звук приборов, и окрик вошедшего Бернардо: - Коннор, уходите. Вы теперь помешаете. Минни, Курт! Ноги Коннора как будто приросли к полу, он даже не шелохнулся, и всё ещё касался Троя. На призыв вбежали медсестра и медбрат. - Уведите Коннора. Ко мне реаниматоров, и всех остальных, живо! Коннора схватили железной профессиональной хваткой, и буквально вытащив, упирающегося, из палаты, повели по коридору, дальше, дальше. В приёмную. Сунули там под нос мерзкую вонючую дрянь, аж слёзы из глаз хлынули. - Коннор, Коннор, как Вы? Не отключайтесь, смотрите на меня. Он с трудом сфокусировал взгляд на медбрате. - Я измерю вам давление, вы очень плохо выглядите. Медбрат по имени Курт похлопал его по щекам. - Коннор, я побуду с вами, пока у Троя идут необходимые процедуры. Вы в стрессе, но всё будет хорошо. Просто там медлить нельзя было, у Троя повысилось давление. Не критично, не смертельно, но приборы в таком случае на любой скачок верещат. Они очень чувствительные. Из-за этого Троя введут в медикаментозный сон, или искусственную кому, это штатная ситуация. Коннор слышал его как сквозь вату. Его трясло, руки стали как ледышки. Подошла медсестра по имени Минни, присела перед ним на корточки, начала с силой тереть его ладони. Курт принёс тонометр, стал мерить давление. - Высокое. Дротаверин нормально переносите? - Никогда не пил. - отозвался Коннор. - Ну, ладно. Вот, выпейте. Коннор съел предложенную таблетку, запил водой из стакана. - Я слышал его. Как это возможно? - всё ещё дрожа, спросил Коннор. - Он молчал. Но я его слышал, он просил отпустить... Молодёжь переглянулась. - Это многодневный стресс, Коннор. Скорее всего. Коннор молчал, стало легче дышать. Он уже лучше слышал и видел обоих. - Нет, ребята. - он решительно покачал головой. - Есть другое объяснение? Потому, что я его отчётливо слышал. Они переглянулись снова. - У вас с ним тесная связь. Я видел такое. - глухо сказал Курт. - Не люблю в эту область углубляться, но были случаи, когда люди слышали друг друга, и в точности пересказывали потом то, что говорили "в голове", и слышали в чужой голове. Не знаю, когда-нибудь до конца изучат это, или нет, но у всех врачей есть подобные истории. Мы не любим об этом говорить, чтобы не давать родственникам ложных надежд. Но то, что творится в головах коматозников - это трэш. Они там, внутри, живут и нашей внешней, и внутренней жизнью. Им там видимо дико рады...те силы, что там всем руководят. Я бы вам так сказал: многие "выскакивают" в сознание из комы, просто потому, что больше не выдерживают той битвы, и количество чувств, что их там раздирают. Они просто... Черт... Спасаются так. Коннор провёл рукой по векам, по лицу. - А делать что? - спросил он глухо. - Никто пока не знает... У Коннора в памяти всплыл давний, почти забытый разговор с Бекки о томограмме коматозника: - Там целая неизученная вселенная, и мы лишь в начале пути... "Что ж, если нужно, я буду пытаться постичь её тайны, ища выход". - подумал Коннор. Через полчаса пришёл Бернардо. Он был снова спокоен. Ничего нового. Коннор уже привык к его напрошибаемости. - Идёмте, я всё вам расскажу. Они прошли в кабинет. Бернардо предложил сесть ему в кресло, сам присел на край стола. Задумчиво смотрел, потом начал говорить. Сложные медицинские термины он перемежал их более простыми объяснениями. Коннор не всё запомнил, но главное - он понял, что ситуация под контролем. И она неплохая. - Он молод, Коннор. Его мозг хорошо реагирует на раздражители, и сегодняшняя ситуация... Вы уж простите, но я ожидал чего-то подобного. Я не мог вас подготовить, и, возможно, сегодняшнее происшествие стоило вам ещё нескольких седых волос, но нам она дала огромный скачок в понимании его состояния. Так вот. Простите, если я был жесток. Но мы сняли все параметры, и знаем, куда двигаться. Он выкарабкается. А вам нужно прикладывать силы к чему-то другому. У вас очень мощная энергетика. Я, может быть, вам надоел, но от себя бы я добавил, что вам на роду написано вести за собой людей. У вас есть всё, что нужно для президентства. Он покачал ногой, усмехнулся. - Вы знаете, я помню историю с Африкой. Следил за событиями тогда. Когда вы вернулись, но ещё не объявили о желании баллотироваться, я подумал: он должен попробовать. Этот невысокий, скромный парень - кремень! За таким народ по битому стеклу пойдёт. Именно такого нам давно не хватало. Народ верит в вас. Не знаю, но, как по мне, творится что-то экстраординарное. Не оставляйте нас, Коннор! А Коннор молчал. В эту ночь перед прилётом Хиллари он почти не спал. Заранее было решено, что встречать Хиллари в аэропорту будет мэр Хьюстона и молодежь из штаба партии. Коннор встретит её в своём отеле. - Коннор, я прилетела, и приеду к тебе через час, - голос Хиллари в трубке был очень грустный, и совсем не энергичный, что было так не похоже на неё. В назначенное время она прибыла, Билл проводил её в номер. Войдя, она первым делом крепко обняла своего любимого протеже. Похлопав его по спине, она отстранилась, посмотрела в лицо, на виски, стиснула его руку, и, не выпуская её, села в кресло. Он не стал убирать руку, и сел на низкую банкетку у её ног. - Бедный мой мальчик, какое тяжкое испытание уготовила тебе судьба. Я прошла через многое, но то, через что в твоём юном, в общем то, возрасте приходится проходить тебе - это ужасно. Крепись, я тебя не брошу. Она погладила его по руке. - В сенате принято решение о представлении тебя к награде. Коннор вскинул брови: - Зачем? - Как это "зачем?" Коннор, на твоем счету несколько десятков спасенных жизней. Конечно, этот человек не уложил бы весь зал, но при хаотичной стрельбе он бы ранил и убил многих. Коннор открыл было рот, чтобы возразить. - И не спорь! Ничего не хочу слышать. Я тебе больше скажу (по секрету): правительства Франции и Великобритании также собираются представить тебя к наградам, так как в зале находились граждане их стран. Ну, и в целом, за гуманитарный вклад. Вот так. Коннор нахмурился. - Но я не буду кривить душой, я приехала не ради этих новостей. А чтобы задать тебе главный вопрос, и, я думаю, ты знаешь, какой... Коннор, я понимаю, что ты не мониторил ситуацию эти дни. И твоё нежелание делать заявление и давать комментарии СМИ всем понятно, никто тебя не осуждает. Но я также думаю, что ты принял решение. Зная твоё чувство долга и ответственность, я в этом почти уверена. Прежде, чем я задам тебе вопрос, я вкратце расскажу, что мы видим по опросам. - она сделала паузу. - Коннор, ты бьешь рекорды! Там, за окном, происходит нечто невероятное. Твои показатели взлетели повсеместно! Тебя не хотят отпускать. Кроме моей собственной воли, меня ещё делегировала наша коалиция. Они умоляют, чтобы я повлияла на тебя, но я не буду этого делать. Мне нужно осознанное, взвешенное решение. Твоё решение. Я приму любое. У нас до дня голосования девять дней. Я даже не прошу тебя лететь в Вашингтон, делать заявление. Я сама его озвучу народу. Просто дай мне ответ. - И, что касается Троя. Я знаю про то, что его ввели в искусственную кому, и три-четыре недели минимум его нельзя транспортировать. И ты, естественно, никуда из Хьюстона в эти недели не уедешь. И я об этом не прошу. Никаких встреч, никаких больше дебатов, я ничего не прошу от тебя, я всё понимаю. - Если ты... - она запнулась. - Если всё получится, то впоследствии Троя придётся перевезти в Вашингтон. Если ты хочешь, я лично кинусь в ноги ведущему его врачу, чтобы он перебрался в Вашингтон тоже. Если тебе это нужно. Я подергаю за нитки, и подключу всех лучших специалистов в мире. Я знаю, что большие подвижки в исследовании состояния комы есть в Москве и в Дели. Я уговорю кого угодно, если тебе мало американских специалистов. Коннор слабенько улыбнулся её решимости и горячности. Он убрал руку, которую она всё ещё держала, встал, подошёл к панорамному окну. В него швырялся огнями Хьюстон, великий и ужасный. Закрыв глаза, он вздохнул и тихо произнёс: - Да. За спиной послышался протяжный выдох. Она встала и подошла к нему. Коннор развернулся, и Хиллари, положив руки ему на плечи, поцеловала его в одну щёку, потом в другую. - Поэтому я и поставила тогда на тебя. Я восхищаюсь тобой, Коннор, ты в моей жизни ярчайший бриллиант. Какое счастье, что я не прошла мимо тебя! И ты сделаешь для нашей страны много хорошего, я уверена. Он вздохнул опять. - По общему решению, и в связи с особенными обстоятельствами, ты можешь и день голосования провести тут, в Хьюстоне. Я обещаю тебя не тревожить по максимуму. Можешь не смотреть телевизор, никак не вовлекаться. Все понимают, что ты уже сделал больше, чем кто-либо, для своей... своей по... - Хиллари внезапно замолчала. В её глазах мелькнули слёзы, она достала платочек, и, приложив к глазам, всхлипнула. Потом немного скривилась, пытаясь сдержать слёзы, улыбнулась, как бы извиняясь, и прошептала: - Коннор, тебя... с Линкольном сравнивают. С Линкольном! Представь себе степень доверия к тебе.. - Да ладно, миссис Клинтон, скажете тоже! - хмыкнул Коннор. Она улыбнулась шире. - Не верит он! Скоро почувствуешь всю силу народной любви на собственной шкуре, или я - не я. Коннор спорить не стал. - Дорогое дитя, я думаю, тебе нужно поспать. Я хочу, чтобы ты отдыхал сейчас как можно больше. Ибо потом уже проблематично будет. Поцелуй за меня супруга, пожалуйста. Я молюсь за него. Ты, кстати, в церковь ходок? - Ну, вот, и Вы туда же! До Вас был наш врач. - Вот видишь, сам врач! Сходи, прямо завтра. Выбери небольшую, где-нибудь на окраине. И сходи. Пообещай мне. - Хорошо. - Ну вот и ладно. Список предполагаемых назначений на случай...- она снова запнулась. - Ай, чего уж там, на случай нашей победы, мы оставляем прежним? Есть у тебя замены, пожелания? - Да. Небольшие. Два. Я назначаю начальником личной охраны вместо Тома Бридженса Билла Рейни. Она кивнула головой. - И ещё. Я хочу назначить Мауро Мартинеза начальником молодежного штаба в Техасе, вместо Билла, и личным медбратом для всей команды. Кроме того, я сам напишу прошение в Министерство здравоохранения, чтобы его поступок отметили. Это не будет превышением моих полномочий? Хиллари улыбнулась. - Нет конечно, Коннор. Всё? - Да. - Ох, не всегда, но сегодня "ДА" - моё любимое слово! - она заговорщически улыбнулась. - Мы им покажем, как НАДО руководить страной. Они будут кричать и просить "Ещё! " - и она погрозила кулаком невидимым "им". Коннор непроизвольно прыснул над пошлой шуткой. - Я поехала, мой дорогой. До связи. И она снова его обняла, что называется, "на дорожку". На следующий день в Хьюстон прилетели Лорелль и Шон, родители Троя. С Шона слетела вся его обычная весёлость, в палате он плакал , а Лорелль за эти дни постарела на десять лет. После тяжёлой сцены у Троя в палате, они вышли, и, посовещавшись, решили полететь в Сент-Пол, к внучкам и другим домочадцам. И Коннор решил полететь на один день тоже. Когда Билл подвёз их к высокому крыльцу дома на Саммит-авеню, встречать их вышли все до единого. И Нэш с Джавдетом. И тут Коннор и родители получили ещё один удар. На Нэша было больно смотреть. В первые секунды встречи он вертел головой, и радостно вилял коротким хвостом и попой, разглядывая выходящих из машины. Он вытягивал шею, заглядывая за спины. Но когда дверь машины захлопнулась, а тот , кого так любила и ждала его собачья душа, так и не появился, Нэш поднял морду и вопросительно посмотрел в глаза Коннора. - Где? - было написано в больших тёмных глазах. Коннор, который не успел ещё даже обнять девочек, присел на корточки, и обнял Нэша за шею. - Он жив, Нэш, жив. Но он болен, и не приехал. Нэш тихонько заскулил, и по белой шерсти его мордочки пролегли две тёмных дорожки слёз. Коннор нашёл глазами Джей. Та поджала губы, на бескровным лице ярко проступили веснушки. Она очень изменилась за те дни, что он не видел её. У рта - горестные складки , прячет взгляд, поёживаться . Только когда он её увидел, Коннор понял глубину происходящего с нею. И он мысленно похвалил себя за то, что прилетел. Ясно было, что всем остальным, включая его самого, хватит жизненных ресурсов, чтобы вытянуть случившееся морально. А вот Нэшу и Джей, девочке и собаке, которые любили Троя на каком-то им одним известном, мистическом уровне, ресурсов не хватит. Их надо окружать поддержкой и заботой. Коннор поднялся, выпустив из объятий Нэша. Тот сразу развернулся, побрёл в дом, и лёг на свою лежанку, закрыв глаза. Остальные вошли в дом за ним. Джей тоже было развернулась, но Коннор потянул ее за край кофты, и, притянув к себе, крепко-крепко обнял. Она хотела вырваться - он не пустил. - Джей, Джей! - гладя её по голове, по рыжим плотным кудрям. - Не смей, не смей себя изводить, я приказываю! Девочка моя, в этом никто не виноват. Мне не нравится, что ты делаешь с собой. И я хочу знать, как тебе помочь. Я тебя люблю, и прошу прекратить себя мучить. Хочешь завтра полететь со мной в Хьюстон? Полетим? Я думаю, мы и Тайда с собой возьмём. Тебе нужно его увидеть. Пообщаться. На этих словах она отстранилась, посмотрела ему в глаза. Подняла руки, и провела ими по его вискам. погладила. Обняла за шею, прижалась, всхлипнула, и кивнула головой: да! - Ну, вот и хорошо, вот и ладно. - Коннор покачал её в объятиях. - А сегодня мы будем говорить, много, долго. Нам надо решить, как быть с Нэшем, придётся звонить Джейкобу, чтобы чаще его брал к себе. Кажется, теперь у Нэша надолго остался один папа.